Коррупция

НОТАРИАЛЬНЫЙ БЕСПРЕДЕЛ

В новогоднюю ночь с 31 декабря 1983 на 1 января 1984 года при миномётном обстреле душманами аэродрома в Кабуле, я получил минно-взрывную травму живота и осколочное ранение правой ноги. Меня, как военного советника, увезли в Центральный военный госпиталь (ЦВГ) ДРА, в котором я пролежал с высокой температурой и болями в животе неделю. 6 января шрам от осколочного ранения затянулся, боли в животе стали меньше и меня выписали из ЦВГ на долечивание в домашних условиях. После излечения я должен был пройти в военно-врачебную комиссию (ВВК).Но уже через два часа после выписки из ЦВГ началась лихорадка и боли в районе живота усилились. Старший врач аппарата Главного военного советника (ГВС) в ДРА подполковник Куценко, прибывший по вызову, после осмотра повёз меня обратно в ЦВГ на консультацию к инфекционисту, и два врача высокого ранга (врач-инфекционист с Ленинградской Военно-медицинской академии со степенью доктора медицинских наук) решили, что у меня тиф. С этим диагнозом меня срочно доставили в советский инфекционный госпиталь, располагающийся за взлётно-посадочной полосой аэродрома «Кабул» в деревянных бараках.
Диагноз «тиф», к моему счастью, не подтвердился, но до сих пор не могу понять, как я за двухнедельное пребывание в инфекционном госпитале не заразился этим опаснейшим заболеванием, которое приравнивается к ранению, так как лежал по соседству с подполковником, болевшем сразу тифом и желтухой. До сих пор не могу вспоминать без содрогания условия содержания больных в этих практически не отапливаемых бараках. В туалетах. По утрам санитары очищали туалеты от замёрзшего кала с помощью лома и лопаты, чтобы можно было ими пользоваться. Я ночью накрывался вторым одеялом, а сосед натягивал на себя второй матрас. 18 января меня выписали из инфекционного госпиталя с диагнозом простудное заболевание. Я не возражал. Я был поистине счастлив, что не заразился и даже не простудился! О том, что нужно возвратиться в ЦВГ для прохождения ВВК я и не помышлял, о чём впоследствии пришлось пожалеть.
Через много лет у меня образовалась внутрибрюшинная опухоль, которая вначале была доброкачественной, но затем переродилась в онкологическую опухоль, приросшую к внутренним органам. В январе 2008 года после операции в Главном военном госпитале Министерства Обороны имени Бурденко я стал инвалидом 1 группы общего заболевания. И тут я вспомнил о минно-взрывной травме, посчитав своё заболевание следствием её получения. На мой запрос в архив военно-медицинских документов, прислали справку о «лечении» в инфекционном госпитале, а по поводу лечения в ЦВГ ответили, что «документы группового учёта раненых и больных медпункта аппарата ГВС в ДРА на хранение в архив не поступали». Также дали совет: «Для установления связи Вашего заболевания со службой в ДРА необходимо обратиться в РВК по месту жительства за направлением в ближайшую гарнизонную или окружную ВВК». Я последовал этому совету и выяснил, что для того, чтобы стать инвалидом войны, мне необходимо предъявить в ВВК показания двух свидетелей и пройти судебно-медицинскую экспертизу, которая должна выявить причинную связь по следам от старых ран. Вспоминаю, что остался рубец на ноге от осколочного ранения и начинаю отыскивать свидетелей. Еду в «иностранную» Керчь, в которой ещё несколько лет назад жили трое моих сослуживцев-афганцев. С ужасом узнаю, что все они умерли. 17 октября 2011 года встречаюсь с председателем Керченского Союза воинов интернационалистов (КСВИ) Ю.Н. Назаровым. КСВИ входит в Крымскую республиканскую организацию Украинского союза ветеранов Афганистана. От него узнаю причины смерти моих товарищей.
В январе 2005 года все трое были живы, а ныне никого из них уже нет в живых: у полковника Орлова Вячеслава Сергеевича отказало сердце, у подполковника Матеуха Евгения Ивановича – почки, а подполковник Щербаков Борис Григорьевич скончался от рака желудка. Я уверен, что «общее заболевание» всех троих моих товарищей и ровесников связано с тяжёлыми условиями службы в Афганистане, и это должно учитываться чиновниками, притом не только чиновниками от медицины.
