Будни. Часть 4

 Я оглянулся: моего друга на крыше уже не было. Наверное, этот сукин сын впопыхах свалил, когда я вел диалог с теми ребятами. Ну тем лучше. Я осторожно прошел пару шагов, стараясь не шаркать ногами, прислонился к стене и аккуратно выглянул из-за нее: ребята были уже на другой части крыши. Шли они молча. Девчонка шла впереди, кокетливо виляя задницей. У нее была хорошая жопа. Хорошая сочная жопа. И она ею замечательно управляя – умудрялась выдавать просто чарующие вензеля, оторваться от которых все никак не хотелось. Но я все же заставил себя это сделать и тихонько пошел следом за ними. Они уже собирались уходить когда я вдруг внезапно решил их окликнуть:
- Девочка, а ты случайно не из третьей школы? Что-то лицо у тебя знакомое.
Она обернулась на мой крик и закивала головой:
–Да-да, как раз из нее. Ты там разве учишься? Я тебя что-то не видела.
– Учился года два назад, – ответил я, – потом ушел оттуда. У вас, я слышал, директриса сменилась?
– Ага.
– И как теперь? Что-то поменялось? – я продолжать давить своим дружелюбным тоном. Нужно было этих ребят задобрить, я знал.
– По-моему школа опустилась. Начали курить в туалетах, выпивать в раздевалках, на форму забили…
Вся эта хрень меня мало волновала. Просто я решил слегка почесать языками с этой девчонкой. Я чувствовал себя немного виноватым, за то, что наговорил на нее всяких гадостей и теперь старался реабилитироваться.
–…Ты, кстати, курить будешь? – спросила меня малышка.
Меньше всего сейчас мне нужна была сигарета. Я бросил курить около двух месяцев назад. Бросил легко, без всяких там зависимостей, мучений и всякой прочей срани, которую так любят обсуждать бывшие или бросающие курильщики. Я подумал, чем черт не шутит и спросил:
– А у вас ничего интересней табака нет?
Хотя я был уже изрядно пьян, меня все равно еще терзала мысль о траве, так трагически рассыпавшейся на зассаный котами ковер моего сыкливого товарища, который не задумываясь кинул меня, при виде четверых быдловатых подростков.
–Есть. Хочешь? – она достала из своей бежевой сумочки маленький прозрачный пакетик с вожделенной травкой и показала его мне. Я не поверил своим глазам. В мою кровь сразу вплеснулась нехилая доза старого доброго адреналина. Во мне пробудился энтузиазм. На горизонте замаячила халявная трава, а это значит, что стоило слегка подсуетится и не просрать шанс.
– О, это тема! Конечно хочу.
– Хорошо. Иди сюда, – она поманила меня пальчиком и я, как послушный баран поплелся за ней. Девочка подняла с пола маленький бульбулятор, – самодельное приспособление из бутылки и фольги для курения гашиша – и протянула его мне:
– Держи.
Я взял в руки бутылку. Она раскрыла пакетик, бережно взяла щепотку конопли и аккуратно насыпала ее в колпак.
– Тяни, – сказал девочка поднося зажигалку к гашишу.
Я присосался к маленькому отверстию на дне бутылки. Через пару секунд внутри бульбика появился вожделенный дым, который я с силой вдохнул. Во рту ощущалась приятная горечь, в легких чувствовалось небольшое давление. Задержал на пару секунд, а потом медленно выпустил, наблюдая как дымок улетучивается куда-то в пространство.
– Давай еще раз.
Девчонка снова полезла пальчиками в пакетик, а я опустил глаза на ее задницу. Она меня прямо манила. Я подумал, что грех ее сейчас не пощупать и приложил руку к ее жопе. Слегка потискал, а потом прихлопывая по правой булке сказал девочке:
–Давай реще, детка, – проговорил я, словно какой-то ковбой-алкоголик из американского низкобюджетного вестерна. Не люблю я в эти напыщенные фразы. А девочки походу от них так и тащатся.
      
Она поспешила вновь насыпать травы в колпак. В этот момент я посмотрел ей в глаза. В ее взгляде я увидел восхищение. Мне аж смешно стало. Небось она решила, что я как минимум какой-нибудь богатей альфа-самец, раз я так залихватски пил виски из бутылки, по-хамски разговаривал и лапал ее за задницу. Ну что ж, тем лучше.
      
