Сказки пустыни. Знакомство

(http://www.proza.ru/2013/07/06/1467)
Было прохладно, далекая и равнодушная луна где-то освещала наверное что-то красивое и важное и исподволь посылала и нам свои лучи. Путник мой шел бодро, иногда запевал какую-то  незнакомую мне песню, под  нее я начинала дремать. А он казалось и не знал устали.

Кое-где из-под песка проблескивали рельсы, будто стрелками указывали путь движения. Мой спутник на рельсы смотрел долго и не мог понять для чего они нужны. Когда же я повела разговор о трамвае и пароходе, то увидела полное и явное непонимание. Теперь, вот, больше помалкивала и слушала, пытаясь понять: что это за человек, где он жил и чем занимался. И вообще – как его зовут?

 - Как тебя зовут?
 - Акакий, по батюшке не прозываюсь ибо сирота без роду-племени. А тебе чего: антиресно стало?
 - Интересно, - поправила я, - и имя у тебя странное.
 - А  у тебя какое? - не остался в долгу Каа. Это я его так мысленно перекрестила, ибо был он невозмутим как удав из одной очень интересной книги.
 - Грюнлих, - привычно ответила я.
 Каа посмотрел на меня не менее странно, чем я на него:
 - Это по каким-таким святкам такие имена раздают?
 - Вообще-то, я Анна-Мария-Елизавета, но родители называли меня зелененькой или грюнлих за цвет моих глаз. А можно я тебя буду называть Каа?Это один герой книги. Очень умный, спокойный и мужественный. И молчаливый. Да! Ты не читал этой книги?, - решила уточнить я.

О том, что Каа - питон, я умолчала намеренно. Не все люди любят змей, пауков, лягушек, мангустов и сурикатов. А некоторые вообще никого не любят.

 - Прозывай как знаешь, меня в отрочестве Какой звали, дразнили Какашей, так поди Каа лучше будет. А читать я не обучен, но знаю, что книжный человек не пропадет. Вот потому и, прослышав от купцов заезжих о либерее в заброшенном городе, собрался в путь. Никто и ничто меня не сдерживало, собрал свои гроши да алтыны, прикупил еды да и пошел. И вот куда пришел.

Он благоговейно огляделся в пустыне и устремил свой взор на вновь возникшие перед нами рельсы. Где-то вдали на востоке забрезжило тусклым молочным светом, будто кто-то сонный  начал готовить кофе и пролил молоко, а потом неловко поводил по нему пальцем, авось растечется.  И оно растеклось, все более и более заливая небосвод и являя нам искомый и в то же время заброшенный город.