Гостья

               
     Прошёл почти год, с тех самых странных событий, что подруги – Хафиза, Галя и Лена – пережили в Артыште, железнодорожной станции в Кемеровской области. Они постарались забыть всё, что произошло с ними тогда, для своего же спокойствия. Вернулись к работе в музыкальном училище, втянулись в свои обычные повседневные дела, приобрели душевное спокойствие среди родных и друзей. Не сговариваясь, подруги старались не обсуждать то, с чем им пришлось столкнуться там – в Сибири. Всё, что случилось, было слишком нереальным, но очень опасным для них. Правда, время от времени баб Зина через Галю Астанину, племянницу, передавала Хафизе и Лене Топаловой приветы, и тогда воспоминания вновь накрывали их с головой, но они всё равно были очень рады весточке от неё.
       Один раз в год в республике проводился семинар, связанный с работой музыкальных училищ, каждый раз на новую тему и в разных городах. Очередной семинар, назначенный на февраль, должен был пройти в родном училище Хафизы и был посвящён основам классического танца. Шестого февраля всех педагогов училища собрали в актовом зале, чтобы поприветствовать представителей республиканского хореографического училища, которые должны были провести семинар. В зал вошли женщина и молодой человек. Директор училища, Хикмат Набиевич Максумов, представил женщину как Анну Алексеевну Быкову, а мужчину – Константином Фёдоровичем Поляковым. Анна Алексеевна должна была читать лекции по методике преподавания классического танца, а Константин Фёдорович провести мастер-классы по хореографии. Анне Алексеевне было лет под сорок. Выглядела она очень эффектно: стройная, подтянутая с короткой стрижкой-каре, прямым точёным носиком. Её зелёные глаза, как показалось каждому из присутствующих в зале, вонзились прямо в их глаза. Они почувствовали, как взгляд Анны Алексеевны будто крючком что-то зацепил внутри них, и всех обдало холодом. Она обвела весь зал внимательным взглядом, будто удостоверяясь в произведенном эффекте – эффект был немалый! Минут через десять после всех формальностей гостей повели в гостевой зал на втором этаже, где были накрыты столы. После обеда они пошли в класс Хафизы, где её ученицы показали несколько танцевальных номеров. На ужине присутствовали директор со своей супругой. Ужин затянулся до позднего вечера, девочки очень устали, но Анне Алексеевне хотелось как можно больше пообщаться с ними. Всё это время гостей сопровождали Хафиза со своим временным аккомпаниатором Ларисой, Света-практикантка с Галей, аккомпанировавшей ей, и ещё две преподавательницы по хореографии.

       Только к часам десяти вечера Хафизе со Светой и Галей удалось подняться к себе в комнату на третий этаж общежития. При прощании Анна Алексеевна пообещала зайти к ним в гости. Хафиза редко оставалась здесь, так как её дома всегда ждали мама и отец. Уроки у Хафизы иногда затягивались до позднего вечера, и ей приходилось возвращаться домой по темноте. Как-то сразу же за воротами училища на неё напали несколько человек с целью ограбления. Она, не выпуская сумку из рук, локтями отбивалась от грабителей и орала во весь голос, что её спасло. Училище находилось в микрорайоне на окраине города, поэтому такие безобразия случались, и после нападения на Хафизу руководство училища выделило ей комнату. Общежитие состояло из секций, и в каждой из них было по четыре комнаты с общей ванной и туалетом. В её комнате стояли две кровати, на одной из которых временно расположилась практикантка из хореографического училища Света. Галя же жила недалеко от училища, но она поднялась к ним, чтобы обсудить прошедший день.
День выдался таким странным, что обязательно следовало поговорить об этом. Они пришли к выводу, что взгляд Анны Алексеевны вонзился одновременно в глаза каждого из присутствовавших в зале, судя по их реакции, и всё то время, что они сопровождали столичных представителей, они ощущали дискомфорт и непонятный страх. Даже находясь в своей комнате, вспоминая её, они говорили шёпотом, им казалось, она всё слышит, даже находясь в своей комнате на втором этаже – вот такое странное чувство вызвала необычная гостья из столицы. Галя засобиралась домой, но ни у кого из девочек не возникло желания её проводить, и было решено, что они со Светой вместе лягут на одну кровать. Девочки, взобравшись на неё с ногами, тихонько переговаривались, а Хафиза от усталости отключилась, не найдя силы раздеться и нормально лечь в постель.