Я повторил процедуру накуривания. В голову мне уже к тому моменту хорошо ударило. Надо было валить отсюда. На пару секунд я подумал, что можно остаться тут, на крыше, с этой телкой, но потом сразу же откинул эту мысль. Во-первых, вряд ли мне что-то перепадет, при ее дружках, которые, как я заметил иногда искоса на меня поглядывали. Во-вторых, эти ребята все пребывали и пребывали. Рано или поздно, но они меня все же отп*здили бы. В-третьих, мои мысли и движения стали совсем уж неконтролируемые и оставаться на крыше было попросту опасно.
      
Я решил не медлить с уходом. Притянул девчонку к себе и легонько приобнял ее сзади, прижавшись членом к ее божественной заднице. Она захихикала и начала было вырываться, но я только крепче прижался своим маленьким дружком к ее булкам. Так, чтобы она почувствовала его.
– Ну, еще увидимся, – шепнул я ей на ухо и на прощание мощно, с характерным звуком шлепнул по жопе. Да так, что девочка аж подпрыгнула.
–Ты какого хрена творишь? – крикнула она мне вдогонку.
– Ну, а что? – спускаясь по лестнице как можно громче сказал я. Чувствовалось как мои мысли стремительно улетучивались из головы, а язык заплетался и вяз, словно невезучий охотник в непроходимых болотах Амазонки – Жопа-то у тебя хорошая.
      
 У лифта я встретил еще двоих пацанов. Мы быстро переглянулись. Я зашел в лифт и нажал на кнопку первого этажа.
    
 Спускаясь по ступеням, я заметил, как сильно замедлилось время. Звуки доходили до меня, как и прежде, вовремя, но визуальная составляющая изрядно тормозила, словно какая-нибудь игра на слабом компьютере. Это достаточно странно слышать звуки своей ходьбы по ступенькам, когда ты уже остановился.
      
Вышел на улицу, оглядываюсь по сторонам. Мимо меня, буквально в двух шагах, пробегают дети. Их крики доносятся до меня эхом, как будто издалека. Как будто мы в каком-то ангаре и там играют дети. Самолеты сегодня все на вылетах, поэтому ребятишки могут вдоволь побегать. Мои глаза не успевают за ними. Как только я поворачивают голову и пытаюсь зафиксировать свой взгляд на детях, они оказываются уже совсем не в том месте.
      
Начинаю ходьбу. Теперь обычный шаг для меня – это целая система сложных взаимосвязанных движений, конечная цель которых не потерять равновесие и не упасть. Я стартую с левой ноги, догоняю правой. Вроде бы выходит. И вот я уже иду.
      
Цветовая палитра меняется быстро. Секунду назад я наблюдал за миром через фильтр шестидесятых, в стиле поп-арт, прямо как Мэрилин Монро или старик Че Гевара со своих плакатов, и вот я уже смотрю на все через причудливые мелкие жалюзи синего цвета.
      
Фигуры идущих мне на встречу людей кажутся картонными и двухмерными. Кажется, что если они повернутся, я вот-вот наконец-то их рассекречу. Но они поворачиваются и все равно остаются лишь двухмерными картонками, разглядеть которые со всех сторон мне не суждено. Я опускаю взгляд на землю. Красные шнурки на моих топ-сайдерах медленно вздымаются в воздух. Но стоит мне сконцентрировать на них внимание, как они возвращаются в обыкновенный жизненный темп.
      
 В голове у меня ни с того ни с сего начинает играть Хабанера из оперы Бизе «Кармен». Я очень давно уже не слышал эту музыку. Когда-то давно, еще маленьким, я посетил Одессу и имел честь присутствовать при исполнении этого шедевра музыки. На лице у меня появляется придурковатая улыбка. Я просто в восторге от моего мозга. Я чувствую себя маленьким гуманоидом, поселившимся в самом центре огромного механизма под названием «ЧЕЛОВЕК». И теперь я, инопланетное существо, плотно засев здесь, в масштабном центре управления, постигаю потрясающие возможности этой невиданной доселе машины.
      
