Здравствуй, Москва!

Из уездного города N в самое сердце культурной жизни, в саму Москву, направилась наша героиня. Назовем ее Ниночкой для удобства повествования.

Ниночка ехала в Москву не просто так, а ехала на торжественный концерт, посвященный Дню поэзии. Нет, она не была ни поэтом, ни писателем, но чувствовала себя приближенной к литературному Олимпу, так как в Центральной библиотеке города N Ниночка считалась лучшим специалистом – библиотекарем и тонким ценителем литературы, особенно поэзии. По приезде обратно Ниночка собиралась участвовать в заседании читательского клуба, созданного при библиотеке в прошлом году, и рассказать о всех новинках современной русской литературы. Кроме этого, в Москве она хотела купить несколько самых ярких книг самых лучших писателей и поэтов, если повезет, даже с автографом. Ох, как Ниночка волновалась, предвкушая знакомство и общение с великими людьми, с кумирами, с гениями.

И вот, наконец, все сборы окончены. Ниночка поцеловала спящего сына и мужа, и такси доставило ее на вокзал. Поезд, вагон, сонная проводница – все как обычно. Из необычного было только одно – странный мужчина, лежащий навзничь на голой – без матраса и белья – полке, с запрокинутой назад головой. Мужчина издавал неприятные звуки, похожие на  храп и на стон одновременно. Однако хуже всего был запах. Запах несвежих носков, немытого тела и еще чего-то кислого не давал Ниночке вдохнуть полной грудью. Как противно. А вот и ее место, 13-ое, рядом с этим сопящим созданием природы. Ниночка поставила вещи. Походила взад-вперед. В вагоне было совсем мало людей, и Ниночке нужно было срочно что-то придумать. В последнем купе возле туалета никого не было. Отлично. Можно перебраться туда. И свежего воздуха много.

