Хороший заказ

Как-то в седьмом или восьмом классе, вернувшись домой из школы, на вопрос папы «Как в школе?», я невнятно буркнул: «Эти гады, бандеровцы ещё получат!».
По дороге домой ко мне пристало несколько украинских парней с явным намерением побить, но оттолкнув одного, я сумел дворами, а я все проходные дворы в округе знал очень хорошо, убежать от них.
Папа спросил: «И что это тебе эти «бандеровцы» сделали?»
Я рассказал, на что папа, улыбнувшись, сказал: «это не бандеровцы, а глупые хлопцы, которым хочется руки почесать, а вот бандеровцы разные бывают. Я тебе расскажу о моей встрече с одним из них, а ты уже сделаешь выводы сам. Только в школе и вообще никому об этом не рассказывай».

С тех пор прошло много лет, и я решил нарушить своё обещание и рассказать всё, что я услышал в тот день от моего отца, насколько я это запомнил. Не называю имена сёл или мест  потому, что не помню их или может отец их не называл вообще. Пересказ того, что я услышал от папы, не претендует на разъяснение вопроса, кто такие Бандеровцы – этим пусть занимаются историки, а просто попытка сохранить ещё какой-то кусочек из его жизни.  Вот, что он тогда мне рассказал…
 
Это было летом пятьдесят второго в Коломые. К нам в сапожную мастерскую, находилась она тогда напротив рынка, на площади Карла Маркса, зашёл молодой, высокий и крепкий парень лет 26-28, поздоровался и сказал: «Хочу заказать у вас две пары сапог, только из самой лучшей кожи – хромовые. И сделать их надо быстро за три дня, но чтобы не промокали, сможете?».
Я встал из-за верстака, подошёл к нему и ответил: «Конечно, сможем, будут тебе сапоги через три дня, но сначала надо снять мерку. Садись сюда на табуретку и скидай правый сапог. И ещё -  хромовые сапоги не дешёвые». 
Парень ничего не ответил, сел на табуретку, снял сапог, портянку и поставил свою большую ногу на бумагу. Снял я ему мерку, обрисовав его стопу карандашом, замерил пару размеров ноги, сложил бумагу и спрашиваю: «звать тебя как и фамилия какая»?
«Пиши Василь, а фамилию, какую напишешь, то и добре. А сколько стоят сапоги»?
Я сказал.
«Ну, таких денег не имею, но может надо чего по хозяйству: дров или досок»?
Я очень обрадовался, так как пол в нашей квартире был довольно прогнивший, и надо было его менять, но хорошую доску невозможно было  достать.
«Доска нужна! Половая, высокого качества, строганная».
«Будет тебе отличная доска. Машину досок хватит?»
«Конечно» - не веря в свою удачу, сразу ответил я. Машина хорошей доски стоила намного больше, чем две пары самых дорогих сапог.
«Сделаешь сапоги, возьмёшь машину и приезжай в моё село к леснику. Скажешь, что ты к Василю, он будет знать, что делать» и, наклонившись к моему уху, назвал село и шёпотом добавил: «Обо мне говори поменьше, а лучше вообще не говори. Тебе же здоровее будет».
Через три дня в субботу, сапоги были готовы. За это время я договорился со знакомым шофером, который по воскресеньям имел возможность, за небольшую взятку, пользоваться заводским грузовиком, поехать со мной в Карпаты за досками.
Выехали мы в воскресенье рано, часов в пять утра, переехали Прут и стали подыматься в горы.
Часа через два приехали в село Василя. Спросив людей, нашли хату лесника.
Лесник, маленький, худощавый, не молодой уже, но ещё шустрый мужичок, залез к нам в кабину и мы, проехав через всё село, выехали на грунтовую, но хорошо накатанную дорогу, идущую через лес.  С обеих сторон стояли тёмно-зелёные высокие ели и, с каждым километром, лес казался ещё темнее и страшнее. Я вспомнил, как все родные и особенно твоя мама, отговаривали меня от этой поездки. Многие говорили, что я не вернусь обратно. Бандеровцы, мол, никого из чужих не выпускают живым из леса, а молдавского еврея тем более.
В нескольких местах наш проводник велел шоферу сворачивать с наезженной дороги на боковую, более узкую и не очень хорошую дорогу. Неожиданно мы выехали на небольшую поляну, в конце которой стояла маленькая сторожка. Подъехав к ней, лесник сказал: «Приехали» и, выскочив из машины, зашёл в сторожку. Шофер заглушил двигатель, и мы тоже вышли из машины. Было тихое, пасторальное летнее утро в Карпатах. Мы даже не заметили, откуда появились два хлопца, с автоматами, которые остановились в двух шагах от нас. Василь, опустив автомат, подошёл ко мне вплотную и спросил: «Что же это вы в христово воскресенье приехали, святой день нарушаете»?
Я подумал: «Ну вот, начинается. Кажется, права была моя жена, что не хотела меня пускать в Карпаты за досками». А вслух сказал: «Тебе нужны были срочно сапоги, я обещал за три дня сделать, а я, если обещаю, то делаю! Вот и привёз сегодня», и добавил, несмотря на то, что всегда считал себя атеистом: «И вообще я еврей, а у евреев святой день суббота»!
Василь повернулся к шоферу: « Ты тоже еврей»? спросил.
«Господи прости, не еврей я, христианин я, украинец»!
В тот же миг, Василь со всего размаху, снизу, ударил шофера в подбородок, да так, что тот сразу свалился на спину.
« Учись у еврея веру и обычаи предков соблюдать! Твоё счастье, что ты должен ещё отвести его и доски в Коломыю, а не то тут бы и прибил. Садись в машину вот с ним» и указал на второго парня, держащего автомат направленным на нас. «А ты опусти автомат, а то сдуру ещё пристрелишь кого-нибудь. Покажешь, куда ехать за досками, там ещё двое хлопцев ждут и помогут вам погрузить их. Как загрузитесь, гоните обратно сюда. А мы пойдём сапоги мерить. Будут впору ещё и обмоем».
Потирая покрасневший подбородок, шофер забрался в кабину, за ним и его сопровождающий. Заработал двигатель, машина покатила в другой конец поляны и быстро исчезла за густыми деревьями.
Сапоги пришлись как раз в пору, обе пары лежали у Василя на ногах, как вылитые.
«Садись за стол, обмывать будем».
Налил мне, леснику, который за это время успел накрыть на стол, и себе.
«За Свободную Украину»!
Опять налил.
«За людей, умеющих держать своё слово и уважающих обычаи предков»!
Так мы сидели, выпивали и закусывали хлебом с салом, луком, свежими и солёными огурчиками, жаренными в сметане грибами.
«Вот ты субботу соблюдаешь, а сало ешь!» засмеялся Василь после очередной рюмки.
«Я стараюсь уважать обычаи предков, но и обычаи гостеприимных хозяев тоже надо уважать».
«Ладно, ладно, по последней на дорожку» сказал Василь, услышав шум подъехавшего грузовика.
Мы с лесником сели в машину. «До свидания. Будешь в Коломые – заходи», крикнул я Василю.
 «Прощай, не думаю, что ещё свидимся, но за сапоги спасибо».
Лесника мы довезли до его хаты, а к вечеру приехали в Коломыю,  разгрузились и перенесли доски в сарай. Рассчитываясь с шофером, я добавил ему сверху за перенесенные им  неприятности и пошёл домой.
Досок этих с лихвой хватило на все наши полы, ещё раздал, что осталось соседям.
 
