4. Век изменит людей

           4.Аппарат, который изменит людей

«Я не хочу искажать действительность. Но и не могу ее представить такой буднично серой, какой она многим представляется», - подумал профессор Браун, вглядываясь в дома людей.   
«Сегодня пятое сентября 3009 года. Лето было теплое и еще не кончилось. Я не удивлюсь, если оно не кончится никогда. Деревья зеленые и ни один листик еще не упал на землю. Солнце ласкает светлые листочки на березках, а темные поникли и молчат. Нежное голубое небо. Задумчивая природа. Все создано для человека. И удивительно, что люди еще плохо знают себя и законы неба, по которым мы живем».
Он бродил по городу, всегда безлюдному, особенно по выходным, когда все люди, закрыв окна ставнями, отдыхают в своих темных комнатах.
И вдруг на перекрестке подходит к нему человек в сером скафандре и спрашивает:
- Извините, как мне пройти на улицу Погасших свечей?
Браун отвечает:
- У нас такой улицы нет.
- Наверное, я ошибся районом.
В мгновение ока скафандр человека превращается в ракету, становится пурпурным и исчезает.
«Где-то совсем близко другой мир, - думает Браун. – Мы о нем ничего не знаем, а он рядом. Иногда кто-то не верит, что мы живем совсем в иное время. Ведь сегодня, и это очевидно для очень и очень многих, - 31 век. Бедность фантазии – это не порок. Хуже, когда обрекаешь себя на серую беспросветную жизнь. Жить на одной и той же улице, в одном и том же доме, видеть всегда одного и того же соседа, смотреть годами один и тот же сериал, и всю жизнь читать только газету «Местные новости», - вот это и есть обреченность, от которой много людей уже запили».
- Мир не такой, мир намного богаче, - повторял он сотни раз студентам. 
Но что сделаешь, если даже студенты приходят на лекции осоловелые. Им нужно только опохмелиться.
«Наши миры в нас самих, - говорил он им, спускаясь с кафедры. – Их бесконечно много. Бедные люди, вы выбрали простой и самый горький путь».
Браун открыл калитку, вошел в свой дворик, и по деревянной лестнице поднялся в дом. Там его ждал Олимпий. Увидев, как в кабинет входит Браун,  Олимпий вскочил со стула и воскликнул:
- Профессор, я наконец закончил свой аппарат. Мир скоро увидит его мощь. Мы оживим людей. Они все станут жить по законам науки и разума.
«Талантливейший человек   этот Олимпий.  Каких мало. Все думает, как облегчить жизнь всему миру. Одно его сильное желание чего стоит», - подумал профессор, садясь за свой стол.
Однажды к профессору пришел подросток.
- Что ты хочешь? – спросил Браун, прервав свою беседу со студентами.
- Я пришел у вас учиться.
- Вот как! И ты знаешь, чему я учу?
- Я не знаю. Совсем.
- Тогда зачем ты пришел? – спросил удивленный Браун.
- Мне сказали, что вам может быть понятна моя система.
- Какая система?
- Я хочу изобрести аппарат, который изменит всех людей.
- Что за чудачество!? Разве такой аппарат можно изобрести? Ведь ты же не всемогущее Божество.
- Да. Но я не расстанусь со своей мыслью. Во мне там…(он хлопнул ладонью по своей голове) огромный и очень важный проект.
Такие слова понравились профессору. В мальчике просматривался сильный характер и вера в себя.
- Ну что ж, приходи ко мне в воскресенье, посмотрим, что ты там такого придумал.
 Прошло много лет. Браун не ошибся в Олимпии.
Аппарат завершен. Теоретически Браун не мог найти никаких недочетов. Он просматривал проект множество раз. Душа шептала: где-то должна быть ошибка, а разум ее не находил. Если «Информатор» практически станет работать, то люди перестанут быть людьми. Они начнут выполнять волю Олимпия. И даже если он хочет для них блага, то все равно душа не принимает этого проекта. А почему-то ей только одной это понятно.
- Профессор, вы что-то сегодня не в духе, - заметил Олимпий, следя за рассеянными движениями Брауна, который сидел теперь за своим столом и совершал бессмысленные движения: то, как ребенок, ножницы ушками приложит к глазам, то перебирает карандаши на столе, словно учится считать, то стёркою трет по стеклянному циферблату часов.
- Стрелки остановились, - сказал профессор.
- Вы просто забыли навести пружину.
Профессор поднял голову.
- Ты любишь людей, Олимпий?
- Что за вопрос? Ведь весь мой смысл…
- Да, знаю. Я хорошо знаю твой смысл.
Олимпий стал долго говорить о человеке. Много раз Браун молча слушал его бурные речи, следя глазами, как его ученик расхаживает по кабинету. Все в речах Олимпия выглядело правильным и убедительным.
- Со светлым разумом надо жить человеку или с темным? – спрашивал теперь Олимпий профессора.
- Со светлым, - отвечал профессор, точно школьник учителю.
- Светлый разум должен говорить достоверное?
- Должен.
- Достоверны ли религии?
- Нет.
- Мифы?
- Нет.
- Почему люди тогда верят в то, что не может быть достоверным?
- Что-то с их ясностью, правдивостью не в порядке. Они желают что-то для себя и не сознают этого, - проговорил профессор, разрезав ножницами на две части пустой лист бумаги, затем поднял уставшие глаза на своего бывшего студента.
- Теоретически, Олимпий, в твоем проекте все правильно. Думаю, ни один ученый не найдет ошибки. Твой аппарат должен изменить информлучи. Ты сможешь записывать на них свою информацию, точно она прозрачная магнитная лента. Лабораторные опыты это подтверждают.
- Профессор, что же тогда вас смущает?
Браун поднял глаза к окну и посмотрел на верхушку дерева.
- Меня смущают крылья.
- Что-о-о-о? - Олимпий всегда понимал профессора и любил его за предельную  ясность. Но здесь старик – в эту самую великую минуту – заговорил точно пророк Илия. Наука не терпит туманных слов и экивоков.
- Какие крылья, профессор?
- Живые, мой гениальный коллега, живые.
- Вы что, полагаете, что мой аппарат принесет вред птицам?
- И не только птицам.
- А кому?
- Ангелам.
Олимпий встал и заходил по комнате.
- Профессор, зачем напускать мистику!? Вы просто завидуете мне! Я сделал то, чего не смогли бы вы. Небеса так же мертвы, как и камни на земле.
- А мне бабушка рассказывала, - тихо сказал профессор, - что камни когда-то росли. Они были живыми и не такими твердыми. А может даже мягкими, как подушки. Древние мудрецы, устраиваясь спать, ложили камни под голову. Камни  тогда были связаны с небесами, и, приложив к ним ухо, люди могли услышать волю небес.
- Что за сказки вы придумываете? – Олимпий остановился и присел на подоконник спиной к небу.
- Верит мое сердце, что Бог не покидал землю, - продолжал профессор. – Только камни и души людей отвердели. Прервалась почему-то связь с богом. Но ангелы не забывают землю. Они всегда где-то рядом. Только мы сами отказываемся от их помощи.
«Старик сходит с ума, - подумал Олимпий. – Да и что ему теперь остается, как только смотреть на небо и байки баять. Главное, что профессор в моем изобретении не нашел никаких изъянов. Значит, значит пришло время действовать».