Здравствуй, Зайнди... Гоген!

                Аласханову Зайнди.
                До востребования.
                Москва.               

               Здравствуй, тысячу раз здравствуй,  Гоген.
               Не знаю почему, но ты слишком долго шел к нам. Что тебя держало вдалеке от своего зрителя? Почему ты избегал общения с поклонниками живописи?  Может, ты не был готов пустить нас в свой мир искусства, но не боялся же выходить на ринг, участвуя в боях по вольной борьбе? Я даже знаю о твоих похождениях в Индии. Кстати, Поль Гоген тоже бывал в Индии. Надеюсь, ты не считаешь цивилизацию болезнью. Поль, испытывая с детства тягу к экзотическим местам, жаждал слияния с природой и поэтому уехал в 1891 году на Таити, где написал восемьдесят полотен. После кратковременного (1893—1895) возвращения домой во Францию,  болезнь и нищета погнали его в Океанию навсегда. Сначала на Таити, а через шесть лет - на остров Хива-Оа (Маркизские острова). Здесь он работал журналистом. Писал рассказы и пейзажи.  Несмотря на букет болезней  (в том числе и проказу), бедность и угнетающую депрессию, из-за которой  даже пытался покончить жизнь самоубийством, свои шедевры он написал именно там, динамичными мазками  соединяя мифы и реальность сказочного края.
         Подумаешь, что между французом и тобой 99 лет! Я еще не определилась с чеченскими Сезанном и Ван Гогом. Кстати, отец Винсента как и твой был священнослужителем. Их еще надо найти. Поверь мне - они есть. И ничего, что при жизни его талант не признали, и работы Поля не находили спроса. Зато у тебя нет надобности продавать свои полотна. Твое богатство - друзья, которым ты даришь свои шедевры...

          Здравствуй, Гоген!
          Извини, что не отправила письмо. Прошел год. Знала, что ты пишешь кистью по холсту в свободное время, преподаешь в школе Олимпийского резерва, радуешься успехам Тимура. Помню, что ты мечтал сделать из него чемпиона. Представляю, как на гладкий  стеклянный ледяной каток выходит статный фигурист. Он кружит в вихре танца, а из-под лезвия вылетают искры. О Тимуре я еще напишу. Знаешь, я намерена долго гулять  с ним по ночному городу и слушать истории из жизни одиноких мужчин - отца и сына. Он расскажет мне о Москве и Нью-Йорке, фигурном катании и вольной борьбе, русской зиме и кавказской жаре.
          А я вновь возвращаюсь к твоим полотнам. Пейзажи, пейзажи, пейзажи. И портреты на фоне пейзажей.
          Слышу хруст снега, плеск воды, тишь неба и  звуки азана. Горящие краски не отпускают от твоего заката. Во всех штрихах, Гоген, слышится твой добрый смех.
          Мои мысли будоражат сознание, напоминая о скоротечности времени. Слышу крик петуха и блеяние козленка, журчание горного родника и тихие  мужские голоса. В воздухе запахло свежей сметаной и кукурузной мукой.  А вот ослика мне стало жалко. Неужели он наказан весом седока? Чувствую холод  камня башен, запах травы и дуновение свежего ветра. Останавливаюсь у генеалогического древа и вновь возвращаюсь к портретам. Друзья и близкие родственники, коллеги и просто знакомые, с кем сводила судьба. Кажется, что  иду по кругу. Кругу твоей жизни. И хорошо, что нам не дано знать радиус этого круга.
         Гоген, что ты еще напишешь? Жду продолжения.
_______________________________________

P.S. В свободное время перечитай С.Моэма. Свою "Луну и грош" о тебе я еще напишу.