       Хафизе что-то снилось, самое обыкновенное, как вдруг почувствовала, что появилось нечто, вызывающее нестерпимый ужас, которое стало медленно надвигаться на неё, готовое поглотить и растворить в себе до мельчайших частиц. От чувства, что если она задержится во сне хотя бы ещё на одно мгновение, то умрёт, проснулась... Сон продолжался, она не испытала облегчения, ужас был совсем где-то рядом, уже наяву. Хафиза не могла пошевелиться, она даже не поняла, что проснулась, так как кошмар продолжался. Ей казалось, что через неё пропустили электрический ток – все тысячу вольт – и её длинные волосы встали дыбом на всю длину. Стараясь выйти из оцепенения и не поддаться чарам сна, утаскивающим сознание обратно в кошмар, она, с усилием разлепив глаза и приподняв голову, увидела на кровати напротив себя торчащие две пары ног. Света с Галей, прижавшись, сидели на кровати. Хафиза ничего не понимала. Она сквозь обволакивающую мучительную дрёму силилась понять, почему девочки посреди ночи всё ещё не спят. Тут самая молоденькая и хрупкая Света, нашла в себе силы пальцем показать на дверь. Хафиза посмотрела на дверь и поняла, что весь ужас исходит именно оттуда. У девушек словно мурашки забегали по телу и внутри завибрировали нервы. Над дверью была не стена, а стекло, поэтому Хафиза подумала, что если за ним кто-то покажется, то у неё остановится сердце – она попросту умрёт! Девочки шёпотом объяснили, что проснулись одновременно, так как кто-то им прямо в ухо сказал: «Открой дверь!».
       В полнейшей тишине раздался негромкий стук, но он прозвучал, как выстрел
– Хафиза даже подпрыгнула на кровати. Девочки оцепенели.
       – Хафизочка, дорогая, открой дверь, – услышали они голос Анны Алексеевны.
Света, схватившись руками за горло, покачала головой. Хафиза в ответ тоже отрицательно покачав головой, с трудом встала с кровати. Как будто какая-то сила помимо её воли заставила подойти к двери – волна ужаса опять накатила на неё, ей стало трудно дышать, пришлось руками опереться о дверной косяк. Она опять против своей воли открыла дверь – за ней стояла улыбающаяся Анна Алексеевна, сверкая зеленью глаз.

       – Анна Алексеевна, уже третий час ночи, мы спим, – нашла в себе силы прохрипеть Хафиза.
       – За ужином мы ведь договаривались, что я забегу к вам, и мы пообщаемся. Вы молоды, успеете ещё выспаться, – такими словами Анна Алексеевна, перешагнув порог, направилась прямиком к столу, стоявшему между двумя кроватями у окна и села на стул.
       Пока Хафиза открывала дверь, девочки сделали вид, что спят: Галя, повернувшись лицом к стенке, а Света, уткнувшись ей в спину. Анна Алексеевна поставила на стол толстую чёрную свечу. Под широким шарфом, накинутым на плечи, она что-то держала, сев она положила это что-то на колени.
       – Мы будем говорить об очень интересных вещах, при свече будет уместнее. Хафиза, выключи, пожалуйста, свет.
       Хафизе пришлось выключить свет, но она достала из шкафа свою свечку и поставила возле себя. С двумя свечами в комнате стало намного светлее и не так зловеще. Она ещё со сна чувствовала, как страх сдавил её сердце, и у неё не было силы сопротивляться ему. Он же заставил внутри всё сжаться в дрожащий комочек, туманил сознание, которое билось в отчаянии, не зная, что предпринять. Кто она такая, умеющая так сильно воздействовать на людей и порабощать их волю?! Хафиза понимала одно, они столкнулись с чем-то очень, очень враждебным при всей внешней приветливости Анны Алексеевны, возможно, с самим исчадием ада.
       – Девочки, просыпайтесь! Вы такие молоденькие – успеете ещё выспаться, – такими словами Анна Алексеевна стала бесцеремонно тормошить девочек.
       Галя со Светой нехотя повернулись к гостье, их колотила дрожь.
Света села на край кровати.
       – Что-то похолодало в комнате, – пролепетала она.
       – Анна Алексеевна, мне что-то не очень хорошо, можно я не буду вставать, – робко, с трудом подала голос Галя.
       Анна Алексеевна ничего не ответила. Тут Хафиза заметила, как пламя свечек затрепетало, словно от сильного сквозняка.
       – Девочки, вы не интересуетесь магией? – вдруг спросила она.
Хафиза и Света от страха не смогли вымолвить ни слова, а Галя испуганно промямлила, что магия её совершенно не интересует.
       – Напрасно не интересуетесь, это очень увлекательно! – словно неразумным детям с назиданием в голосе проговорила Анна Алексеевна.
       Хафиза видела на оконном стекле, как в зеркале, отражалась вся комната и Анна Алексеевна, пристально уставившаяся на Галю, после её слов. Галя, у которой от страха не было сил даже встать с кровати, вдруг вскочила и объявила, что надо попить чаю. Только налив в чайник воды, вскипятив её, а потом, заварив чаю, она уселась на край кровати рядом со Светой. Хафиза поняла, сделала она это не по своей воле, и они все трое в этой комнате в полной власти Быковой, от этого ужас ещё сильнее сжал сердце. Она уставилась на трепетавший, как их души, язычок пламени и стала припоминать молитвы, которым учил отец. Вдруг заметила, что по мере прочтения молитвы, пламя свечи стало постепенно успокаиваться и начинает гореть ровным светом – страх её резко отпустил. Она выпрямилась, распрямила плечи и спокойно посмотрела на Анну Алексеевну. Девочки заметили перемену, произошедшую с ней, и приободрились. У Анны Алексеевны заострились черты лица, и на ней проступило недовольство.
       «Мне помогли мои ангелы-хранители, и она это поняла», – с благоговением подумала Хафиза.
       Хафиза поняла, что происходило какое-то противоборство, но она сумела вырваться из-под её воли, и страх отступил!
       – Вы хотели что-то нам рассказать, Анна Алексеевна?
       – Да, я хотела бы рассказать вам свою историю, как магия вошла в мою жизнь. С вашего позволения начну свой рассказ, – отчеканила Анна Алексеевна.
       Девочкам ничего не оставалось, как молча позволить и вы-слушать её жуткую историю.

