Переходя границы Overboard

Итак, мы это сделали. Подписали все бумаги, оговорили все вопросы. Без ссор, без драки. Взрослые, разумные цивилизованные люди, живущие в самой лучшей стране на свете. Поделили имущество, распределили опеку над домочадцами: мне – сын, тебе – собака. Теперь ты станешь нашим милым, добрым воскресным папой…

 Ты поступил благородно, не пытаясь отобрать у меня сына, и я ценю это. Хотя в противном случае я просто прикончила бы тебя. Забирай свою собаку и вали на все четыре стороны! Купай ее, выгуливай, чеши за ушком. С ней ты всегда был куда ласковее. Чем с женой. То есть со мной.

 Слёзы…Опять эти слёзы. Чтоб их! Ну опять, ну сколько можно-то? Ведь все уже закончилось, а я продолжаю лить слезы по своему разбитому корыту.
 Иди к черту, Кирилл, и прекрати уже меня мучить! Все же кончилось! Теперь я свободная женщина, еще совсем молодая и симпатичная. У меня вся жизнь впереди, и я еще буду счастливой. Клянусь тебе, что буду!

 Вот только теперь мне придется, наверное, искать себе новую работу. Чтобы снова и снова не видеть тебя. Не слышать твоего голоса, не чувствовать твоего запаха.
 Может, уехать? В другой город? Или, вообще, из страны? Уехать и начать новую счастливую жизнь, в которой буду только я и мой сын.

 Но как я там буду жить без всех них, без моих друзей: без Олега и Лены, без Вовки и Наташи, без нашего крепыша - матершинника Сашки, без Марка…Как я буду жить без Марка? Без его глаз, смотрящих прямо в душу, без его голоса, проникающего прямо в сердце и остающегося там навеки. Как я смогу жить без его шуток, веселья, которое он распространяет вокруг себя, без его дружеской поддержки. Такой надежно и такой нежной?

 Вот кто мне нужен сейчас! Марк! Этот ужасный вечер мне не пережить в одиночку. Но мне не нужны сейчас подруги с них нелепым утешением – они ничего во всем этом не понимают. И я не хочу сейчас слушать нравоучения мамы о том, каким ужасным мужем был Кирилл, и как чудесно, что я наконец-то избавилась от него…Только не сегодня, сегодня я не выдержу этого!
 Сейчас мне нужен друг, мне нужен Марк…

 Ищу телефон: после половины бутылки вина это непростая задача. Но я с ней справляюсь и – вуаля – уже набираю номер Марка. Долгие гудки, гудки – гудки…Ну же, ответь, черт возьми! Не бросай меня сейчас! Только не ты…
 Гудки, гудки…Ненавижу тебя, чертов Морозов! Ты такой же, как и все, и кошка твоя – дура, и сам ты – мудак!!

 Что за пойло я купила? Я в алкоголе совсем ничего не смыслю, просто поверила народной мудрости, что вином можно облегчить душевные страдания. Вот и облегчила, мать твою!..
 Хорошо, хоть, Вовка у бабушки, хорошо, что не видит свою мамку в таком безобразном состоянии. Или Кир! Если б он меня сейчас видел, то наверняка отсудил бы у меня ребенка… Ведь он такой положительный, порядочный, всем пример…Чтоб тебя!...
 «Дзинь-дзинь!» Мобильник! Кто хоть это? Кому я понадобилась?

 - Алло? – отвечаю я, не глядя, кто звонит.
 - Илона? Привет, это Марк! Ты мне звонила.
 - Марк, - бормочу я, не зная, что ему и сказать. А ведь я ему звонила, хотела, чтобы он приехал. - Марк…
 - Илона, ты в порядке? – спрашивает он, и в его голосе сочувствие и тревога за меня.
 - В полном, - отвечаю я, а потом, не в силах сдержать вновь нахлынувших слёз, начинаю шмыгать носом и жалеть себя.- Да, все хорошо, - и обрывки слов тонут в море рыданий.
 - Илона, скажи, ты сейчас одна или с тобой кто-то есть? – взволнованно спрашивает Марк.

 - Одна…
 - Я сейчас приеду, хочешь?
 - Да, приезжай…
 - Скоро буду, - обещает он и отключается.

 …Так, Марк скоро приедет, он мне поможет, утешит, успокоит.
 Подхожу к зеркалу: о, нет! Это не я, это какая-то чужая опухшая женщина – не Илона Матвеева. Это бывшая жена Кирилла Фролова, но не Илона Матвеева.

 Надо привести себя в порядок! Срочно! Марк не должен видеть меня такой.
 Бегу в душ, где смываю с себя боль и разочарование, чищу зубы, чтобы не ужаснуть друга запахом перегара… Так, еще чуть-чуть подкрасить глазки, и будет всё чудесно. Где эта чертова косметичка?
 Волосы – причесать, стратегические места на теле пропшикать парфюмкой… Я всё-таки женщина, а не раздавленная жизнью финская разведенка! Я должна хорошо выглядеть для Марка.

