Не становись убийцей денег ради...

      И все же, как странно коротка человеческая память! К тому же избирательно коротка. То есть человек готов воспроизвести в памяти события многолетней давности, но если события эти негативного свойства, готовность к воспроизведению тотчас ослабевает и постепенно сходит на нет. Как у лжеуголовника «Доцента» из культового фильма минувшего столетия «Джентльмены удачи»: «Здесь помню, а здесь не помню». Но там лжеуголовник хотел выведать у подельников нужную ему правду и потому, так сказать, «косил» под страдающего амнезией. Нам правду выведывать ни у кого не надо. Достаточно отступить на пару десятков лет назад, ежели с кончины СССР отсчитывать, — и вот она, правда, во всей неприглядной наготе красуется. Надо только поднапрячь память, ну и, разумеется, пораскинуть мозгами, чтобы правдиво обо всем поведать детям и внукам. Хотя бы устно. Печатной правды об истории нашей двадцатилетней независимости днем с огнем не сыщешь. Зализанно-прилизанных книг, настоянных на псевдопатриотизме, направленных на высокую мифологизацию малогероических событий, предостаточно, но с горькой квинтэссенцией, целебной исторической вытяжкой для каждодневного пользования — таких единицы.
      Альтернативной истории, увы, в природе не существует, представить же со значительной долей вероятности, как бы сложилась наша жизнь при иных исторических обстоятельствах — можно и должно. Дабы не тешить себя иллюзиями по поводу несвершения грандиозных планов, либо наоборот, — чтобы попусту не терзаться из-за якобы допущенных роковых просчетов. Любое начинание несет в себе романтическую надежду. После развала Союза мы искренне верили, что победа харизматичного Звиада Гамсахурдиа над заплесневелыми коммунистами откроет Грузии дорогу в царство вечного благоденствия. Как же: раз Звиад Константинович обещал прокормить новообразованное государство, опоив весь мир нашим «боржоми», значит, так тому и быть!.. В этом, ставшем притчей во языцех смешном обещании, конечно, неосознанно, однако уже присутствовал порочный план развития грузинской экономики, целиком основанный на эксплуатации природных ресурсов страны. И в независимой стране способна пышным цветом расцвести экономика колониального типа. Просто в одной — это нефть и прочие топливно-энергетические ресурсы, в другой — минеральная вода. Запасы того и другого могут быть велики, но не безграничны. Безгранично и абсолютно законно желание народа любой страны хорошо жить. А хорошо жить можно только своим трудом, вне зависимости от объема углеводородных залежей и дебета минеральной воды.
      Над бурными водами грузинской митинговой демократии в последнее двадцатилетие развевались лозунги-баннеры разного толка и содержания, чаще всего либо победно-торжественные, либо призывно-императивные. Лично я за столько лет ни на одном митинге не видел взмывшего над толпой а-ля первомайского плаката с простыми, как шпала, словами — «Да здравствует трудовая Грузия». В ходу была другая фразеология. Это она заглушила голос разума, когда в январе 1991 года с благословения президента Гамсахурдиа грузинская полиция открыла счет захоронениям во дворе цхинвальской средней школы. Неправ, несомненно, был видный осетинский литератор Нафи Джусойты, в надуманно-пафосных статьях об истории древнегрузинской области Шида Картли заявлявший, что «пять тысяч лет живут осетины на этой земле». Наука располагает другими сведениями, и мы, грузины — автохтоны края, сторонники, как нам кажется, единственно подлинной версии появления в Самачабло иноплеменников, все равно ни в коем случае не должны были им доказывать свою правоту огнем и мечом.
      Ради достижения своих целей хитромудрые политики часто выдают глупость за лучшее оружие. Мы взяли на вооружение глупость, а впридачу пещерный национализм Гамсахурдиа, мигом превративший в мелкую пыль вроде бы крепко устоявшиеся представления о природной грузинской толерантности. Какого же ответа следовало ожидать от атакуемого этой глупой силой тридцатипроцентного негрузинского населения страны? Неужели мы выиграли от того, что тихие, трудолюбивые джавахетские духоборы снялись с насиженных мест и вместе с прочим многотысячным русскоязычным людом подались в северные пределы распавшейся империи? В их опустевших домах так и не поселились не от хорошей жизни мигрирующие по стране в поисках лучшей доли представители титульной нации: уж больно суров джавахетский климат и чересчур теплолюбив главный человек нашего государствообразующего этносостава.