       – Я, окончив Ленинградское государственное хореографическое училище имени Вагановой, устроилась в кордебалет при Мариинском театре, но через год, получив травму ноги, не могла больше танцевать. Училась я хорошо, поэтому сумела устроиться преподавателем в моём родном училище. Познакомилась и вышла замуж за красавца офицера, которого в скором времени перебросили в Хабаровский край. Я была беременна и лежала на сохранении, поэтому мужу пришлось ехать одному. Только через месяц смогла перебраться к нему. До Хабаровска перелёт перенесла хорошо, но мне нужно было из автовокзала ехать дальше в какой-то маленький городок, где мужу дали квартиру. За билетами стояла большая очередь. Когда я стояла уже у самого окошка кассы, вбежал какой-то мужчина и, растолкав всех, очутился впереди меня. Невзирая на возмущение людей, купив билет, выбежал обратно.
       – И зачем покойнику билет? – вдруг услышала чей-то раскатистый голос позади себя.
       Я обернулась и увидела сильно пыхтевшего высокого полного человека в котелке и в очках, с длинной окладистой бородой, во всём чёрном. Он был священником, поверх одежды висел странный крест, но я не успела толком разглядеть его, как послышался визг тормозов, шум и крики: «Человека раздавили!» Вместе со всеми я выбежала на улицу, и там увидела на асфальте в луже крови человека, только что купившего билет без очереди. Мне стало страшно, тошнота подступила к горлу, закружилась голова, я стала падать. Какие-то люди подхватили меня под руки и усадили на скамейку, я сидела там, в оцепенении, ничего не понимая до тех пор, пока не подъехал мой авто-бус. В автобусе все пассажиры возбуждённо обсуждали случившуюся трагедию, но я не хотела говорить об этом. Женщина, сидевшая рядом со мной, стала расспрашивать меня, куда и зачем еду. Я ей сказала куда, когда услышала сзади знакомый голос: «Лучше бы не ехала!» Обернувшись, увидела опять того же самого священника, предсказавшего гибель человека. Мне стало до того страшно, что перехватило горло и не хватило сил спросить, что это означает и откуда он знает. Я молча отвернулась, он больше не произнёс ни слова.
       Автобус часто останавливался, люди выходили-заходили, и где-то на четвёртой остановке священник вышел. Автобус медленно полз по дороге от одного населённого пункта до следующего населённого пункта. Состояние моё было и так подавленное, а тут мне стало совсем плохо, когда дорога запетляла по лесу, но, к счастью, недолго. Лес до того был густым и мрачным, что казалось мы едем по туннелю и вот-вот на дорогу выскочат дикие звери или какие-нибудь лесные чудовища. Наконец автобус доехал до нужного мне городка. Мой муж Николай встречал меня.
 
