Пожар

Я люблю весну. Нет ничего приятнее, чем шагать по свежей, зеленой траве, вдыхать аромат распускающихся цветов и смотреть , как ловкие феи со смехом воруют листочки просыпающихся древней. Я прошел пешком уже много миль. Можно было украсть лошадь, но в конюшне таверны не было ни единого приличного скакуна, а только крестьянские клячи, привычные к телегам, а не всадникам. Легкая тисовая лютня покоилась у меня на плече и тихонько наигрывала какую-то незнакомую мне мелодию.  Музыка – великое волшебство, так говорил мастер, что сделал эту лютню. Инструмент – это почти живое существо, требующее особого обращения и уважения. Особенно, если этот инструмент – волшебный, как моя лютня.



Тропинка через поле начала приобретать очертания настоящей дороги – появились следы повозок, лошадей и сапог деревенских жителей – дешевых, тяжелых , топорных изделий – творений какого-нибудь старика с грудастой внучкой. Дорога шла на подъем через холм. Когда я оказался на его вершине ,перед моим взором встала небольшая деревушка. Маленькие домишки с соломенной крышей и покосившимися заборами, огородами, по которым бродили куры , таверна на въезде и огромный дом старосты в середине. Прямо на спуске с холма был пруд, в котором местные женщины наверняка стирали белье и купались мальчишки. Сейчас же пруд был пуст. За деревушкой высились кроны огромных деревьев – стражей бесконечного Древнего Леса. Когда я спустился с холма ,передо мной предстало кривое дерево с прибитой к нему доской с названием деревни «Лесопорожье».



Первым делом, как и любой другой бард сделал бы на моем месте, я направился к таверне. Привычное, похожее на любую другую таверну , строение было идеально белым в черной паутине балок. Над входом висела вывеска в виде бочонка «Пьяный бондарь». Надеюсь, это неправда, иначе, должно быть все бочки в таверне давно протекли. С этой мыслью я толкнул дверь и вошел внутрь. Когда бард приходит в деревню , первое место ,которое он посещает – это таверна. Не потому что все барды – моты и пьяницы, хотя это чистая правда ,а потому что таверна – это средоточие информации. Там можно узнать ,кто из девок в деревне не имеет жениха , у кого под кроватью стоит полный котелок монет а главное – кто может подговорить крестьян обработать проныру-барда дубиной.



В таверне, вопреки обыкновенному утру , когда женщины занимаются домашними делами, а мужчины работают в поле, или в кузнице, или уезжают на ярмарку, было на диво много людей. Все они горько пили. Эль лился рекой по столам, кружкам, лицам и по полу. Создавалось впечатление, будто в деревне кого-то только что схоронили. Лица у всех были мрачнее тучи и мужчины были пьяны ,как боггарты с наперстка сидра. Никто даже не смотрел в мою сторону. Пузатый корчмарь сидел на пеньке у бочки с выражением абсолютнейшей покорности судьбе на лице. Даже когда я подошел к нему, он не поднял голову, а продолжал изучать свой ,когда-то белоснежный, фартук.



- Эй, что случилось ,друг? - , попытался я расшевелить толстяка.



Трактирщик поднял на меня глаза ,в которых я увидел всю боль прокаженных и полбочки эля, рядом с которой он сидел.



-Шел бы ты отсюда , песнопей…Не до тебя сейчас. Не видишь, последние деньки доживаем?



-Неужто последние? Может, поживем еще? Или к вам чума наведалась?



Корчмарь, поняв, что разговора не избежать , по старой привычке раззявил рот и начал рассказ.



- Хуже все, струнодерг. Баргест к нам наведывался. Целую ночь выл, представляешь? Каждое имя провыл, будто староста на перекличке. А потом обратно в свою нору уполз. И ведь не сделаешь ничего. Не знаешь ведь, как погибнешь, соломку не подстелишь. Скряга Джуп вон сидит воет, что целый погреб прелых яблок продать не успел. Только гроб и успеешь вытесать, да хоронить некому. Могильщик Круст и тот в списке баргестовом оказался. Старики все по кроватям разлеглись, ждут ,пока помрут , бабы дома сидят, воют , одна дочка кузнецова – красавица , здесь мне помогает – мужики-то все сюда пришли – глаза заливать. Спьяну-то и помирать веселее.



А корчмарь-то ,видать, сам глаза так залил, что уже ничего не соображает. А вот дочка-красавица – это уже интересно.



- А где дочка кузнецова-то говоришь? Красавица?



-Да вон она – сам посмотри. Другой такой ни в нашей деревне, ни в какой другой не сыщешь.

Столько женихов перед ней на колени падало – всем отказала , даже Голдоту Кривому – сыну старосты –и тому отказала.



Тут трактирщик поманил меня рукой и приблизил свое лицо ко мне. Меня обдало смогом целой пивоварни, но чтобы узнать побольше о такой девке можно было и потерпеть.



