Бабочка на ладони. Глава XVI

- Лиза, сними эту брошку, она на твоём платье ни к селу, ни к городу! – прошипел Игорь Борисович.

Всё.

Лишил последнего.

Последнего, что может принести удачу.

Как выйти на сцену, как играть, как петь – я абсолютно потеряла представление.

Руки тряслись, мысли путались.

Усилием воли я заставила себя успокоиться.

В конце концов, не первый год моего знакомства с Музыкой.

Не в первый раз вижу гитару.

Должна справиться.

Обязана.

Хотя бы ради моей родной гитары, части меня, оставшейся одиноко стоять у стены.

И ради Матвея Егоровича.

Я посмотрела на Игоря Борисовича, этого самозванца, вытиравшего пот со лба и довольно ухмылявшегося. Брезгливо отвела взгляд.

И из глубины сознания услышала Мишкины слова: «Он не понравился мне, Варя...»

- Кто Лисандра Рейн? – за кулисы заглянула тётка с высокой причёской и неприятным визгливым голосом.

- Я, - тихо ответила я.

- Через пять минут Ваш выход, - бросила она и скрылась.
 
Сердце всё же подскочило к горлу. Я медленно встала и накинула на себя ремень чёрно-белой гитары.

Да, самая современная, самая удобная, самая красивая, обладающая прекрасным звучанием. Мечта любого гитариста. Но не моя.

Знаю, скажете – глупая; ей представилась возможность сыграть на настоящей, великолепной и стоящей огромных денег гитаре, такой шанс может быть далеко не у каждого, а она!..

А я отвечу – вы любите своего друга? Самого первого, самого преданного, которому вы верите, которого понимаете с полуслова? При этом у него нет никаких богатств, он не знаменит, не имеет модельную внешность, но всегда с вами и необходим вам как солнечный свет, вода, воздух... А вы хотели бы променять его на человека, которого все без исключения считают лучшим во Вселенной? Хотели бы?..

- Рейн, Ваш выход!

- Вперёд, Лиза, и попробуй только подведи! – Игорь Борисович смотрел мне в спину горящими глазами.

- Попробую! – отозвалась я, схватила со стола голубую бабочку, вновь прицепила её к платью и, пока «продюсер» не успел опомниться, поднялась на сцену.

Огромнейший зал. Сотни пар испытующих глаз. Гвалт аплодисментов. И тишина. Ожидание.

Я поправила рукой микрофон и произнесла, стараясь, чтобы голос не дрожал:

- Добрый день. Меня зовут Лисандра Рейн. Я исполню для Вас три авторских песни.

Я нервно улыбнулась и заиграла.

Уже на четвёртом аккорде пальцы меня не слушались.

Я охрипла.

Я пыталась вспомнить уроки Матвея Егоровича, мастер-классы, которые прошла совсем недавно... куда исчезло всё, что, казалось бы, я знаю наизусть? куда?..

С горем пополам я закончила первую песню, и начала следующую.
 
Все смеялись надо мной.

Я это чувствовала.

Видела.

Слышала.

И боялась поймать в зрительном зале взгляд Матвея Егоровича.

Лицо полыхало огнём.

А потом я представила, что мой позор увидит вся страна. И зарубежье тоже.

Сердце мучительно сжалось, я опять сбилась.

Коснулась чужих непокорных струн.

И вспомнила про Игоря Борисовича.

Стало просто нестерпимо горячо. И больно.

Больше о выступлении я не думала.

Я играла. И пела. Пела отчаянно, голос рвался из груди вместе с той обидой... и одиночеством... которым я живу... месяц? да нет, больше...

Я пела и высказывалась сотням незнакомых людей. Незнакомым рассказать всё проще. До них, когда даже не знаешь имён, докричаться легче, чем до близких людей. Особенно в пути. Или, как неожиданно я открыла в тот день, на сцене...

Я впервые в жизни не заметила, когда закончила петь, сыграв последний аккорд. И вздрогнула, услышав аплодисменты. И только тогда очнулась.

Кажется, кто-то крикнул «Браво!»... или мне послышалось?..

Неловко поклонившись и пробормотав в микрофон слова благодарности, я побрела, шатнувшись, за кулисы.

Игорь Борисович набросился на меня, но я его не слышала.

- Лиза, что это было?.. Где то, чему тебя учили две недели?! – донеслось до меня, а я шла к выходу.

Какая-то девушка вдруг окликнула.

- Лисандра?

Я кивнула.

- Марина Ботова, - представилась она и сказала: - Слушай... я видела... ты же эту гитару только-только, перед выступлением в руки взяла?

Я опять кивнула.

- Я бы так не смогла, - призналась Марина. – Я бы не смогла выйти и сыграть на новом инструменте, как это сделала ты.

- Спасибо... – пробормотала я.

Когда я вышла в коридор, как раз объявили перерыв. Люди из зрительного зала потянулись в буфет. Игорь Борисович пронёсся мимо, бросив на меня испепеляющий взгляд, и растворился в толпе.

- Варя!

Я увидела Матвея Егоровича. Он пробирался ко мне через шумных и бесконечно движущихся зрителей.

Когда он подошёл, я шагнула к нему и... обняла.

- Варька, какая же ты молодец... – говорил учитель. – Слышишь? Молодец! Молодец!.. Всё хорошо ведь, что ты... Варь...

Я не плакала. Потому что не было слёз.

Просто стояла, обняв его и зажмурившись. Стало немного теплее. Но сердце по-прежнему стучало глухо. И отчаянно.