Когда я убедился в том, что в Керчи все свидетели получения мной минно-взрывной травмы и осколочного ранения умерли, то обратился к проживающему в Борисоглебске своему сослуживцу по Афганистану полковнику в отставке Киянченко Николаю Кузьмичу. Руководитель нашей группы советников и переводчиков при афганском училище ВВС и ПВО в 1983-1984 годах полковник Сафонов, был до командировки в ДРА заместителем начальника Борисоглебского училища лётчиков по лётной подготовке. О том, что Киянченко находится в добром здравии, несмотря на свои 76 лет, мне было известно, и я рассчитывал с его помощью найти своего бывшего начальника, тем более, что Киянченко с Сафоновым были друзьями ещё до их командировки в Афганистан. Сафонову, как моему начальнику, и Киянченко, как его заместителю, были известны обстоятельства получения мной минно-взрывной травмы. Поэтому я рассчитывал получить от них свидетельство о её получении и с их помощью исправить допущенную по отношению ко мне несправедливость.
К сожалению, Сафонов в 2003 году умер от инфаркта, а свидетельство, написанное Киянченко, отказался заверять нотариус Борисоглебска. По уверению нотариуса без моего обращения к нему, причём нотариально заверенного, он не может заверить подпись моего сослуживца и бывшего начальника в период прохождения службы в ДРА (1981-1984 г.) полковника в отставке Киянченко Николая Кузьмича на написанном им свидетельстве о получении мной минно-взрывной травмы.
Я написал такое обращение и попробовал заверить его у двух нотариусов по месту моего жительства, но они отказались заверять мою подпись под обращением, уверяя, что это не в их компетенции. В тоже время оба нотариуса уверяли меня, что нотариус в Борисоглебске обязан был заверить подпись Киянченко.
После моего звонка Киянченко вновь обратился к нотариусу Борисоглебска, но ничего не добился. Тогда он пошёл в военкомат с тем, чтобы заверить свидетельство, но там только лишь выдали справку о сроках прохождения службы в Афганистане, а свидетельство заверять отказались.
Тогда я пошёл в приёмную Председателя Правительства Дмитрия Медведева за разъяснениями в надежде, что уж там-то помогут. Но женщина, прочитавшая моё заявление, вернула его мне, заявив, что ничем помочь Председатель Правительства не сможет, так как и московские нотариусы и нотариус Борисоглебска правы. Она посоветовала мне поехать в Борисоглебск, чтобы нотариус в моём присутствии заверил свидетельство Киянченко.
Я являюсь инвалидом первой группы, и без сопровождения мне не рекомендуется уезжать на столь далёкое расстояние, но на чиновницу Приёмной Председателя Правительства это обстоятельство не подействовало.
Что поделаешь, если законы в нашем «демократическом» государстве плодят подобное крючкотворство и крючкотворов. Пришлось мне ехать всё же в Борисоглебск заверять свидетельство.

Теперь думаю пожаловаться Путину, чтобы навёл порядок в нашем государстве и прекратил беспредел нотариусов, который способствует развитию коррупции в их среде. Каким образом порождаются нотариусы коррупционеры?
Вспоминаю один из эпизодов принятия российского гражданства моей женой, которую разделители СССР сделали гражданкой «независимой» от России Украины. Этот эпизод описан подробно в сборнике «Русские иностранцы», опубликованном на моей авторской странице сайта «Проза.ру»
Пенсионерке Тамаре Григорьевне, переезжающей на ПМЖ в Россию, кроме прямых поборов в 200 гривен, пришлось оставить еще большую сумму у …нотариуса. За каждую страничку ксерокопии трудовой книжки заверенной у нотариуса, оказывается, нужно платить по 10 гривен. Если таких страничек 14, как у Тамары Григорьевны, то за 10 минут изымается у нотариуса вся ее учительская пенсия! За ксерокопию свидетельства о браке 10 гривен, …, за ксерокопию свидетельства о рождении тоже всего лишь 10 гривен (60 рублей), но вот беда не заверяет ее нотариус. 57 лет тому назад выдавали это свидетельство, и печать немного подтерлась. Закапали слезы у Тамары Григорьевны. Всю жизнь учила детей «доброму, вечному», даже медальку «Видминник освити Украини» заслужила. И что же теперь? Запрашивать дубликат с Дальнего Востока, где она родилась? Но только на оформление запроса на благотворительность милиции и «услуги» ведомства жалостливой Татьяны Петровны заплатить придется 45 гривен. А пенсия то у нее всего 140 гривен! Да, за какие-то полчаса можно оставить в нотариальной конторе не одну учительскую пенсию или зарплату. Сравните, к примеру, сколько получает за полчаса работы шахтер, летчик, моряк.… На то, чтобы уехать в Россию требуется согласие мужа и матери, проживающей в России, и …свидетельство о смерти отца (не дай бог, вдруг он жив, и протестовать по поводу приезда дочери будет). Муж, оформивший ранее гражданство России и проживший с Тамарой Григорьевной 37 лет, разводиться с ней на старости, разумеется, не собирается и находится здесь же в нотариальной конторе. Но его устное и даже письменное согласие принять собственную жену во внимание не принимается, поэтому он выкладывает 100 гривен, по сути, за согласие принять собственную жену и подписывает следующий документ.
