Последний караван. Воскресенье. Окончание

ВОСКРЕСЕНЬЕ.
С утра я собрал вещи, попрощался с Фатимой и спустился на маятнике в поселок.  Около 40 минут ушло на вызволение «железного коня» из снежного плена и выезд со стоянки. Огромный сугроб на крыше машины дежурный попросил счищать «за прэдэлами тэрритории».
Ничто больше не мешало мне отправиться в обратный путь, и я медленно двинулся по узкой дороге вдоль высокой белоснежной стены, оставленной снегоуборочной машиной. Из динамика на стене ближайшего кафе неожиданно грянул духовой оркестр. Четко деля такты медных басов, оркестр выводил незнакомый мне вальс. Голос певца был глуховат:

«Как дышать здесь легко
Мы душою к горам прирастаем
Хоть живем далеко
Раз в году мы сюда приезжаем.

Воздух свеж, вечер тих,
Когда новая встреча - не знаю
Но летит белый стих
По заснеженным склонам Домбая».

Под этот вальс я и выехал из занесенного снегом поселка мимо веселых и жизнерадостных людей с лыжами и бордами в руках, припаркованных автомобилей и автобусов. Жаль, что встречи с Домбаем так редки!
Время было, и я заехал в Нижний Архыз посмотреть тамошний музей. У стенда с оружием толпилась экскурсия. Голос экскурсовода был хорошо слышен: «Здесь вы можете ознакомиться с коллекцией древних сабель с плавным изгибом, характерным для государства Алании 11-13 веков. Обратите внимание на эту саблю гигантских размеров, в рост среднего человека. Рубящего оружия такой величины нет ни в одном из музеев Северного Кавказа эпохи раннего средневековья. Совершенно очевидно, что человек, владевший этим оружием, обладал большой физической силой и мог наводить ужас практически на любого противника».

Подойдя ближе к застекленной витрине, я по знакомому вензелю на рукоятке сразу же узнал саблю Мишани. Память с фотографической точностью выдала картину уходящего от погони каравана, площадку перед входом в ущелье и сражающихся людей.
Несколько в стороне насмерть рубился Мишаня. Он на голову возвышался  над наседавшими врагами. Огромная сабля, как пропеллер самолета, ярким кругом блистала на солнце, и почти не замедляла своего вращения, проходя сквозь вражье тело.

Вдвое перекрывая общий гвалт схватки, Мишаня на весь окрест хохотал и орал что-то непотребное каждый раз после того, как очередной враг падал, разрубленный надвое с одного удара.
Исходящая на морозе паром алая кровь сильными толчками вытекала из только что поверженного тела, окрашивая белоснежный покров Земли в цвет Смерти…

В УЩЕЛЬЕ.

Караван уходил все дальше и дальше от завала, приближаясь к ютившимся где-то уже неподалеку людям - последним из великого рода Алан.
Первыми в караване шли всадники Правителя. Давид-Сослан и Тамар следовали за ними налегке, размеренно покачиваясь в седлах великолепных скакунов. Царственная осанка выделяла их на общем фоне остальных конников, несмотря огромную усталость от бессонных ночей, непрерывных боев и лишений. Глаза Правителя были задумчивы. Тамар улыбалась, - радовалась предстоящей встрече со своими детьми, матерью и подругами. Замыкали караван воины Амгаты вместе со своим вездесущим комендантом. Халит дремал, наклонившись к седлу своего коня. Рядом с ним на гнедом жеребце охранял сон начальника бессменный Башир.

В окружении воинов двигалась длинная повозка, в которой рядом с ранеными находился Сан-Че и Данила. Недоверчивый китаец благосклонно принял помощь добровольной медсестры. Присматривая, как девушка выполняет его указания, он продолжал контролировать состояние каждого, измерял пульс, слушал уставшие сердца, вкручивал в обездвиженные тела длинные и тонкие, отливающие солнечной желтизной иглы, и каждый раз, склоняясь над лежащим воином, говорил ему что-то ласковое, не обращая внимания на закрытые глаза.

Шага, Мишаня, Андрей и Саяр ехали рядом с повозкой, наблюдая, как Маззи, ведя коня в поводу, пробует поговорить с Панаевым. Дмитрий остался жив, но был тяжело контужен.
В последний момент Маззи и Саяр, рискуя быть раздавленными падающим монолитом, чудом вытащили взрывника в безопасное место. Но их всех троих сильно поранило о скалы воздушной волной.

«Кейко», - шепчет Дмитрий запекшимися губами.

« Что он говорит?» – спросил Мази лекаря.

«Keiko» на языке страны Восходящего Солнца означает «Отражать, идти через прошлое», не отрываясь от своих манипуляций с раненым», - тихо перевел Сан-Че.

«Все правильно», - подумал Маззи. – «Вот мы и идем через прошлое, отражаясь в глазах наших предков».

КОНЕЦ.