Спящий Бизон, или Возле Берлинской стены

Я все время сплю… Мне снится разное.  Мои сны — это жизнь.

Я живу в резервации. Я здесь родился, вырос.   Понял, — я хочу выйти наружу.  Жить  не  за заборами и шлагбаумами. В стране, не огороженной ничем и никем… Я люблю свою землю, я знаю ее, как любимую женщину,  больше чем себя….  У моей страны до смешного простое имя: МИР.

Ты когда-нибудь смотрела в небо?
Нет?
Жаль.

Раньше я тоже не видел неба. Я думал, что небо Кыргызстана отличается от, скажем, скандинавского…. Понимаешь, два совершенно разных куска…

Но, если землю можно разделить стенами, располосовать границами… то небо… — небо нельзя.

Можно, конечно, провести воображаемую линию, такую, например, как след от реактивного самолета…
Плохая эта история, знаешь ли.

Реальную стену любой толщины и высоты можно сломать, разобрать по кирпичикам. Но в сознании? Там, в глубине каждого индивидуального «я» эти стены стоят нерушимо. Мелкое «большое я» и есть резервация. Резервация духа.

Нами правят множество разных богов. Из-за них мы убиваем друг друга, стараясь навязать другим, таким же несчастным, как и мы сами, собственные иллюзии.  Каждому свое?

Но, умирая, мы вновь возвращаемся к... Разве белая роза хуже красной?

…Мой хороший знакомый.
Он смотрит в осеннее, серебристо-ртутное небо Финляндии.

- Настоящее, Белорусское… — глухо шепчет с тоской давно оторванного от родины.
- Да, — говорю я, — Кыргызское!
- Рассказывай! Я бывал у вас, в Киргизии, небеса там высоченные, синие — синие…
- Я  не знал, что у нас свой, совершенно отдельный кусок неба…
- Да я не о том… — и засмеялся...
- Вот-вот, я тебя правильно понял?
- Правильно!

И нам уютно от того, что вот мы — два Человека, под общим небом, под моросящим, таким родным и ласковым дождем…

Наверное, стоит почаще смотреть на звезды. На белые облака, неостановимо плывущие к краю голубых небес.
Тогда становится очевидной абсурдность тяги расширить свое собственное жизненное пространство путем разрушения «чужих» стен, чтобы на их месте немедленно возвести свои собственные, еще более крепкие? 

Свобода — это не огромный концлагерь. Это просто отсутствие всяких резерваций вообще. Разве ее надо завоевывать насильственно, если она уже есть? Как с чистотой — не надо приносить ее откуда-то, достаточно просто выбросить мусор…

Свобода здесь и сейчас. Все, что ей нужно — только немного осознанности…. И немного неба…

Но я сплю…. Мои сны — это жизнь.

Но мне не нравится этот сон.

Я живу в резервации?

А ты хочешь жить в резервации?



Berlin, 2009