Заметки по пути. Как старый Тифлис

Т’били – значит «тепло». Теплота улыбок и гостеприимства, которые принято называть «кавказским», а лучше бы назвать – человеческим, это наверное самое яркое впечатление. Виноград, терпкий и пахучий, город террасами,  словно лента Мебиуса, старинные церкви и крестящиеся на них пассажиры стоящей на красный свет маршрутки… буквально несколько шагов вверх по узким улочкам,  мимо вросших в склон крыш, и вот, в высоте – монастырь, абсолютная тишина в контрастирующем с только что покинутым шумным центром резонансе, словно Инь и Ян, монеты, выпавшие триграммами на древние склоны, некогда выступавшие из вод всемирного потопа…

Даа, что теперь говорить: все совершенно ясно – шашлыки – только здесь! Вода (нет, не хвалят местные Боржоми, не потому что плохая, а потому что часто – поддельная) – значит «Набеглави», если заказывать что-нибудь: хачапури (такая лепешка с сыром), что-то посущественнее – конечно, хинкали. Это вообще что-то: среднее между мантами и пельменями, но абсолютно самостоятельное, и, надо признаться, очень вкусное…

«У нас большинство фраз строится на отрицании, поэтому мы всегда идем своим, отдельным от всех путем» - шутит профессор из Кутаиси, принимая стакан домашнего вина. Посиделки тянутся за полночь, причем организовано все очень умело – сразу чувствуется тысячелетний опыт. Тамада произносит все тосты, за каждого сидящего за столом, давая возможность (если есть желание, конечно), присоединиться и тому, от чьего имени данный тост он говорит. Отличный механизм для тех, кто стесняется, или просто не умеет красиво говорить. Ведь тамадой выбирают не каждого, а только умеющего сказать емко, мудро и весело, к тому же обладающего авторитетом!

Вообще, традиции чувствуются здесь особенно сильно, и, что самое интересное, в хорошем смысле. Заехав после посещения Мцхета, – древней столицы, где покоится прах Давида Строителя, в женский монастырь, чтобы взять немного освященного масла для дочери нашей провожатой, мы были очарованы атмосферой поистине древнего спокойствия и безмятежности.

А по пути в Рустави (несколько часов езды от Тбилиси), больше всего поразили свинки, пасущиеся, как стадо наших баранов на широком и совершенно безлюдном лугу…

А в кафе, под звездами, щемят душу ностальгические ноты скрипки и фортепиано… Старый скрипач поправляет «бабочку», и подойдя к столику играет только для нас двоих, рассказывая, как быстро пролетают минуты счастья в случайной, и никогда больше не повторившейся встрече…


Tbilisi, 2009