      Первый грузино-осетинский конфликт продиктовал политэлите страны новую конструктивную формулу выстраивания национальных взаимоотношений, но политэлита занялась внутренними разборками, на которые потратила уйму денег и драгоценного времени, никогда не обращающегося вспять. Сомнительно, что психофизические качества президента Гамсахурдиа позволили бы новорожденной стране в океане обрушившихся на нее проблем прибиться к спокойному берегу. Экспансивный волюнтаризм перемежался в Звиаде Константиновиче с покорностью дамскому семейному окружению, и, чего греха таить, в основном именно по этой причине принятие важных государственных решений в декабре 91-го из будуаров «Колхидской башни» переместилось в подземный бункер здания парламента на проспекте Руставели.
      Трагикомическое положение первого президента — талантливого человека, но немудрого политика — в печальном конце недолгой карьеры усугубилось ко всему прочему тем обстоятельством, что из бункера его «выдворили» люди отнюдь не безупречной гражданской репутации. Если, конечно, взглянуть на тот мучительно памятный двухнедельный процесс «выдворения» с точки зрения добропорядочного законопослушного гражданина. А если взглянуть с точки зрения Джабы Иоселиани, то факт прихода к власти, как он сам впоследствии не без подкупающей иронии признался, «известного вора и неизвестного скульптора» не вызывает порицаний и является вполне закономерным. Воры-законники в Грузии всегда пользовались чуть ли не сакральным пиететом и политическое возвышение одного из «паханов» многие в стране восприняли как огосударствленную суперкоронацию блатного лидера. Не сгущаю ли я краски? Нет, не сгущаю. Вспомним итоги соцопроса, проведенного в далеком 1986 году среди тбилисских старшеклассников, и станет ясно, какие нравственные, а вернее, безнравственные ориентиры господствовали в среде нашего подрастающего поколения. Школьникам был задан один-единственный вопрос: «На кого ты хочешь быть похожим в жизни»? 40% (!) опрошенных ребят изъявили твердое желание быть похожими на Гиви Резаного, вора в законе Гиви Берадзе. Как знать, не эти ли 40% электората в 1990 году отдали свои голоса Звиаду Константиновичу, а всего лишь через год они же уже с оружием в руках ревизовали прежний выбор?!
      Новый выбор пал на Эдуарда Шеварднадзе, но облегчения стране он не принес. Бывший первый секретарь Компартии Грузии, в одночасье возведенный военным переворотом (увы, переворотом, а не «народной революцией») в ранг председателя Госсовета, созданию гражданского общества никак не поспособствовал, зато огонь гражданской войны раздул похлеще фольклорного Нацаркекия. Посеявший ветер пожнет бурю. Так оно и вышло, разве что с извинительными разъяснениями катастрофического итога: золодувов хватало с обеих противостоящих сторон. А Россия тем временем уже тогда, в 1993 году, представила наглядный план развития событий в случае дальнейшего продолжения наших упражнений в политическом своеволии — передел исконных грузинских земель в ответ на передел сфер политического влияния в пользу США. Покидая на российском самолете павший Сухуми, Шеварднадзе наверняка понял, что месяцем ранее близ Мцхета вовсе не шальная пуля отправила к праотцам резидента американской разведки в Грузии Фреда Вудрофа, и наверняка пожалел о вводе войск в Абхазию с далеко идущими намерениями.
      За территориальную целостность страны с непокорным собственным населением не воюют. С ним воюют только ради жестокого усмирения — в худшем варианте, и в лучшем — ради вовлечения в конфликт особо желанных богатых миротворцев, от которых вчерашним усмирителям всегда перепадает что-нибудь вкусненькое и которые сами не прочь полакомиться чужим куском. За пятнадцать лет пребывания Абхазии и Юго-Осетии в подвешенном политическом состоянии западным медиаторам (читай: американским) не удалось застолбить места ни там, ни там. Из этого красноречиво-непреложного факта Михаил Саакашвили извлек не должные выводы, а щедрый четырехмиллиардодолларовый «откат» за провал глупой военной авантюры, стоившей Грузии потери 13 тысяч кв. км отчей земли. Президент Саакашвили за эту окончательную потерю пятой части страны перед народом даже не извинился. Президент Шеварднадзе, в первый раз потеряв Абхазию, выдавил из глаз тбилисских домохозяек трогательную слезу: «Пусть простят меня будущие поколения»… Детство, отрочество, юность будущих поколений пришлись на последнее десятилетие шеварднадзевского правления, и стык веков запомнится им лютым энергокризисом, полным раздраем экономики, массовой эмиграцией, расцветом чиновничьей коррупции и разгулом воров-законников.