-Говорят, не из наших она. Отец ее странствовал много ,вещи всякие чудные приносил, эльфийские будто. Потом исчез на много лун, а вернулся с крохой малой – дочкой своей, Миэль ее назвал. И имя-то не наше совсем. Сильная она очень, отцу по кузнице помогает, старухам нашим по хозяйству, мне вот…Говорят, эльфийка она наполовину. Кузнец говорил, мол, мать умерла, когда рожала. А я думаю, что просто не пошла за ним она к людям, в своем лесу осталась – что ей с людьми-то здесь делать? А дочку кузнец у нее, видать ,выкрал да с собой унес. Кузнец-то сам малый неразговорчивый, мрачный вернулся, не рассказывал ничего. Да только и их теперь, и дочку и отца ее, смерть ждет, да и всех нас. Навыл баргест, собака, что теперь делать? Шел бы ты отсюда, свистопляс, а то и за тобой смерть придет.



-Посмотрим, старик. Ну ,бывай.



Я отошел от бочки (это я про трактирщика) и тут же увидел ее. Она сидела на бочонке у двери ( как же я ее так не заприметил) и что-то вязала. Длинные светлые волосы, как я люблю , были распущены и спускались до самой осиной талии. Глаза зеленые , что трава. Кожа цвета молока с медом, ручки тонкие, словно ковка чугунная. Да что это я о чугуне? Словно стебли цветов. И вязала она из какого-то материала серебристого. Вдохнул я пару раз, да к ней пошел.



-Здравствуй , красавица, называй меня Кальтер Бродбарк – говорю, а у самого поджилки трясутся, будто не со мной это в Грязнолужье дочка старосты убежать хотела, еле отговорил, - Как зовут тебя, скажи, хоть знать буду, как самую красивую девушку на свете зовут.



Она подняла голову ,посмотрела на меня приветливо, улыбнулась (зубы, будто жемчужины на кольцах речного народца ) и своим журчащим голоском пропела:



-Незачем тебе имени моего знать, бард, и своим не разбрасывайся. Вдруг я ведьма какая, запомню имя твое ,а потом заклятие на тебя нашлю, ни к одной девке больше подойти не сможешь, не боишься?



Остра на язычок дочка эльфийская! Ну ничего, сейчас мы ей сыграем «Зов сирены» ,она у нас как миленькая растает. Я достал лютню и провел рукой по струнам. Инструмент понял , что ему надо делать и послушно заиграл первые ноты .



-Не похожа ты на ведьму , красавица, да я итак больше ни к одной девушке не подойду. Останусь здесь пред тобою на коленях , пока встать не разрешишь – сказал я и плюхнулся на одно колено.



-Лютню свою убери, бард, и иди отсюда, пока цел. Авось баргест и сегодня придет, твое имя он тоже небось знает. А коли не знает – так я тебе промеж глаз залеплю .



Так я на коленях и остался. Лютня от удивления и та играть перестала. Никто еще супротив моей игры устоять не сумел. Неужели и правда кровь эльфийская в ней есть?



-Так то не корчмарю с пьяных глаз привиделось? Неужто и правда пес проклятый приходил?



-Приходил-приходил. Всех перечислил. И раньше к нам приходил он, но только одно имя называл и то все старики были – а тут всю деревню извести вздумал.



-А может я чем помочь смогу? Зарублю этого баргеста, и не умрет никто, не сойти мне с этого места, - сам болтаю, и не понимаю, что говорю. С каких это пор я такие обещания давать начал?



-Нашелся герой. Как же ты его зарубишь, коли не простой пес это, а демон злобный, он тебя загрызет и проглотит.



-Вот еще. Не родилось еще такое чудовище, которое барда Бродбарка проглотит.

-Ну, гляди, бард, за язык тебя я не тянула. А теперь оставь меня, мне еще платье себе довязать надо, а то в тряпье и умирать-то совестно.



-А неужто смерти не боишься ,красавица?



-А чего бояться-то? Смерть она за всем придет. Видать и мой черед пришел.



-Не бывать этому, обещаю. Только имя-то мне свое скажи, красавица. Хоть знать буду, в чью честь баргеста зарублю.



-Миэль мое имя. Коли выживешь – хоть на могиле напишешь.



Встал я с колен, да вышел из таверны. Винных паров я ,видать, надышался, раз такого наговорил. Но и свежий воздух ум не прочистил. Миэль перед глазами стояла повсюду – куда не посмотрю – хоть на козу у изгороди, хоть на бочонок у стены. И поджилки трясутся, хоть падай. Как же я этого баргеста-то зарублю? У меня и меча-то нет, лютня одна. Огреть его что ли лютней этой? Да и мелодий и песен никаких я от такой нечисти не знаю. Бежать надо отсюда и никогда не возвращаться в это Лесопорожье – пусть мрут как мухи все, пропади она пропадом эта деревенька. А ведь пропадет – мелькнула мысль. И Миэль пропадет.



