Мантра

Мне нестрашно, не страшно, не страшно…
Два здоровенных мужика вывернув отцу руки, бьют его изо всех сил. Его лицо похоже на здоровенный кусок мяса. Оно распухло раза в два и посинело.В этом месиве уже не разобрать, где были глаза, а где нос. Лицо которое уже никогда не станет прежним. Это не мой отец, убеждаю я себя, вжавшись лицом в живот матери. Её тело подрагивает, то ли от плача, то ли от того, что она бормочет что-то. Гримаса на её лице похожа на маску уродливого божка, десны,которые она обнажает время от времени в пугающем оскале фиолетово-красные. В безумно вращающихся глазах отпечатался ужас. Даже не знаю, чего я боюсь больше,тех двоих верзил, чудовище, что когда то было моим отцом или эту истерично хохочущую женщину.
«Заткни её»
Гремит один из мужчин. Тот, что пониже, тот, что держит моего отца за руки. Он кивает и отпускает его, но того и так уже не надо держать. Едва ли он способен подняться, едва ли можно ждать от него сопротивления. Удары ногой по его телу уже не в силах заставить сражаться. Отец, должно быть он мертв.
Моя мать верещит невыносимо громко и тонко когда грубые, окровавленные руки смыкаются на ее шее. От её визга закладывает уши, но звук быстро тухнет. Моя мать…эта женщина, просто беззвучно шевелит губами, покрасневшими глазами коситься на меня и даже не собирается вырываться. Я падаю на колени и закрываю глаза. Я затыкаю уши. Крепко сжимаю губы. Меня здесь нет. Не кричать, может тогда они уйдут. Если я не буду двигаться, может они не тронут меня. Мне не страшно, нестрашно, не страшно.
Меня хватают за руку и рывком ставят на ноги, но я опять падаю. Я тяжелый, я не могу удержать себя и мне так страшно, что кажется, я тоже сейчас умру.
«Что будем делать с сопляком»?
В моих глазах стоят слезы, пряча мир за искрящейся дымкой, все, что я вижу перед собой это огромный силуэт.
«Кончаем его? Или просто глаза выколем, жалко, а то маленький».
«Оставь его.Уходим».
«Да разве можно…»
Начинает тот, но осекается. Меня грубо отпихивают так, что я оказываюсь лицом к лицу со своей покойной матерью. Её челюсть отвисла и язык, такой огромный, вывалился изо рта. Я готов закричать от ужаса.
«Мама,мамочка».
Шепчу. Она не реагирует, а мне страшно.
«Мама,мама».
В голос.Помоги мне! Защити меня! Спаси…
«Мама! Мама!Мамочка!»
Но человек передо мной не моя мать, это просто мертвое тело. Эта женщина уже не моя мать,но я зову её изо всех сил, так что горло начинает саднить. Голос дрожит и срывается, будто цепляется в глотке за что-то шершавое. Я все зову и зову, хотя наверняка знаю, что она не ответит, чувствуя на губах солоноватый вкус слез.Горло так болит, будто, из него вот-вот хлынет кровь, но я кричу и кричу, пока наконец я не начинаю сдавленно хрипеть. Я перестаю трясти тело.
Эгоистка!
Пытаюсь засунуть её язык обратно в рот, но он слишком большой.
Предательница!
Карябаю ее глазные яблоки потому, что глаза закатились и видно только белки.
Предательница!Предательница! Предательница!!
Пытаюсь посадить её. Пытаюсь согреть её. Пытаюсь оживить её.
Помогите мне. Спасите меня…
В этой квартире только я и две холодные уродливые куклы. Все это похоже на кошмар, но проснуться я никак не могу.
Кто-нибудь разбудите меня!

Я подскакиваю на кровати от звука будильника. Одеяло, простыня, подушка всё мокрое, я весь липкий от холодного пота, а дыхание сбилось и застревает в горле,натолкнувшись на невидимую преграду. Я кашляю, чтобы протолкнуть этот комок дальше. Меня бьет дрожь, такая же, как женщину в моем сне. Что бы унять ее я тянусь к столику. Я достаю сигареты. Я курю. Отправляю вслед за дымом горсть таблеток. Стакан водки. Я не сумасшедший.
- Мне нестрашно, не страшно, не страшно…
Повторяю я шепотом. Мантра. Попробуй обмани реальность.
Руки и ноги немеют, мысли в моей голове начинают ворочаться медленнее, пока наконец, не останавливаются почти совсем.Я лежу и просто гляжу в потолок, в черную трещину, где кто-то копошится. Я сейчас точно знаю как выгляжу. Бледный словно лист бумаги, лицо перекосило от боли, по левой щеке стекает мутноватая белая слюна, а глаза бездвижно уставились в одну точку.Они блестят, кажутся стеклянными. Я сейчас не слишком отличаюсь от двух мертвых кукол, которых двадцать лет назад нашли в начисто обчищенной квартире в объятиях пятилетнего ребенка, который хотел накормить их слипшимися от долгой варки макаронами.Когда его пытались оттащить, он кричал:
«Папа! Мама!Они хотят кушать!»
