Ни гу-гу

Первое время друзья/знакомые обижались: мол, как новый чайник купил, так и зазнался Петрович, разговаривать с нами не желает.
Но чудо-техника сгорела буквально на следующий день, а Петрович продолжал хранить обет  молчания.
Первой подняла кипишь Зинка:
-  Что б мне никогда не носить шпильки, но дело серьезное!
Друг Серега напрягся. Представить «версту Коломенскую» в кроссовках или, не дай Бог, в затрапезных шлепанцах он не мог даже после трех пузатых кальянов. Единственный раз, когда он лицезрел Зинку босой, случилось в магазине – она примеряла новые туфли на высоченном каблуке.
-  Сам рассуди, -  взволнованно продолжала Зинка, - я, как дура, накрасилась, причесалась, сарафан за двести баксов напялила и приперлась к нему в Субботу ровнехонько в 20.30, как он любит.
Серега осторожно кивнул головой.
-  Бедро отставила, улыбку во все 32  оскалила: Привет! говорю…
Серега кивнул и подался назад, на всякий пожарный.
-  А этот хмырь ни гу-гу!
Серега прижался спиной к стене.
-  Привет, говорю. И глазами так многозначительно: смотри, мол, какая дама к тебе в гости пожаловала. Смотри, сволочь, на часы! – ровно половина девятого! Ни на минуту не опоздала – двух ГАИшников чуть не переехала!
Серега всерьез пожалел, что согласился на встречу/беседу.
-  Ладно, думаю, ты у меня запоешь – не такие крепости брали. Прошла. Сели, выпили-закусили, все молча, как на похоронах, и я, так невзначай: Замуж выхожу – свидетелем будешь?
Серегу прошиб холодный пот.  Предательский ручеек заструился меж подобием лопаток, лоб покрылся крупной испариной. Он живо представил друга с гвоздничкой в петлице и тесаком за поясом.
- И? – хрипом перерезанного горла.
-  И, - хмыкнула «невеста», - Посмотрел на меня глазами больной собаки – вот и все И.
-  Спасать Петровича надо, - выдохнул Серега, - а ты в следующий раз полегче,  базар-то фильтруй. Он  у нас натура тонкая, творческая – ему человека порешить раз плюнуть…


Петровича уже четвертый месяц  водили по врачам. Спасибо, друзья, соседи  скинулись, всех лучших специалистов задействовали. Бесполезно – молчит.
Вроде все понимает, даже иногда принимает пищу и душ, но – молчит. Уж на что Зинка кудесница, и то… Зубами скрипит, а ни словечка.

Вообщем-то для жизни эта болезнь не очень опасна. В супермаркете спрашивать что-либо бесполезно: единственный сотрудник, понимающий несколько слов по-русски не ответит, он уже загордился и считает объяснения с покупателями ниже собственного достоинства.
В поликлинике на Вас даже не посмотрят, а в отделении милиции и рта раскрыть не успеете.
Так что жить можно.

Смущало еще одно обстоятельство: Петрович, по мере прогрессирования болезни, отказался изъясняться и на пальцах. Он ходил, согнувшись, сцепив намертво кисти рук за спиной на манер серой цапли или политзаключенного.
Общаться с таким человек становилось все труднее.

Вскоре он перестал смотреть собеседнику в глаза, и друзья забили настоящую тревогу:
-  Мы его теряем!
-  А я вчера ему вместо водки чаю подала. Не поняла – дУра -  и человека обидела.

Единственный, кто не переживал так это хозяйский кот Васисуалий. Они с Петровичем давно научились обходиться без слов, так как привычки и увлечения эксплуатировали одни и те же. Стоит только Васисуалию бровью повести, как Петрович откладывает кроссворд и мухой к холодильнику – там беленькая завсегда рядышком с настойкой валерианова корня  охлаждаются. Посидят, помолчат, кот усы вытрет, подкрутит и Петрович уже тянется рукой к телефонной книжке… Форточка в таких случаях на ночь не притворялась.

И что примечательно, оба с завидным постоянством попадали в бесконечные, нелепые и, даже, опасные передряги.

-  Ну почему, если где-то какое-то г, хм, проблема ты обязательно в центре, - укорял друга Серега, вызволяя из очередного послевкусия.
-  Или женщина длинноногая, – встревала сердобольная  Зинка.
- Это одно и тоже, - отважно бурчал Серега  под нос.

В итоге добрались  до экстрасенса. Мужчина был лысоват и нетороплив – сказывались  академическая подготовка и достаток. На его рабочем столе не было ни лягушачьих лапок, ни куриных перьев.
-  Да, да. Вы не найдете у меня карты Таро и  хрустальный шар.  Исключительно научный подход, - потирая руки, маг достал с полки томик сочинений К.Маркса, - Ну-с, приступим.  Партийный?
Петрович дернулся.
-  Ишь, понимает. Стало быть,  дело не безнадежное. Скажите, - он обратился к Сереге, - а раньше ваш друг излагал складно?
-  Вообще-то он с детства неразговорчив – обычно в одно слово укладывался.
-  И в какое же?
-  Мне, право, профессор неудобно, - Серега шаркнул разбитым ботинком и зашмыгал носом.
-  А Вы эвфемизм подберите.
-  Во-во, что-то типа этого - …ня, короче.
-   Фигня, - поправил экстрасенс.
-  Ну, можно и так сказать, - обрадовался подсказке Серега.
-  А мне один раз, аж, три слова посвятил, - уточнила Зинка.
Мужчины переглянулись.
-  Это вероятно, потому что он к вам неравнодушен, - свернул филологический диспут «профессор».

Затем он попросил Серегу заполнить вместо пациента анкету, очень напоминающую заявление на прием в ряды КПСС, долго шевелил толстыми губами и сверял мысли с трудами основоположника.

-  Все ясно, - он отложил в сторону очки в солидной роговой оправе, - Видите ли, господа-товарищи, Ваш дружок на протяжении долгого времени вел асоциальный образ жизни.  Я, даже, осмелюсь предположить, что баловался стишками сомнительно происхождения, отнюдь, хе-хе, не пролетарского, идеологически невыдержанного, что в итоге и привело его к коллизии с суровой действительностью. Испуг! Да, да – именно страх перед содеянным вынудил его обратить, наконец, внимание на реалии далеко не простого, трудного для нашей страны времени. И как результат он стал бережнее, ответственнее относиться к своим словам. А дальше неизменно придет черед и мыслей. Немного терпения и мы вернем обществу полноценного гражданина! С Вас семь тысяч рублей, желательно без сдачи.

Растерянная Зинка (незаконченный кулинарный техникум) положила на стол две скомканные пятитысячные, подхватила смурного Петровича и обмякшего Серегу и пулей вылетела на улицу.

Вечером, сидя в притихшей квартире, Зинка размазывала слезы по враз постаревшему лицу и причитала, глядя на тень былого Петровича:
-  Что изверги с человеком сделали? Уууу… Ну скажи Серега, за что они его так? Ведь несправедливо. Скажи.
Серега чесал в затылке, глушил теплую водку, и, пожалуй, впервые по-настоящему хорошо относился к Зинке.
Васисуалий терся о ногу хозяина и в знак солидарности тоже молчал.

07.07.13