- Бард! – раздался сзади чей-то сильный грудной голос. Повернулся я и как есть великана увидел. Здоровый мужик стоял передо мной, борода и шевелюра будто солома, руки что стволы деревьев, фартук кузнецкий а в глазах слезы.



-Чего тебе, мужик?



-Кузнец я, это с моей дочкой ты лясы точил.



Пропал я , без всяких баргестов. Сейчас этот кузнец приложит меня одним своим кулаком и вторым размажет.



-Послушай ,кузнец, я не…



-Астун меня звать, бард. А ты – Кальтер Бродбарк, бродяга трактирный. Молва поперек тебя идет. Понравилась тебе дочка моя?



-Ну я…



-Вижу, что понравилась ,Кальтер. И не виню тебя – такой девушки ты нигде больше не увидишь. А можешь больше и вовсе не увидеть. У нас времени до заката осталось ,бард. Ночью всем конец придет – после баргестова воя никто дольше дня не жил. А мне еще пожить хочется. И Миэль молодая еще слишком ,рано ей умирать. Победишь баргеста, бард, и возьму тебя в зятья. Ты – человек не плохой, бард. О тебе не все плохое люди говорят. Выполни обещание , что дал Миэль, я тебе и свадьбу устрою и приданое…немалое. Я свои обещания выполняю, Бродбарк. Выполни и ты свое.



В горле у меня тут же пересохло. Коли я кузнецу откажу ,он меня с огорчения по пояс в землю вгонит. А если соглашусь – то меня баргест сожрет как бок кабаний и не подавится. Я уцепился за последний шанс.



- У меня и меча-то нет ,кузнец.



-Пошли со мной ,Кальтер.



Кузнец развернулся и пошел вперед. Делать нечего, я и пошел за ним. Коли умирать – так с оружием в руках. Да и когда сбегу из этой дыры меч пригодится. Ох, попал я в историю, опять дела сердечные меня до неприятностей довели.

Пока мы шли к кузнице – ни единой души не встретили. Как будто все уже итак вымерли. Только плач из домов доносится женский. И куры по улицам гуляют – чего за хозяйством-то следить, коли помирать скоро. А деревенька-то уютная. Ухоженные домишки, огороды, скотина красивая, раскормленная. Жалко Лесопорожье.



Подошли мы к кузнице – хороша кузница, тоже ухоженная, чистая, ненужным металлом вход не завален, работа не стоит. Внутри жар, что в печке, по стенам всякая чудная ковка висит в виде листочков всяких, цветов из металла какого-то незнакомого.



-Кузнец, а что это такое?



А кузнец в сундук зарылся и бормочет что-то. Поднялся кузнец, повернулся а в руках у него меч. Да такой меч, что смотреть боязно – до того острый. Не капусту рубить точно. Рукоятка искривлена немного, чтоб в руке удобней было держать, кровосток посередине, гарда в виде плюща выкована, узоры чудные какие-то на клинке и сам клинок острый как осока и блестит, словно солнце, не сойти мне с места, отражение свое как в зеркале видно.



-Меч это эльфийский, из особого сплава, люди такие не выкуют ни в жизнь. Он не сломается, не подведет ,не затупится. И сердце врага сам найдет, если сердце есть . Но в руках труса он себе места не найдет. Ну-ка бард, прими.



Я взял меч в руку, и он оказался на удивление легким, будто и не металл это вовсе а палка разукрашенная. Взмахнул я им пару раз – а он будто сам двигается, воздух режет.



-Хороший меч это, кузнец, но я не воин.



Астун побагровел, словно железо раскаленное а в глазах огонь зажегся.



-Коли ты не воин, бард, то и обещания, которые воины дают – давать не надо. А теперь выбирай – либо я тебе сейчас молотом по голове дам, а она у тебя не наковальня – расколется как тыква гнилая, либо ты идешь в Древний Лес и спасешь мою дочь.



Вот тебе и право выбора. Сколько раз убеждался – с разъяренными отцами лучше не ссориться. Кивнул я да к выходу направился. Вышел из кузницы – а там все мужики из таверны, и все как будто протрезвевшие. Я было обратно подался, а там кузнец стоит. Никуда не деться. Придется играть героя. Пока не придет подходящий момент, чтобы сбежать.



-Меня зовут Кальтер Бродбарк! Я пойду в Древний Лес и убью баргеста и спасу Лесопорожье! Встречайте меня с элем и цветами!



Меж тем я искал глазами в толпе Миэль, и увидел ее. Она, как всегда была одновременно совсем близко и почти незаметна. Наши глаза встретились и я увидел жалость. Неужели она в меня настолько не верит?



