ШАРЫ

Укрепи меня, Господи, в вере моей -
Лес сомнений стоит неприступной стеною...
За тобою лишь чудо, начало пути.
Остальное - за мною...
(Максим Николаев «Молитва»)

                Фантастический памфлет-предупреждение

(Автор уведомляет, что отдельные совпадения в лицах, названиях и фактах конечно же не имеют отношения к месту проживания уважаемых читателей. Главные герои повествования являются вымышленными персонажами, ничего общего, разумеется, не имеющими  с реальными общественно-политическими деятелями. Действие сюжета происходит в будущем, которое является всего лишь продолжением настоящего)
               
            Председатель Отвагинской облдумы Владимир Фомич Дундуков с трудом оторвался от стула. Нужно взбодриться, - решил Дундуков , плеснув себе в фужер «Чивас», - вчера пили с представителем президента, провожали… позавчера – с председателем Госдумы, -  требовал Remy Martin. А где его взять, б….ть, в этом дремучем городишке. Еще за день до этого тоже пили…? Не помню с кем. Уже месяц бухаю. А до этого играл в теннис пару сетов с Хрениченко… Пили за жисть. Тупой м…к, даже не слышал  Мика Джаггера из «Ролинг Стоунс». Сволочь конечно изрядная, но моя сволочь. Надо его посадить на комитет по спорту и молодежным делам. Во б…я, башка раскалывается. Позвать Слизкину, иначе ни х…ра с утра не заладится? Уй, че ж  мне с нею так хорошо ? Особенно после трех фужеров чиваса… И можно на фракцию. Так, какой у нас сегодня день? Угу, пятница. Только бы высидеть часа два-три и в сауну. Наливанов обещал свежих девочек и пивка…   
               
У окна губернаторского кабинета с видом на голубые ели и статую незыблимого Ильича стоял Клим Емельянович Гансов. Будто «зашитый» в застегнутом на все пуговицы,  сером костюме и  белой рубашке, затянутой синим в желтый горошек галстуке чувствовал себя Клим Емельянович совсем неуютно. В голову лезли тяжелые государственные мысли. Вчера нарочным доставили очередную порцию бабла в администрацию президента на подогрев крыши, а сегодня уже отзвонился Хрюнштейн…
       Ви понимаете, Ганс, шо  лимон, шо ви передали, просто обижает прэзидента.  Прэзиденту нужно беспокоиться о дэтских домах, а ви этого не замэчаити. Шо такое лимон дэрэвянных? Это закусить дрянной московский коньяк, сидя на лавочке у Киевского вокзалу. Хотите, я расскажу вам старый еврэйский анекдот про то,  как дядюшка Хаим пэрэпутал рубли с долларами? Хи-хи-хи… Знаете, шо ему ответила тетушка Сара? Хаим, если ты не можешь отличить доллар от рубля, - ты не еврэй. Считай в ЕВРО, и ты не ошибешься. Ви теперь понимаэте, шо нужно сдэлать, шо бы наши мысли совпали с посланием прэзидента?»
       «Где я возьму миллион евро, - мысленно возмущался губернатор,-  если  ничего не работает. Балконы валятся от ветхости, коммуналка дряхлая, скоро Отвагинск провалится в одну большую промоину, дураки не могут залатать дороги, вымести мусор, здравоохранение в упадке, зябь поднимаем с белыми мухами. Вся надежда на Всевышняго». Нервничая, Гансов всегда переходил на родной деревенский говорок, который никакими образованиями исправить было невозможно.  «Все просють . Попы так самые наглыя. Дай на один собор. Дали. Теперь дай на другой. И так уже обложил всех своих данью. Зарплату повысили? Теперь отдай тысчу в месяц на церкву. Плюнуть на все и поехать на тракторе зябь подымать. С кем работаем? В слове ЯШО делают четыре ошибки , - пишуть ИСЧО. А детЯм яшо сдавать ЭКГ…
      
