Дыра в заборе

ВИОЛЕТТА ГУСАКОВА - http://www.proza.ru/avtor/virineja30 - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "ПУШИСТЫЕ ДРУЗЬЯ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


    Неделю назад Тед отыскал дырку в, казалось бы, глухом заборе. И теперь каждый день, пока никто не видит, он высовывает голову наружу и смотрит на удивительный мир, так неожиданно открывшийся ему.

   Ещё неделю назад он думал, что весь мир – это два десятка будок и вольеров. А о том, что там, за высокой деревянной оградой, Тед никогда не задумывался.

   Ему было просто незачем. Сами посудите – когда у вас есть всё, разве вы мечтаете о чём-то ином? Вы и не представляете себе другой жизни. Вот так и Тед, молодой тёмно-коричневый пёс, никогда не размышлял о том, кто он и откуда.

   Он был вполне счастлив здесь. По соседству, в вольере справа, жила очаровательная Миледи – серенькая, с волшебными светло-голубыми глазами и по-собачьи нежной улыбкой. А слева – скромные апартаменты чёрного, как смоль, и лохматого Шарика. Правда, были ещё и другие собаки, но Тед видел их совсем редко. И ничуть не горевал – общество Миледи и Шарика было для него самым замечательным на свете.

   Он дружил с ними с детства. Он играл с ними и говорил на самые разные темы (конечно, на своём, собачьем языке). Он помнил, как скучал по Шарику, когда он вдруг заболел и целый месяц не появлялся в своём вольере. И как радовался, когда друг наконец вернулся… А к Миледи его чувство и вовсе было особым. Правда, Тед его пока ещё не до конца понимал – слишком молод. Почти щенок.

   Но больше всех (не в обиду Миледи и Шарику) он обожал Человека… женщину… У неё были такие тёплые и ласковые руки… она кормила его, поила, купала, расчёсывала и гладила… говорила с ним таким нежным и мелодичным голосом… Тед боготворил её. И при встрече всегда норовил лизнуть в лицо, на что она смеялась и трепала его за густую гриву.

   Похоже, Миледи и Шарик тоже были без ума от этого человека (её звали Ольгой Павловной). Тед видел, что они, также как и он, неимоверно радовались её появлению в вольерах.

   Однако ни Ольга Павловна, ни Миледи с Шариком не знали о новом «увлечении» Теда. Не знали, что при любом удобном моменте он бросается к своей тайне, что его неудержимо тянет к маленькому отверстию, связывающему его со странным и необычным параллельным миром, что он готов часами наблюдать за этой суетной и шумной жизнью.

   Этот мир не был похож на тот, что принадлежал ему, что был тихим и размеренным. Там, за забором, сновали люди. Много разных людей. Мужчины и женщины. Они выглядели озабоченными и совсем не обращали внимания на морду собаки, с робким любопытством глядевшую на них из дыры в заборе.

   А другие люди, маленькие – те вообще необычный народ. Они останавливались, разглядывали Теда, один раз даже осмелились подойти ближе и угостить его чем-то вкусным: то ли печеньем, то ли колбасой – он так и не понял, слишком маленький был кусочек. Тогда он мысленно убедился, что люди – очень хорошие.



   Но на следующий день совсем другие люди, тоже маленькие, сначала долго смеялись, причмокивали и свистели, глядя на собаку, а потом… бросили в Теда камень. К счастью, пёс успел увернуться. Но тогда он понял, что люди бывают злыми. Для него это, конечно, стало большим разочарованием и огорчением. Но, тем не менее, доверять Ольге Павловне он не перестал. Правда, снова наблюдать за чужим миром он решился только на другое утро.

   Ещё Тед видел собак. Больших и маленьких. Щенков и взрослых. Но все они пробегали слишком далеко от него, и он не имел возможности окликнуть их. А хотелось, жуть, как хотелось узнать хоть немного о жизни собак-пришельцев из параллельного мира.

   Но однажды, на шестой день после обнаружения Тедом дыры в заборе, такой случай представился. В двух шагах от забора проходила (точнее, пробегала) огромная овчарка.

   - Извините! – тявкнул Тед.

   Овчарка остановилась, насторожила уши.

   - Извините, - повторил Тед. – Здравствуйте. Можно с Вами познакомиться? Я – Тед.

