Булавочная головка

   Нелли была готова. Она еще раз подошла к зеркалу, осмотрела себя и осталась довольна. Платье сидело как влитое. Она специально выбирала светлое, а не белое, как просил Игорь. «Ну какая я невеста, - отшучивалась она, - вон хвост какой, целых двое детей». Сердце замирало от предчувствия близкой радости. Добрый и милый Игорь завоевал её сердце тогда, когда она уже на себя рукой махнула. Решила: буду жить для детей, раз уж не судьба устроить свое счастье. И вот день настал, когда она согласилась оформить отношения «на законном уровне», как говорил Игорь.
    «Что-то я всё Игорь, да Игорь, а уж о детях мало стала думать», - поймала она себя на мысли. А вот будет ли детям хорошо её замужество?
    «Вообще-то ребята приняли Игоря, как родного», - подумалось ей.
    «Сможет ли он стать моим сынам хорошим отцом?»
    «Да, уж слишком быстро всё произошло».
    «Надо было повременить, пусть бы попривыкли друг к другу».
   …За окном зафырчала машина, потом требовательно просигналила. Сердце радостно подпрыгнуло: «Это он! Вот и пришёл конец моему одиночеству…»
   Повернулась от зеркала и замерла. Перед её глазами были образа. Еще от матери остались, а рука не поднималась снять их со стены.
   Руки сами сложились для молитвы.
    «Господи, надоумь меня грешную…» - так всегда мать начинала вечерние молитвы.
    «Господи, надоумь меня грешную… - вдруг произнесла Нелли. - Будет ли детям моим хорошо в моей новой жизни? Будет ли у детей моих добрый, заботливый отец?»
   Правая рука впервые в жизни наложила крест, так как его накладывала мать, - широко, размашисто…
   Рукав дорогого платья неожиданно зацепился за булавку, которой дети на Рождество крепили ангелов на шторы. Все поснимали, а эту как-то не углядели. Нелли попыталась легонько освободить рукав, но булавочная головка нырнула в ткань так, что завязла напрочь.
   Женщина решила вынуть булавку из шторы. Однако крохотная булавочная головка уже прочно сидела в кружевном полотне, напрочь скрепив две разнородных ткани.
   Попытка развернуть рукав, чтобы удобнее было вынуть крохотную железку, не удалась. Послышались шаги. Это шёл Игорь.
    «Вот уж посмеёмся мы с ним, над такой глупой случайностью…»
   Подумала она, оборачиваясь к суженому.
   - Ты, что издеваешься надо мной, - зарычал он, врываясь в комнату, - я как дурак торчу под окнами. Что ты тут колупаешься, тоже мне молодка…
   Лицо багрово-красное, искажено гневом.
   - Игорёк, - попыталась объясниться Нелли.
   Грубо схватил её, рванул, потащив за собой. Рукав платья старался вытянуться, повлёк за собой шторку, но в конце концов сила натяжения сработала. Ткани оказались сильнее гвоздей. Гардина рухнула, в падении ударилась одним концом об пол, совершив сальто, кувыркнулась и приземлилась прямо на грубую руку.
   Каскад грязных слов изрыгнулся в светлый мир:
   - …Погоди распишемся, будешь ты у меня плясать, - дико орал мужчина, надвигаясь на женщину всей своей массой.
   Грубая рука потянулась, чтобы схватить жертву.
   …На пути руки возникло препятствие. Два пацана, недомерка встали стеной, загородив мать.
   - Да я вас, выродки, раздавлю одной левой. Брысь с дороги.
   Игорь замахнулся в бешенстве, он готов был убить этих щенков, но наткнулся на жесткие глаза… Не мог выдержать взгляда, повернулся, хотел бежать… «А куда бежать? Где меня кто ждёт? Здесь жильё и безбедное житьё… Сорвался! Не мог потерпеть... Ведь унижался, цветочки дарил, терпел целый месяц, а тут полчаса подождать не мог».
   Игорь сам не понимал, как он сорвался, ведь всё шло просто отлично. Нелька, как цыпушка слушалась его во всём.
    «Успокойся, вернись, бери её в охапку и в загс». Повернулся, улыбнулся, будто и не был в бешенстве, потёр ушибленную руку…
   - Ладно, дорогая, первая семейная ссора закончилась. Пойдём, нас гости ждут. Нехорошо в загс опаздывать. А вы, парни, бегите в машину, можно и за руль. Сегодня всё можно: мамка с папкой женятся.
   Парни стояли в дверях, кулачки наготове. Они защищали мать.
   - Господи, благодарю тебя за всё, что ты делаешь для меня и моих детей, - одними губами шептала мать.