Жестокая любовь

Ахмед зашел в сени, предусмотрительно вытер ноги о старую половую тряпку и задумчиво замер перед тяжелой дубовой дверью.
-Заходи-заходи, милай. Уже пришел.
Ахмед решительно шагнул внутрь комнаты, тускло освещенной маленьким одиноким окном. Бабушка Смерть сидела возле него и делала вид, что что-то вяжет. Ей нравился имидж такой типической доброй старушки с клубком шерсти на коленях. К тому же, спицы не раз выручали ее, когда нужно было выколоть глаза или пробить через ухо мозг.
-Садись-садись, чернявай. Вот сюды, рядышком с бабулей. Исалмец, поди?
-Уже нет, - хмуро ответил Ахмед. Он деловито закинул ногу на ногу, изо всех сил стараясь не выглядеть испуганным. Меч отстегнул от пояса, поставил рядышком.
-Что хмурый такой? Чай, не на похороны пришел.
-Это вопрос или ответ? – подозрительно спросил Ахмед. – А то смотри, женщина!..
-Ой, какой грозный! Бабушку хочет обидеть. А бабушка не обидчивая, бабушка для этого много медитирует. Как звать?
-Ахмед Борисович. Штильман.
-Эк тебя угораздило, милай. Кто же тебе – свои?
-Это фамилия жены, - насупился Ахмед. Он и сам был националистом, но третья судимость не оставила ему выбора.
-А Борис – имя тестя? – засмеялась Бабушка Смерть. – Ладно-ладно, не хмурь бровки-то. Чаю будешь?
Старушка проворно нырнула под стол и извлекла на свет запотевшую трехлитровую бутыль с мутно-белой жидкостью.
-У меня с травками, набулькай для храбрости.
Ахмед взял стакан и сделал внушительный глоток. В голове сразу прояснилось, страх поубавился, руки перестали подрагивать.
-Слышал я, бабка, о том, что ты в разных оккультных делах разбираешься. Помочь можешь.
-Знаю-знаю твою беду-проблему.
-В астрал сходила? – изумился Ахмед.
-Ядреновна эс-эм-эс прислала. Жадная старуха: у нее эс-эм-эс дешевле, так она вообще звонить перестала, все шлеть и шлеть. А у меня зрение не казенное, между прочим. Ты ей, кстати, не понравился. Пишет, чтобы я тебя съела.
Ахмед нервно схватился за  рукоять меча.
-И каково ваше решение, уважаемая?
-А я ей не мясорубка, что бы по ее прихоти всякую шваль пережевывать. Любишь ее?
-Кого – Ядреновну?!
-Дурень! Настеньку свою. Ты же из-за нее пришел.
-Да! Больше жизни.
-Ну, преувеличений не надо, не надо. Как ты ее мертвый любить-то будешь? Но заплатить придется. И цену немалую.
-Что хочешь – все отдам!
-Я тут работорговлей подрабатываю. Сам понимаешь, старость не за горами. А у тебя детишки подрастают. В Калининграде один, Петечка шестимесячный, в Житомире, Любочка трех лет.
-Забирай! – махнул Ахмед рукой. – Я себе еще наделаю.
-Эк мы быстро сговорились. А я уж думала, пытать тебя придется, ногу, там отпиливать, или что другое.
-Другое – не надо. Что с Настенькой моей ненаглядной?
Бабушка Смерть хитро наклонила голову и сверкнула карими очами.
-В прынципе, из мертвых вернуть – не велика сложность. А вот обратно, среди живых прописать – это уже дело хитрое.
-Что делать надо? – Ахмед всем телом подался вперед от нетерпения.
-Испытание первое. Сейчас я выведу перед тобой семь мертвых женщин. Узнаешь Настеньку – твоя будет.
Бабка плюнула на пол, и, как по волшебству, замелькали, засвистели ужасные тени. Прямо из ниоткуда стали вырастать мрачные силуэты. Шесть женщин разной отвратной наружности окружили Ахмеда и стали водить вокруг его стула дикий хоровод. Седьмой была Настенька. Не узнать ее было довольно трудно, потому что остальные были кто с горбом, кто кривая, кто косая, кто со сломанным в трех местах носом, кто – вообще одноглазая. К тому же, на каждой были бейджики с именами.
Ахмед почуял явный подвох.
-Вот эта, - уверенно ткнул он пальцем в однорукую лысую женщину со вставной челюстью. – Которая Зульфия.
-Не которая Настенька и красивая? – на всякий случай переспросила Смерть.
-Нет, Зульфия.
-Что ж ты все сложности выискиваешь, дурила?
-Угадал?
-Нет. Что делать будем?
-Обычно полагается три попытки.
-Ты что, думаешь, в сказку попал? Три попытки ему! У тебя детей столько не настругано, - недовольно заворчала старушка. – Ладно. Забираю твоего Магомета из Севастополя – и продолжим.
-Выгодный у тебя бизнес, бабуля. Оплату берешь, а результат не гарантируешь. По рукам.
-Давай, выбирай по-новой.
-Магдалена.
Бабка зло стукнула кулаком по столу.
-Глаза-то разуй! Какая такая Магдалена?!
-Вон та, с заячьей губой, на ножных протезах.
-Ахмед, вы – дурак!
-У меня еще есть близнецы в Караганде, по пять лет каждая.
-Ладно, еще одна попытка. Кто?
-Кончита, та, что с тремя грудями и с гнилым носом.
-ПОШЕЛ ВОН!
Ахмед выхватил меч.
-Не советую, - прошипела смерть, недобро приподнимаясь со стула.
-Семь женщин – семь попыток! – зарычал Ахмед.
-Ты не у себя на рынке, чучело! Помидорами своими будешь командовать!
-Настенька!
-Узнал-таки, противный, - заплакала Бабушка Смерть, сбросила старушечью кожу и кинулась в горячие объятия любимого. – Знала я, даже когда машина по мне ехала и хрустела моими косточками, что ты меня и на том свете разыщешь!
Ахмед слегка отстранил от себя раскрасневшуюся Настеньку, махнул мечом и снес ей голову с плеч напрочь.
-Я же обещал, что лично тебя грохну, изменщица!
С чувством выполненного долга довольный Ахмед вытер меч о подол трупа, вложил в ножны и вышел в ночь. Холодный ветерок приятно ерошил волосы.