   Незнакомая собака встретилась взглядом с молодым псом и насмешливо растянула губы в улыбке. Он немного смутился.

   - Ты приютский, что ли? – вместо приветствия сказала овчарка.

   - Простите, что? – не понял Тед.

   - А ты ничего, - продолжала говорить она, будто не слыша его. – Я думала, вы там выглядите гораздо хуже.

   - Кто – мы?

   - Приютские собаки, - наконец, отозвалась на вопрос овчарка.

   - Что значит – «приютские»?

   Собака так посмотрела на Теда, что он почувствовал себя глупым щенком, задавшим самый элементарный вопрос, какой только может быть.

   - Ты живёшь в приюте, - по слогам повторила овчарка. – Понятно? Ты – приютский.

   - А, значит, Вы мой дом приютом называете? Интересно… - улыбнулся Тед. – А Вы где живёте?

   Собака рассмеялась.

   - Ты спрашиваешь, где живу я? Я живу в доме, дорогуша.

   - Я тоже живу в доме, - отозвался пёс.

   - Нет, дорогой, это вовсе не дом. Дом – это где тепло и уютно. Твой человек – хозяин – нежит и балует тебя. Он покупает тебе самый дорогой корм и самые дорогие игрушки. Хозяин моет тебя самым ароматным и качественным шампунем. В доме ты можешь хоть целый день лежать на мягких подушках. Ты можешь делать всё, что захочешь. Ты можешь идти, куда захочешь. Твой хозяин водит тебя на выставки и там тебя признают лучшей представительницей породы, вручают кубки и медали. Хозяин ещё больше начинает тебя обожать, гордится, хвалит и даёт в награду вкусные косточки… Вот что такое дом, малыш.

   - Но у меня тоже есть человек! У меня есть славная будка, у меня есть друзья… Мой человек вкусно кормит меня… она меня очень любит!

   - Ох, не смеши меня, душка! Любит? – овчарка рассмеялась, снисходительно глядя на Теда. – Жаль мне тебя… глупый, маленький, ничего-то ещё не знаешь! Ты не знаешь, что все вы там, в приюте, - никому не нужные дворняги! У вас есть человек, который за вами смотрит – но это лишь долг службы, не более… Он вам не принадлежит. Это не ваш хозяин, понимаешь? И у вас вряд ли когда он появится. Да, малыш, это жестоко, знаю. Но это суровая правда жизни! Кому-то всё, кому-то ничего… Ты – брошенный. И ты должен это знать.

   - Рульфи! Ко мне, крошка! – послышался голос человека.

   - Прости, дорогуша, мне пора! Не вешай нос! Чао! – и овчарка по кличке Рульфи помчалась к хозяину, позвавшему её.

*   *   *

   Этот день был страшным в жизни Теда. Весь его мир, всё, что он знал и любил с детства, перевернулось с ног на голову. Как дальше быть – он не представлял.

   Он больше не выглядывал в дыру в заборе. Он даже не выходил из своей будки – уже два дня. Просто лежал, почти ни о чём не думал. Только сердце отдавалось в ушах бесконечным словом: «брошенный… брошенный… брошенный…»

   Тед не хотел говорить с друзьями. Они такие же, как и он… никому не нужные… молчать об этом он не сможет… и сказать – тоже…

   Ольга Павловна… она – просто смотритель. Так сказала Рульфи. Она – не хозяйка. Не их человек. И по большому счёту, Тед ей не нужен. Она просто выполняет свою работу. И не больше.

   Как, ну как с этим смириться?!

   Брошенный. Брошенный… БРОШЕННЫЙ.

*   *   *

   Миледи и Шарик недоумевали – что случилось с их другом?

   - Он заболел? Как ты? – спросила Миледи, видя Шарика через один вольер.

   - Может быть… - почесал за ухом чёрный пёс. – Но почему тогда к нему не пришёл человек в белом халате, от которого так остро и противно чем-то пахнет?

   - Шарик… - понизив голос, сказала Миледи. – Мне кажется, он чем-то сильно расстроен.

   - И чем же?

   - Откуда мне знать? Просто я никогда не видела его… таким…

   - И я, - задумчиво согласился Шарик.

   - Надо с ним поговорить, - твёрдо сказала собачка.