               Грустные мысли посещали в это утро и прокурора области Вершковенко. А если так -, думал прокурор,- взять да и засадить их лет этак на двадцать пять. Во было бы здорово! Всех!  Блатных, депутатов, губернатора! А себе оформить явку с повинной. Нет, нельзя. Придут другие. В зоне жизни не будет, а на свободе и вовсе голову оторвут.
              А по другому, - продолжал размышлять прокурор, - полсотни областных депутатов, каждому намекнуть, что на крючке, да по миллиону, а с губернатора можно и десять. Построить дом, высадить сад, яблони, груши….заняться разведением антуриумов… Вот только новый полицейский генерал все лезет не в свои дела, копает, вынюхивает, вызнает, почему закрываем перспективные дела. В предстоящем  интервью нужно будет подчеркнуть, что полиция зачастую непрофессионально ведет дело, игнорирует интересы органов государственной власти. Прокуратура же наоборот - поправляет областное законодательство, расследует дело о коррупционном сообществе перевертышей в полицейских погонах, защищает интересы национальных меньшинств, широко заселивших территорию области…   

             Отец Михуил ( в миру Эдик Дундяев) не переставал осенять свое тучное тело тайного приверженца однополой любви крестным знамением. Его святейшество Патриарх посылает епархии мощи блаженной Марии (московской Машки-дуры, исплевавшей и опроставшей при коммунистах все святые на тот момент места – мавзолей Ленина, ВДНХ со статуей рабочего и колхозницы Веры Мухиной  и даже будущий цирк Никулина на Цветном, доподлинно предсказавшей конец света в тринадцатом году, не уточнив при этом, какого столетия ). «Великая радость, спаси нас Господи за наши прегрешения» ,- бывший фарцовщик Эдик не сомневался, что новая мистификация принесет отвагинскому клиру солидный магарыч, гешефт, как сказала бы матушка Настасья, бывшая проститутка Котя, отобранная святым отцом из светских, поскольку закрывала свои уставшие б….е глазки на его нетрадиционные даже в грешном мире утехи.  По словам его близкого друга, бывшего попа и нынешнего киногероя  мыльных телеопер  Ивана Охломостина, хотя отец Михуил и любил дорогие часы, костюмы и автомобили, он всегда оставался хорошим и душевным человеком.
           «Нужно будет поставить одного «козлика»  на «задний проход» для нужных сановитых людей, коим терять время в ожидании чуда не к лицу», - думала добрая, но хитрая душечка . «Козликами» отец Михуил ласково называл церковных служек, некоторые из которых - «противные» - уже успели спознать всевышнего через толстый блудливый зад его покорного слуги. Эх, жаль,- подумал ловчила,  - места маловато. Отрезать бы у города еще соточек. Ну, с Божьей милостью, - решил про себя Михуил. 

     Безудержно летел, не замечая никого, распугивая зазевавшихся владельцев авто и пешеходов по улице имени отвагинского революционера Фокия Игнатова пьяный в дребедан «Ланд Крузер» городского депутата Хмичи Поебукидзе. «Аааааа нам все равно, Аааааа нам все равно … бу…бу…бу… Мы волшебную пилим трын-траву»,- орала шальная компания, переиначивая известную песенку про зайцев на новый лад. На стэдэон, там тэрын-тарава, пилым тэрын-тараву на стэдэонэ…! Пилым футэбол… Пилым  стэдэон! - орал раскрасневшийся от испитой за ночь водки Хмича. «Асса»,- вторили горячие грузинские парни. «Хотим пялИться на трын-травке, дадим дрыну на трыне», - голосили пьяные русские девки.
             Крузер тем временем, резко развернувшись, мчался к стадиону и казался неуправляемым. Хмича изо всех сил жал на тормоза. Тормоза не работали. А б…т, конкурэнты, заказалы,- пронеслась одинокая трезвая мысль в потухающем мозгу бузотера, когда машина стремительно врезалась в огромный железобетонный шар, бездумно символизирующий футбольный мяч и мгновенно аннигилировалась вместе со всей сидящей в ней гоп-компанией.

            «Так точно, товарищ генерал-майор, - докладывал ответственный полицейский чин по итогам происшедшего,  - испарилась без взрыва , как будто ее и не было»,- недоуменно пожимая плечами.
   
