Долгожданная встреча

      Не это ли случилось сегодня? Случилось то, к чему он стремился постоянно? Он ждал этого, терпеливо и подолгу караулил очередные субъекты своих духовных вожделений, искал всевозможные ходы, строил искусственные комбинации, чтобы осуществилось желаемое, провоцируя для этого знакомства встречи со многими женщинами, которые нравились ему, с которыми, казалось, и получится та самая настоящая любовь. Однако, вместо нее, получались лишь неудовлетворенность, да разочарования.
   Те отношения, зачастую даже не успев начаться, неизменно обозначались претензиями, требованиями, условиями и еще, невесть, чем, что, в конце концов, приводило к нежеланию поддерживать эти дальнейшие знакомства, к новым «граммам» неприятного осадка в душе Алексея и вообще к неверию в то, что  существует на свете она, которой бы он готов был распахнуть себя. Тогда чувства рекой, океаном бы полились из его души.   
     Сейчас он лежал на своей верхней полке. Слушал размеренный стук колес. Внизу, прямо под ним, лежала ...спит или не спит, интересно?…  Саша. Его «половинка». Он почти не сомневался, что, скорее всего, это она и есть. Так сильны были внутренние переживания! Так сладостно щемило в душе! …А ведь, сколько  он  выслеживал эту свою судьбу!, а она все-таки пришла неожиданно, по-будничному. Естественно.

    Даже мимолетная мысль тогда не мелькнула у него в сознании, что тот начавшийся разговор, перерастет в огромное и, несомненно, во взаимное чувство. Он и начат то был скорее из вежливости, чем из симпатии к ней, волею судьбы оказавшейся напротив него, в  их боковых местах, в середине плацкартного вагона,
       Вопросы были вначале самые, что ни на есть заурядные, исключающие какой бы то ни было пикантный интерес: откуда они едут и куда, сколько еще ехать и какая станция следующая, скоро ли большая остановка и на сколько времени опаздывает поезд?
- Кстати, не знаете ли Вы?… -  тут он вспомнил, что они еще до сих пор не знакомы.  - …ах, да, кстати к этому кстати, как Вас зовут?
- Меня зовут Саша. 
     Тут он в первый раз заметил, что соседка его довольно мила: симпатичный курносый носик, умный взгляд, со вкусом сделанная прическа окрашенных в каштановый цвет волос.
- Теперь Вы представьтесь, пожалуйста.
- Меня очень обыкновенно – Алексеем. Так вот, не знаете ли Вы, Саша, почему в расписании движения пассажирских поездов мы видим точное время – 57, 12, 23, 5 минут и так далее, точно также и со стоянками?
- Не знаю. Почему же, интересно?
- Сейчас по традиции, но вначале была необходимость. Когда стали появляться железные дороги, еще не было надежного переговорного сообщения и поэтому, чтобы не случилось столкновения, поезда обязаны были с большой точностью выдерживать график движения, к тому же он позволял планировать пропускную способность. Сейчас есть довольно хорошая и телефонная, и радиосвязь, но точность следования уже пропала, а  привычка указывать ее в расписании – осталась. Движение поезда без опоздания – это уже, как праздник, как редкое исключение, поэтому справедливее было бы все эти цифры в расписании округлять и даже, например, так – поезд № 5 приходит в первой, во второй, в третьей или в четвертой четверти такого-то часа. Хотя, впрочем, железнодорожники к  нашим претензиям относятся спокойно: критику в свой адрес, обычно, не принимают, объясняя эти опоздания какими-то объективными причинами. Какое там объективными! Уверен, все, в конечном счете, в человека упирается: кто-то не досмотрел, кто-то недобросовестно отнесся, кто-то проспал, а кто-то и вообще напился и тому подобное.
- А как насчет того, что дерево упало, случилось наводнение, и полотно размыло, снегопад получился, и дорогу засыпало?
- Хорошая реплика. Но и здесь, думаю, тоже можно подстраховаться, чтобы снизить риски до невозможного. Вообще, убежден, человек со временем своими превентивными действиями сможет себя обезопасить если не на сто, то очень даже близко к этому, процентов.
- Вы хотите сказать, что не верите, исключаете, судьбу, случай?