Орал он,цепляясь за них руками и ногами.
«Они уже два дня ничего не ели»
Стонал он
«Я должен покормить их! Я должен умыть их. Я должен…я должен…должен
!»
Хрипел он
Я смеюсь. От тряски мне становиться дурно и я едва успеваю добраться до края кровати, прежде чем меня выворачивает наизнанку. Спазматические порывы выталкивают все из кишечника, кажется, еще чуть-чуть и на пол начнут выпадать внутренние органы.Моя печень вывалится и шмякнется об пол, с тем влажным звуком как когда по коже бьют мокрой ладонью. Или сердце, или легкие,или…, или…
Я выплевываю последнюю горько-кислую слюну и полощу рот водкой. Я встаю и иду в ванную. Я чищу зубы и умываюсь. Я даже, переборов себя, замазываю круги под глазами.Расчесываюсь. Одеваюсь. Улыбаюсь зеркалу. Человек из отражения устало скалит зубы. Лениво убирает прядь со лба.
«Ну и урод»
Беззвучно шевелятся его губы.
«Проклятье»
Ругается он.

- Что тебе,- спрашиваю я, перепечатывая какой-то документ, уже не улавливая его смысла,когда ко мне подходит худой и длинный как богомол сотрудник. Денис. У него светлые волосы, водянистые голубые глаза и вечно холодные влажные руки, похожие на чуть подсохшую рыбу. В довесок его голос напоминает скрип ножа по стеклу, и он считает, не знаю почему, считает меня своим другом
-Мой приятель устраивает небольшую вечеринку, - говорит он. – У этого придурка полно бабла.
Этот парень он лет на шесть младше меня. Сопляк с несоразмерно длинными конечностями и плохим запахом изо рта тормошит меня за плечо.
- Пойдем со мной.
У него маленькие кривые зубы.
- Оторвемся.Выкачаем этого придурка по полной.
Это ты тут придурок.
- Смысл жизни в вечеринках.
Ты заблуждаешься, его вообще нет.
-Соглашайся, ты не пожалеешь, обещаю. К слову, там будут Машка и Сабинка изнашего отдела. Они широких взглядов.
Он ржет.
- Их только надо будет чуток подпоить.
Меня не интересуют женщины.
- Правда там и этот гомик из бухгалтерии будет. Гандон.
Мужчины меня тоже не интересуют.
- Тебе надо отдохнуть. Извини, но выглядишь херово. Эй, ну скажи уже что-нибудь.
- Я пас, -подаю голос.
- Что? Эх,ладно не хотел тебе говорить, но у него будет кое-что покруче выпивки, - он говорит это едва слышно, самым тихим из возможных шепотов, его дыхание неприятно щекочет мне ухо. – От этой херни чувствуешь, что попал в рай.
Я определенно не верю в рай.
- Ну, давай,скажи уже что-нибудь? Ты похож на робота, слышь?
- Я пойду.
Я не верю в рай, единственное, что я ищу это забвение. Единственное во что я верю это пустота.
- Тогда после работы сразу туда. Никуда не уходи.
Говорит он и незаметно растворяется, будто его тут и не было. Моя голова болит, шершавый язык царапает нёбо. Хочется пить. Не отступающее ни на секунду чувство беспокойства накатывает с новой силой. Я выдвигаю ящичек стола, высыпаю на ладонь обезболивающее и успокоительное и отправляю все в рот. Разжевываю и запиваю водкой, которая плещется в бутылке из-под минеральной воды. К самому рту подкатывает комок, и я еле сдерживаюсь, что бы ни заблевать весь стол, с кипой бумажного мусора. Я уже три дня ничего не ел, если так будет продолжаться и дальше долго мне не протянуть.

Дорога в рай,которую мне обещали, оказывается обычным порошком белыми полосками рассыпанным по столу.
К тому времени как мы оказываемся в застекленной квартире, на двадцатом этаже, я еле ворочаю языком из-за антидепрессантов и водки. Едва ли меня радуют эти тонкие белые линии на черном лакированном кофейном столике. Если бы я не был под завязку напичкан валиумом, я бы разнес эту квартиру ко всем чертям. Я ожидал большего,а меня обманули.
Предатели!Горит в мозгу. Мне хочется взять что-нибудь, что-нибудь тяжелое, и разнести всем присутствующим головы, а потом усадить их за стол и только тогда попробовать порошок.
- Не делай такое страшное лицо, - говорит мне блондин с желтыми глазами. – Присоединяйся,что стоишь?
Мне вручают бутылку какого-то легкого пива, слишком легкого на мой вкус и подталкивают к столику, возле которого развалились две девицы и парень. Тот ошалело смотрит на меня и улыбается. Это голубой,о котором говорил Денис. Девиц я не знаю.
Мне дают трубочку и я, покачиваясь, наклоняюсь над столом. Мне стоит невероятных усилий поймать и втянуть белоснежную пыль. В носу саднит и я, не удержавшись, чихаю,поднимая в воздух облачко.