 А вот и он: в руках коробка с мороженым и цветы.
 - Цветы? Когда ты умудрился их купить? – удивляюсь я.— И зачем?
 - Хотел тебя порадовать,-- отвечает он, кладет дары на пуфик в прихожей и крепко – крепко обнимает меня. – Ты как?
 - Нормально, - отвечаю я и чувствую, что мне уже гораздо лучше. Правда, голова еще кружится от выпитого, да и язык все еще заплетается.

 - Ты, мне кажется, немного перебрала? – присматривается ко мне Морозов.
 - Если только чуть – чуть. А что, это так заметно?
 - Вообще – то, да.

 Какой он теплый и уютный, такой большой и сильный, и я не хочу, чтобы он меня отпускал. Но все хорошее быстро кончается.
 - Ты купил мороженое? Ох, Марк, ты в своем репертуар, - говорю я с улыбкой, рассматривая коробку с клубничным пломбиром.
 - По личному опыту знаю, что разбитое сердце лучше всего заедать мороженым, - объясняет Марк вполне с серьезным видом.
 - Ну, в этом ты асс. Хорошо, так и сделаем. Пошли его съедим.

 Пока Морозов наполняет вазу водой и обрезает стебли роз, я ищу чайные ложки. Одну даю другу, другую беру для себя. Будем есть пломбир прямо из коробки, мне в лом мыть посуду.
 - Из коробки мороженое гораздо вкуснее, - соглашается Марк. – А вот пиво интереснее пить из горлышка бутылки.

 - А клубника вкуснее всего с грядки, немытая, с инвазиями, - поддакиваю я.- Я помню, ты говорил.
 - Точно. Когда это было? Когда мы у Олега на даче собирали клубнику? – пытается вспомнить Марк, на время раздумий прекращая уминать пломбир.
 - Года три назад, кажется. Папа Лены тогда жутко рассердился, ведь это были его ягоды, сортовые – его гордость.

 - Да, я помню. Теперь Олег никогда не приглашает нас в сад…Ты как, успокоилась? – возвращается к сути проблемы мой лучший друг. – Я видел Кира, он выглядел довольно подавленным.
 - О, у меня теперь все отлично! – отвечаю я бодро.- Ты был прав – пломбир творит чудеса…А Кирилл, он тоже успокоится и даже будет рад тому, что все так вышло.
 - Не уверен…Он сильно переживает…
 - А знаешь, мне совершенно не хочется говорить о Кирилле. Для меня это в прошлом. …Я хочу допить свое вино, а то я что-то совсем трезвая.

 С этими словами я бросаю ложку на стол, встаю и иду в гостиную, где на журнальном столике оставила свою недопитую бутылку.
 Марк идет следом за мной.
 Я наливаю себе в бокал, смотрю на Марка, спрашиваю:
 - Ты на машине? Может, выпьешь со мной?
 - Да, на машине… И тебе тоже не стоит пить в одиночку, это как-то …жалко…

 Последние слова Морозова находят определенный отклик в моей душе – я в бешенстве! Не надо меня жалеть, и осуждать тоже не надо! Я большая девочка, если я хочу сегодня напиться, то имею на это полное право!
 - Тебе я могу налить молока, - язвительно предлагаю я, делаю глубокий вдох, а после залпом пью эту отраву. Мне совершенно не нравится вкус вина, меня подташнивает от его запаха, зато ощущения, которые оно даёт, мне очень даже импонируют: ощущение невесомости и какой-то вседозволенности. Как во сне, когда все самые тайные фантазии и желания обещают вдруг исполниться.

 Прикончив содержимое бокала, я снова смотрю на Марка. Мне не нравится его взгляд: в нем я снова вижу жалость ко мне.
 - Не смотри на меня так! – требую я.
 - Как?
 - Осуждающе – снисходительно, будто я абсолютно потерянное существо, а ты - непогрешимый ангел.
 - Это не так.
 - Конечно, не так. Поэтому и не смотри.
 - Хорошо, не буду. Просто ты не умеешь пить, и поэтому скоро тебе станет плохо.
 - Мне хорошо, даже очень, - возражаю я и включаю музыку. Шопена.

 Мне чего-то хочется, чего-то необычного, неправильного, от чего после наверняка станет стыдно, чего-то, что я никогда бы не совершила в другое время. Например, выйти на балкон в голом виде и поорать матерные частушки. Или выбежать на улицу и бежать, бежать, бежать, пока хватит сил…
 Или переспать с Марком.

 Нет, я не люблю Марка, он мой друг. Возможно, я все еще люблю Кирилла, но Марк …интригует, притягивает, возбуждает. А уж если во сне приснится, то всё – пиши – пропало. Я ведь как-то умудрилась назвать мужа (пардоньте, бывшего мужа) именем Морозова. Да-да, он охренел, но после сделал вид, что так и надо.
 И теперь этот Марк сидит на моем диване, таращит на меня свои невозможные глаза и ждет – не дождется, когда мне понадобится тазик. Заботливый….Ммммарко…

 Я беру бутылку и делаю из горлышка еще два глотка – для храбрости. Сегодня можно всё. Сегодня беспутная ночь, неправильная, ночь ошибок. Восхитительная ночь, когда сбываются мечты.
 Марк, глядя на то, как я глушу винище, только вздыхает, но ничего не говорит. Умница, мальчик! Не надо сотрясать воздух, когда сказать нечего.