     Алеша, разумеется, этого не исключал. Чему быть, того не миновать. Он сказал, что, естественно, волею судьбы есть неизбежные закономерности. Такие, как ограниченность человеческой жизни, земное притяжение, смена времен года и  другие, много которых на земле, да и во вселенной. Но человек, он потому и является человеком, что обязательно будет искать определенные альтернативные ходы, всегда будет творчески относиться к существующим объективным закономерностям, чтобы, по крайней мере, обезопасить свою жизнь, свою планету от трагических исходов. Та катастрофа, что была  около 70 миллионов лет назад, когда на Землю упал крупный метеорит, в результате чего исчезло до восьмидесяти процентов всего живого, вряд ли будет возможна сейчас, с теми же последствиями, и, тем более, в будущем.

      Потом он плавно перешел к теме о  глобальных проблемах современности, потом перешел к смыслу человеческого существования и жизни на Земле вообще. А Саша сидела, скрестив руки на животе, внимательно смотрела на него и, не перебивая, слушала. Лишь изредка она, от удивления поднимая брови кверху, восклицала «да!», продолжая с живым, неподдельным интересом внимать своему собеседнику. Ее искреннее участие, по настоящему увлекло и окрылило Алексея.  Его речь становилась все более содержательной, появлялись,  откуда-то взявшиеся, глубокие и точные сравнения, все больше становилось красивых метафор, его доводы были ясными и изобиловали аргументами. Он был в ударе. Она для Алексея была настоящей находкой, обычно мало с кем, (если не считать студентов, но тем деваться некуда, потому и слушали), тем более с женщинами, он затрагивал серьезные мировоззренческие проблемы, а тут такой живой интерес к его болтовне.

    Это для него была, как награда. Ему хотелось говорить и говорить. Что он и делал. Прервался лишь на время большой остановки. Тогда он сбегал на перрон, купил провизии. Потом они сообща поужинали. Потом немножко отдохнули. Затем Алеша продолжил начатую тему, на этот раз о тайнах человеческой психики. Саша так же, почти восторженно, казалось, даже не мигая,   с захватывающим вниманием следила за речью Алексея. Рассказывая, он тоже наблюдал за нею. Из, поначалу привлекательной, она в его глазах становилась симпатичнее и симпатичнее. Сейчас она казалась ему просто красивой!

        Не заметили, как наступила ночь. Соседи по купе уже, очевидно, спали. Алеша с Сашей и дальше продолжали бы свою, поглотившую их, беседу, если бы не пожилая женщина, предложившая им прекратить разговор и ложиться спать. Уже шепотом, договорив до логического завершения, он поставил точку, и они тоже стали готовиться ко сну.

     Двенадцать часов пролетели, словно один миг. Все еще, находясь под впечатлением приятного взаимного общения и бегло листая в памяти основные моменты, он вдруг подумал: «А почему ты собственно решил, что это любовь?» Ведь не было сказано ни единого слова, которое, хоть как-то отражало бы их взаимные интимные чувства, или даже какую-то тень их.
     Потом … «все это может быть самой, что ни на есть, мимолетной влюбленностью. Ведь ты же ничего о ней не знаешь, даже ее фамилия тебе не известна. Кто она, и где работает ты не знаешь, хотя, постой, она что-то говорила про медицину, но, все равно, столько может быть неожиданного».