                ЗАЯВА
Я, громадянин Российськой Федерации, (Ф.И.О.), даю згоду на виизд моей дружины, (Ф.И.О.), на постийне мисце проживання до Российськой Федерации. Майовых та инших претензий до нее не маю.
ПИДПИС
Вы скажете: «Абсурд», - и, с точки зрения здравого смысла будете правы, но не с точки зрения министерств юстиции Украины и России, выпускающих бланки таких заяв и заявлений. Заявление на таком дорогостоящем бланке пришло от матери Тамары Григорьевны с Дальнего Востока, которая, конечно же, тоже не возражает против переезда дочери в Россию. Вся эта казуистика лишь затем, чтобы обобрать не только дочь, но и ее престарелую мать. А мать ее тоже учительница на пенсии, и тоже имеет медальку «Отличник народного просвещения». Учитель. Благороднейшая профессия. Не только дающий детям знания, но и создающий духовный потенциал нации. А кто грабит учителей и других создателей духовного и материального? Те, кто сами ничего не создают, но паразитируют на создателях.
Пенсионерке Тамаре Григорьевне пришлось заплатить свыше полутысячи гривен, за право выехать в Россию, где у нее проживают все родственники. Поскольку выехать с «незалежной» Украины по внутреннему паспорту даже в Россию ныне нельзя, то право выехать в Россию дается, а точнее продается, только после получения загранпаспорта. И вот, после целого года мытарств и опустошения кошельков Тамары Григорьевны и ее российских родственников (так им клятым москалям и надо) получила Тамара Григорьевна, наконец-то, заветный загранпаспорт – пропуск на Родину, в Россию. На радостях даже «благодетельнице», выдавшей ей этот «пропуск» шоколадку купила (хоть и оставила в ее грабительском заведении не одну свою учительскую пенсию). А «благодетельница» ее тоже «отблагодарила», сообщив о том, что прилагаемую к паспорту справку еще переводить на иностранный язык нужно. Справка эта об отсутствии у Тамары Григорьевны судимости выдается только на рiдной мове, а Россия почему-то требует нотариально заверенной копии этой справки на русском, т.е. на иностранном, языке. Делать нечего, пошла Тамара Григорьевна к нотариусу с нехорошим предчувствием, что опять ее государевы люди на приличную сумму обдерут. Оказалось, что перевод справки стоит аж 60 гривен! Но Тамаре Григорьевне обошелся он еще больше – в 140 гривен! Как и многим другим оформлявшим подобные справки до сентября месяца. Тогда за этими справками нужно было ехать в Симферополь, где агентство «Матрица» выдавало их по следующим расценкам в зависимости от срочности: 45 гривен – через 3 дня, 37 гривен – через 10 дней, 22 гривны – через месяц. Тамара Григорьевна заплатила 37 гривен, затратив с учетом стоимости проезда от Керчи до Симферополя 80 гривен. И ей еще повезло в том, что изъяли у нее государевы люди за справку всего лишь ее месячную пенсию. Во-первых, потому что в Симферополе есть хорошие знакомые, согласившиеся получить в «Матрице» ее справку и переслать в Керчь (второй раз в Симферополь ехать не пришлось), во-вторых, потому что «благодетельница» подсказала ей необходимость перевода справки на «иностранный» русский язык. В противном случае и расходы были бы намного больше, и чиновничий беспредел до инфаркта мог бы довести. Ведь уже были такие случаи, когда некоторые «слабонервные» женщины, неожиданно узнав уже в России о необходимости такой справки, падали в обморок или, как это было в Калужском ОВИРе, кричали: «Фашисты проклятые!». Так что получение справки об отсутствии судимости вместе с загранпаспортом можно считать поистине благодеянием со стороны украинских националистов. Они ж не фашисты. Правда их лидер Степан Бандера говорил об украинском национализме, что «в одной стране он проявляется, как фашизм, в другой – как гитлеризм, а у нас просто национализм (газета ОУН «Наш клич», 3 июня 1938 г.)».