Тут меня кто-то окликает сзади. Кажется, будто я в каком-то фильме и меня зовут Джек. По сюжету, Джек решает спасти город от маньяка-пиромана, в прошлом бойца спецназа, теперь же инвалида, ссущего и срущего под себя, который установил по всему городу мощную взрывчатку и теперь угрожает нажать кнопку на детонаторе, и таким образом подорвать этот затхлый городок. Мы находимся на крыше многоэтажного небоскреба, какого-нибудь ***уэр-билдинг, в самом центре Нью-Йорка. Я, то есть Джек, маньяк-пироман и моя новая возлюбленная, с которой у меня накануне был бурный секс. Главный злодей готовиться нажать на кнопку, как тут я, Джек, героически бросаюсь на психопата с детонатором и скидываю его с крыши. Сам я, разумеется, лечу навстречу своей смерти вместе с ним. По-другому и быть не могло. И вот, когда я сталкиваю с крыши негодяя, моя новая любовь, издает истошный крик: «Джееееееек!!! Нееееет!». И всякая х*ита в таком духе.
    
 Меня нагнал мой товарищ, который спешно капитулировал с крыши.
– Я тебя зову-зову. Ты что обиделся? Да я просто свалил, думал ты меня догонишь.
Вот мудак. Еще и оправдывается. По-хорошему надо было бы ему съездить по лицу, но это отложим на потом. В другой раз. Я сейчас в таком состоянии, что лучше уж пойти с этим гадом, нежели шататься где-то самому. У меня было чувство, что если я пойду гулять в одиночестве я обязательно влезу в какое-нибудь дерьмовое дельце. Поэтому я сказал:
– Ты говно! – я еле-еле разговаривал. Голос был очень тихий и до предела расслабленный. Язык путался среди зубов, пытаясь издавать более-менее членораздельные звуки. Вдобавок и сами слова, вернее то что я говорил, кардинально отличалось от того что я думал. Если в голове у меня возникала гениальная мысль я хотел непременно поделиться ею со всеми. Но стоило мне произнести два-три слова, как я понимал что несу наркоманский бред.
– И хорошо, что ты, говно, свалил! Я, например, потом даже подружился с этой телкой и она меня угостила парой банок, а ты, соплежуй, сидел где-то в своем подъезде и подбирал дерьмо, которое, я уверен, из-под тебя так и сыпалось.
– Блииин, – протянул этот бедняга. Видать еврей в нем бунтовал вовсю.
      
Теперь мы оба понимали кто тут облажался и я решил слегка смягчиться. Мне еще надо было уговорить этого гавнюка взять меня на встречу с его девушкой. Стоит сказать, что эта баба меня просто не выносила. Так что я принялся уговаривать этого еврея со всей ласковостью, на которую я только способен:
– Слушай, ты должен взять меня с собой иначе я сто процентов попаду в какую-нибудь передрягу.
– Ну ты же знаешь, что моя телка тебя не переносит.
– Та хули ты такой подкаблучник?
Я решил давить на его мужское самолюбие. Вернее на то, что от него осталось.
Он еще подумал несколько секунд, а потом выдавил из себя:
– Ну ладно…
– Спасибо, чувак. Ты вообще не имеешь права кидать меня дважды за день, иначе я буду просто обязан прописать тебе по еб*лу.
– Да я тебя не кидал, я просто….
– Да х*й с ним. Закрыли тему.
Меня начинало слегка подташнивать. Выпитый виски давал о себе знать. Скорее всего, сегодня меня ждет отличный сеанс блевания. Но до него еще надо было дожить.
    
 Мы отправились к этому хлюпику домой: он хотел переодеться. Что-то он нехило так упал в моих глазах, я совсем перестал его уважать. Ну он сам виноват. Как протрезвею и отлежусь пару дней надо будет устроить ему подлянку. Насрать под дверь например или просто по лицу настучать. Что-нибудь придумаю.
      