      «…Может быть…», - ответил Алеша сам себе. Спокойно и тихо. Без всякого сопротивления.  «Но все-таки, …не знаю почему, но просто уверен…», - произнес он настойчиво прежнюю мысль.
    Он вспомнил то состояние, огромной силы душевное смятение, нахлынувшее на него  часов в девять вечера. Появилось настолько сильное свербящее чувство, которое, как будто насквозь прокололо все его существо. Тогда он словно полетел. Так нестерпимо захотелось  вобъять в себя это сидящее напротив него существо.
   Однако, он тогда тотчас себя охладил. В процессе речи лишь сильнее загорелись глаза, щеки покрылись румянцем, голос слегка задрожал. Не переставая, Алексей говорил и говорил, «летел» и «летел», уже слившись в своей образной фантазии в какое-то одно существо со своей Сашей…

    «Ну и пусть, что это может быть обман. По крайней мере, хоть удовольствие получил» здравоосмысливая подумал он про себя. Тем не менее, обещая себе самому хранить ту сладкую иллюзию в душе, никого в неё не посвящая.

..... Я закрою в себе лик единственный твой
      Никого не пущу я к жемчужине тайной
       Буду крадко с лампадкой приходить в тишине
       Образ милый храня у себя в глубине....

 С тем и задремал.

     .......... Ему пригрезилась широкая асфальтированная улица какого-то города. По бокам стояли дома, было светло, но людей не было. Были лишь они с Сашей. Шел дождь, который лил и лил, а они стояли посередине и почему-то не могли нигде укрыться. И Алеша, пытаясь защитить от этого непереставаемого дождя свою Сашу, обнял, укрыл своим пиджаком, и, чтобы полностью защитить  готов был, если б это было только возможно, словно крышей накрыть ее! Тогда он стал греть ее словами, которые так и полились из его души…
Любимушка моя.
           Зоренька ясная.
                Ягодка нежная.
                Березонька белая.
                Листочек зелененький.
                Солнышко теплое.
                Росточек  трепещущий.
 Ты рыбонька, ты пташка,
 слеза моя и радость.
Твой нрав так кроток;
                верить,
себе не хочешь, будем ли,
 не то, что жизнь,
                мгновение,
когда - ни будь вдвоём.
 Хочу тебя обнять
 и спеть тебе хочу,
что нет мне без тебя
 ни жизни, ничего,
что делает возможным
 присутствие на свете.
Ты воздух мой и плоть,
которая сильна,
 в душевном единении
 двух сокровенных сущностей.
 Рябинушка моя,
                ты ивушка плакучая,
за все несешь ответственность
в священном мироздании.
Теплом твоим согреты
и дети и земля.
Ты так хрупка,
          что можешь
             заставить преклониться,
                любое сердце гордое;
испепелишь в тоске
гордыню неприступную.
С ума сведешь
           в отчаянии
отсутствия взаимности.
Твой стан прекрасен,
             вижу в нём
богини изваяние!
Ты стебелек мой тоненький.
Готов я для тебя
     на подвиги отважные,
          лишь бы коснуться кончика
                твоих прекрасных рук.
Они нежны, как бархат;
          прильнуть готов надолго к ним,
                чтобы согреть их нежным,
                своим дыханием внутренним.
Я буду дуновением
прохладным сна кокетного.
Пусть не тревожат милую
любые неудобства.
Готов в своих объятиях
 носить тебя я вечно.
Дотошно сберегая
       красу твою нетленную,
             пылинки буду стряхивать
                и нежно выцеловывать
лицо твоё и рученьки,
               и ноженьки,
                и тело,
                холмы твои чудесные
лелеять буду трепетно,
смиренно преклонив,
          чело свое и силушку,
                отважную в борьбе,
                за счастье крова отчего.
Красавица моя!,
      твои прелестны губоньки,
             твой расчудесный носик,
                и ушки,
                завиток,
твоей прически взбалмошной,
приводят в исступление
меня… всего…. Отсутствием!…
покоя,
        места прочного.
Я выть готов по-дикому
       от, если недополненной,
               моей души, как емкости,
                твоим вниманием трепетным.
Твой голосок так сладок,
         твой взгляд лучист и весел,
                твой смех задирист,
                льется он,
как река медовая.
Коленопреклоненная
         душа моя в отчаянии,
               потоке бурном радости,
                готовности отважной
                на подвиги великие!
Я сотню дел и более
          готов вершить без устали
                лишь бы жилось и былось,
                тебе мое создание,
уютно и спокойно.
Я разведу все тучи,
не допущу грозы,
потом я спрячу образ твой,
весь для меня бесценный,
в своей душе надолго,
конечно навсегда!
Но если станешь явью ты,
то станешь ты Богинею.
Твой облик не заденет
со временем старение!
Твой лик теперь сиянием
божественным овеян!
Он был и так прелестен,
сейчас он брилиантнее
любого из сокровищ!
И нет звезды космической,
                и никакой земной,
                которая б сияла
                сиянием более сильным бы!
Но ты с небес увидишь ли
меня тебя создавшего
любовью беззаветною? 
Чтоб слиться и достойным быть
                усильям титаническим
                готов подвергнуть
                жертвенным
                свою натуру тленную.
Чтоб голос мой услышала
я упрошу всех птиц,
великих пением сказочным,
запеть в одно мгновение
о том, как ты прекрасна!,
                о том, как ты мила!,
                о том, как вдохновляешь ты
на действия великие
с сознанием помрачительным,
природой так задуманным!
Чтоб ты меня заметила,
объединю все факелы
в сердцах горящих
             пламенем
неистовой любви.
И нету невозможного
                барьера неприступного
в пути к твоей Олимпии.
Судьбой нам так завещано,
ты спустишься на землю,
и станешь ты моею,
но будешь ты Богинею!
Должна остаться таинством,
веками предназначенным:
 «как быть с тобою рядом,
                чтоб отыскать тебя?»

