Дэдэ

Он сказал:
- Я буду звать тебя Дэдэ...
- Так прямо и сказал?
- Ну да! Прямо так и сказал.... Впрочем нет. Сначала он взял меня за плечи, немного отвёл меня от себя и долго внимательно смотрел мне прямо в глаза. Не мигая...
- Не мигая? А ты?
- Я немного растерялась и тоже смотрела ему в глаза не мигая. И думала: что он сейчас скажет?
- Это было загадкой?
- Это было предчувствие, что он скажет что такое... такое...
- Тебя била дрожь?
- Нет... в тот момент меня не била дрожь. Я была... абсолютно спокойна. Он взял меня за плечи и я мгновенно успокоилась. Я поняла: сейчас он это скажет...
- Что это?
- Ну вот что-то такое... важное... главное... самое главное....
- И тогда он сказал, что будет звать тебя Дэдэ?
- Да... он молчал, а потом немного насмешливо сказал: "Я буду звать тебя Дэдэ..."
- Господи! А ты?
- Я не поняла... растерялась... но я знала, что возможно от этого зависит всё остальное...
- И тогда ты...
- И тогда я спросила....
- Спросила: "Почему Дэдэ?"
- Да, именно так я и спросила...
- Он объяснил, почему именно Дэдэ?
- Да, он объяснил...
- И это объяснение тебе не понравилось?
- И это объяснение мне очень сильно не понравилось...
- И тогда ты...
- И тогда я заплакала...


2

- Рассказывай! Рассказывай! Легче станет!
- Мы познакомились на свадьбе. Двоюродная сестра Таньки Одинцовой, ну. ты её знаешь, выходила замуж. Вот Танька и пригласила меня на свадьбу.
А сестра была из Верхнего Гая, и потому они решили расписаться в городе и начать отмечать в городе, а потом ехать в деревню и там три дня гулять... в деревне...
А у меня сессия на носу... В общем я решила для себя, что первый день отмечусь, и всё такое... и ни в какую деревню уже не поеду...
Помню. как я никак не могла собраться. Словно предчувствовала... и то не так. и это... я вообще не в восторге от своей фигуры, а потом, ты же знаешь... есть такие фигуры, что на них что не надень. всё не к месту... В общем я чуть не два часа решала. что одеть... Вроде и тряпок много, а всё не то... хоть вешайся.
В конце концов я решила одеть своё малиновое платье... Но к нему не было босоножек. То есть босоножки были, но не к малиновому... Вот сидела я в этом платье, помню, как сейчас, слёзы по щекам текли, а глаза мои в сторону обуви и не смотрели... не было ничего! Ужас!!
- Знаешь, - на самом деле они ведь на одежду и обувь не очень и смотрят... Я своего как то спрашиваю:
"А помнишь, в чём я была, когда мы познакомились?"
- А он?
- Да ты что, милая! - я не помню в чём я сам был одет - со смешочком мне отвечает...
- Ну, а ты?
- А что я? Растроилась, конечно. Говорю ему: "Ты был в пуловере своем светло-сером, и в черных брюках. в белой рубашечке и с букетом розовых роз.
- Ну вот, розовые розы я помню, а в каком ты платье была, хоть убей...
- Господи! Наверно прикидывался.
- Да он действительно ничего не помнил! Я тогда была не в платье, а в своём голубом костюме... Ну. том, что у тебя на дне рождения...
- И как такое можно забыть?
- Да говорю же тебе, они не обращают на это внимание... Вот на ногти и макияж они реагируют... Но продолжай... Продолжай! Я просто угораю от любопытства...
- В общем сняла я это малиновое платье, одела серое плиссированное платье, чёрные босоножки на высоком каблуке...  Расстроенная, кое-как привела лицо в порядок и пошла... Иду, а самой кажется, что ничего нелепее чёрных босоножек здесь быть не может... В общем вернулась... Одела белые. А они мне немного в левой ноге поджимают... В одной точке, чуть-чуть, на подъёме... В общем дискомфорт... И каблук у них не идеально стоит... В общем опять не в своей тарелке... Ладно, вернулась вторично и одела-таки бежевые нарядные туфли... Платье серое, туфли бежевые... как клоун... И всё это на фоне моего носа... В общем никакая пришла. Входим в зал, где уже вовсю гуляют... Жених конечно знатный. Барин! Невеста как невеста. Явно уже прочно взяла его в руки. Строгая. Контролирует всю ситуацию... В общем проходим к столу... И, поверишь, тут я его и увидела... Впервые... И всё! И больше я в тот вечер никого вокруг не видела и ничего вокуруг не замечала...