Пока я гордо стоял с мечом наперевес перед этой деревенщиной ,сзади подошел кузнец. Он наклонился к моему уху и прошептал:



-Молодец. Хотя бы перед ними ты себя не показал трусом, -

после чего сказал громко ,- Этот бард дал нам обещание спасти нашу деревню. Мы будем ему очень благодарны и я даже разрешу ему сыграть свадьбу с моей дочерью, если он это сделает. А теперь слушай, Кальтер Бродбарк, в Древний Лес есть лишь одна тропинка. Мы видели на ней следы – по ней и ушел баргест. Как только тропинка прервется – ты увидишь сломанные деревья, ветки и следы когтей на стволах – это и есть тропа баргеста. Он живет в буреломе в чаще леса. Будь осторожен – в лесу водятся боггарты, а баргест коварен как тысяча ведьм. Но я верю, что ты победишь!



И вот, пошатывающейся от страха походкой я уже незаметно для себя приближаюсь к лесу. Главное не оглядываться, иначе я побегу. Черт, кузнец знал, что делать. Он специально позвал Миэль, чтобы я не мог убежать. Проклятый хитрец! Ну,ничего, из Древнего Леса много путей наружу.

Так я взошел на тропинку и лес поглотил меня. Стоило мне пройти пару шагов, как деревья загородили деревню целиком, так что ничего не разглядеть. Если бы не тропинка, я бы тут же перестал понимать, где нахожусь. Я сжал меч в руке покрепче и пошел вперед. В лесу было так темно, будто это не солнечный полдень , а осенние сумерки. Через листья солнце почти не проникало и идти приходилось почти на ощупь. Тропинка действительно была завалена переломанными ветками, кое-где попадались комья шерсти, черной как смоль. Шагов через сто тропинка исчезла. Просто прервалась, как будто больше никто не смел заходить дальше. Прямо там, где прерывалась тропинка к дереву была прицеплена связка сушеных разукрашенных лягушек – так боггарты отмечали начало своей территории. Незлобные по своей сути существа очень часто развлекались так, что объект забав мог не дожить до конца игры. К тому же, будучи голодными, эти существа могут забыть, что ходящее и говорящее существо может быть несъедобно.



По правую руку от этого дерева начинался настоящий бурелом. Перекрученные кусты, сломанные ветки и стволы тонких деревьев. Баргест не может перемещаться бесследно. Это существо никого не боится, потому что оно неуязвимо для обычного оружия. Вот о чем не знали жители деревни, пославшие меня в гости к псу-демону. Теперь я должен был решить – бежать и обречь на смерть Миэль, ее отца и все Лесопорожье, либо пойти вперед и гордо умереть самому. Ноги, повинуясь кому-то неведомому ,сами понесли меня в чащобу.



Становилось темнее. Лес будто сгущал листву специально, чтобы спрятать от меня солнце. Я несколько раз споткнулся и ободрал локти и колени. Под ногами шныряли мелкие змейки, сороконожки и жуки. И тут передо мной забрезжило что-то вроде опушки. Я ,скрепя сердце , пошагал вперед, понимая, что иду на верную смерть. Вместо меча я взял в руку лютню и начал играть что-то спокойное и уверенное. Передо мной открылась площадка, расчищенная от веток, но усыпанная костями животных. Я тревожно сглотнул, а пальцы продолжали высекать из лютни спокойные, мирные звуки, будто я играл в таверне. В дальнем конце этой площадки высилась груда гнилых и переломанных бревен с черным пространством посередине – логово баргеста. Повернувшись лицом к этой черной пасти я, продолжая играть , позвал:



-Баргест!



В темноте, которая вдруг потекла и зашевелилась зажегся красный огонек – глаз баргеста. Блеснули острые зубы и раздался полный угрозы голос, похожий на рычание пса:



-Что тебе здесь нужно, Кальтер Бродбарк? Твое время еще не пришло. Или ты хочешь, чтобы я разорвал тебя на части прямо сейчас?



-Для начала скажи свое имя, демон.



-Имя мое Темновой, бард, но зачем тебе оно?



-Мое время еще не пришло ,Темновой, ты прав. Как не пришло еще и время Лесопорожья.



Тьма зашевелилась быстрее и неспокойнее, из-за бревен мелькнул длинный хвост, покрытый черной шерстью, раздалось недовольное сопение, похожее на шипение раскаленного металла, погруженного в бочку с водой.



-Не тебе решать, Кальтер Бродбарк, чье время уже пришло, а чье еще нет.



-А кому же решать? Тебе, Темновой?



-И не мне. Я лишь предсказываю чужую смерть, а не кликаю ее. Мой долг – провыть имена умирающих, чтобы те успели подготовиться к своей смерти, сделать свои дела и смириться со своей участью, чтобы они не стали призраками.



-Постой, то есть ты не накликиваешь беду на живых, а лишь предрекаешь то что будет?