- Балаклаиха, —  тут до него  донеслись слова проводника, потом он ощутил, что тот слегка трясет ему плечо. Алеша открыл глаза.
- Вы, гражданин и спите! Минуты две пытаюсь уже Вас разбудить.
- Извините, спасибо. Сейчас встану. – Он потянулся, улыбнулся от только что виденной им картины, которая уже стала растворяться в его сознании, унося в небытие, словно дымку, его сновидение.
     Посмотрев вниз, он увидел, что Саша продолжает спать лежа на спине. Плотно укрывшись одеялом, у нее оставалось лишь лицо, повернутое слегка к окну. Этот лик  представился ему, словно икона: пышно распростертые волосы по подушке были в ней, как золотая риза. Оставаясь, все еще под впечатлением сна, он готов был молиться на этот воображенный им образ.
      Алексей спустился вниз. Собрал постель. Подготовился к высадке. До его станции оставалось еще минут пятнадцать. Он присел на край Сашиного дивана. Опять долго смотрел на нее. Потом решился, нагнулся к ней и легонько поцеловал ее в губы. Саша открыла глаза, из-под одеяла достала свою руку, положила ее на шею Алеши и, чуть притянув его голову к себе, сама его поцеловала. Потом взяла его руку в свою. Смотря, друг другу в глаза, их чувства продолжали диалог:
«Верится тебе, милая моя, будем мы с тобой существом единым?…
Верится мне милый», - Алеша явно услышал слово «милый».
« - Полетишь со мной в дали неземные?
- Подчинив себя, поклонюсь тебе, полечу с тобой, я куда и ты
- Пусть любовь пронзит нас с тобой навек, свет ее затмит тень и лень души
- Быт земли никак, быт семьи никак, не нарушит лад нашей песни гимн, наших чувств любви. - Я есть лишь тогда, когда ты живешь»
Поезд заметно сбавил ход.
- Усть-Топинск. Улица Подгорная, дом 23, квартира 5. Светлова Александра Юрьевна. Не забудешь?
Не забуду, —  он поцеловал на прощание ее руку и направился к выходу.