3

Меня сразу поразили его серые глаза. Он смотрел ровно спокойно уверенно прямо в глаза. Как удав на кролика. Он поймал меня этим свои серым взглядом сразу и навсегда. Такой взгляд не забудешь. От такого взгляда не оторваться. Точнее - из такого взгляда не вырваться. Это рентген. Такой взгляд - это оружие. Ощущение такое, что тебя всю и сразу раскусили. Он ни о чем не спрашивает. Он просто смотрит и всё! На какое-то время я просто растворилась в этом его взгляде. Это были просто его глаза. И всё вокруг потеряло очертания и смысл.
Можно годами  встречаться с мужчиной и не принадлежать ему ни одной складкой на одежде. А вот ОН глянул и я отдалась ему вся и сразу. Нет, не телом. Душой. Просто поняла, что меня обезоружили и взяли. Ни одного слова! Ни одного жеста! Просто взгляд. Взгляд, который сконцентрировал меня в себе. Он смотрел ТАК. как смотрят только когда знают сразу и всё.  Мне захотелось растаять в этом его взгляде. Скрыться в нем, превратиться в маленькую послушную девочку и гулять по лабиринтам его лучей.
Я подошла к столу, села на свободный стул, подняла глаза, чтобы осмотреться. и столкнулась с этим его взглядом. На меня смотрел Мужчина. Мой Мужчина. Точнее Мужчина, которому я принадлежала сразу, вся. целиком, без остатка, со всеми своими "тайнами", которые он просто ЗНАЛ, со всеми своими "секретами", которые были ему глубоко безразличны, поскольку и их все он сразу ЗНАЛ. Не узнавал, не читал, не открывал, не догадывался. Он именно ЗНАЛ. Знал про меня сразу и всё. От него ничего не надо было скрываать, при нём совершенно невозможно было играть или притворяться. Он видел меня насквозь.  Это был не гипноз. Это был не самообман. Не наваждение. Не действие напитка - я еще ничего не пила. Это было абсолютное полное безраздельное ЗНАНИЕ меня. И при этом, клянусь, он видел меня впервые в жизни. В своей удивительной потрясающей фантастической непостижимой ирреальной запредельной жизни. И теперь вся его ирреальность и вся его запредельность как лавина с гор, сметающая всё на своём пути, как цунами, накрывающее беззащитное побережье,  как торнадо, вырывающее деревья с корнем обрушилась на меня его взглядом, накрыла меня с головой, со всеми моими мечтами и планами, со всеми моими несовершенствами и комплексами. И что самое поразительное - я не сопротивлялась этой стихии. Я ощутила себя просто естественной частичкой его взгляда и покорно понеслась с ним в его бездонную пропасть.


4

Внезапно взгляд его погас.
Он опустил веки и позволил мне постепенно рассмотреть его.
Первое время я пыталась еще вернуться в этот мир, но понимала уже шестым чувством, что не смогу сделать этого никогда. Он меня просто проглотил. Так хищная рыба глотает свою добычу. Целиком, не сомневаясь и не испытывая никаких чувств кроме голода.
Я осторожно, как бы просыпаясь, ощупывала его взглядом. Стройный. Гладко выбрит. Волосы аккуратно зачёсаны назад.  На затылке только угадывалась косичка. Я её ещё не видела, но она именно угадывалась. Она должна была там быть. Лицо худое, на вид ему было лет пятьдесят - пятьдесят пять... Это было усталое лицо мудрого спокойного человека.  И в то же время в каждом мускуле лица ощущалась воля. Руки...  Это были сильные жилистые увитые венами руки. Пальцы тонкие, длинные. Ногти аккуратно прибраны. Он поставил локти на стол и сложил руки  замком так, словно собирался опереться на сомкнутые пальцы подбородком. Но подбородок он опустил к груди, лицо смотрело вниз, глаза были почти полностью скрыты за веками. Брови густые, черные. Нос классический. Аскет. Не то йог, не то славянский монах...
Он превратился в изваяние-загадку.
Мир вокруг меня не существовал.
Где-то за экраном моего резко суженного сознания звучало отдалённое эхо: "Горько!!"
Это было, как никуда не годная декорация, как абсолютно не вписывающийся в контекст нашего общения фон.
В конце концов это было просто глупо.
И тогда он раскрыл рот, обнажил свои сильные ровные зубы в широкой улыбке и сказал нечто совершенно неожиданное...
- Что же он такое сказал?
- Этого я не забуду даже в аду на седьмой сковородке.
- Что-то оригинальное?
- Скорее домашнее.
- Домашнее?
- Ну да! Он заговорил со мной так, словно мы знали друг друга тысячу лет. Словно между нами существовали давние отношения. Словно мы были членами одной семьи.
- Так что же он тогда сказал?
- Ты не поверишь!
- Не томи! Говори!
- Всё-таки пришла?!