Самое дерьмовое было в том, что он жил вместе со своей мамашей. Ужасная тетка. Вечно п*здит. Х*й заткнешь ее. Бедный сынок не в силах совладать с этой женщиной, поэтому он всячески отгребает и выполняет роль терпилы. Стоило мне явиться к нему в дом и это бабища сразу же устраивала разнообразные допросы по типу: «Куда идете? Что берете? С кем пьете? Кого еб*те? А потом блюете?» и т.д. Иными словами – доеб*валась. Я так и говорил обычно: «Доеба;лась…». Говорил я тихо, конечно. Я же не камикадзе.
      
Пришли. Его мать уже успела вернуться с работы. Пока были в подъезде договорились, что я молчу, отвечаю только в критических случаях.
      
Заходим в квартиру. Тыры-пыры, драсьте-драсьте, х*й покрасьте, как дела? не родила? и все в таком духе. Прохожу в ванную, мою руки. Моя задача сейчас вымыть руки, а потом направиться в комнату сынишки, где я могу уже не бояться что меня спалят. Хотя, в сущности, мне пох*й.
    
 Иду в комнату, падаю на кушетку. Рядом стоит гитара. Лежать мне дерьмово – сразу тошнит, поэтому я решаю немножко поиграть. Играю я достаточно неплохо, но мог бы играть вообще замечательно, если бы не был такой ленивый и чаще занимался. Сначала решил немножко поимпровизировать. Мне интересно, что я смогу сыграть в таком состоянии. Ощущения ужасные. Пальцы проваливаются, цепляются за струны. Понятие ритма и метра ушло далеко на второй план. Оно и не мудрено.
      
Из-за двери слышаться крики. Все-таки доебалась.
      
Походу мать просекла, что мы слегка выпили и теперь отрывается на своем бедняге-сынишке. Сижу, слушаю их вопли. До меня доносятся обрывки скандала:
–Вы что себе вообще позволяете? …и будешь пить?
– Ну мама! – капризным тоном орет сын
– Да как так можно? Вот в мое время…!
Да ясно, блин, что «в твое время». Короче, ну их нах*й, лучше повтыкаю.
      
Передо мной унылая картина. В ряд, друг к дружке стоят стол, кресло, комод и рядом лампа. Несколько секунд смотрю на это все и тут я понимаю, что я сейчас нахожусь на показе какого-то журнала интерьеров. В голове у меня проносятся такие фразы: « В этом году компания «***кея» представила нам коллекцию…» и «Дизайнер модной мебели Серж Рыгайло соединил в своих луках одновременно грацию и…». Я нахожусь на страницах журнала и листаю странички. Каким образом ко мне попал этот журнал я могу только догадываться. Над каждым из предметов в каталоге висит своя цена и имя дизайнера. Смотрю на ценники. Да тут бы хватило неплохо так затариться у барыги да еще и на мороженое. Что-то дорого. Журнал, на страницах которого я нахожусь, превращается в планшетный компьютер. Мои глаза и есть экран. Мне хочется посмотреть все варианты мебели, ведь я заинтересованный покупатель. Перед моими глазами возникают две полупрозрачные стрелки. Одна влево, другая вправо. Я медленно поднимаю руку и с дебильной ухмылкой принимаюсь листать странички уже успевшего стать виртуальным каталога.
– Щик... щик…щик…
Каждое мое движение рукой переносит меня на новый экран. Кресло, до этого имевшее весьма унылый болотно-зеленый цвет, вдруг становится ярко-желтым, а абажур на лампе меняется на красный. Со следующим моим движением кресло становиться фиолетовым. Меняются также текстуры и материалы для стола, обои, ковровые покрытия. Но тут мне надоедает. Скучно. Обычно я не смотрю такую хрень, но раз так сильно расхваливали, то все же можно разок и взглянуть. Я проделываю несколько движений в обратном направлении и меняю цвета мебели на стандартные. Нажимаю на красный крестик, который неподвижно висит в правом верхнем углу моего планшета и программа закрывается.
      
По-прежнему из-за двери раздаются приглушенные крики. Меня это не волнует.
      