Василь у нас в мастерской так и не появился.

Прошло пару лет. Иногда ночами были слышны выстрелы на улицах Коломыи, но это происходило всё реже и реже.
В один тёплый, безоблачный день сонную летнюю тишину города нарушили, раздающиеся со всех сторон нашей площади, свистки милиционеров. Их было более десяти, и они все бежали к воротам рынка. За ними тянулись любопытные. Мы тоже вышли из мастерской на улицу и смотрели в сторону рынка. У рыночных ворот собралась большая толпа. Вдруг со стороны рынка прогремело несколько выстрелов. Толпа в испуге разбежалась по обе стороны рыночных ворот и застыла в ожидании.
Из рынка вышла группа милиционеров. Впереди, окровавленные, с опущенными головами и со связанными за спиной руками, шли двое арестованных.
Как эхо промчался по всей площади шепот: «Опять Бандеровцев поймали». Арестованные и их конвой перешли площадь и шли прямо на нас. Проходя мимо мастерской, один из арестованных поднял голову, наши взгляды встретились.
Меня обожгло как молнией: «Василь! Вот мы и свиделись».
Как будто подтверждая мои мысли, Василь два раза быстро закрыл и открыл оба глаза. И печальная улыбка слегка тронула один из уголков его губ, как будто говоря: «Эта встреча действительно последняя»…

«Больше я его никогда не видел», с ноткой грусти закончил отец свой рассказ.

  10/06/2013  Холон, Израиль.