      «За один день у нас воруют добра, равного двум Абхазиям. На разворованные деньги уже три Грузии можно было бы обустроить», — вот так в 2003 году публично процитировал своих тбилисских друзей известный политолог, директор российского центра этнополитических исследований Эмиль Паин. В том же интервью Паин дал следующую оценку общему положению дел в нашем государстве: «Та доля внимания, уделяемая вашей страной внешней политике, — непозволительная роскошь на фоне того, что происходит в пределах самой Грузии. Внутренние проблемы не решить наилучшим договором с той же самой Россией. Если страна не окрепнет, не станет богатой и привлекательной для других, то она окончательно потеряет уже наполовину отнятое у нее. Центральной задачей должно быть внутреннее развитие страны».
      «…То она окончательно потеряет уже наполовину отнятое у нее». Этот Эмиль Паин как будто в воду смотрел. А Михаил Саакашвили очень постарался в точности осуществить его предсказание. А ведь как хорошо начинал!.. На встречу с Путиным отправился обычным рейсовым самолетом без позднее сооруженной на первом борте страны персональной катапульты за 7 млн. баксов. И как хорошо продолжил!.. Пенсии старикам поднял, дороги асфальтом залил, по нововведенной уголовной статье заставил бежать из страны воров-законников… И здорово ошибся, решив, что именно про них сказано — «свято место пусто не бывает». В т.н. «краснозонных» лагерях советской пенитенциарной системы контроль за соблюдением внутрилагерного режима поручался «ссученным» ворам, то бишь, согласившимся сотрудничать с администрацией. С ее молчаливого согласия воры-беспредельщики ломали-давили остальную зэковскую братву по-черному.
      Наша недавняя госсистема, объединив в одном лице две упомянутые начальничьи ипостаси, в немыслимых масштабах успешно применяла на практике методы «краснозонного» острожного воспитания. Я знаю, о чем говорю. О чем знаю я, знают и некоторые друзья-товарищи президента Саакашвили. Знания мои — рядового журналиста — неэксклюзивно скромны, и потому за решетку меня не бросили. Но по местному квемокартлийскому телевидению виртуально, так сказать, не раз хоронили, телефон круглосуточно прослушивали. В общем, организовали мне этакий маленький психотеррор. Впрочем, вполне достаточный для того, чтобы не верить в пушистую белизну ныне якобы лишь по политическим мотивам преследуемых «националов» и поверить, например, кошмарному рассказу руставского военнослужащего Давида Лондаридзе, измордованного в тюряге до полусмерти за «страшную» провинность: неосторожно проигнорировав прослушку, офицер Лондаридзе в телефонном эфире сравнил саакашвилевское лихолетье с 37-м годом… Наказание по грубо сфабрикованному делу не заставило себя ждать. Офицера Лондаридзе упекли в кутузку за мнимую связь с иностранными разведслужбами и потребовали от него назвать сообщников, окопавшихся в Минобороны страны. Очень уж хотелось оборонке перещеголять полицию в поимке «шпиенов».
      Вам это ничего, уважаемые читатели, не напоминает? Да-да, чем не 37-й год?! Точно так соперничали между собой силовые ведомства-наркоматы сталинского СССР — наперегонки перевыполняли сверху спущенный план по выявлению и нейтрализации «врагов народа». Среди таких «врагов» оказалась и моя молодая мама. Иосиф Сталин обрек ее на десять лагерных лет по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде. Заметив на стене покосившийся портрет Сталина, мама сказала, что нелишне было бы исправить столь шаткое положение. Донесли. Энкэвэдэшники в оброненной фразе узрели подсудную подоплеку: имелась в виду, дескать, не скособоченная портретная рама, а всенародно почитаемая физиономия лучшего друга физкультурников советской страны.
      Неприятнейшая историческая параллель с нашей допервооктябрьской заоконной явью вырисовывается сама собой. И сама собой как-то сразу многократно понижается нравственная цена вроде бы, безусловно, позитивных действий прежней власти, цена всех этих в изобилии возникших домов юстиции, отстроенных курортных зон, заново вымощенных дорог. При Адольфе Алоизовиче Германию тоже покрыла сеть новых великолепных дорог. Только вот куда они привели?! Убрать памятник Сталину несложно. Сложнее самому не взобраться на освободившийся постамент. Остерегаться подобных искушений в нашей стране придется еще очень долго, хотя все искушаемые уже давно знают, что, вопреки расхожему утверждению, история вовсе не всегда повторяется как фарс. Чаще всего это та же самая, разве что видоизмененная трагедия. Может, потому мы и не любим вспоминать былое.