Закрываю глаза. Здесь уже интереснее. Показывают какие-то немые короткометражные мультики про мышей. Мультфильмы совсем короткие, буквально пять-десять секунд. Выполнены они в черно-оранжевых тонах. На самую разнообразную тематику: вот мышь, водитель молоковоза, едет по дороге напевая какую-то песенку, вот мышки прыгают по кубикам и одна из них проваливается между ними. Мышь-космонавт летит на ракете и машет ручкой. Не могу найти границу между мультфильмами. Не возможно найти начало и конец. Один мультфильм плавно, без скачков превращается в другой, потом во второй, третий и так далее…Надоело.
      
Открываю глаза. Передо мной все та же комната. Снова беру в руки гитару и принимаюсь играть. Сейчас ноты для меня – это всего лишь череда бессвязных звуков, отделить друг от друга которые не составляет труда. Произведение заканчивается, но я начинаю снова, в надежде показаться нормальным, если мать все же зайдет в комнату и начнет спрашивать, как же я, гад, напоил ее сына?
      
Дверь открывается, входит женщина а за ней этот олух. Оба стараются орать как можно громче. Мать уставилась на меня. Я смотрю на нее и как ни в чем небывало продолжаю играть. Она что-то там причитает в духе: «Это нормально?» и тому подобное. Я делаю, вид что внимательно слушаю. Ставлю гитару на пол из соображений, что как-то нехорошо играть, когда человек говорит. Поднимаю глаза и пытаюсь вникать в ее слова. Как-то никак. Тогда я опускаю голову, под видом стыда и смотрю на ковер. Шерсть на нем как-то забавно дрыгается, словно морская гладь.
      
Походу лекция закончена. Я вновь поднял голову, когда этой бабы уже не было в комнате. Рядом стоит сыночек и что-то мне говорит. Я пытаюсь сфокусироваться на его речи и слышу:
–…нас ждут. Идем быстрее. Вставай, давай! Ты слышишь?
– Мы уходим? Уже?
–Да, мы уходим! Поднимайся!
      
Я встаю. Иду в прихожую и пытаюсь попасть левой ногой в ботинок. Все такое в один момент плавное и быстрое. Наконец, обувшись, я прощаюсь с мамашей и как можно скорее выхожу на улицу.
      
Что же меня так прет? Кажется, что недавно я был на какой-то крыше и там курнул. Наверное, так оно и было раз я в таком состоянии. Да-да, по-моему так оно и было. И вот теперь я здесь, стою у этого дома, смотрю на проходящих мимо людей. Они появляются и исчезают в моей жизни, словно призраки. Они даже оставляют за собой след, который исчезает уже через секунду. Его как не бывало.
      
С такими мыслями в голове я плелся рядом с моим приятелем, который так мило согласился меня взять с собой на свидание. Мимо проплывали какие-то предметы, люди. До меня доносились обрывки разговоров, чей-то смех, радостные возгласы. И все это было где-то так далеко. Где-то в той области, которая меня совсем не волновала.
– С ней будет еще подружка, ты это знаешь? – решил обрадовать меня мой знакомый.
Мне было все равно. Мало того, что я был максимально сконцентрирован на себе, в надежде распознать очередную галлюцинацию, так и сам факт того, что нужно было устраивать танцы с бубном ради какой-то девчонки меня абсолютно не радовал. Тем более, ждать от барыжной девушки моего друга хорошенькой подружки уж точно не стоило.
      
Так и вышло. Мы подошли к каким-то лавочкам, на которых сидели не менее упоротые чем я товарищи. Они быстренько окинули меня взглядом, не прекращая вести активный разговор. Я не обратил на них внимания. Контакты с внешним миром не представляли для меня интереса. Делать вид, что я кому-то рад, пытаться завести разговор не хотелось. По крайней мере сейчас, когда мне и без того хреново. Я погрузился в какую-то прострацию. Мне казалось, что я иду параллельно со временем. Когда другие находились прямо там, лишенные возможности взглянуть на события извне, я летал в потоках пространственно временного континуума и созерцал события, умудряясь принимать в них участие. Это было божественное ощущение свободы, к сожалению, закрытое для простых смертных. И для тех, кто не дунул.
      