   - О, это не ко мне, Миледи. Ты знаешь – из меня дипломат никакой…

   - Хорошо, я с ним поговорю.

   - Попробуй. И это… передай от меня… пусть поскорей возвращается… в смысле, к нам… без него очень плохо. И грустно.

*    *    *

   - Тедди, - негромко позвала Миледи.

   Пёс не отозвался.

   - Тедди, ты меня слышишь?

   Он не отвечал, но собачка знала – он слышит.

   - Тедди, я вижу – что-то случилось. Скажи мне. Что не так? Мы с Шариком очень за тебя переживаем. И Ольга Павловна тоже, я слышала, она…

   - Ольга Павловна? – вдруг раздался горестный, приглушённый голос Теда. – Как она может переживать? Это просто её работа!

   - В смысле? – опешила Миледи.

   - В прямом! Ты действительно уверена в том, что мы ей или кому-то ещё нужны? Мы – брошенные, Миледи. Бро-шен-ны-е!

   - Кто тебе такое сказал?

   - Неважно… факт остаётся фактом!

    Тед глубоко вздохнул.

   - Глупый… глупый мой Тедди, - тихо заговорила Миледи. – Почему же ты веришь байкам каких-то изнеженных и заносчивых собачек, но не веришь собственным глазам, ушам и сердцу? Да разве можем мы быть брошенными, если человек отдаёт нам всю свою душу? Разве может быть это для него только работой, если он выкладывает все свои силы, дарит всю свою любовь, посвящает жизнь нам, нам одним? Ты не помнишь, а я помню, как она принесла сюда маленького, слепого, беспомощного пятидневного щенка – тебя. Она насилу отбила тебя у мальчишек, которые собирались тебя утопить… Ольга Павловна кормила тебя из пипетки и не спала ночами, словно ты был её собственным ребёнком. Она назвала тебя Тедди – знаешь, почему? Потому что ты похож на плюшевого медведя! А ещё я помню, как она подобрала меня на дороге – машина сбила и уехала, все вокруг оставили меня умирать, а она одна не прошла мимо. Она спасла меня от неминуемой гибели. А Шарик? Шарик тоже был спасён ею из рук душегубов… да все здесь с непростой судьбой, всех здесь Ольга Павловна спасла, все мы обязаны ей жизнью, судьбой и сердцем… а ты говоришь – брошенные…

   Миледи коротко всхлипнула, и её невероятно голубые глаза даже стали влажными.

   Тедди не сразу вышел из будки. А когда вышел, то шагнул к сетке вольера и посмотрел на Миледи глазами, полными смешанных чувств.

    - Мне стыдно… - прошептал он. – Я действительно многого не знал и о многом не задумывался… Как мне только в голову пришло поверить Рульфи… той проходимке, которая обо всём судит по себе…

   - Но ведь ты бы никогда и не задумался об этом, она таким образом открыла тебе глаза…

   - Это ты открыла мне глаза, Миледи, - с этими словами Тед коснулся носом носа Миледи. – Ты – настоящая, верная, преданная. А я… я полный дурак… и предатель…

   - Ты не дурак, Тедди, - улыбнулась она. – И не предатель. Я бы тоже поверила, будучи на твоём месте… На самом деле у тебя любящее и искреннее сердце. Я знаю.

*   *   *

    - Ну и где вы видите больную собаку? – проворчал ветеринар. – Да он же хвостом виляет и улыбается!

   - Но он ещё утром лежал неподвижно в будке и ничего не хотел есть… это было совсем не него непохоже… я так испугалась… понимаете, я раньше уже чуть не потеряла вон того, чёрненького… я думала, с Тедди тоже случилось непоправимое…

   - Ну взгрустнул пёс, ну бывает такое! Что ж вы сразу неотложку-то вызываете?

   - Просто люблю его… и их всех… - вздохнула Ольга Павловна.

   - Ладно уж. Следите впредь, чтобы пёс не впадал в депрессию. Будьте здоровы. До свидания.

   - До свидания, - кивнула женщина.

   Она открыла калитку вольера, и Тедди как раньше (а может даже и с удвоенной радостью) бросился ей навстречу, подпрыгнул и лизнул в лицо. Ольга Павловна присела на корточки и крепко обняла собаку за шею, утопив пальцы в густой шерсти.