5

Его улыбка погасла.
И вновь зажегся взгляд.
- Пришла...
Я вдруг ощутила себя на берегу. Знаешь, бывает так, что плывёшь в тумане долго-долго, отчаянно, цепляясь за воздух, как за тонкую нитку надежды. А вокруг вода и под ногами нет дна.  Барахтаешься, барахтаешься и вдруг, когда силы уже оставляют тебя, вдруг ощущаешь руками... да, да! ... руками... именно руками ощущаешь камень... И тут же обнаруживаешь под ногами дно... прочное дно... И выбиваясь из сил вдруг падаешь в прибрежную гальку! Ты спасена! В объятиях его взгляда я ощутила себя абсолютно надежно. Он был островом в океане. Так надёжно я чувствовала себя только на руках у мамы в детстве. А ещё у нас был во дворе закуток. За мусоросборником и электрощитовой будкой. И там мы чувствовали себя непобедимыми...  Так хорошо и уютно бывает у костра... ночью... с друзьями. Так чувствуешь себя в аэропорту после долгого перелёта... 
- И что было дальше?
- Дальше... не поверишь, но я чувствовала себя как во сне, как в рождественской сказке с Санта Клаусом, как в феерическом танце, когда теряешь ощущение реальности происходящего... Он был ... он был неотразим. Мы почти не разговаривали. Мы совсем ничего не пили.  Мы не танцевали. Взгляд - его волшебный чарующий взгляд то гас, то разгорался. Мне было просто рядом с ним. Легко и просто. В какой-то момент он сказал: "Ну, встретились... что ещё нам здесь делать? Поедем, я покажу тебе город!" Он взял такси... Какое-то удивительное жёлто-зелёное такси... Я вдруг подумала, что я Золушка, а он - мой долгожданный принц...   Такси словно услышало мои мысли и затрещало, как скарлупка орешка... Или это мне так хотелось...  И мы поехали по моему родному любимому городу... Оказывается, я совсем его не знала... Он показывал мне один уголок города за другим, рассказывал о нём что-нибудь невероятно интересное и мы ехали дальше. Потом он вывел меня из машины и показал дом, где он жил...  Это был громадный старинный дом. Но вовнутрь мы не пошли. Постояли на его крыльце.
- Видишь, какие сегодня удивительные звёзды?  Какой яркий и весёлый месяц!! Слушай! Слушай!! И ты услышишь, как они действительно смеются. И это не образ, не метафора!
И мы стояли на его крыльце рядом и я слушала небо. Я никогда раньше не слушала его так.... И знаешь... я услышала!!!
А потом просто отвёз меня домой. Подвёл к самым дверям, потрясающе учтиво откланялся и исчез...


