Жизнь и смерть короля Джона, 3-3

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Там же. Шум сражения, отступление противника.

(Входят король Джон, Элеонора, Артур, Нагульный, Губерт и сопровождающие их лорды.)

КОРОЛЬ ДЖОН (обращаясь к Элеоноре):
Вас разместим подальше от арены бранной.
Останетесь вы здесь с надёжною охраной.
(Обращаясь к Артуру):
Не вешай носа, юный мой племянник,
Ты дорог бабушке и дяде, мой юнец,
Который любит нежно, как отец.

АРТУР:
Боль нестерпимая мне давит на виски.
Я будто вижу: мать кончается с тоски.

КОРОЛЬ ДЖОН (обращаясь к Нагульному):
Тебе же надо в Англию спешить
Аббатские запасы потрошить.
Ужо им преть под пологом святым,
Дай волю ангелочкам золотым.
Пора уже, пора уже аббату,
Награбленное выделить солдату.
Исполни всё на совесть, не на страх,
Не отступай от воли ни на шаг.

НАГУЛЬНЫЙ:
Ни колокол, ни свечи, ни писанье
Не поколеблют это расписанье.
Изъято  будет серебро и злато.
Когда я до соборов доберусь,
За вас, мои родные, помолюсь.
Пока же я целую ваши руки.

ЭЛЕОНОРА:
Прощай! Дай, бог, удачи внуку!

КОРОЛЬ ДЖОН:
Прощай, кузен.

(Нагульный уходит.)

ЭЛЕОНОРА:
Иди на пару слов ко мне, мой юный родич.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Приблизьтесь, Губерт, я вам очень должен.
Как вам обязан, Губерт славный, я, о, боже!
В душе и сердце, сути моей плоти,
Мою любовь безмерную найдёте.
Долг так велик, что выплатить неможно,
Ведь, что не выплачу - оно почти ничтожно.
Я преданность ценю твою и знаю,
Сокровищем её бесценным почитаю.
Дай руку мне, ты сделал, брат, не мало,
Есть дело важное, но время не настало.
Мне, право, неудобно говорить,
Как искренне готов благодарить.
ГУБЕРТ:
Не столь достоин я такой монаршей чести.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Пока, мой друг, ты так не говори,
Но заключить готов с тобой пари,
Что как бы не тянулось долго время,
Добром взойдёт посеянное семя.
Есть что поведать: пред тобою каюсь,
Но так светило яркое сияет,
И день великолепием пленяет,
Что говорить об этом просто не решаюсь.
Когда б язык железный в медной пасти,
Набатом извещал нас о напасти,
А мы б с тобой на кладбище стояли,
И горе горькое слезами поливали,
Тогда бы я решился на беседу,
Уподобляясь в гневе людоеду.
Пока же кровь весёлая играет,
Пока в глазах огонь добра сияет,
Пока щеку растягивает смех,
Рассчитывать не смею на успех.
Другое дело б, коль тоска
Была, как мне, тебе близка,
Когда бы видел ты без глаз,
Что сердце говорит - не глас,
Тогда бы ты и днём услышал,
Чем я живу, чем  сердце дышит.
Но воздержусь, и объявлю особо,
Хоть ты и тот, кто верен мне до гроба.

ГУБЕРТ:
Исполню все, что государю надо,
И даже смерть почту я за награду.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Ужель считаешь, что тебе не верю?
Взгляни-ка ты на маленького зверя:
Куда змеёныш этот не залезет,
Везде он об убийстве дяди грезит.
Надеюсь, разъяснять тебе не надо:
Следи и бди за этим гадом.

ГУБЕРТ:
Не пикнет он, не улизнёт,
Над ним я, как надгробный гнёт.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Поди, не вынесет он гнёт.

ГУБЕРТ:
А коль не внесет, помрёт.


КОРОЛЬ ДЖОН:
Пусть все мои враги умрут.

ГУБЕРТ:
Под гнётом долго не живут.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Грусть - в прошлом! Губерт, я доволен.
Что сделаю, пока сказать не волен.
Для вашей безопасности, мадам,
Надёжных вам дозорных дам.

ЭЛЕОНОРА:
Благослови тебя господь!

КОРОЛЬ ДЖОН:
А ты, племянник, в Англию спеши,
С тобою - Губерт, страж и тела и души.
Теперь - в Кале! Уже победа в подоле!

(Уходят.)