Заветное желание

Заветное желание
Когда исполнилось три года, гулять выходила я без взрослых.

Однажды увидела, как дети со всего двора одаривали подарками девочку тринадцати лет, при
этом восторженно говорили: «Спасибо!». Заметив мое внимание, с гордостью она сказала:
– Это не просто, сумей получить благодарность!

И мне захотелось глубокой сердечной благодарности, как у той девочки, а не равнодушного
«Спасибо», но мои многочисленные старания цели не достигали.

Чужие мамы и папы, пережив войну, бомбежки, артобстрелы, во дворе воспитывали всех детей и
рассуждали: «Ребенок должен различать испуг и страх, чтобы владеть собою в сложных
ситуациях, – и пугали детей, чем могли.

Особенно увлеклась этим одна тетенька, вечерами возвращаясь с работы домой. Дети выставляли
дозорных, которые кричали с ее приближением, а все остальные стрелой прятались, кто куда.

Испуг – нервная реакция человека, вызванная неожиданностью, внезапностью, часто встречается
в обыденной жизни.

Напугать других, а самому не испугаться было весело и занимательно.

Если ребенок боялся, над ним смеялись, и испуг рассеивался.

Война, о которой взрослые постоянно рассказывали детям, десять-пятнадцать лет, как кончилась,

но они продолжали бояться.

 – Чего вы теперь боитесь, и нас пугаете? – спрашивала их.

 – Опасно чувство страха, распространяется мгновенно, как эпидемия.

Тот подавлен, как активное, разумное существо, не может созидать, не воспринимает правильно

ни одного жизненного факта, кто в события текущего дня вплетает свои страхи и воспоминания.

Победить страх может только взаимопомощь и взаимовыручка!

Каждый человек, нарабатывая жизненный опыт, делается первооткрывателем. В воспитательных

целях и меня несколько раз пугали, пока так подстроили, что вызывали страх.

Независимо от того, реальная или выдуманная угроза, проявление его одинаково: организм

«деревенеет», делается неподвижным. Хочешь крикнуть – не можешь рот открыть, а если удастся – голос пропадает.

Хочешь побежать, а ноги к земле приросли, не сдвинуть с места, бледнеешь, теряешь ориентир в пространстве, падаешь.

Наступает спазм легких.

Недаром существует выражение: «Чуть не умер от страха».

Старшее поколение все это испытало, и во дворе обучало детей:
 – Видишь, друг напугался, подойди, стукни посильнее. Страх с него сойдет, отскочит!

Я спросила маму:
 – А что, в войну вы тоже поддерживали друг друга, стукая?

 – Да! Поэтому и выжили. Вся сложность в том, чтобы находился рядом человек, который владел бы собой, ситуацией, и вовремя стукну.

Много лет прошло. Строили в городе Самаре метро. По крутой улице Дыбенко транспорт двигался.

После тяжелого трудового дня, в автобусе ехала в позднее время. Был гололед.

Водитель с другом – парни двадцати лет, много хохотали, веселая музыка лилась из транзистора,

о девушках и дискотеках шел громкий разговор.

Вдруг замолкает мотор. Возникает тишина. Постоянно увеличивая скорость, автобус несется с

горы «без руля, без ветрил». Пассажиры напугались, от страхв полезли под сиденья, а под моим

сиденьем – колесо, прятаться некуда, что делать?

Автобус скорость прибавлял.

Вдруг куда-нибудь врежемся, или разнесем угол дома, ведь, чья сила удара больгше, тот того и бьет?

Промелькнули мысли в долях секунды.

Так же, как и у других пассажиров, страх одолевать начал меня, онемели руки, ноги.

Вдруг вспоминаю наставление: «Нельзя страху давать разрастаться в себе!».
Самообладание бессмысленно, если оно только лично для меня, а не действенная сила!

Решила узнать, что делает водитель? Подбежала к кабине, увидала – он побледнел, не шевелится, губы онемели, рот открыт, вопроса не слышит.

Автобус скорость прибавлял.

Его друг ближе сидел, и тоже в страхе. Еле докричалась:
 – Что происходит?

Синими губами он еле выговорил:

 – Мы оба боимся!

 – Автобусом надо управлять!

 – Не знаем, что делать?

К рулю семейной машины пап меня не подпускал, но всегда преподносил теоретическую часть,

поэтому я знала, что въезжая в гору, сцепление включаем на одну скорость, а если едем с горы –

переводим на другую, с малыми оборотами вращения колес. Начала объяснять другу, пока он понял, и обратился к водителю с моими указаниями.

А тот не шевелится.

Друг еще больше испугался за весь автобус, ка-ак треснет водителя раз, другой, пока тот встрепенулся:
 – А, чего?
 – Слушая!

 – Не знаю, что делать, боюсь!

Друг еще хорошенько встряхнул водителя, пока тот пришел в себя, начал делать, что следует. По

конвейеру, команды я давала другу, он – водителю, например, поверни ручку, надави педаль, все

за доли минуты.

Автобус скорость прибавлял.

Почему мы так разгонялись? Утром подтаяло, к вечеру подморозило. Конечно, проезжую часть

хорошо посыпали песком, но бывает особенно гладкий лед, и песчинки по круче скатываются

вниз, не держатся.

Вдруг не колдобине нас хорошо подбросило вверх одной стороной, потом всеми колесами, потом еще раз.

Водители любят гладкий асфальт. Мы же обрадовались этим глубоким колдобинам – появилась надежда на счастливое окончание путешествия.

Внезапно так подбросило вверх, что замедлился разбег, мотор заработал на малых оборотах.

На подступах к улице ХХ Партсъезда колеса утонули в песке со снегом, и остановились.

Перепуганные пассажиры повыскакивали и побежали на трамвай – он гололеда не боится, при
этом каждый человек горячо меня благодарил, как спасителя, от всей души, от всего сердца, даже

в газете хотели написать благодарность, но я не согласилась.

Испытывая настоящую благодарность, я вспоминала своих учителей во дворе, стараниями

которых прошла школу страха, и, единственная, сумела сохранить самообладание.

Да, люди умеют быть благодарными, если, действительно, этого заслужишь!