-Ты на редкость смышленый, смертный Кальтер. Но зачем ты меня расспрашиваешь? Неужто ты думаешь, что я скажу тебе, как Лесопорожью избежать смерти?



-Ты меня раскусил. А почему ты не хочешь мне этого рассказывать, Темновой?



Из тьмы показалась огромная пасть баргеста. Оба глаза светились красным огнем чужого мира а морда его была размером с бочку, у которой сидел корчмарь.



-Потому что если кто-то избежит смерти, которую я предсказал, то погибну я, потому что баргестам нельзя лгать. Если хоть один из тех, чьи имена я произнес выживет этой ночью, то смерть придет за мной.



- И нет никакого способа как-то избежать предсказанной мной судьбы?



-Нет, смертный Бродбарк. Названные мной должны умереть так, как я предсказал.



Черт. Вот на этом все и заканчивается. Баргест не собирается меня убивать, но от этого не становится легче. Миэль умрет. Почему-то меня это очень заботило, хотя раньше я не задумывался ни о ком, кроме себя. Проклятие! Неужели нет никакого способа избежать исполнения этого приговора? Меж тем мои пальцы сами заиграли «Беседу древней» - мелодию, развязывающую язык даже самым заядлым молчунам.



-Скажи, Темновой, а есть ли какой-нибудь способ выжить тебе и Лесопорожью одновременно?



-Нет ,Кальтер Бродбарк, и мне очень жаль. Мне нравится эта деревенька ,и именно поэтому я наведываюсь туда регулярно. Например, я предсказал Колту-младшему смерть на следующий день, и он расплатился по долгам. Или Мэри Глад ,которая не вышла за пьяницу Дрола, когда я предсказал, что он упадет с телеги и не осталась в свои шестнадцать вдовой. Потом старуха Арч, которая до своего последнего дня не хотела писать завещание , считая это плохой приметой, и чуть было не оставила внучку без крыши над головой. А теперь я предсказал, что вся деревня погибнет в пожаре, и они…



Наверное, я зря перестал играть. Как только я услышал, что речь идет о пожаре, мне в голову сразу пришла мысль ,что можно просто увести из деревни всех, гори она огнем, но зато все выживут…Баргест смотрел на меня злобными огоньками глаз и угрожающе рычал. Лютня-предательница молчала ,как немая , а рык Темновоя нарастал, и я вдруг отчетливо почувствовал, как бьется у меня сердце и насколько незащищена моя шея.



-Ты мерзкий, жестокий палач, бард, - прорычал баргест, - Ты вынудил меня сказать, как погибнет деревня и я уже вижу по твоей хитрой роже, что ты просто выведешь людей в поле, тем самым обречешь меня на погибель…



-Но я не…



-Заткнись! Что же, тогда вот тебе еще одно предсказание. И оно сбудется. Ты проклят, бард. Отныне на тебе лежит проклятие баргеста, Кальтер Бродбарк! Всю свою жизнь ,бард , ты будешь терять близких людей. Все, кого будешь любить ты, те, кто будет любить тебя – все они погибнут страшной мучительной смертью, а ты будешь свидетелем этого и ничего не сможешь с этим поделать! Ты будешь несчастен всю свою жизнь, ты претерпишь боли больше, чем может вытерпеть смертный. Ты выживешь в любом бою, избежишь любой болезни, но всегда будешь одинок. Обманом ты выманил у меня мою смерть - так забери же и все остальные.



Произнеся проклятие баргест ,словно живая тьма свернулся клубком в буреломе и завалил вход огромным бревном. Я не чувствовал на себе никакого проклятия, и чувствовал я себя отлично, я узнал ,как спасти Лесопорожье, только вот победителем я себя не чувствовал. На душе было гадко. Я пришел ,чтобы убить этого гигантского пса, и сделал это, но почему-то я чувствовал себя предателем.



Опустив голову ,я пошел обратно. Я смотрел себе под ноги и думал, что я сделал не так, представлял себе ,как посмотрю в глаза Миэль, и все меня будут чествовать как победителя, как воина, а я – убийца. Я был так погружен в свои мысли, что не заметил ,как зашел на территорию боггартов. В другое время я бы с испугом побежал обратно, а сейчас мне было все равно. Передо мной открылась опушка леса ,а посередине сидел задом кверху гоблиненок. Маленький боггарт видимо изучал что-то маленькое перед собой и тыкал в это палкой.