Кто-то дернул меня за руку. Я обернулся. Навстречу нам шли две девчонки. Обе были, как говориться «ни о чем». Та, которая была девушкой моего друга, бросилась с ним обниматься, а вторая осталась стоять рядом. Я взглянул на нее. Крашенные черные волосы, неприметное личико, простая одежда: джинсы, маечка. Убедившись, что терять особо нечего, я выдавил из себя «привет» и пошел следом за ними. Эти ребята напоминали мне каких-то потерянных во времени хиппи. Они шли втроем, держась за ручки, а я наблюдал за ними со стороны. Мне по идее тоже стоило шествовать вместе с ними, но что-то желания не было. Видать я был недостаточно упорот.
      
Мы шли к морю. Это была хорошая идея.
      
Сам я почти ничего не говорил. А то что мне удавалось сказать я не запомнил. В любом случае это была полная чушь. Девушка моего друга пыталась выспросить у меня не курил ли ее парень. Вот дура. Будто по его идиотской ухмылочке и чистенькой футболке не видно, что он непорочен и чист словно младенец. Девчушка которая якобы предназначалась мне шла от меня на порядочном расстоянии. Скорее всего им было неприятно, что я нахожусь в таком состоянии. Ведь им хотелось мило прогуляться по набережной, потрепаться о какой-нибудь очередной хрени, намедни показной по телевизору, попеть модные нынче песенки, слегка поговорить о писателях для виду, и наконец, почувствовать себя счастливыми. Странно, что они так быстро отложили на дальнюю полку это их желание, к которому они тянулись и будут тянуться всю оставшуюся жизнь, только благодаря мне. Я же напротив, несмотря на тошноту и общее недомогание был счастлив. И ни что не могло помешать мне радоваться этому счастью.
      
Кажется, я не нравился девчонкам. Не нравился именно сейчас. Если бы я вместо того, чтобы пить виски на крыше, а потом догоняться ароматной коноплей, я сидел бы где-нибудь на лавочке в парке и тайком почухивал свои яйца, изредка поглядывая на зеленую листву деревьев, то несомненно внимание женского пола было бы мне обеспеченно. Но раз я выбрал более радикальные и не принятые обществом меры по достижению эйфории, значит и симпатии со стороны девчонок я не достоин. Более того, по их мнению я был недостоин даже сострадания. Хотя если слегка пораскинуть мозгами, в голове сам по себе возникает вопрос: "А какого хрена тебя жалеть?" Ну как же? Я был абсолютно невменяем. Мало того из-за состояния тотальной расслабленности я мог как нефиг делать влезть в какую-нибудь передрягу и как следствие отхватить от компании выпивших, но более сознательных граждан качественных люлей. Однако, все это их не волновало. Что самое неприятное, не волновало это и моего как бы друга.
      
Я решил больше не быть обузой этим жизнерадостной компании, резко повернулся на девяносто градусов и зашагал прочь, в сторону парка.
      
Сгущались сумерки. Чем ниже садилось солнце, тем более пьяны были люди. Они гуляли компаниями, веселились, смеялись, мило разговаривали друг с другом, шутили, выдвигали какие-то предложения вроде "пошли бухать" и т.д. Казалось, что они и правда были интересны друг другу.
      
Всюду были симпатичные девочки в разноцветных платьицах. Они сбивались в стайки и безмятежно гуляли по аллейкам, попутно обсуждая разнообразные события, которые происходили на их жизненном пути. Мне тоже хотелось прогуляться рядом с ними по парку, послушать их вечно-унылое стрекотание, может быть, зажать одну из них где-нибудь в безлюдном месте, подальше от любопытных глаз прохожего. Но волей судьбы или случая я невольно оказывался в положении изгоя. К счастью, эти грустные мысли не доходили до меня в полном их смысловом значении. Я не сильно задумывался в тот момент над своим жалким бытием.
      
Я сел на лавку. Нужно было позвонить нескольким моим знакомым, пока я куда-нибудь не влип. Достав из кармана телефон, я прошелся по списку контактов. Девяносто процентов этих имен не были бы рады слышать меня на другом конце трубки. Из сотни номеров оставалось всего три-четыре человека, которых хотел видеть я и которые были бы рады встретиться со мной.
      