            Самое удивительное произошло несколькими мгновениями позже, когда пошатнувшийся от удара внедорожника, шар, потеряв равновесие и  отрываясь от фундамента медленно, медленно, переваливаясь с одной стороны на другую, неуклюже начал скатываться по бульвару первопроходца Гагарина. Набирая скорость и проносясь по гладкой «откатной» брусчатке, шар, занесенный неведомой силой, подрезал громадину здания бизнес центра, претенциозно и цинично названного «Экспозицией» , которое сразу же накренилось и стало складываться словно карточный домик…
      
            Вот и выход, - подумало изумленно выглядывающее из окна прокуратуры «государево око» . Это же сколько возбУжденных уголовных дел… и по шарику, и по Экспозиции, и по брусчатке. Всех призовем к ответу,- светлым лучиком надежды пронеслось в тяжких мыслях Вершковенко. А там, глядишь, засветит должность председателя облсуда – тихое денежное местечко…

           Шар продолжал нестись… Наткнувшись на горизонтальную скульптурную композицию - колесо с профилями предтеч мировой космонавтики, среди которых, по неведению местных столоначальников-графоманов, фигурировали некто Энштеин, а также папа Циалковского Эдуард, - шар подпрыгнул и, словно не замечая скромного выставочного зала, прямиком подлетел к высокому девятиэтажному зданию Отвагинской горадминистрации…
          Наткнувшись на обитель продажной и коррумпированной муниципальной власти, шар, словно испугавшись незыблемой крепости всевластия, отскочил, и вновь устремился вниз по бульвару, плавно огибая «писающую», если смотреть в анфас , на горожан и  проезжающие мимо машины гранитную статую вождя.
   
         Гансов, мрачно наблюдая за несущимся шаром из окна администрации,  стремительно соображал: так, перезвонить этому президентскому  крохобору, мол у нас стихийное бедствие, поэтому бабла нет, наоборот нужны фонды на восстановление, иначе шар снесет все ваше ЕДРО к е…й матери. Подкинете - отпилим. Теперь в ГО и ЧС, что б ликвидировали последствия. Прокурору, что б возбуждали. Ничего нормально сделать не могуть. Повесим на Смирного. Старый дуб. Плохо, что  успел уйти в отставку. Ничего посидить. Не помреть. Теперь, собрать коллегию. Перетрахнуть замов. Сидять, шары катають… И почувствовал странное легкое дрожание под ногами.               
               