Существо ,размером с грудного младенца было чем-то очень увлечено, оно радостно попискивало и шевелило совей маленькой темно-зеленой головой и иногда возбужденно подпрыгивало. Маленький боггарт был так заинтересован чем-то перед собой настолько, что я подобрался к нему почти вплотную. Под моей ногой хрустнула ветка ,и гоблиненок подпрыгнул и повернулся ко мне своей смешной мордочкой, которая, несмотря на его юный возраст, уже была исписана племенными символами. Увидев меня, он громко заверещал:



-Эй ты! Не подходи ко мне! Иначе я позову своих братьев – Губошлепа, Задопрыга, Ногодрыга и Ухокрута! Они подвесят тебя на дерево вверх ногами и будут бить палками, пока из тебя не выпадет что-нибудь вкусненькое или интересненькое! А потом мы будем на тебе качаться туда-обратно , будем крутить тебя, пока тебя не стошнит, потом напихаем тебе в рот жуков и сороконожек, а в штаны тебе положим ежа и будем смотреть, как ты дрыгаешься! Вот будет весело!



-И тебе привет, малыш. Я тебя не обижу. Как тебя зовут?



Гоблиненок, поняв, что ему пока ничего не угрожает ,немножко осмелел и подошел к своей игрушке – невероятно толстой жабе, лежащей на спине и беспомощно дрыгающей лапками.



-Меня зовут Углежуй, меня так назвали потому что когда мне было восемь лун я сунул в рот уголек из костра, который развел Прогрыз ,чтобы приготовить козу, которую мы украли у того толстого дылды в деревне, коза получилась вкусная-превкусная , а тетку зовут Туча, потому что она толстая-претолстая, а еще…



Боггарты могут болтать без умолку, если их не остановить. Они живут совсем недолго, поэтому они стараются как можно больше сказать, сделать, своровать и попробовать. Так что мне пришлось его прервать:



-Постой-постой, малыш, а как отсюда выйти и не попасть в лапы к твоим братьям?



-А-а-а, это просто, но я не помню, они оставили меня поиграть здесь и сказали, что скоро вернутся, и я играю с лягушкой. Я пытаюсь ее поднять, а когда поднимаю, снова ее переворачиваю и она не может подняться. Такая смешная. Похожа на вашего старосту из деревне – один-в-один. Я его как-то раз видел, когда…



Углежуй продолжал молоть чепуху, а у меня в голове рождался план. Если назвать лягушку именем старосты и сжечь ее – то получается, что предсказание баргеста сбылось. А значит, и ему не придется умирать. Только где же взять столько лягушек? Хотя…



-…и когда он упал в лужу ,у него был такой смешной-пресмешной вид, что я …



-Подожди, малыш. А что ты хочешь за эту лягушку?



Гоблиненок насупился, словно производя в голове какие-то вычисления, потом протянул руку и назвал цену:



-Яблоко!



У меня на удачу в дорожной сумке как раз оказалось яблоко. Я достал красный спелый фрукт и протянул его малышу. Тот радостно принял его пнул мне лягушку ,вцепился зубами и …



-Тьфу! Какая гадость! Зачем ты мне дал свежее яблоко?



-А какое же надо? – спросил я в недоумении.



-Прелое! Они же самые вкусные! Вот мне Задопрыг говорил…



-Постой! А где ты взял эту лягушку?



-В болоте, их там много. Там есть и ящерки, и лягушки, и змеи даже есть, я как-то однажды…



-А ты мне можешь принести их…сотни три?



-Сотни три? Легко! Но покажи, сколько это на пальцах, а то я не знаю, сколько это будет.



-Ну, хорошо, тогда давай так. Беги домой и скажи всем гоблинятам, что за каждую лягушку, тритона и змейку я заплачу по прелому яблоку.



-Правда? – восхитился маленький гоблиненок.



-Да, правда. Принесите их в Лесопорожье и получите столько прелых яблок, сколько пожелаете.



-Это же так вкусно! Все прибегут и принесут каждый по много-много ужей, жаб и тритонов!



-Вот и хорошо. А это тебе как задаток.



Я полез в карман и достал оттуда струну для лютни. С дерева я сорвал палку и сотворил нечто наподобие лука. Я потянул за струну и она звонко тренькнула.



-Ух ты, класс! Только у меня в племени будет задаток! Спасибо! Я всем-всем расскажу про тритонов и яблоки…



И маленький гоблиненок побежал, только ноги засверкали. Надеюсь, болотных гадов хватит на всю деревню. Осталось последнее.



До деревни я добежал за несколько шагов – оказывается ,через территорию боггартов это гораздо ближе. На выходе из леса стояли все те же мужики с Астуном во главе. Тут-то я как-то растерялся. На мне не было ни капли крови, если не считать ссадин и царапин от веток , с моего плеча не свешивалась голова Темновоя а вместо этого в руке я нес огромную , похожую на старосту деревни жабу. Астун пошел ко мне из толпы навстречу и спросил тихо, так чтобы толпа не слышала:



-Ты ведь не убил его, так?



-Да, Астун. Но выслушай меня!Это бы ничего не изменило, но я нашел способ спасти вас всех.



-И какой же, Кальтер? Мне хочется тебе верить все меньше и меньше.