Ниночка благополучно «переехала» и спокойно легла спать. Утром она проснулась бодрой и полной сил. Выпив кофе и рассматривая тусклый зимний пейзаж, Ниночка думала о том, как размеренно и правильно течет ее жизнь: учеба, семья, ребенок, работа – все связанно в единое целое, все неразрывно ведет ее к чему-то еще более духовному, еще более прекрасному. В неожиданном порыве она взяла блокнот и ручку и даже попыталась написать что-то вроде стихотворения. Естественно, у нее ничего не вышло. И не потому, что Ниночка сроду не писала стихов, а потому что ей попросту помешали.
– Успел, – сказал молодой человек, садясь напротив Нины.
– Это Ваше место? – вместо приветствия спросила Нина, – он кивнул. – Дело в том, что ночью я перебралась сюда, так как не могла спать рядом с пьяным храпящим мужчиной. Но, он очевидно, уже вышел из поезда, так что Вы можете занять мое место, это в центре вагона.
– Нет-нет, я устроюсь здесь, я думаю, что на это место возле туалета, уже никто претендовать не будет, да и зачем мне переходить, если у меня такая очаровательная соседка, – молодой человек улыбнулся.
– Максим.
– Нина.
– Будем знакомы. Только давай на ты, – предложил Максим.
Фотография Максима вполне могла красоваться на обложке какого-нибудь модного журнала. Он был среднего роста, плотного телосложения, с яркими блестящими карими глазами. На нем были джинсы, зеленая куртка, черная шапочка, и Нина заметила толстую цепь на шее. Когда Макс снял куртку и остался в майке, стало видно, что он следит за собой: подкачанное тело с крепкими мышцами, а руки – в два раза толще Ниночкиных. По сравнению с ним, она выглядела дюймовочкой.
Они разговорились, однако Макс был немногословен. Ниночка узнала только, что он работал в пожарке четыре года, и у него даже имеются награды, он был женат, но теперь в разводе, так как жена не хотела детей. Ему тридцать пять.
– А кем ты сейчас работаешь? – спросила Ниночка.
– Я стриптизер, – ответил Макс и изобразил волну телом. Работаю 5 дней в Москве, потом два дня дома. Хотел сначала устроиться в пожарную часть, но меня не взяли. Поэтому пока так. Иногда снимаюсь в рекламных роликах.
– А я в библиотеке работаю, в городе N. Ниночка рассказала о своей работе, о том, как она любит книги, и как довольна своей жизнью.
Обычные «вагонные» темы были исчерпаны, и Макс засел за игру в телефоне, а Ниночка стала смотреть в окно. Писать она уже не могла.
Через некоторое время ее сосед проголодался и отправился за чаем.
– Ты будешь чай? – спросил Макс.
– Буду.
– Тогда я тебе тоже принесу.
Ниночка достала печенье. Макс вернулся с чаем, поставил чашку на стол и вдруг поцеловал Ниночку. Сначала она просто не знала, как отреагировать, потом, придя в себя, наконец сказала:
– Больше так не делай. Давай пить чай.
Они пили чай молча. И вдруг Макс произнес:
– Ты красивая. У тебя очень красивые глаза.
Ниночка отвернулась к окну. Конечно, это был не очень изящный комплимент, но она в свои тридцать была совсем не избалована комплиментами, и ей было приятно. Однако она не хотела, чтобы подобное повторилось и старалась всем своим видом дать понять, что она сердится. Но ее сосед, очевидно, был другого мнения. Через некоторое время он опять начал ее целовать, обнимать, даже пытался посадить ее себе на колени. Ниночке было очень стыдно, она сопротивлялась как могла, но весовые категории были разные: Макс был в два раза больше ее. Наконец, она не выдержала:
– Мне надо в туалет.
Ниночка закрылась в туалете, и начала лихорадочно думать, то же можно сделать. Перебраться назад на свое место в середину вагона? Позвать проводницу? Закричать? Не разговаривать с Максом вообще? Она растерялась, и так и не решила, что будет делать. Ниночка вышла из туалета и столкнулась лицом к лицу с Максом. С ним было что-то не так. Она испугалась, взглянув в его глаза, и испугалась не зря. В ту же секунду он схватил ее в охапку, затолкал в туалет, и закрыл дверь.
– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Ниночка, но он не отреагировал, а сопротивляться было бесполезно. Он расстегнул на ней джинсы, повернул лицом к стене и овладел ей.
Когда все закончилось, он вдруг сказал:
– Черт, ну и дела, в поезде, в туалете, со мной еще никогда такого не было.
– Уйди, Макс, – сказала Нина. Он ушел. Нина закрылась. Она не знала, что надо делать, но точно знала, что плакать не стоит, но и в туалете не будешь сидеть всю дорогу. Ниночка собрала всю свою волю в кулак, и вышла.
– Ты зачем это сделал? Тебе не стыдно? Ты меня изнасиловал!
– Ну ты же сама этого хотела, – сказал Максим и углубился в свой телефон.
Ниночка застыла. Она не могла предположить, что такое может случиться с ней, и книги не предупредили ее об этом, книги и истории, которые они рассказывали, были всегда красивыми вещами, которое Ника хорошо знала, которыми она наслаждалась, о которых размышляла, но никогда не были руководством к действию. Она легла и закрыла глаза, поезд размеренно ехал дальше. В вагоне разговаривали люди, пили чай, слушали музыку, а для Нины сейчас все остановилось, за ее окном вдруг резко наступила ночь.

   Здравствуй, Москва! Я еще не приехала, а ты встречаешь меня сюрпризами. Я еще не ступила  на твою землю, а ты уже заставила меня встать на колени, согнувшись от твоей силы, я еще не познакомилась с твоими жителями, а они уже пользуются мной. Ты воспользовалась мной, Москва, ты бросила меня лицом в грязь и заставляешь дрожать в ознобе воспоминаний. Здравствуй, Москва!

Ниночка переоделась в платье. Скоро приедем. Макс повеселел, стал включать свои любимые песни и даже пританцовывать. Когда поезд остановился, он, как галантный кавалер, помог Нине вынести вещи и проводил в метро к нужной линии.
– Приходи ко мне в клуб, – сказал он ей на прощание.
– Я не приду, – глухо отозвалась Ниночка.
– Да, наверное, действительно лучше не приходи. Вот возьми проездной на метро. Покатаешься по Москве. – Макс чмокнул ее в щеку и исчез в толпе. Ниночка зашла в электричку, и она повезла ее дальше, в сердце Москвы.

Что и говорить, и концерт, и прогулки по Москве, и обратная дорога – все прошло как во сне, когда одна половина тебя спит и видит сон, а вторая все зудит и зудит, укалывая тебя иголками реальности и спрашивая, что будет дальше?
И вот уже в поезде, на пути домой, Ниночка вспоминает все, что с ней случилось за эти несколько дней, думает о том, как рассказать обо всем мужу, понимает, что ужасно соскучилась по сыну, и с тяжелым сердцем засыпает.
Спи, Ниночка. Поезд везет тебя домой. Прочь из Москвы.
Спи, милая, все будет хорошо.