Книга. Глава 18

- Привет, ребятки! – послышался голос в ярком ослепляющем свете.
Мы держались за руки, дыхание было частым и прерывистым, у кого-то даже с хрипами и свистом. Свет ослеплял сильнее, хотелось зажать глаза руками, но все боялись разорвать сплетение рук. Боялись неизвестности.
- Успокойтесь и чувствуйте себя как дома, - вновь раздался голос, приглушённый и мягкий, женский.
- Жанесса… - произнёс Эв, - как же я сразу тебя не узнал!..
- Замолчи, я не хочу разговаривать с предателем, - как мечом отрезала, сказала женщина.
- Не хами, - уверенно сказала я, подняв голову и раскрыв глаза.
- У-у-у!.. Девочка повзрослела! Да ладно? – саркастично продолжала говорить Жанесса, - привет, доченька!
- Не хами.
- М-м-м… Хм… - замялась женщина, - ну, будь по-твоему!
- Я в тебя верю – раздался в голове голос Даву.
Я отпустила руки и шагнула – не провалилась – это уже хорошо. Мы стояли в комнате, залитой светом, опутанной теми нитями, что были в самом начале моего «путешествия», они светились и извивались, словно длинные и тонкие черви.
- Ты привела друзей – это хорошо. Я их убью на твоих глазах. Но сначала…
- Не хами, тётя, - сжав кулаки и хрустнув суставами, прервала я её реплику. – Не нужно хамить.
- Ой-ой-ой, моя девочка очень выросла! Как же я рада видеть такую наследницу! Иди за мной! – ласково, медово, трепетно говорила Жанесса.
Ребята хотели сделать шаг, но я знаком им запретила и мыслью передала Даву следующее: «Верьте в меня».
Жанесса остановилась и расплылась в улыбке.
- Идёшь ли ты со мной?
- Иду.
- Умничка.
Мы прошли по коридору, опутанному всё теми же нитями, пронизанному светом. Глаза постепенно привыкли к такой яркости, и она больше не ослепляла.
- Ты много не знаешь. Присаживайся, - Жанесса указала на стул.
Я осторожно, без доли недоверия, присела и медленно выдохнула.
«Верь в себя!» - говорил внутренний голос.
- Кстати, девочка моя, хочешь полюбоваться на папочку? Смотри! – Жанесса вскинула кольцо вверх, оно закрутилось в воздухе, и я увидела Дирка, с ужасом смотрящего на всё это действо.
- Поговори с ним. Только без острот и лишних мыслей, - улыбаясь, ласково сказала женщина.
- Дирк, - мужчина смотрел на меня не сводя глаз, - Любовь. Дирк, любовь! Любовь, Дирк!
Жанесса не понимала, что я говорю, но не встревала, давая мне возможность попрощаться с «папой».
- Любовь… Любовь! – повторял Дирк снова и снова, громче и громче, - любовь, любовь!
Я улыбнулась.
- Дирк, кого ты любишь? Кого ты любишь?
Мужчина смотрел на меня, вглядывался в глаза, желая прочесть, что я от него хочу, но пока что не понимал.
- Я?.. люблю свою дочь… Дочь!
- Дирк, это я! – крикнула я. Кольцо упало на пол – динь! – фиолетовый камень разбился, оставив фиолетовую полупрозрачную пыль.
- Ты что сделал? – закричала Жанесса, подбежала ко мне и схватила за шею.
- Убиваю тебя! – я мыслью приказала нитям схватить Жанессу. Тонкие белые черви закишели, заползали, заёрзали, зашумели и поползли, обвивая женину с ног до головы, сжимая её тело в тисках, не давая дышать, проникли через уши в рот, пищевод, желудок, кишечник и вышли наружу. Вонзили свои тончайшие присоски в вены и поползли по ним к сердцу. Жанесса извивалась, но всё было тщетно: нити держали её и не давали ни малейшего шанса выжить. Они добрались до сердца, кровь пошла через рот, смешиваясь с криком и воплями, проклятиями и мольбами.
- Убить её.