-Астун, поверь мне, я придумал способ избавиться от проклятия баргеста. Собери здесь всю деревню и , обязательно, позови старосту -, сказал я и для убедительности потряс жабой , - Пусть прихватит с собой книгу, где записаны имена всех жителей деревни. А мужикам скажи, чтоб костер развели побольше – прямо здесь, у леса.



-Не знаю , бард, чего ты этим добьешься, но я помогу тебе. А что будешь делать ты?



-А у меня есть маленькое дельце, для которого мне потребуется пара крепких мужиков и телега. И скажи мне, где живет скряга Джуп?



После долгих уговоров и угроз старик по имени Джуп, живущий на краю деревни все-таки позволил нам забрать почти три телеги прелых, уже попахивающих гнильцой , яблок. Мне пришлось за это отдать полмешочка медных гульденов , который я стянул в таверне в Грязнолужье.



Когда я с мужиками, запрягшими трех кляч в телеги, приблизился к лесу – мы застали странную сцену. Перед лесом пылал огромный костер , а со стороны деревни стояла вся деревня и вооружена кто чем горазд – вилы, топоры, колья, косы и во главе всей этой толпы Астун с молотом и человечек, похожий на жабу с огромной книгой. Со стороны леса стояли ,дрожа от нетерпения и страха больше двух сотен гоблинят, а в руках у них извивались , дергались, шипели и квакали ужи, тритоны и жабы. Во главе этой толпы стояло какое-то небольшое жуткое чудовище, целиком собранное из болотных гадов. Оно громко что-то кричало толпе боггартов , а те стучали зубами, подпрыгивали и с опаской поглядывали на жителей Лесопорожья. Когда мы подъехали с яблоками в рядах гоблинов появилось уже не просто оживление а самая настоящая паника. Как только мы появились ,все тут же пропахло прелыми яблоками и я почти мог видеть, как у маленьких боггартов капают слюнки.



Ко мне из толпы лесопорожцев вышел человек-жаба и с вызовом спросил:



- Бард, можешь ли ты объяснить , что здесь делает эта толпа гоблинов, да еще и со всеми этими мерзкими тварями? Я уверен, что ты знаешь ответ на этот вопрос.



Я достал из-за пазухи жабу и молча шлепнул ее старосте на книгу.



-Назови ее своим именем и брось в костер. Так ты избежишь проклятия баргеста и останешься жив. То же самое тебе предстоит сделать с каждым гадом, которого тебе отдадут боггарты.



Староста покраснел от гнева и начал было раздуваться как жаба, но я уже шел к гоблинам. Встав перед толпой малышей я громко крикнул :



-Где Углежуй?



-Я тут, дылда, - пискнул где-то внизу голосок. Это оказалось то самое чудовище из болотных существ.



-Углежуй, это ты?



-Да, это я , знаешь как долго я собирал этих всех забавных зверьков? Я нашел больше всех, мне даже братья не помогали, и тетка меня похвалила, ее зовут Туча, она…



-Слушай сюда, малыш, - уже привычно прервал я гоблиненка, - видишь нашего старосту, который на жабу похож? Сбросьте всех этих жаб и тритонов ему , а сами разбирайте яблочки.



-Врри-и-и-и-и-их! – прокричал гоблиненок и вся толпа побежала к старосте, который вскоре потерялся под кучей болотных тварей , а боггарты ,лишившиеся ноши, ныряли прямо в телеги и принимались за угощение. Довольные маленькие существа счастливо чавкали, поглощая свое любимое лакомство. Казалось даже , что яблок не хватит, настолько жадно они набрасывались на прелые фрукты.



Тем временем, староста откопался из кучи жаб ,тритонов и , покусанный ужами начал раздавать существ жителям деревни. Каждый называл тварь своим именем, после чего бросал ее в костер. Пламя поглощало существ с жадностью боггарта. Вскоре, на земле не осталось ни единого червячка. Сам Астун прочитал из книги имена тех, кто не пришел и кинул по жабе за них. Еле-еле ,краем глаза я отыскал Миэль. Мы встретились глазами ,и она мне благодарно кивнула, а потом снова скрылась в толпе.



Гоблинята, очистив телеги, испарились в лесной чаще. Лишь Углежуй, прежде чем исчезнуть в чаще помахал мне на прощание крохотной ручкой, и я помахал ему в ответ.

Близился закат. Тревога нарастала и у меня и у жителей деревни. Астун мрачно смотрел на меня и в свете пламени костра он казался каким-то разъяренным огненным существом, которое лучше не трогать. Миэль села на край телеги и продолжала вязать. Староста ,весь в тине сидел и грыз ногти, черные от болотной жижи. Рядом с ним сидел какой-то черноволосый, худой паренек , чье левое плечо клонилось куда-то вниз. Он недобро смотрел на меня и вертел в руке какую-то белую фигурку.