       Городок был небольшим, состоявший из деревянных двухэтажных домиков на две семьи, в основном военных. Сама военная часть, где служил муж, дислоцировалась в нескольких километрах от этого городка. Наш дом стоял на окраине у самой кромки леса. Принадлежащая нам трёхкомнатная квартира располагалась на втором этаже, а на нижнем жила какая-то бабка, которую мы не видели. Муж из-за службы часто отсутствовал, а мне приходилось коротать время одной, занимаясь домашними делами и много гуляя. Как-то возвращаясь с прогулки, заметила в окне нижнего этажа старуху, наблюдавшую за мной, мне стало отчего-то не по себе. В следующий раз я с ней столкнулась на площадке. Я с ней поздоровалась. Она вежливо ответила, а потом ни с того, ни с сего произнесла: «Чтобы ребёнок был здоровым нужно провести ритуал». Я удивлённо ответила ей, что не верю в суеверия, и озадаченная поднялась к себе. Больше с ней до рождения ребёнка не сталкивалась. Мне было очень тревожно от странных событий, происходивших в моей жизни, связанных с переездом и приездом в эти края, но я старалась отгонять эти чувства, чтобы спокойно доходить до родов.
       Наконец-то пришло время родов. Они прошли нелегко, родилась девочка. Мы были в отчаянии – она родилась слабой, с огромной пуповинной грыжей. Врачи были бессильны помочь. Дочь плакала днём и ночью, мы совсем измучились. Как-то пришла соседка с нижнего этажа, держа в руке небольшую чёрную книжицу с золотистым перевёрнутым крестом на ней, и сказала, что если приму от неё эту книгу, она спасёт мою дочь. Я отказалась и попросила уйти её. Мучения дочери и наши продолжались, Николаю особенно было тяжело, так как ему нужно было ходить на службу, а он ночами не спал. Я не выдержала, вспомнив просьбу старухи снизу. Когда муж ушёл на службу, спустилась и позвонила в дверь. Услышала, как соседка из глубины квартиры крикнула, что дверь не заперта, когда открыла её она уже стояла за ней, как будто уже давно дожидалась меня.
       Мы поднялись ко мне. Она попросила вскипятить воды в чайнике и принести, потом велела не вмешиваться что бы я не увидела, иначе ничего не получится и ребёнок умрёт. Она сказала, что младенец обречён, он не жилец, врачи не смогут его спасти, поэтому ради дочери нужно довериться ей. Я дала своё согласие. Бабка положила дочь на стол и развернула пелёнку. Взяв чайник с горячей водой, что-то нашёптывая, она начала лить кипяток прямо на шишку. Дочь зашлась в крике, у меня помутилось в голове, и я потеряла сознание. Очнулась на кровати, дочь запеленатая лежала в своей кроватке, не подавая признаков жизни.
      – Ребёнка не трогай до девяти утра – пусть спит. Я приду и сама распеленаю.
Больше я ничего не помнила, пока не услышала звонок в дверь. Это была старуха-соседка. Она молча прошла в комнату и подошла к дочери, положив её на стол, распеленала – шишки не было, вместо нее тоненькая розовая кожица. Мужу я не рассказала всей правды, а просто сказала, что дочери помогла местная знахарка. Николай был так счастлив, что ему было всё равно, кто и как помог.

       С тех самых пор мы с соседкой стали общаться. Она приходила ко мне, когда отсутствовал Николай, так как он её недолюбливал, а она мне нравилась всё больше и больше. Я перестала обращать внимание на её зловещий вид: вся в чёрном, нос крючком – почти баба-яга! Баба Клава рассказывала об удивительно интересных вещах, о которых я понятия не имела, но от которых веяло волшебством! Однажды она пригласила меня к себе. Я спустилась к ней, она стояла у чёрного камина, где горел огонь. Она сказала, что пришло время рассчитаться с ней, и протянула мне небольшую, с ладонь, ту самую чёрную книжицу с перевёрнутым золотистым крестом на ней. Предупредила, чтобы не выронила, и я чуть позже поняла почему – когда взяла её в руки она была горячей, а огонь в камине с силой вспыхнул.
       – Когда я умру, придёшь на четвёртый день ко мне на кладбище и будешь читать молитвы. Ничего не бойся, а теперь ступай.
       Я как во сне поднялась к себе. Особых перемен в себе пока не ощущала. Где-то месяц спустя я услышала какой-то шум снизу, через некоторое время ко мне постучалась пожилая женщина и сообщила, что скончалась Клавдия. Я поспешила вниз к соседке, в комнате было много старух и стариков и все в чёрных одеждах. Я не ожидала, что у одинокой женщины окажется столько знакомых.
       Я помнила, о чём просила меня Клавдия. На четвёртый день, ночью, взяв книжку, пошла на кладбище. Когда шла, ветер легонько дул мне в спину, подталкивая меня. Я не испытывала никакого страха, а наоборот, мне стало хорошо и спокойно. Слух обострился, я слышала шёпот, словно шелест сухих листьев, исходивший из-под могильных плит, но я не могла разобрать слова...
       У могилы Клавдии я зажгла свечу и стала читать молитвы из чёрной книги. Сначала ничего не происходило, но потом стала замечать, как какие-то смутные тени замелькали вокруг меня. Я впала в странное состояние: реальность куда-то исчезла, но я, ничему не удивляясь, делала то, что полагалось делать. На могиле появился призрачный силуэт старухи, которая мне что-то шептала, словно читала заклинание. Стало светать... Свеча догорела. Тени и призрачный силуэт Клавдии исчезли. Я как сомнамбула поднялась и пошла домой. Муж был на службе, а дочь крепко спала, я легла и провалилась в забытье, где не было ничего – даже меня самой. После той ночи на кладбище я поняла, что был совершён некий обряд, и я окончательно приобщилась к потустороннему миру. Я почувствовала прилив сил внутри себя и присутствие неких сил вокруг, так как я уже пребывала и принадлежала двум мирам одновременно. Муж как-то заметил, что во мне появилось нечто новое, но не может понять что именно, но я не собиралась посвящать его в то, что он не мог никогда принять.