         Владимир Фомич застегнул ширинку… и вышел из уборной в комнате отдыха. Как хорошо просто посцать. И не надо никакой Слизки. Только от чиваса не откажешься. Это ж так приятно. Маленький глоток такой далекой и желанной Америки. Сын партийно-хозяйственного руководителя местного значения Дундуков еще в среде «золотой» молодежи всегда старался произвести впечатление. Даже на похороны  приехал однажды с джипом сопровождения. Проходя по комнате отдыха, думский председатель с глубоким внутренним удовлетворением поглядел на стены, представлявшие собой огромный четырехугольный иконостас  фотографий Владимира Фомича Дундукова, на которых он был изображен рядом с выдающимися государственными деятелями. Вот Дундуков на фото с президентом Давилиным с пожеланием «глубоко и сердечно», а вот с премьером Дамским и с другой надписью «от всей души». А вот с Давилиным только уже премьер-министром, а здесь с президентом Дамским и с надписями переделанными наоборот. И снова с Давилиным президентом … «Нужно будет, чтобы освежили фото с нынешним премьером Дамским»,- подумал Владимир Фомич и улыбнулся, разглядывая согревающие душу дипломы в дорогих багетах, выданные научной общественностью «академику академии охраны безопасности», «действительному члену-корреспонденту академии экологии права», «члену президиума академии управления академическим управлением» в знак признания его интеллектуальной величины.
             Уже выходя, председатель обернулся, что бы еще раз взглянуть на главную  достопримечательность иконостаса золотую менору – семиствольный  подсвечник (семисвечник), закрепленный на подставке, подаренный  раввином Савиком Иудбергом в знак полного взаимопонимания. Чуть ниже меноры скромно зависло серебряное православное распятие, презентованное отцом Михуилом в благодарность за лихо прокрученную коммерцию с партией конфискованных сигарет.         
            Владимир Фомич подошел к окну и обомлел. На бульваре неподалеку от гостиницы «Центральная», где обычно обитают самые дорогие отвагинские проститутки, нарисовался несущийся шар. Наливанов -, шалея от увиденного замычал Дундуков, - на ворота, остановить этот е…ный мяч. Щас Думу снесет вместе с нами. Футболист в прошлом и нынешний руководитель думского аппарата Наливанов, человек с оттопыренными ушами и крысиной угодливо-рябой физиономией всю свою сознательную жизнь притирался к тем сильным, властным и наглым мира сего лицам, от которых зависела его судьба. Вот и приходилось бывшему спортсмену наливать им крепенького, баловать пивком, проходиться по их жирным и потным раскрасневшимся спинам веником, угодливо подкладывать под них баб…, но главное неукоснительно исполнять все их пусть даже самые нелепые желания: открывать пачки сигарет, разменивать у менял почтенные баксы на деревянные рубли, да корчить перед ними шута, обыгрывая в образах очередной похабный анекдот. Сынок его, которому «оставлен был ключ», изрядно располневший Федичка Наливанов служил неподалеку, ведая кадрами думского аппарата…
           Наливанов, внезапно выбежавший из дверей Думы тщетно пытался оторвать перекладину от ближайшей лавки, чтобы заклинить этот сумасшедший шар. Поздно, огромный мяч, укатавший бывшего нападающего в плитку, победно подпрыгнул и курочил краешек думского  фасада. «Это же боулинг, со страйком в первом же фрейме - проносились в голове председателя сумасшедшие ассоциации. Последнее, что пришло ему в голову – была мысль о том , что  вот так же, наверное,  чувствовали себя голубоглазые бестии, захватчики-нибелунги, пролетая в вагонах со взорванного отвагинскими партизанами Голубого моста, впоследствии стыдливо переименованного блюстителями нравственности в Синий.
   
            Однако, случившееся было только началом низвержения властных атлантов, державших в своих волосатых неандертальских руках энергетику и  строительство, криминальные схемы чернобыльских махинаций, незаконную вырубку леса, распил многочисленных гектаров земли ... гигантскую машину наживы, человеческого унижения и повиновения.
            
          Качнулся раз, другой и покатился вверх по улице имени Михаила Доки, кузнеца, а в годы войны одного из руководителей партизанского движения в Отвагинском крае, подчиняясь неведомой силе, вопреки закону всемирного тяготения, другой шар, изготовленный незамысловатым скульптором в память о чернобыльской катастрофе. Шар, сделанный в скульптурном стиле тяп-ляп, уже успел треснуть. Прав был старый мудрый губернатор Кораблев, назвавший его странным треснутым шариком, поставленным не в том месте. Лучше бы чернобыльский шар не ставили и вовсе.  Пока его футбольный брат сокрушал бизнес-центр, а затем бывший обком КПСС, ставший теперь развалинами облдумы, справедливо окрещенной кем-то из многочисленных просителей «боблодумой», и весело скакал по ступеням местной «потемкинской» лестницы, спускающейся на набережную к серому архитектурному образчику эпохи заката соцреализма  киноконцертному «Единству», чернобыльский шар выскочил на проспект вождя мирового гегемона  и начал крушить сплошь один за другим раздобревшие на казенных харчах храмы, где снова, как и в старые добрые времена две тысячи лет назад, процветала торговля, несли  свою службу фарисеи и саддукеи, книжники, жрецы золотого тельца, воспевая осанну святой для них Мамоне. Рушились раззолоченные до неприличия купола, слетали с них плохозвучные колокола, словно ударами ржавой железки о кусок подвешенной рельсы на комсомольской стройке отбивающие: бун-дан, бан-дун, смены не будет, дан-дун, дун-дан, не ждите перемен.
           «Спаси мя, Господи, - не переставая крестился отец Михуил, - да святится имя твое в злате куполов храмов твоих. Убереги нас, Господи от суда твоего праведного».
            Михуил почувствовал нарастающее под ногами гудение,  приближающийся из-под земли гул. Словно дьявол, заточенный в своей подземной огненной темнице, рвался наружу.
           «Спаси мя , Господи, спаси и сохрани все нажитое молитвой твоей за нас грешных», - в панике бился головой старый гомосек, кладя поклон за поклоном.
           Крак … Широкая трещина поползла от земли вверх по новоявленному отстроенному мусульманами - гастарбайтерами на оброчные рубли атеистов кафедральному собору. Крак… вторая трещина расколола надвое фаллическую колокольню.
            Символ чернобыльского лиха летел над Верхним овражком, застывшими в металле русским витязем Пересветом и гусляром Баяном, безмолвно взирающими на чудо, непостижимо проносящееся над их головами. 
               Спустя мгновение шарообразные братья встретились и сообща врезались в здание «Единства», по-новому обозначившего единение мирской и небесной властей, а так же цивилизованные партнерские отношения между стаями волков и отарами овец, превратившееся в прибежище сумасшедших диджеев. Удар был настолько тяжелым, что и здание,  и сами шары рассыпались в пух и прах. Впоследствии экспертная комиссия предположила, что внутренние физические связи в несущих конструкциях здания были нарушены магическими звуками клубной музыки, привезенной на Отвагинскую землю из гаитянской обители чудовищного культа ужасного Вуду. Но странное дело, совершенно не замаранный  стоял посреди серой пыли чудом уцелевший , отливающий благородным лаком, словно на сюрреалистическом полотне великого Дали  великолепно сохранившийся экземпляр знаменитого и легендарного рояля фирмы «Стейнвэй и сыновья», на котором впервые в Отвагинске играл Мусоргского своими огромными и нежными лапами могучий лев - народный артист СССР Николай Петров.    
               