Время шло, люд мрачнел, солнце садилось . Нарастающее беспокойство передалось и мне. А вдруг мой способ не сработает и Лесопорожье все-таки погибнет. Или погибнет Темновой. Еще никогда в жизни мне не приходилось убивать .Тем более не приходилось видеть ,как умирает вся деревня. В моей голове крутились страшные картинки : как Миэль погибает в пламени, как те лягушки, как в чаще скулит, погибая, Темновой ,как на моих руках алеет чужая кровь.

Когда мне тревожно я обычно засыпаю. И сейчас я уснул , завалившись в телегу, в которой мы везли яблоки. Пахло там не очень, но на дне было немного сена и я устроился достаточно уютно.

Меня разбудил Астун. Брезжил рассвет. Кузнец тяжело навалился рукой мне на плечо и тяжелым взглядом сверлил мой лоб.



-Что случилось, Астун?



-Рассвет, Кальтер. Ты выполнил свое обещание, бард. Я выполню свое. Меч оставь себе – ты истинный воин, пускай ты им и не воспользовался. И теперь, ты –единственный парень, которому я разрешу подойти к своей дочери. Ты доказал, что ты –настоящий мужчина, знающий цену своим словам. Теперь я , да и вся деревня – твои должники.



-Спасибо, Астун ,на добром слове.



-Что же, пошли в таверну, все уже собрались там, чтобы чествовать победителя. Миэль сейчас тоже там.



-Извини, кузнец, но у меня есть еще одно дело.



-Уверен, ты и с ним справишься.



Я выпрыгнул из телеги и пошел в сторону леса. Со второго раза найти чащобу Темновоя оказалось проще. Баргест был жив - он храпел так, что его хижина сотрясалась от дыхания гигантского пса. Я позвал его:



-Темновой!



В баргестовом буреломе что-то зашевелилось ,и на меня из темноты уставился красный глаз. Как и в первый раз, я почувствовал себя неуютно под этим немигающим взором. Раздалось сиплое рычание.



-Кальтер Бродбарк, ты вернулся. Неужели ты решил не спасать деревню? Ты ведь знал, как дать Лесопорожью избежать смерти. Или они недостаточно заплатили тебе?



-Нет, Темновой, все жители деревни живы. И ты ,кстати, тоже.



Баргест от удивления даже высунул свою огромную морду из-под бревен.



-Как же ты смог обмануть смерть,бард?



-Я дал ей то, что она попросила.



-Ты молодец , бард, и я благодарен тебе, но зачем ты пришел сюда? Что ты хочешь от меня?



-Проклятие, Темновой. Отмени свое проклятие, демон, ведь я спас тебе жизнь.



Баргест как-то странно вздохнул и подался назад. Помолчав несколько мгновений ,он сказал почти человеческим голосом:



-Не могу, бард, прости меня. Проклятие демона отменить нельзя. Нельзя его и избежать. Теперь это – твоя судьба, бард. Я не могу помочь тебе .Но я перед тобой в долгу, поэтому проси, чего хочешь.



Внутри у меня все как-то похолодело. Неужели теперь я обречен на одиночество? Как же так? Пустота заполнила мое сердце. Я молчал и не мог пошевелиться. Пес молчал. Я развернулся и медленно, не видя дороги ,пошагал обратно. В спину мне раздалось рычание:



-Я понимаю тебя, бард, но ничего с этим не могу поделать. Теперь твоя жизнь – это длинный путь без конца и края. Но если тебе вдруг понадобится моя помощь ,или…или ты захочешь умереть – приходи.



А я шел вперед, не замечая перед собой ничего.

Придя в деревню, я вошел в таверну. Меня встретили радостными криками, мужчины подходили, обнимали меня ,протягивали кружки с элем, благодарили. Миэль снова сидела в углу на той же бочке. Шитья в ее руках уже не было, зато она была в платье, будто сотканном из речного тумана и серебра. Я подошел к ней и сказал:



-Видишь ,красавица, я выполняю свои обещания. Я спас Леспорожье, как и обещал, а еще и избавил Джупа от кучи прелых яблок. Я думаю, что могу рассчитывать хотя бы на поцелуй.



Миэль улыбнулась и приблизила ко мне свое лицо. Я в предвкушении закрыл глаза, но поцелуя не последовало. Вместо этого пол поплыл куда-то вверх и врезался мне прямо в затылок. Я посмотрел перед собой – надо мной стояла Миэль – прекрасная ,как звезды в небе. Она посмотрела на меня с усмешкой и сказала:



-То что ты заслужил уважение моего отца, еще не значит, что ты заслужил мое , Кальтер Бродбарк. Мне не нужен жених ,тем более такой трактирный проныра ,как ты.



Она уже ушла из таверны, а я все лежал на деревянном полу. Я влюбился.