Настанет эпоха глагола любить

«Изменчивый пейзаж» - Коллекционное издание – Фотографии А.Г.Елфимова – Стихи В.Б.Коробова – Общественно-благотворительный Фонд «Возрождение Тобольска» -2010 г
__________________________ 

Передо мной коллекционное издание «Изменчивый пейзаж», Общественно-благотворительного Фонда «Возрождение Тобольска» - книга Поэзии, в самом широком понимании этого слова, ибо здесь всё – Поэзия: и стихи Владимира Коробова, и  художественные фотографии Аркадия Елфимова. Книга – образ России сегодняшней, в которой печали и горечи много больше, чем радости.

Россия сегодняшняя – это страна, где, словно кровь, «закат запёкся золотой». Эта символическая фраза определяет и суть издания – закат на крови, но закат золотой. Золото – цвет Солнца и надежды.

Да, надежда жива! Но сколько горя рождено ревущим штормом перемен, если, Россия, твои поэты пишут вот такие строки: «Где нет отныне братских уз,/а равнодушие и злоба,/ и где навек почил Союз,/ свобод и прав стоит трущоба.../Но если ты и преуспел/ в давильне на исходе века,/не думай, что остался цел,/ты всё равно душой калека».

Обратите внимание вот на это, как бы неприметное слово «давильня». Неприметное. Однако слово это отсылает нас к великому тексту «Откровения  Иоанна», ибо речь здесь идёт о том же – о жатве Господней: «И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божьего. И истоптаны ягоды  в точиле... и потекла кровь из точила даже до узд конских...».

Роковые перемены не приходят сами – их приводят люди деятельностью своей безоглядной. Стоит лишь посмотреть на дела рук наших (пусть и не наших, но недавних предков), так и  трудно избавиться от великой печали. Молились на образа, уповали на милость Творца веками, и вдруг, в единый миг, ослепли от злобы и принялись  яростно и  безумно крушить святыни. Не чужие святыни, а свои же собственные! На их же место водрузили с энтузиазмом  Новых Идолов, и поклонялись им, почему-то думая, что они и есть Истина.  Велик же «гнев Божий», если грянули всё сметающие на своём пути перемены. И нет гарантий, что к лучшему двинулось человечество, ведь какова была вековая работа, таков и результат.

Печаль и  несправедливость лишь в том, что расплата ложится на плечи потомков, лично не виновных в приходе смертоносных времён. Потомкам остаётся лишь осознать, что Добро и Зло неразделимы, поэтому, уступая дорогу Злу,  всего лишь не замечая его победного шествия,  мы невольно убиваем Добро. Пониманием этого, лишь пониманием, можно противостоять распаду души: «Но не возьмёшь нас на испуг,/ мы тёрты, биты./Вот здесь лежит мой лучший друг,/травой увитый./А там лежит мой лучший враг/ под толщей глины./Соединил один овраг/ две половины».

Человека должно вести осознание, что его личные грехи – есть боль и страдание Творца: «И странно-беспокойный свет/ от ягод лёг в снегах окрестных,/как будто кровянистый след/Твоих, Господь, мучений крестных».

Но вот как бы ни был греховен человек, но должен видеть он свои грехи, ощущать их: «Светом залиты тетради и книжки,/нищенски скудный уют./ Скарб коммунальный. О, Господи, слишком/ ярко лучи твои бьют».  И лишь тогда приходит помощь человеку в виде ли  Прозрения или подарка Божия: «А за окном разбежались дорожки -/ в ад? Или, может быть, в рай?/ Господи, ветку сирени в окошке/ нищему духом подай».

Но многое, многое уже разрушено невозвратно, почти потеряна связь  природная с Творцом: «Храм. Погост. Судьба. Дорога./ Дед вздыхает глубоко:/»Высоко отсель до Бога/и до правды далеко».

Вот это состояние человеческого сообщества, когда «до Бога высоко, до правды далеко» - есть очень точное  библейское определение греха. Люди живут в постоянном грехе, временами привыкая так жить, даже ощущая некий комфорт – по больше части, физический. Но, не ощущая при этом дискомфорта духовного. Однако иллюзия рано или поздно всё равно рухнет. И человек, отгородившийся от реальности (своей близости греху) в полной мере ощутит тяжесть Правды.

Понесёт ли он эту правду в мир, передаст ли детям своим? Надежда только на это благое деяние. И вот оно, новое поколение, жаждущее новой жизни в распадающемся на куски мире: «И там, в осеннем запустенье,/ за лёгкой дымкой пустоты,/ ребёнок, напрягая зренье,/ следит, как падают листы».

С фотографии смотрит прямо нам в глаза мальчик,  лет трёх от роду. Кофта вязаная – на вырост. Такая же вязаная шапчонка, наползающая на брови. Умный, настороженный, недоверчивый взгляд. Лицо взрослого человека, уже хорошо понимающего, что мир –  хищник. Но в то же время – это ожидающий, испытующий взгляд ребёнка.

С этой уникальной фотографии смотрит нам в душу Надежда на лучший мир – мир, в котором «настанет эпоха глагола любить».

Не может быть, чтобы не пришло время всеобщего понимания ближнего, как самого себя. Если этого не произойдёт, человечество просто не выживет.
Этому малышу вполне подойдёт вот такое напутствие:

«Пока ещё не так темно,
Пока ещё в разгаре лето,
Лети и ты, душа, в окно
За бабочкой в потоке света»

Я намеренно  ничего не говорю о  музыкальном инструментарии и прочих достоинствах  поэтических  произведений  Владимира Коробова. Думаю, здесь  нет нужды доказывать что-то. СтОит  лишь  оценивающим  синтезирующим взглядом соединить  ткани хрупких поэтических образов  с образами  российских задумчивых пейзажей. И тогда  возникает  целостное художественное полотно красивой и мудрой книги.

Спасибо авторам  за этот живой и светлый, хотя и печальный, образ  России  современной  и России  далёкого будущего!


Людмила Козлова,
г. Бийск, Алтай