Мазила

               
               
               
      Со стадиона Корнеев возвращался расстроенный. Любимая футбольная команда проиграла с крупным счётом. Особенно огорчили Корнеева форварды. Они били мимо ворот с самых удобных позиций, когда, казалось, не попасть трудней, чем попасть. Не попадали…  Ухитрялись посылать мяч в белый свет, как в копеечку. Ох, и накричался же Корнеев по их адресу. Натрудил голосовые связки. Как только не крестил незадачливых форвардов: «Мазилы!», «Пенсионеры!», «Сапожники!».
      Короткий удар в спину вывел Корнеева из задумчивости. Он оглянулся. Увидел самодельную футбольную площадку, высокий сетчатый забор и прильнувших к нему мальчишек.
      - Дядя! – зазывающе кричали они. – Подайте мяч! Вон он! Вон!
      Корнеев поднял лежавший неподалёку мяч, чуть подбросил, и широко размахнулся правой ногой, намереваясь пробить его слёту. Увы! Этот простой замысел так и остался неосуществлённым. Нога и мяч разминулись в пути, прошли параллельно друг другу.
      Корнеев догнал отскочивший мяч, тщательно примерился и пнул его снизу ногой апперкотом. На это раз по мячу он попал, но что толку: мяч, как биллиардный шар, покатился по земле и замер перед канализационным люком.
      Мальчишки за забором пришли в движение. Они уже поняли, что ставка на дядю не оправдалась, что этот солидный, внушающий уважение человек на самом деле уважения не достоин. Корнеев со своей стороны тоже понял, что акции его резко падают вниз и решил реабилитироваться во что бы то ни стало.
      - Что нужно, чтобы перебить мяч через забор? – поставил он вопрос на научную основу. И сам же ответил: «Сила и точность».
      - Точности я достиг, - продолжал рассуждать Корнеев. – Как-никак по мячу попал. Теперь задержка за силой.
      Он взял в руки мяч, сделал энергичный разбег, и его правая нога со свистом разрезала воздух. Что-то взметнулось высоко в небо и уже оттуда, как летающая тарелка, мягко спланировало на территорию площадки.
      - Наконец-то, - облегчённо вздохнул Корнеев и хотел стереть со лба выступившие капли пота. Но обе руки оказались заняты мячом, который вследствие никудышней координации движений, он забыл выпустить из рук.
      Корнеев недоумённо оглядел себя с ног до головы и с удивлением обнаружил, что его ударная нога осталась без туфли: она улетела за забор вместо мяча.
      - Верните туфлю! – закричала Корнеев паровозным голосом, каким кричал со стадионных трибун «Судью на мыло!»
      - Сперва мяч! – поставили условие мальчишки.
      - Так без туфли я его не перебью, - ответил Корнеев.
      - А вы и с туфлёй его не перебьёте, - резонно заметил какой-то веснушчатый хлопец. – Бросайте его рукой.
      Корнеев сделал несколько шагов по направлению к забору и остановился: дальнейший путь преграждала широкая траншея, вырытая для прокладки подземных коммуникаций.
      - Не докину, - сообщил мальчишкам Корнеев, оценив расстояние от траншеи до забора.
      Ребята стали о чём-то совещаться между собой. Переговоры о возврате туфли принимали затяжной характер.
      - Я простужусь, - напомнил Корнеев о своём существовании и для убедительности задрал вверх ступню в полосатом оранжевом носке.
      В ту же секунду рядом с ним шлёпнулась туфля. Корнеев надел её и тоскливо посмотрел на ребят: Что делать будем?
      - Мы уже послали за мячом пацана, - сообщили из-за забора, - но это будет нескоро, надо бежать в обход.
      Если бы Корнеев был простым прохожим, то после этого сообщения он положил бы мяч на землю и ушёл по своим делам, но он был старым футбольным болельщиком, и с этой колокольни подобный поступок расценивался им как безусловное дезертирство.
      Поэтому он внутренне мобилизовался и предпринял новую попытку перебить мяч. Удар получился с подкруткой, типа «сухой лист», мяч понесло по сложной траектории в сторону противоположную забору. Корнеев не поленился, быстро смотался за мячом и возвратился на исходную позицию. За спиной его собралась толпа зевак, двое даже заключили пари: перебьёт он мяч или нет.
      Корнеев расстегнул пиджак, отошёл на приличную дистанцию и, раздувая ноздри, галопом помчался на мяч. Он был страшен в своём порыве, фалды пиджака, подхваченные ветром, развевались за ним, как паруса легендарной «Бригантины», грудь его высоко вздымалась в такт бегу, весь он неудержимо рвался к мячу и, казалось, сметёт на своём пути всё живое и неживое.
      - Что счас будет?! – фальшивым испуганным голосом закричал кто-то из зевак и в ужасе зажмурил глаза.
      Действительно, удар получился пушечный. Корнеев вложил в него все оставшиеся силы. Мяч, как мортирное ядро, понёсся в сторону забора, но по пути зацепился за ветку и отлетел рикошетом прямо под ноги Корнееву.
      - Мазила! – загудели сзади зеваки.
      - Костяная нога! – поддержали спереди мальчишки.
      - На мыло его! На шампунь! На сапожный крем!
      Под градом обидных выкриков Корнеев чувствовал себя морально раздавленным. Самолюбие его было втоптано в грязь.
      Посланец футбольных команд обежал наконец площадку с обратной стороны и вышел на финишную прямую. Корнеев обрадовался ему, как родному, тяжкий камень свалился с его души. Он отдал мальчишке мяч, застегнул на все пуговицы пиджак и, пряча взгляд в землю, быстро зашагал прочь от  этого злополучного места.
      А через неделю он опять сидел на стадионе и с упоением следил за игрой любимой команды. Вот левый крайний обвёл защитников, дал пас в центр на выход, и набежавший форвард пробил… мимо ворот.
      - Мазила! – взвились трибуны. – Пенсионер!
      Корнеев хотел присоединить пару реплик к гневному народному гласу, но вдруг что-то вспомнил, поперхнулся и невольно прикусил язык.