6

- Тот год прошёл под Его Знаком. Обычно я сама приходила к нему.
- Вы спали?
- Да нет, что ты! Как ты могла подумать такое… он никогда не переходил черту, которую сам себе начертил. У нас были запретные темы: отношения, мужчина, женщина, любовь. Он каждый раз был другой и каждый раз возникала другая тема общения. Иногда это была музыка, иногда литература, иногда мода, иногда история, иногдв политика… Боже мой! Например однажды он взял меня с собой на рыбалку. Я там просто присутствовала. Он взял с собой две удочки и спининг. Долго мы шли к намеченному им озеру, долго выбирали место для рыбалки. Он всё делал очень обстоятельно. Долго настривал снасти,  долго  готовил костёр. Мы рыбачили весь вечер, всю ночь и всё утро. А потом мы еще ели изготовленную им тройную уху… Очень редко он сопровождал свои действия комментарием. Кратким, но очень объёмным,  что ли… И всегда с юмором… Это невозможно передать… у меня нет таких слов в арсенале… я просто уплывала с ним по рекам его счастья… В другой раз он сказал; «Сегодня театр!!!» И мы пошли в театр. Поверь, очень многое в восприятии спектакля зависит от того, с кем ты на него пришла…
Когда мне пришла пора тонуть на английском языке – до экзамена оставалось меньше десяти дней – он предложил: «Давай организуем тебе интенсивчик!»
- Что это такое? – спросила я, чувствуя, что глупею на глазах.
- Обычное полное погружение, - отвчал он, - или коротко – «ПэПэ»!
Он привёл меня в какую-то квартиру – не квартиру, школу – не школу. И там три разных человека занимались со мной буквально день и ночь – с шести утра до десяти вечера…
Они говорили со мной только по английски, но показывали и подсказывали мне жестами и бесконечными повторениями… и через пять дней я почувствовала, что начинаю думать на англитйском!! Экзамен я сдавала легко и непринуждённо…
А ещё у нас был рыбный день – это день в аквариуме, и аквадень – это день в аквапарке… Мы ходили на ипподром и на автомобильные гонки, на выставку картин и на выставку кошек. А какое турне по трём зоопаркам он мне однажды устроил!!! Вообще зоопарки были его тайной страстью. Судя по его комментариям он бывал в десятках зоопарков. И больше всего он любил наблюдать крупных кошек…
К сожалению он нередко уезжал по делам. Исчезал порой на неделю, а то и больше. В такие дни город опустевал для меня…
Если бы тогда он сказал мне: «Выходи за меня!»  - ответ был бы мгновенным и однозначным… Я влюбилась в него без памяти…
- А потом?
- А потом я встретила цыганку и Тариела… Нет, не вместе… Сначала была именно цыганка.
Я шла по улице и навстречу шла она. Совершенно одна. Не молодая, не старая. Женщина в расцвете лет. Я бы сказала классическая цыганка. В яркой кофте, в пёстрой юбке до пола. Шла, смотрела прямо на меня. А я их с детства боялась. И с детства обходила по большой дуге. А здесь – улица неширокая, не разминуться…
- Позолоти ручку, касатка!
- Я не буду, мне не надо…
- Позолоти ручку, драгоценная! Я тебе что-то важное расскажу…
Чтобы отделаться, я сунула ей какую-то мелочь…
- Я же сказала – позолоти! А ты серебришь – рассердилась она.
- Но мне не надо ничего от Вас… я не хочу знать…
И тут она как-то изменилась в лице и заговорила быстро, резко и, самое страшное – чётко:
- Три чёрные тряпицы! Три чернокрылых птицы! Три черных колеса у черной колесницы.  Пока глаз не закроют, их будет ровно трое, не будет у тебя спокойной половицы…
И тут она расхохоталась мне в лицо и ушла. Она уходила, а я стояла посреди этой неизвестной мне улицы и не могла в себя придти… Не могла… И куда бы ни шла, что бы ни делала – её слова застрячли у меня в голове… Мой – я звала его строго «Мой» - был в отъезде…
Я шла по тротуару какого-то проспекта и вдруг услышала:
-Красавица!!!
-Обернулась – никого! А рядом с тротуаром едет ослепительно белая машина. Именно ослепительно  и именно - белая. И тут до меня доходит, что меня окликнули именно из этой машины…
- Это и был Тариел?
- Да… это именно был… именно Тариел…