           Но катаклизм еще не достиг своего пика. Подземный гул сменился скрежетом. Тектонические глыбы вырвались из плена земной тверди. Гигантский подземный трактор, управляемый небесным механизатором поднимал зябь, аккуратно запахивая в глубины земли никчемные и пустые пласты. Рушились здания прокуратуры и администрации… Опала,  словно всемирный торговый центр, взорванный цэрэушниками для оправдания «борьбы с терроризмом» и подавления пресловутых американских свобод, и зарылась в землю девятиэтажка городской власти, пытавшаяся запугать шар своей цитадельной неприступностью. Летели останцы поруганных их горе-служителями храмов. Запахивал неведомый небесный коллега губернатора Гансова «боблодуму», напоминающие боевые машины пехоты джипы депутатов. Исчезали с лица Отвагинска продажные суды. Провалилась статуя отвагинской Фемиды, с глаз которой судебные переустроители сорвали повязку , дабы современная богиня правосудия с пристрастием относилась к судимым, защищая свое мздоимство щитом закона.
          Проваливались сквозь землю громады бизнес и торговых-центров, продававших разглаженные тряпочки, купленные в Китае на вес, уродливые центры досуга с барами и ресторанами,  саунами и блудницами.  Лишающие горожан ума и фантазий уносились прочь с лица отвагинской земли в ее глубины «академии» мебели, «галереи» дамского белья, «музеи» генно-модифицированной и просроченной по срокам хранения пищевой продукции. Летели в тартарары безумные «симфонии вкусов», «сюиты запахов», «апассионаты мод».  Рушились банки. Превратился в пыль, рассеявшуюся в воздухе ХАМ-КРЕДИТ-БАНК, забросавший жителей области навязчивыми СМС предложениями по беспроцентным кредитам. Кредиты были бесплатными, но их оформление стоило денег и еще каких… Кружились и обесценивались прямо в воздухе евро, доллары, фунты стерлингов … И только израильские шекели, набирая высоту, формировали огромный косяк и улетали к себе на обетованную землю, чтобы порадовать население общественных кибуц ловкими воздушными виражами невиданных птиц. Мировые валюты никто не замечал, до них никому не было дела…Поразительно, но не тронул, то ли по необъяснимой случайности, то ли по непонятой закономерности, аккуратный небесный пахарь ни бегущих по улицам в панике людей, ни жилые дома, таким образом, не только не нанеся жителям Отвагинска ущерба, но наоборот, удовлетворив их моральные устремления к правде и справедливости, не реализованные в прозрачных кабинках для тайного голосования.  Не коснулся он ни драматического театра имени писателя Алексея Николаевича Толстого, ни разбитого напротив романтичного сквера имени поэта и дипломата Федора Михайловича Тютчева. Зато в отвагинском центральном парке культуры и отдыха  провалились сквозь землю пивные шатры и нелепые древнегреческие портики. Но сохранились деревянные скульптуры. Ушла под землю посрамленная отвагинскими астрономами церквушка. На ее место поднялась из земных недр идеально ровная строительная площадка, как будто специально предназначенная для восстановления сожженного рукой неведомого Герострата музея отвагинского леса. Тайная сила перевернула пласт земли под краеведческим музеем, и парадный вход здания оказался там, где и должен был находиться – лицом на проспект. Провалились и первые этажи высотного дома с часами…На фоне укороченных башни и ее архитектурных спутников гордо возрос памятник отвагинским партизанам. Вечный огонь, кстати сказать, во время всего этого точечно направленного катаклизма, так и продолжал гореть не пошелохнувшись. Сломалась, ударилась оземь и рассыпалась колонна с крючконосым результатом радиационной мутации двуглавым орлом, символизирующим уродливые пережитки царского прошлого и современную российской «суверенную демократию». На Кургане Бессмертия засияла в лучах утреннего солнца, подобно фигуре человека с широко и крепко расставленными ногами и руками, готовыми объять весь мир, звезда победы человеческого разума и любви над мировым злом и мракобесием, невежеством и предательством, воровством и стяжательством…
            
