Бортовой журнал

      Сегодня мы подошли к границе «плотного времени». Мы у места, где начинается «плотное время». Теоретически здесь можно наблюдать ускоренный процесс рождения звёзд и даже галактик, но на практике подтвердить это пока никому не удавалось. Немного страшно. Я не знаю, как поведёт себя обшивка моего корабля в момент резкого временного сжатия, а затем при почти полной остановке времени. Мы должны попасть в «зону мёртвого штиля», чтобы в условиях, близких к состоянию вечности, провести свой бесконечно долгий секретный эксперимент.
      Человеческий разум не может долго выдерживать одиночество в безграничном пространстве космоса; от необъятности последнего многие пилоты сходили с ума. Здесь нужен специальный тип людей: одиночек или одиночных пар. Мы — такая пара. Нам нужна Вселенная на двоих, и больше никто не нужен.
      Космос впереди «фокусируется», «разгорается»: становится ярким, разноцветным, подвижным. Он словно расступается впереди нас и смыкается вновь позади. В кормовые иллюминаторы хорошо видно, как пространство за нами то словно завязывается в узел, то будто сворачивается в свиток. Такое впечатление, что мы летим в сверкающем звёздном водовороте, в медленно вращающемся светлом тоннеле…
      Прямо по курсу — пространственная воронка в виде ветвистой спиральной раковины цвета молнии. Она как будто состоит из упругого вязкого вещества: как паутина с пустым центром. Мы летим точно в центр пространственной воронки. Там — неподвижный чёрный бархат беспросветной тьмы. Там — предполагаемая «зона мёртвого штиля»: конечный пункт нашего маршрута. До нас все попытки проникнуть в неё заканчивались неудачей. Она стала могилой для 1024 добровольцев. Возможно, эта цифра должна была что-то сказать Человечеству.
      Наш корабль словно растворился во встречном потоке нестерпимо яркого белого света. Мы как будто стали прозрачными, словно оказались вне корабля. Главное не сворачивать, потому что все предыдущие экипажи сворачивали. Связь с ними навсегда обрывалась после сообщений о каком-то особом неприступном свете. Мы не свернём. Мы уже у цели и почти бессмертны.
      Края воронки расширяются, её стенки отдаляются, ветвистые образования истончаются, блёкнут, тают, постепенно сходят на нет. Свет становится мягче. Стены корабля снова становятся видимыми. Мы ощущаем себя внутри этих стен. Мы снова «дома». Живые и не видоизменённые.
      С нами пока ничего заметного не происходит, но такое ощущение, что время стоит на месте. Это чувствуют наши организмы на биологическом уровне — новое ни с чем не сравнимое ощущение.
      Воронки больше нет. Вокруг — пустота. В иллюминаторах — то, что называется нулевой видимостью. На обзорных мониторах и радарах — одинаковые сообщения об однородной невидимой структуре без физических параметров. Компьютеры отказываются обрабатывать информацию об отсутствии информации.
      Это — наше пространство, наша часть Вселенной по другую сторону воронки. Мы здесь одни и не можем вернуться назад. Мы — словно стали застывшим зеркальным отражением. Время здесь течёт так медленно, что мы практически бессмертны, а, значит, сможем жить дольше звёзд и галактик. Будем наблюдать их рождение и смерть. Правда, здесь нет ни первых, ни последних. Только пустая, тёмная, разверстая во все стороны бездна…
      Со мной — моя отчаянно любимая и любящая женщина. Она, как никто, будет верна мне, а я — ей. Мы будем жить долго и счастливо… ведь мы всегда мечтали об уединении в том суетном мире…
      Об уединении, но не об одиночестве во тьме кромешной, где плач и скрежет зубов…
      А вдруг мы уже никогда не умрём?..