6. А была ли Польша?

     6. А была ли Польша?

В одном домике горела на окне свечка. Даниилу показалось, что из глубины окна на него смотрит Мадонна. Он взобрался на крыльцо, сделал несколько шагов во тьме, повернул налево и увидел множество образов. Все это были молодые женщины с чистейшими взглядами. У всех у них были красные сердечки на груди.
Тихо звучала органная музыка – и ангелу показалось, что где-то рядом летает дух божий. Он осмотрел комнату и вдруг увидел в углу человека. Он был в белом костюме, в блестящих   лакированных туфлях, но по рассеянности повязал на шею два галстука.
Лет ему могло быть и пятьдесят, и семьдесят. Седые волосы его были коротко острижены. Щеки аккуратно выбриты, от них несло легким запахом тройного одеколона.
- Вы из похоронной конторы? – спросил человек, глядя на ангела широко раскрытыми глазами.
- Нет, я не из конторы, - ответил Даниил.
- Тогда вы посланник! – человек оживился, встал с колен на ноги. – Вы принесли весточку с моей родины.
- Да, - согласился Даниил, - я посланник. – Только я ничего вам не принес, кроме доброй вести.
- Так скажите, скажите мне скорее эту весть!
Человек сложил перед Даниилом руки и, раскрыв широко глаза, почти не дыша, ждал от этого юноши-ангела такой важной для него вести.
- Я только скажу, что скоро исполнится то, чего вы так ждете.
- Правда!?
- Бог пожалел нас всех, и скоро все будет по-другому.
- Присядьте, присядьте, добрый юноша.  Ведь я столько лет, столько лет ждал этой вести.
Они сели на стулья с высокими спинками в виде арок.
- Я вам расскажу свою историю. Зовут меня  Владек Полонский. Вы хорошо знаете, эта Мертвая  улица когда-то принадлежала Польше. А затем границы изменились – я потерял свою родину. Лет 20 я жил с людьми, которые не знали своего языка. Я для них был чужеземец. Но не я, а они были пришельцы. Все мои родственники и соседи выехали в Польшу, а я верил, что границы опять изменят. И ждал. Ведь моя родина была недалеко. Всего 30 километров отсюда. Но границы больше не менялись.
Только в конце октября – не помню уже какого года – будто бы граница открыта, говорили шепотом, потому что не знали, что это все значит.
И вот с того времени я живу тайной надеждой. И днем, и ночью я думал о том, что скоро все изменится. Кем я был? Поляком? Но Польша осталась где-то там, в той стороне. Язык, вера, могила отца – все осталось там, а не здесь.
Даниил никогда не слышал о Польше. Быть может, это страна далекого прошлого, а может, будущего.
- Прибился ко мне как-то еврей Нафан, - продолжал дальше Владек, - где он только не искал небесной земли: и в России, и во Франции, и в Германии, и в Польше. В Польше!
 «Как ты туда попал? – спрашиваю я его и смотрю горящими глазами на его личико с маленькой бородкой.
«Это совсем близко, - отвечает».
«Да, близко, - повторил я в задумчивости.
«А теперь, - говорит он, - я жду письма, и когда то письмо получу, то уеду в страну моего Бога. Я здесь недолго. Скоро я буду опять со своим народом. А твоя земля – скоро ли тебя позовет к себе?»
 И через неделю он уехал на свою землю. А столько лет все ждал и ждал своего посланника, а он не приходил. И вот я состарился, потерял все свои зубы. Кому я теперь буду нужен там, в моей Польше?
Даниил не мог понять: слезы радости или горя текут по щекам Владека Полонского?
«Я подарил человеку надежду. Где бы ни была его земля, он в нее обязательно вернется».
Даниил оставил рыдающего старика, вышел опять на Мертвую улицу и осмотрелся: в какую сторону теперь ему идти?