            Наступило прохладное субботнее утро.               

            У выставочного зала на бульваре космонавта Гагарина стояла белокурая слепая девочка. Девочка играла на скрипке адажио. Перед ней лежал пустой футляр. В него не успели накидать меди. Горожане, еще не оправившиеся от катаклизма,  остерегались высовываться из запертых квартир и предпочитали отсиживаться дома, где проходили их детство и юность, молодость и старость, где не страшны были им грозные ветра перемен. 
          
           По бульвару шел почтенный седобородый старик с посохом в руке. Благородное лицо его изрезали глубокие каналы морщин. Но статью старик был еще силен. Вселенской вечностью веяло от его усталой, но все еще твердой походки. Сколько же прошел этот старик на своем пути. Годы? Сотни, тысячи…? А может быть миллионы и миллиарды лет? Из какого созвездия пролегла его дорога? На которой из звезд в конце вселенной  предстояло ему завершить свой путь? Старик остановился напротив девочки, вглядываясь в слепые глаза юной скрипачки. Словно почувствовав  взгляд, старика, девочка ответила ему своей грустной незрячей улыбкой. Старик дослушал Альбинони и снова двинулся вниз по бульвару…
           А в небесной голубизне возник маленький волшебный солнечный зайчик. Стремительно приближаясь, лучик неожиданно проник в слепые глаза ребенка, озарив зрачки нестерпимо ярким светом, накрепко спаял молекулы поврежденных клеток роговицы…
        Девочка, трогательно прижавшаяся к скрипке, увидела свет и синее небо над головой, и восходящее огненное светило, и очертания чахлых саженцев  по бокам замощенного плиткой бульвара…
       
       «Слаб человек,- думал старик, спускаясь по лестнице к понтонному мосту на Отважке-реке. Порой ему приходится помогать. Вот как в этот раз. Дело сделано? – старик слегка помотал головой. Избавиться от нечисти и скверны внутри себя совсем непросто,- странник тяжело вздохнул. Ведь за мною лишь чудо, начало пути. Остальное за вами, за вами, люди. Ничего,- успокоил он себя,- каждый раз оказываясь в начале, они будут все же другими, пойдут иными путями, научатся поступать иначе и станут, наконец, достойными замыслу их творца…»
Перед вами целый мир, люди.
Ваш путь еще только начинается.
Чудо свершилось.
Остальное за вами.
       20-30 мая 2013 г.
      г. Отвагинск