       Между тем стали происходить очень странные вещи. Мы стали видеть домового, но это было ещё терпимо. Как-то мы ещё не спали, а луна заглядывала к нам в комнату, освещая её призрачным светом. Муж лежал лицом к окну, а я, повернувшись к нему, вдруг увидела, как от ужаса у него расширились глаза. Обернувшись, увидела как в раскрытое окно по лунной дорожке, к нам на подоконник спустился маленький уродливый человечек, который подошёл к нашей кровати и молча стал смотреть на меня. После того как муж попытался что-то крикнуть, это мерзкое существо обратно запрыгнуло на подоконник, а потом на лунную дорожку и исчез. Это повторилось ещё несколько раз, и, что ему было нужно от меня, я так и не поняла. Стала замечать, Николай стал нервным и раздражительным и часто спать в другой комнате, но я уже не могла влиять на то, что происходило вокруг нас. Я знала, это всё было связано с тем, что я перешагнула за порог обычной человеческой жизни в некий тёмные мир ради спасения жизни дочери, принеся этим в жертву свою душу, но я не жалела об этом. Не могла не понимать, что я совсем скоро стану другой, может быть, это буду уже не я, по мере приобретения запредельных тайных знаний, а значит и силы, воздействующей на сознание и волю людей. Выбор был сделан, меня ожидала невероятная жизнь!
 
       Прошло несколько лет, мужа перевели в Ташкент. Я устроилась преподавателем в республиканское хореографическое училище. Дочь подросла и была здоровенькой, но с мужем стали портиться отношения, и мы в конце концов расстались с ним.
       – Неужели вы действительно не боялись, когда шли по кладбищу? – наконец-то подала голос Хафиза.
       – Абсолютно не было страха. Мне даже понравилось на кладбище – такая тишина и покой! – При этих словах лицо Анны Алексеевны преобразилось, проступило умиротворение.
       Хафиза поняла, что та на кладбище частенько проводит своё время. Она во время рассказа Анны Алексеевны заметила в ней странность, которая ввергла в шок: её зелёные глаза становились чёрными, будто поглощающими свет, они так менялись несколько раз – это было жуткое зрелище!
       «Господи! С кем это мы столкнулись», – с ужасом подумала Хафиза.
       – Хафизочка, я смотрю, вы наблюдательная и кое-что заметили во мне, – прочла её мысли Анна Алексеевна и улыбка змейкой проскользнула по её губам, а глаза при этом остались неподвижными и холодными, как те далёкие звёзды в ночи, что мерцали за оконным стеклом.
       Девочки, застывшие как мумии во время рассказа, очнулись. Света робко и испуганно прошептала, что у неё жутко разболелась голова.
       – Я не верю во всю эту дребедень, – чуть ли не с вызовом заявила Галина.
       – Я тоже не очень верю, – присоединилась к подруге Хафиза.
       – Как можно не верить в очевидное? Мой отец, Герой Советского Союза, прошёл всю войну и никогда не верил в чертовщину до того, как он не столкнулся с этим лично. В конце войны пятерых наших разведчиков из разных точек Германии перебросили на территорию Белоруссии, в заброшенную деревню, где базировался партизанский отряд. Там после пожара уцелело всего три дома. Партизаны жили в двух, а в третий временно поселили разведчиков. Через несколько дней их должны были перебросить на другие объекты. Они все впятером улеглись на нары. Ночью они услышали крик спавшего с краю разведчика. Он утверждал, будто кто-то его душил. Разведчики как могли успокоили своего товарища решив, что это у него шалят нервы. Утром их товарищ не смог подняться – он хрипел, на горле у него алели красные пятна. Он бормотал, что его душил кто-то невидимый. Его товарищи были уверены, у него что-то не в порядке с психикой. Он наотрез отказался спать вторую ночь в том же доме. Его поместили к партизанам, а на его место лёг мой отец. Ночью ему не спалось, он услышал скрип двери. Он почувствовал, что кто-то подошёл к нему, но никого не увидел. Вдруг некто невидимый схватил его за горло и начал душить. Отец, выхватив пистолет, который положил рядом с собой на всякий случай, ткнул в нечто невидимое, но твёрдое. Он никого не видел, но ощущал под рукой что-то мохнатое и очень сильное. На пистолет существо не обратило внимания, отец почему-то не смог нажать на курок. Он стал задыхаться и, шаря руками, ухватился за что-то ниже пояса. Невидимое существо перестало душить и как будто скорчилось от боли и прошептало хрипло и протяжно: «Отпусти …и…и…».
       – Отпущу, если никогда больше не придёшь!
       – Больше не приду…у…у…, – прохрипело нечто.
       Отец разжал пальцы и через несколько мгновений услышал, как скрипнула дверь. Он подбежал к окну, местность освещалась луной, но никого не увидел. Отец, вдруг разом ослабев, еле дошёл до нар и провалился куда-то. Утром он обнаружил у себя в руке клок тёмно-бурой шерсти. Рассказал своим товарищам и партизанам с чем ночью пришлось столкнуться. Была ранняя весна, на почве должны были остаться следы существа, но они их не нашли. Он больше не появился.