Нити мгновенно сжались, вонзили свои щупальца во все ткани тела и разорвали его, поглощая и питаясь этим ядом. Именно ядом. Он заскользил по тонким извивающимся телам, двигаясь к источнику и уничтожая за собой всех «червей», освобождая всё, что было некогда захвачено нитями, давая миру свет и воздух, давая жизнь!
Я мысленно перемещалась вместе с ними, метр за метром, я видела весь ужас, что натворили эти твари, я видела весь ужас человеческой ненависти, зависти и корысти, порождением которых являлись нити.
И вот, наконец, мы добрались до Ванадии, до места, где совершалась когда-то Алирита. Передо мной лежал Амулет, точнее ужасные осколки, извергающие всё новые и новые нити, но уничтожаемые снова, так как яд проник внутрь амулета, и теперь он разлагался. Разлагался, исторгая зловония, погибал от собственных пороков: от зла, ненависти, жадности, похоти и прихоти – от всех грехов.
Я вытащила камень арделла и прислонила к амулету. Раздалось шипение и треск, словно тысячи костров горели рядом! Амулет поглощал камень, а камень поглощал амулет. Эта была борьба добра и зла, борьба огня и воды, борьба двух владык. Я взяла два припрятанных меча, разрезала эбонитовым руку и окропила «комок энергии» кровью, борьба прекратилась, раздался хлопок, и я оказалась в Пустоте. Эбонитовый меч трещал, от него отлетали осколки, он разрушался, как и «комок энергии», как и нити, как и человеческая сущность.
- Даву, Даву, ты меня слышишь? – отправила я мысль.
- Катя? Я тебя слышу! Где ты? У нас пропади все нити! На улице ликуют люди! Слышишь?! Катя, слышишь?!
- Да, мы победили! Ура! – и я заплакала.
- Ты что? Плачешь? Катя, мы победили! Ты победила! Ты! Ты! Ты! Я в тебя верил! Мы се верили! Слышишь меня?! – обрушивал на меня поток слов Даву.
- Я в Пустоте.
- А я в тебя верю! Ве-рю! Верю!
- Прости меня. И вы, ребята, простите за всё! Ладно? – улыбнувшись сквозь слёзы, сказала я, обращаясь теперь ко всем.
- Возвращайся! Мы тебя ждём! – кричала Мира.
- Ты – моя героиня! – спокойно произнёс Эв.
- Люди гордятся тобой! Мы все гордимся! – крикнул Солд.
- Катюшка моя, молодец! Мы верили! Мы берегли! – слышала я голоса деда и бабушки.
- Гобра-аль шлёт тебе поклон! – раздался далёкий голос прежнего друга.
Я слышала разные голоса, все они ликовали, все восторгались, все говорили о победе. О победе… Её ещё не было. Пока жив человек в этом мире, чья власть велика и огромна, которому всё под силу и для которого нет ничего невозможного, - победы нет. Лишь искоренив причину войны – власть – будет обретена победа.
Я взяла булатный меч, тяжесть которого описывалась в старинных русских сказках и легендах, лишь сейчас мне стало понятно, что я – ужасное оружие, которое может и желает подчинить себе всё и всея. Страх одолел мою плоть, руки задрожали, сознание сопротивлялось и не хотело умирать, но меч тяжёл был, рука тяжела была…
Она вонзила клинок в себя и развеяла пустоту, что окружала её, и рассыпались её грехи, словно осколки хрусталя, и очистилась душа её от грехов и пороков, и пало на землю бездыханное тело к ногам друзей её.
И поднялась пред ними девушка, поборовшая в себе зло. Ибо зло есть в каждом из нас, и добро есть в каждом из нас, и борются они до самой смерти, ибо человек должен выбрать свой Путь и обрести самого себя на этом Пути. Кто-то совершает выбор сам, кому-то помогает смерть. Однако тот, кто претерпел страданья, обрёл своё лицо и Путь, гораздо больше значит, чем тот, за кого выбор сделала смерть.
- Катя? – тихо прошептал Даву, едва приоткрывая губы.
- Прощайте! – сказала я, и ветер крыльев ангелов-хранителей моих развеял прах мой.
Ибо не должно быть на свете властителей и подвластных.