Копию загранпаспорта Тамаре Григорьевне к счастью делать не придется, так как вся информация в него занесена на двух языках: украинском и …английском. Почему не на украинском и русском? Причина одна – официальный Киев настолько ненавидит все русское, что предпочитает русскому языку английский. И как это там еще не додумались выдавать копии справок об отсутствии судимости на английском языке!
Но это происходило в независимой от России Украине. Может в «независимой» от Украины России нотариусы относятся к приезжим из Украины лучше?
Те документы, которые выдаёт Украина, российские чиновники требуют переводить на русский язык и не где-нибудь, а в специально созданных центрах перевода. В Свободном такого центра нет - нужно ехать в Благовещенск, где квалифицированные переводчики (ул. Пушкина, 44) вам сделают перевод документа, а нотариус заверит. За перевод 4-х строчек украинского загранпаспорта жена заплатила 400 рублей и ждала этого перевода 4 дня. Эти 4 строчки загранпаспорта, предусматривающего 10-летнее проживание в России, написаны на двух языках: украинском и ... английском. Почему не на русском, ведь предназначен паспорт для проживания в России, а не в Англии? Очевидно, для того, чтобы обеспечить работой российских чиновников, хотя перевод украинских документов может сделать и первоклассник. Даже заполненное по-русски пенсионное удостоверение не прошло в Свободненском ОВИРе: инспектор, приехавшая в Свободный с целью проверки из Благовещенска, посчитала, что написание граф удостоверения на украинском языке недопустимо. Она рекомендовала моей жене для перевода граф удостоверения на русский язык поехать в Благовещенск, чтобы перевести на русский язык понятные любому русскому слова: серiя, i'мя, прiзвище, вид пенсii, розмiр пенсii. Такая поездка в областной центр обходится в 250 рублей и занимает 6 часов, если ехать автобусом, поездом - 12 часов.
Тамара Григорьевна – это моя жена. Когда она уже стала гражданкой «независимой» России, мы вновь оказались в зависимости от нотариусов. Моя жена, вспомнив о том, как её свидетельство нотариус не хотел заверять из-за «блёклости» печати, ламинировала свидетельство о браке, чтобы на нём печать не «поблёкла», предварительно сняв с него несколько копий. Но когда потребовалось снять копию со свидетельства о браке, то нотариус в подмосковной Апрелевке отказался его заверять, уверяя, что не имеет права заверять копии ламинированных документов. «Раз вы испортили свидетельство, - говорит, – то придётся посылать запрос в тот загс, в котором вы регистрировали брак, чтобы вам выдали новое свидетельство». Взяли бланк запроса, заполнили его, заверили у нотариуса, заплатив 500 рублей, но не отправили. Нам необходимо было сдать заверенную копию в течение двух недель, а получить новое свидетельство о браке мы, по нашим расчётам, могли только через два месяца. Зять подсказал нам  более быстрый путь получения свидетельства через оформление доверенности моей тёще на получение дубликата свидетельства. Оказывается, экспресс-почта за день может доставить доверенность до Благовещенска-на-Амуре. В тот же день наши родственники, там проживающие, переправят её в город Свободный, в котором проживает моя 85-летняя тёща. А уже она получит по доверенности в загсе дубликат свидетельства.
Оформили мы эту доверенность, ‘заплатив нотариусу 500 рублей. Затем задумались. Доставка доверенности до Благовещенска стоит 1500 рублей. Но ведь нужно после получения дубликата свидетельства переправить его за 1500 рублей обратно! Да ещё хлопоты по получению дубликата в загсе! Как всё это перенесёт столь древняя старушка! Решили пойти ещё раз к нотариусу. Нам подсказали, что за 5 тысяч можно будет с нотариусом договориться, и что большого греха в заверке копии ламинированного свидетельства нет. Но я со своим «совковым» воспитанием никак не мог понять, за что мы должны платить деньги. Ведь кроме ламинированного свидетельства в паспортах у нас имеется отметка о браке.
Но в третий раз нам повезло. Нотариус без всяких уговоров заверила нам копию свидетельства о браке.
Какой вывод можно сделать из приведённых примеров?
Власть сама создаёт законодательно-утверждённое крючкотворство в нотариальных конторах и тем самым порождает коррупцию.