       Этот случай навсегда изменило сознание моего отца, он понял, на свете существует много чего такого, о чём мы знать не знаем, и слава Богу! Знаете девочки, даже учёные занимаются исследованием разного рода загадочных явлений. Помню, ещё в Ленинграде в училище у меня занималась девочка, она стала отставать в учёбе, но я никак не могла добиться встречи с её мамой, она постоянно была занята. Когда я уже отчаялась с ней встретиться, она наконец-то пришла ко мне. Поговорили с ней, оказалось она работает на Васильевском острове в каком-то малом научном центре. О своей работе не стала распространяться, а лишь сказала: «Если бы люди знали, что мы там изучаем, то многие ушли бы в монастырь», – при этих словах Анна Алексеевна как бы ушла в себя, черты её заострились. – Да, девочки, пока не забыла, хочу обратить ваше внимание на то, что в Ташкенте по улице генерала Баранова в одном из домов собираются очень интересные люди с необычными способностями. Если вас заинтересует эта информация, мы можем поговорить об этом позже.
       «Небось, сатанисты какие-нибудь», – с опаской подумала Хафиза.
       Девушки уже валились от усталости, возможно, из-за этого они уже не очень реагировали на Анну Алексеевну.
       – Я во всю эту чертовщину всё равно не верю. Но если есть силы зла, то есть и силы добра. Считаю, силы света сильнее сил тьмы, – с внутренней дрожью, но с вызовом в голосе сказала Хафиза и решительно поднялась со своего места, ясно давая понять, на чьей она стороне. Галя со Светой тоже поднялись со своих мест, присоединяясь к Хафизе, хотя их шатало, и они в эти минуты меньше всего походили на воинов Света.
       Анна Алексеевна, почувствовав, что девушки ушли из-под её влияния, рассердилась, это обстоятельство её очень задело. Резко, с раздражением встав со стула, даже не пожелав им спокойной ночи, вышла вон из комнаты, держа в руке черную книжку, которую так и не успела показать. В комнате как будто стало светлее, полился поток свежего воздуха. Девочки, облегчённо вздохнув, но не в силах говорить о случившемся, повалились на свои кровати.

       Утром Хафиза в дверях ванной комнаты столкнулась с Майей, преподававшей теорию хорового пения, жившей с ней в одной секции в соседней комнате. Она была единственной дочерью докторов химических наук, большая умница, приехавшая из столицы и обосновавшаяся в областном городе. Она была красивой девушкой: белолицей, правильными нежными чертами лица, но сейчас она выглядела очень плохо. Майя вся съёжилась, её била дрожь, лицо в красных пятнах, в глазах застыл невыразимый ужас. Увидев Хафизу, прижала палец к губам и знаками попросила её зайти к ней в комнату.
       – Хафиза, что это было?! С чем мы столкнулись? Мне страшно, очень страшно…. Анна Алексеевна напугала меня до смерти!  – хрипло прошептала Майя.
       – Пожалуйста, успокойся, Майя, её сейчас нет. Она нас тоже сильно напугала. Я не знаю, что она такое, но на всех почему-то наводит жуть. Скорее всего, Анна Алексеевна питается нашими страхами, поэтому воздействует на людей, чтобы они испытывали ужас, и от этого получает силы. Власть над людьми у неё велика, и от этого она получает огромное удовольствие и даже не скрывает этого. Не понимаю, почему она так открыто демонстрирует свою силу и не скрывает того, кто она есть на самом деле? Может быть, ей снесло голову? Обладание магическими знаниями и большой властью не может не воздействовать на психику – этого нельзя выдержать, в конце концов, она всё же человек. Майя, расскажи, что случилось с тобой?
       – Ночью я проснулась от того, как будто кто-то мне в ухо прошептал: «Открой дверь». Я открыла глаза, какая-то сила меня заставила подняться и пойти к дверям, хотя весь ужас исходил именно оттуда. Я против своей воли вышла в коридор распахнула входную дверь, а там прямо на меня смотрели нечеловеческие глаза Анны Алексеевны. Я никогда не смогу забыть её глаза. Она смотрела сквозь меня, прошла мимо и остановилась напротив вашей двери и застыла. Мне было так страшно, что зашла в комнату, закрыла дверь на ключ, хотя понимала, это бесполезно и спряталась под одеялом, но до утра так и не смогла заснуть. Я слышала ваши голоса и боялась за вас.
       – Когда она стояла под нашей дверью, заставила нас всех проснуться и открыть её. Мы провели кошмарную ночь, Майя, но тебе лучше не знать об этом.
       Хафиза, как могла, успокоила бедную девушку, которая не знала, как теперь жить с тем, с чем пришлось столкнуться. Она посоветовала Майе не показывать Анне Алексеевне своего страха, чтобы меньше её подпитывать. Майя только послушно кивала головой, лишь бы избавиться от наваждения и вернуть себе душевное равновесие.
       Утром Быкова начала проводить методический урок, читала лекцию. Она хотела прерваться, чтобы пообедать с девочками, но Хафиза попросила её не терять время, пообедать после окончания лекции.
       – Хафизочка, мы решили не спешить, останемся ещё на один день, уедем завтра, – с милейшей улыбкой сообщила Анна Алексеевна.
       Хафиза понимала, что они не выдержат её ещё один день и ещё одну ночь. Она побежала к завучу Расулу Таджибаевичу. Он сидел в своём кабинете, задумчиво перебирая бумаги на столе. По нему было видно, что-то произошло.
       – Расул Таджибаевич, Анна Алексеевна хочет и сегодня остаться в училище. Прошу вас, отправьте её сегодня же в Ташкент, иначе с ума сойдём. Она нас всех до смерти напугала!
       – Хафиза, я заметил, что она очень странная. Я сам не могу прийти в себя. Она у меня сегодня за семинар получила двойную плату. Не пойму как могло такое произойти?! В ведомости стояла одна сумма, как положено, соответствующая республиканской таксе, а ниже появилась точно такая же сумма, вписанная моей собственной рукой. Она без зазрения совести получила всю сумму!
       – Я уверена, она вас загипнотизировала! Надо срочно от неё избавляться. Пусть улетает самолётом, уезжает поездом, автобусом, лишь бы уехала. У нас нет больше сил общаться с ней!
       – Мы так и сделаем. Сейчас распоряжусь, чтобы купили им билеты на вечерний поезд.