Все вокруг смеются, а одна из девушек ловит языком и ноздрями этот туман.
Кроме моих знакомых тут еще восемь человек, шесть из них девушки, желтоглазый блондин –хозяин квартиры и мужичек лет тридцати пяти которого никто не знает. Впрочем, это никому не мешает, а тот,оголившись по пояс и сверкая своими обрюзгшими, блестящими от жирного пота телесами целует взасос блондинку. Хотя другие не отстают от него, даже гомика окружили три девицы,периодически насильно целуя его. Он плачет, его глаза и нос распухли и покраснели, на шеи и груди обозначились следы засосов, которые он растирает пальцами. Девушкам это видимо нравится, потому что их действия становятся все откровеннее и бесстыднее.А он просто не может уйти из-за всего, что успел влить и принять в себя за этот вечер.
Все обещает перерасти в обычную оргию, меня это не вдохновляет.
Ко мне подходит девица и пытается дотянуться губами до моих. Я грубо отталкиваю её и та, с визгом, опрокидывается на спину, юбка задирается,обнажая бедро с синей паутиной вен или растяжек…или…или…
Все оборачиваются,потому что лежа на полу и размахивая руками, как ребенок, она все никак не замолкает.
Я поднимаюсь.
- Слушайте,- говорю. – В эту реальность закралась какая-то фатальная ошибка! Посмотрите на себя, вы даже хуже животных. Да у вас даже смысла жизни нет. Я уверен, когда Бог создавал этот мир, он не думал, что мы станем такими отбросами. Чем дальше,тем кошмарнее становиться жизнь. Мы тонем в собственном дерьме. И уже нету шанса выбраться.
Я не верю в Бога, но я кричу.
- Если ты есть, ты ведь отвернулся от нас, потому, что мы просто мусор, да?
Покажи мне смысл жизни! Ну же, давай!
- Мы же просто мусор, который дожидается переработки? Твой обещанный апокалипсис это же всего лишь печь, где сжигают отходы? Ты же никогда не собирался нас спасать? Ты же никому не собираешься дать прощения! Ты же просто забыл о нас? Потому мы тут гнием?
Ну же,ответь мне! Дай мне смысл! Убей меня! Сделай хоть что-нибудь!
- Ну, ты жжешь друг, - говорит Денис и ржет. Кто-то хлопает в ладоши. Кто-то улюлюкает.Толстяка рвет. Гомик плачет. Девицы самозабвенно сосутся. Брюнетка, которая пыталась меня поцеловать катается по полу стянув блузку и смеется. Хозяин квартиры вырубился.
Это непохоже на рай.
Обманщики!
Скорее это ад с беснующимися демонами.
Предатели!
Я опускаю руки и подхожу к столу, втягиваю еще порошка. Глотаю пиво. После этой пыли его вкус кажется немного лучше, не смотря на то, что оно стало теплым. Онемевшее тело живет почти отдельной от меня жизнью. Мои мысли и его желания противоположны.
Ветер,врывающийся в распахнутое окно, шевелит волосы на моей голове. Нос и глотка болят, голова раскалывается, я не чувствую ни ног ни рук, какая то теплая струйка течет из моего носа и я автоматически слизываю её. Кто сказал, что кровь не сладкая ошибался. С металлическим привкусом и солоноватая. Будто дитя поигралось с ингредиентами. Моя кровь слишком густая. Видимо, тот же ребенок,что смешал в ней соль и сахар добавил туда щепотку крахмала. Сердце просто не в силах протолкнуть эту киселеобразную жидкость по венам.
Умираю,пульсирует у меня в мозгу.
- Бля, -слышу я Дениса. Его голос бьет по ушам. – Слушай, друг, кажется ты перестарался. Ты только не волнуйся...
Я и не волнуюсь.
- Просто посиди спокойно. Девчонки притащите одеяло и не дайте ему вырубиться. Мне плевать как, только если вырубится я вас от.ебу.
Они будут счастливы, я уверен.
Я поднимаюсь,не смотря на протесты девушек, пока Денис куда-то исчезает.
- Внимание,- хриплю я, - это переломный момент в моей жизни, поэтому я хочу, что бы вы меня выслушали.
Ну же,смотрите на меня.
- Все свои двадцать пять лет жизни я был нарывом на теле общества и сейчас я собираюсь избавить его от болячки. Минус одна проблема.
Говорю я.
- На самом деле я всегда хотел полетать.
Я встаю в позу бегуна, выпятив зад и почти согнувшись вдвое. Не в тему на ум приходит рыдающий голубой.
-На старт, -шепчу.
- Внимание,-громче.
Марш!
Сорвавшись с места перепрыгиваю диван, добираюсь до окна, отталкиваюсь от подоконника и лечу вниз. За собой слышу истеричные крики ужаса, вижу, как с одеялом в окно свесился Денис.
- Ты придурок, - вопит он.
Нет, это ты придурок и сопляк.
Мне нестрашно, не страшно, не страшно…
Повторяю яшепотом. Мантра. Попробуй обмани реальность. Я не смог.