 А я возвращаю практически пустую бутылку на место и иду к Марковке. Готовенькая. На подвиги.
 Подхожу близко и опускаюсь на колени прямо перед ним. Смотрю ему в глаза. Марк тоже смотрит на меня, и в его глазах на мгновение появляется понимание того, что последует дальше. Или, может, мне это просто показалось.
 - Илона, - бормочет он, но не отводит взгляда.
 - Марк,- шепчу я и провожу рукой по его лицу, нежно касаясь небритой щеки и подбородка.

 Он быстро перехватывает мою ладонь своей, но не убирает ее от своего лица. А в глазах – удивление, неловкость и …интерес? Да, таких ласковых касаний по отношению к нему я еще не допускала.
 Я слышу его дыхание – оно затрудняется, а сердце бьётся быстрее обычного. А я лишь только коснулась его.
 Я тянусь к нему, собираясь поцеловать его в губы. Голова моя идет кругом, и мне все кажется восхитительным. Как во сне. Я закрываю глаза и легонько касаюсь его губ своими. Чуть – чуть, почти робко или, наоборот, игриво, заманивая, прощупывая почву для нападения.

 Всего несколько мгновений длится этот невинный поцелуй, и тут Марк пытается ретироваться.
 - Илона, - шепчет он. – Что ты делаешь?
 - Ничего,- отвечаю я и снова целую его. Марк не отвечает на поцелуй, но и не пытается остановить меня. Он в полной растерянности. Забавно.
 Мои губы становятся настойчивей, языком я провожу по его губам, проникаю внутрь его рта. Морозов похож на робкого юного девственника, весь напряжен, молча сносит все мои нежности.

 Я кладу руку на его живот, опускаюсь ниже, расстегиваю молнию на джинсах. Марк снова перехватывает мою ладонь, отстраняется от меня.
 - Нет, Илона. Я не могу.
 - Почему?
 - Ты сама не понимаешь, что сейчас делаешь. После ты будешь жалеть об этом.
 - Не буду,- обещаю я и снова пытаюсь залезть ему в штаны.
 - Зато я буду. Ты – жена Кирилла.
 - Бывшая.

 - Не важно. Ты – жена моего друга. И ты – мой друг. А я не сплю с друзьями.
 - Но ты же хочешь…
 - Нет, не хочу, - отвечает Марк. А мне делается смешно от его попытки соврать, потому что даже если сам Марк и не хочет, то его лучший друг и соратник уже давно готов.
 Мне удается проникнуть сквозь молнию брюк, минуя легендарные трусы с красной резинкой. И вот я уже у цели: держу в руках морозовская суть и достояние.
 Парня аж передернуло. Он и сам понимает, что попался и никуда ему теперь не уйти. Я крепко держу его.

 - Илона, отпусти меня, - просит он почти жалобно. – Ты же после сама будешь жалеть…
 - Не буду, я не буду жалеть, - отвечаю я, а вторая моя рука уже расстегивает его ремень.
 Марк весь дрожит, бедняга, так грустно, когда хочется, а какие-то там принципы мешают. Зря он отказался выпить, наверное, тогда бы его не так трясло.

 Я ласково глажу его, а после снова целую Марка в губы, а он, смирившись с неизбежностью, отвечает на мои нежности. Обхватывает меня за талию и одним уверенным движением укладывает на диван рядом с собой. Второе движение – сдёргивает с меня трусики. Не слишком деликатно, резко, даже грубо. Я его разозлила.

 Его поцелуи становятся глубже, настойчивей, ему жарко – он сдергивает с себя свитер. Под ним – белая майка. Марк – мерзляк. Это только на концертах он одет по минимуму – энергия так и прёт, ему душно, поэтому он и старается сорвать с себя все, что можно, или политься водой, чтобы не дать взорваться его внутреннему реактору.

 Я задираю на нем майку, глажу кончиками пальцев его живот, соски. Марк снова целует меня, распахивает мой халатик и, наконец, резко вонзается в меня.
 Жарко, сладко, охрененно…
 Но все заканчивается быстро, наверное, он чересчур сильно хотел.
 Не глядя на меня, он встает и начинает быстро одеваться.
 - Марк, - зову я. – Марк.

 Но он ничего не отвечает, застегивает джинсы, ремень, надевает свой свитер и уходит. Я слышу, как захлопывается за ним дверь.
 - Марк, - бормочу я и не могу сдержать слёз, чувствую, что уже ничего не исправить. Я получила то, что хотела, но я потеряла Марка.
 Мы больше не друзья…

Окончание http://www.proza.ru/2014/09/04/688