Решил звякнуть одной девочке, с которой я недавно познакомился. У нас с ней были общие знакомые. Нажимаю кнопку вызова. Звучит протяжный гудок.
–Алло?
–Привет.
–Кто это?
–Мы познакомились в прошлую среду на вечеринке. Я друг Угрюмого.
–А-а-а… вспомнила… Что хотел?
–Просто поговорить. Как дела?
–Хорошо у меня. Я сдала все экзамены и поступила в универ.
–Молодец,– говорю. Что меня больше всего раздражает в телефонных разговорах, так это то, что нужно выслушивать как кто-то поступил в университет или как чья-то тетка наложила в ночной горшок, а потом случайно вступила в него ногой. Просто жуть.
–А у тебя как дела?
–Да так… – призадумался я. Она девочка хорошая, почти не пьющая. А уж про травку и всякие прочие гадости она и знать не знала. – Мне хреново. Я сижу в парке на лавке и наблюдаю хаотичное движение прохожих.
– Что-то случилось?
–Слушай, давай сегодня встретимся и я тебе все расскажу. Это не телефонный разговор.
– Я бы с радостью, но я, к сожалению не в городе.
– Жаль. Когда приедешь?
– На днях. Я тебе позвоню.
–Хорошо. Пока, - сказал я и повесил трубку. Люди всегда оказываются недосягаемы в самые нужные моменты. Если вы крепко накурились или вам просто плохо и вы ищете в ком-то поддержки, знайте, что этот самый нужный человек будит как назло строить баню у бабушки на даче или клеить новые обои на квартире отчима. Всегда так.
      
Я положил телефон обратно в карман. Звонить по оставшимся номерам уже не хотелось. Не было желания влезать человеку в душу, где из интересов только тараканью бега да телик по вечерам, а потом слышать что он занят и не может с тобой встретится.
      
Посидел еще минут пять, стараясь упорядочить свои мысли. Не выходило. То ли мысли уходили куда-то в глубины разума и не хотели подчиняться, то ли наоборот наплывали ужасным по силе потоком, сносящим все вокруг и не знающим слова порядок. Бесполезно.
      
Я решил пройтись к морю, пока окончательно не стемнело. Встав с лавки, поплелся в сторону лестницы, ведущей к набережной.
      
К ночи тучи окончательно рассеялись, не оставив и намека о дожде. Солнце бордовым диском нависало над водной массой, пускало отражения, словно ребенок кораблики и медленными, незаметными для человеческого глаза движениями все ниже и ниже погружалось в синюю бездну. Я шел по песку, предварительно сняв обувь. Теперь я держал свои ботинки в руке и издалека напоминал какого-нибудь вечно влюбленного романтика приехавшего отдохнуть на побережье синего моря.
      
Меня вырвало прямо на чью-то подстилку, на которой лежали зеленого цвета женская сумочка и бутылка воды. Нехорошо как-то вышло. Рядом никого не было, поэтому я быстро слинял с места преступления.
      
Усевшись на песок я принялся разглядывать поверхность воды, обильно посыпанную цветастыми блестками, которые испускало почти зашедшее за горизонт солнце. Глазам было больно, меня по-прежнему слегка тошнило и хотелось спать, поэтому я лег на песок, подложив под голову руки, закрыл глаза и постарался не думать.
      
Мультфильмы о мышах больше не показывали. Вообще ничего не было видно. Было просто темно.
      
Вдыхая свежий морской воздух, от которого мне стало немного легче, я постепенно, сам того не замечая погружался в сон.
      
Спал я плохо. Солнце скрылось из виду и земля начала постепенно остывать. Мне стало холодно. Песок залез в штаны, в трусы, под футболку. Мне ничего не снилось. Я просто полностью отключился от этой реальности на несколько часов, пока не услышал мужские голоса где-то недалеко от меня.
      
Я открыл глаза. Берег был уже пуст: парочки вдоволь натрахались, компании выпив все спиртное разошлись по домам. Чувствовал я себя паршиво. У меня сильно затекла спина от долгого лежания на холодном песке. Голова болела, а по телу иногда пробегала дрожь. Меня знобило - ко мне подступались кумары. Нужно было срочно найти, чем ширнуться, пока не началась настоящая ломка и я не полез на стену.
      
Взглянул на циферблат часов. В темноте было видно фосфорное свечение стрелок. По ним я определил, что сейчас около трех часов утра.