       Хафиза вышла от завуча в большой растерянности. Она была потрясена наглостью Анны Алексеевны, её способностью ломать волю людей для достижения своих целей. Обладая такими возможностями, как могла так низко пасть – из-за каких-то денег пойдя на подлог! Слишком мелко для ведьмы такого уровня! Она – страшный человек, хотя человек ли она ещё? Дело было даже не в самой Анне Алексеевне, а в том, что она являлась проводником и орудием тёмных сил. Посредством таких, как Клавдия и Анна Алексеевна, они проникают в наш мир, чтобы сеять зло, а потом подпитываться и накапливать людскую отрицательную энергию. Все, кто к ним приближается, оказывается в их полной власти и перестаёт быть человеком, получая как наркотик сверхвозможности. За всем этим стоят мощные потусторонние силы, но лучше об этом для своего же блага не знать, не думать, стараться держаться от этого как можно дальше. Но что делать, если судьба для чего-то сталкивает её с такого рода злом? Она медленно брела по коридору своего родного училища, попавшего под прицел нечистых сил. От дум на неё вдруг накатила слабость. Она, прислонившись к стене, прикрыв глаза, вновь горячо зашептала слова молитвы…
       После окончания лекции Анна Алексеевна пригласила девушек посидеть где-нибудь, пообщаться. Хафиза заявила, что ей нужно срочно домой. Галя сказала, у отца поднялось давление, ей тоже надо бежать. Света промямлила, что не выспалась и валится с ног от усталости, что было правдой. В это время к ним подошёл Расул Таджибаевич и вручил Анне Алексеевне два билета на вечерний поезд до Ташкента. Пока растерянная Анна Алексеевна рассматривала билеты, девочки разбежались кто ку-да, даже не попрощавшись.
       Дней через десять Расул Таджибаевич вызвал к себе Хафизу.
       – Хафиза, сегодня звонила Анна Алексеевна Быкова, спрашивала тебя. Я сказал ей, что у тебя нет сегодня занятий. Она попросила дать твой домашний номер, но я ей ответил, у тебя нет телефона. Быкова хотела через кого-то передать тебе какую-то вещь, поэтому хотела связаться с тобой.
       – Спасибо, Расул Таджибаевия! Вы мне очень помогли! Я не хочу больше иметь с ней никаких дел, поэтому говорите всегда, что меня нет сегодня в училище.
       Хафиза была благодарна завучу – умному, чуткому – он сам её жертва, понимал ситуацию и сделал всё как надо.
 