7
- Садись! Покатаемся!!
Знаешь, у меня был с детства комплекс, что мой Алый Принц приедет за мной на белом коне!
- И ты села?
- Господи! Видела бы ты эту машину!!!
- Роллс-Ройс?
- Нет, это была «Бэнтли»…  Тоже машина миллиардеров… Такая мощная, мягкая, внушительная… Словно громадный медведь берет тебя на лапы… и несёт так осторожно, так мягко…
У меня как раз в эти грустные дни началась очередная фаза стремительного поглупения…
- Значит ты всё-таки села!
Если бы я знала, что будет дальше – не села бы ни за что…
Мне кажется он был чеченцем… Чеченцы – это дети Кавказа. Кавказские мужчины – это совершенно особые мужчины. И все такие разные!
Тариел  сверхпредупредительно посадил меня на переднее сидение, сразу представился и спросил моё имя, а машина уже мягко тронулась… И тут он смотрит в мою сторону своими абсолютно черными глазами и вдруг я понимаю: всё!!! Пропала девочка!!! Попалась птичка!!! И я успела ещё подумать: какой глупый конец!!!
Одета я была в свою любимую короткую черную юбку и желтую кофточку. Не очень официально, но для студентки вполне прилично. Под его взглядом я поняла, что не смогу ни кричать, ни сопротивляться. А он решил поразить меня скоростью. Мы покатались немногго и он сказал:
- Хочешь перекусить?
- Хочу…
Мы подкатили к какому-то загородному ресторану. Он явно знал это место и я отчётливо почувствовала себя в общественном туалете. Это – не передаваемое чувство . Всё вокруг идеально чистое, сверкающее, стерильное. Идеальная чистота, идеальный даже не запах, а именно аромат искуственного освежителя… И ты понимаешь, что ты здесь не первая, и не последняя, а просто очередная, и всё это абсолютно чужое и абсолютно безразличное к тебе… «Господи!  - летели мои мысли, - сколь ко здесь было женских тел до меня! И сколько ещё будет!»  Мы подъехали к парковке. Он предупредительно вышел первым, обошёл машину и красиво открыл мне дверь. Высокий, стройный, черноволосый, в безупречном белом костюме, белых туфлях, белом галстуке на фоне малиновой рубашки, запонки на рукавах которой вне всякого сомнения были золотыми…
Он падал на меня, а из головы хлестала кровь!
Его ждали!
Его ждали именно здесь!!
И выстрел был снайперским.
Боже! Как я кричала!! Говорят, я была смертельно бледна.
Он умер еще ничего не успев ни понять, ни почувствовать. Ему прострелили голову так, что не оставили даже мизерного шанса на жизнь… Он открывал мне дверь и собирался подать руку. Только начал её поднимать и вдруг повалился на меня….
А дальше была неделя допросов и расспросов..
Я в институте много пропустила, но мне было не до института…
Я вдруг осознала, что цыганка напророчила мне что-то совершенно ужасное.

8
Это было как будто немое кино
Белый голубь ко мне прилетел на окно
Белый голубь стучался, метался, молил
Он ворваться пытался и крыльями бил....
- Ты что, пишешь стихи?
- Да какие же это стихи... Это я вспомнила, как ко мне накануне встречи с Тариелом прилетал белый голубь.  Он буквально рвался в окно!! Словно кроме моего пятнадцатого этажа вокруг не было ничего более подходящего... А потом он словно сорвался с наличника окна и упал в пропасть... А потом я видела его внизу бездыханным под нашими окнами во дворе... Я еще только размышляла об этом знамении, как мной заинтересовался Влад.
- Влад...  Это второй?
- Да, это второй. Ему было около сорока пяти... Состоятельный, весёлый, полноватый... Всё время шутил. Я как раз пребывала в депрессии после Тариела, а Мой всё не появлялся... словно нарочно. Влад - это следователь, который вёл дело Тариела. Положил на менея глаз сразу... Сначапла неделю вызывал меня в кабинет и подолгу расспрашивал о мельчайших подробностях... А потом, завершив эти расспросы предложил мне вместе посидеть где-нибудь в неформальной обстановке...
Моя фаза поглупения была в самом разгаре, плюс кошмарные детали только что проявившегося... В общем я согласилась.
И мы встретились в уютном лесном ресторанчике...
Сидели, ели мясо на шпагах, пили красивое вино из подвальчиков Абрау Дюрсо...
В какой-то момент я почувствовала, что взгляд Влада стал каким-то новым... другим...
А сидели мы в отдельном маленьком домике на деревянных скамьях... Он курил и смотрел на меня, и взгляд его становился всё откровеннее...
- Я тебя.., - начал он и вдруг кровь отхлынула от его лица... Он сделал судорожное зевательное движение и вдруг глаза его застекленели а сам он стал  совершенно неподвижным...
И тогда я совершила непоправимую ошибку.
Фатальность её заключаласчь в том, что я вызвала скорую...