       Прошло несколько месяцев. Учебный год подходил к концу. Хафиза по делам поехала в Ташкент. Решила проведать своё училище на тихой, тенистой из-за разросшихся деревьев улице. Она зашла в класс Ирине Александровне Александровой – любимому педагогу по классическому танцу. Та встретила её, как всегда, с большой радостью. Хафиза поинтересовалась Быковой. Рассказала Ирине Александровне, как та в училище всех напугала.
       – Быкова очень странная мерзопакостная личность. Никто не понимает, как она за короткое время сумела сделать карьеру: сначала стала художественным руководителем, сместив опытного человека, много лет занимавшего эту должность, а затем завучем училища. Поговаривают, что хотят поставить её директором. У нас с ней очень сложные отношения. Она постоянно ко мне придирается, но я не молчу, отстаиваю свои права. Быкова своим появлением всё перевернула с ног на голову. Я очень устала от борьбы с ней, она само зло!
       В расстроенных чувствах Хафиза покидала своего педагога. Она понимала, как трудно приходится Ирине Александровне, её сердце сжалось от страха за неё. Хафиза попросила своего педагога не связываться с ней, слишком она была опасным человеком. Ирина Александровна пообещала по возможности не связываться с ней, хотя та постоянно провоцировала её.
       Прошло ещё полгода, когда до Хафизы дошла весть, что Ирина Александровна погибла под колёсами огромного грузовика. Ей потом рассказали, якобы буквально перед гибелью она очень сильно разругалась с Быковой. Прошло несколько дней, Ирина Александровна после занятий пошла на остановку, но вдруг на улице, где ездят автобусы и ходят трамваи, а грузовикам запрещён проезд, появляется грузовик и сбивает насмерть Ирину Александровну. Хафиза тяжело перенесла гибель любимого педагога. Она знала, что именно Быкова таким способом расправилась с ней.
       Прошло пять лет. Хафиза в Ташкенте, где на дне города выступал её коллектив, встретила бывшего педагога из хореографического училища. От неё узнала, что буквально перед назначением Быковой директором училища, она появилась утром с заявлением об уходе. Её в тот же день рассчитали. Она исчезла, никто не знает куда, больше никто её не видел. Все в училище облегчённо вздохнули, так как знали, какая она зловещая личность, от которой постоянно исходила угроза.

       Хафиза понимала, что Анна Алексеевна Быкова никуда не исчезла, а где-то обретается, сея зло. Она силилась понять ,что привело Анну Алексеевну к такой жизни. Это было предопределено? Может всё началось с её героического отца, когда тот столкнулся с Нечто? Может та встреча с неким невидимым существом, в сожжённой немцами белорусской деревне в партизанском отряде повлияла на будущее его дочери, отметив некой печатью? Всё может быть… Кем же был священник, с которого начались все странные мистические явления в её жизни? Он ведь всё знал о будущем Быковой и даже пожалел её. От каких он сил был – тёмных или светлых? Личность священника глубоко запала в душу Хафизы, но разве она когда-нибудь получит ответы? Силам тьмы нужно было склонить Анну Алексеевну на свою сторону, поэтому они добились этого, сделав её ребёнка больным. Наверное, в личности Быковой было нечто, что привлекло к ней эти силы. Но священник сказал же: «Лучше бы не ехала!» Значит, если бы она не поехала, то сумела бы избежать зловещей участи? Хафиза подумала, что если бы она не была так напугана встречей с Быковой, то могла бы о многом её расспросить, больше узнать о том же священнике. Но кто знает, может быть, контакт и полученная от неё информация не были бы благом для неё. Никому не ведомо, в
какой форме посеянное Анной Алексеевной зло могло проявиться.
       В её училище приезд Быковой надолго запомнится, вызывая дрожь при воспоминании о ней. Майе, которой пришлось пусть даже ненадолго столкнуться с Анной Алексеевной, и этого хватило, не прошло даром. Она была образованной, умной начитанной, но с ранимой психикой и душой, поэтому встреча с Быковой что-то в ней сдвинуло. Когда мама её умерла, она потеряла опору, долго не могла прийти в себя. Потом связалась с какой-то сектой, которая увела её от мира нормальных людей и истинной веры. Хафиза пыталась помочь ей, пыталась говорить с ней, но она была глуха, никого не хотела слушать. Но позже что-то повлияло на неё, и она, опомнившись, бросив всё, уехала куда-то под Псков – монастырь. В монастыре Майя на-конец-то нашла спасение для своей души, опаленной мимолётной встречей с потусторонними силами. Для Ирины Александровны противостояние этим силам и вовсе закончилось трагично, и никому не ведомо сколько погублено жизней...

       Хафиза в очередной раз убедилась, что мир разделён на добро и зло, свет и тьму, и ещё на множество почти неуловимые оттенки. Мир слишком сложен и многогранен, чтобы быть доступным человеческому пониманию и осмыслению. Обычному человеку это не под силу, да и ни к чему. Дай Бог каждому из нас не в лучшем для человека, но в прекраснейшем из миров, прожить отпущенный срок без особых потрясений, сметающих все привычные представления о мире и оставляющих нас слабых и беззащитных один на один с враждебным НЕВЕДОМЫМ.

03.07.2013 г.