Студент

Районная поликлиника. Узкие коридоры, засаленные стены неясного цвета, окна с мухами. Вдоль стен - длинные деревянные скамейки, на них - пациенты. Лампы дневного света на потолке. Холодно, стерильно и сухо. Сквозняки. Резкий запах краски, лекарств и дезинфекции.

По коридору, тяжело дыша и спотыкаясь, бежит неизлечимо больной. На нём красная футболка, тёмно-синие джинсы и кроссовки. Он - студент, учится на математическом факультете университета города N. Ему назначено на три часа; сейчас без двух минут. На футболке темнеет пятно от пота. Студент периодически оглядывается по сторонам, смотрит с опасением на стены, на скамьи с пациентами; он понимает, что опоздал. Шнурок на ноге развязался - он наклоняется, чтобы его завязать.

Пациенты не обращают на студента никакого внимания: они застыли на скамьях, свисают ногами, держат в руках свои сумки. Иногда боковым зрением студент замечает движение: это одни пациенты встают и заходят в двери, в то время как другие исчезают в лестничных пролётах. Стоит студенту отвернуться, как незаметно из полумрака коридоров появляются новые пациенты: они продвигаются по коридору, садятся на скамейки и замирают. Каждый знает свою очередь: конвейер работает. Студенту всё время кажется, что он не понял чего-то очень важного, что в то же время ясно для всех остальных.

Студент всё время пытается разглядеть пациентов, однако ему это не удаётся: их лица расплываются, стоит на них пристально посмотреть. Лица представляют собой бесформенное месиво, как будто их нарисовал какой-то пьяный художник. Силуэты пациентов сливаются с плоскостью стен и скамеек. На периферии зрения всё – и двери, и стены, и пациенты – теряет устойчивость, меняет свою форму, течёт, сливается и смешивается.
 
Пациенты передвигаются рывками, из одной точки - в другую; чем внимательней студент на них смотрит, тем более неподвижными они ему кажутся. Движение происходит только на периферии.

Студент замечает, что остановился перед одной из дверей. На двери вывеска: язык кажется ему знакомым, но он не может понять смысл. Он только знает, что ему надо в эту дверь. Он входит.

Кабинет просторный: по бокам шкафы с картотекой, в глубине – стол, за которым большое окно, где виднеются голые тополя и торец соседнего здания. Освещение тусклое, серое, исходит скорее не из окна, а от самих стен. В периферии зрения предметы расплываются и вращаются вокруг центра; студент не может сконцентрироваться. Он поднимает руку, трёт глаза, виски. Он чувствует, как на теле выступает пот, возникает неприятное влажное, липкое ощущение. В сознании его оказываются обрывки воспоминаний - студент вспоминает, что находится в больнице, что пришло время приёма, что он неизлечимо болен.

Теперь он замечает доктора, сидящего в глубине кабинета за столом. Это человек невысокого роста, в белом халате; на лице, лишённом каких-либо эмоций, резко очерчены впалые глаза в старомодных очках и неглубокие длинные морщины. Руки лежат на столе, одна из них что-то пишет. Над дверью висят большие часы – они громко тикают и не дают сосредоточиться. Постепенно круговорот предметов останавливается: теперь всё кажется студенту совершенно неподвижным. Его начинает тошнить.

Доктор поднимает голову от бумаг. Он молчит и пристально смотрит на пациента. Взгляд его направлен не на вошедшего, не сквозь него и не мимо, а куда-то вовнутрь. Студент хочет что-то сказать, но, ощущая на себе этот взгляд, не может выговорить ни слова.

- Вам было назначено на два часа. Сейчас уже пять минут третьего, – доносится голос из глубины кабинета.

Студент медленно выговаривает (каждое слово даётся ему большим трудом):

- Извините... я... долго искал кабинет.

- Это вас нисколько не извиняет, – студенту кажется, этот голос звучит в его голове.

- Мне бы хотелось поговорить с вами... о моей болезни, - неуверенно начинает студент.

- Что именно вы ожидаете услышать? - прерывает его доктор.

- Ничего, я только хочу знать, есть ли у меня хотя бы шанс, надежда на...

- Исцеление? - доктор вдруг оживляется, снимает очки и кладёт их на стол.

Создание студента постепенно затухает.

...

Студент снова находит себя в кабинете доктора. Он слышит голос. Доктор говорит медленно и отчётливо, слегка покачиваясь на стуле из стороны в сторону. Смысл речи не сразу становится понятным больному: ему кажется, что значение фраз не складывается из слов, их составляющих. Только спустя некоторое время после того, как предложение произнесено, студент понимает, в чём его смысл.

- Довожу до вашего сведения, уважаемый, что здесь стоит точная дата и место. Что же вам ещё надо от меня?

Только теперь студент видит на столе перед доктором раскрытую толстую папку. Очевидно, это одна из тех, которые в большом количестве стоят в шкафах.

- Я понимаю, что моё дело не стоит вашего внимания, но... если есть хотя бы надежда, я намерен... - пытается возразить студент, но доктор его прерывает:

- Апеллировать? Что ж, имеете право. Но должен вас предупредить, что это совершенно бессмысленно. Запись уже сделана, а записи в личном деле не изменяются.

Пока доктор говорит, его глаза неотрывно следят за пациентом, а губы почти не шевелятся.

- Существует статистика, и люди должны ей соответствовать. Кто-то живёт, кто-то умирает – это естественно. Разве вам это не понятно?

Студент напряжённо думает и пытается что-то возразить. Доктор продолжает:

- Видите ли, просто кто-то должен. Почему вы уверены, что не вы?

- Да... Но нельзя ли как-нибудь отсрочить, или хотя бы перенести?

- Вы думаете, статистика делает исключения? Здесь стоит не только дата, но и время, и место, вы это понимаете? Какие могут быть отсрочки!

- Но это ведь очень страшно. Уж не думаете ли вы, что...

- Думаю. В сущности, какая разница, Бог выбирает, кому умирать, или кто-нибудь из людей. Свободен человек или не свободен – нет разницы. Статистика одна.

- Но ведь это аморально. Неужели вы не видите всей абсурдности вашей идеи?

- Ваша болезнь не более абсурдна, чем всё остальное. Абсурдно - только то, что вас не ожидает. Всё остальное закономерно. Статистика аморальна по природе своей.

Студент не знает, что ответить.

- Но как же тогда... свобода воли? - после паузы спрашивает студент.

- Если каждый будет судья самому себе, то скоро на планете не найдётся места кладбищам.

- В таком случае я хотел бы потребовать...

- Не в вашем положении требовать, молодой человек. Вам не положено знать ни дату, ни место. Моя врачебная этика не позволяет вам их сообщить. К тому же, для вас же лучше, если вы не будете знать деталей. Так у Вас остаётся надежда.
 
- Постойте, но какой смысл в надежде, если всё уже и так известно?

- Каждый имеет право на надежду.

- Тогда Вы хотя бы можете сказать, у меня есть шансы на исцеление?

- Никаких. Однако всё может случится.
 
Студент опять не может сказать ни слова.

- Вы когда-нибудь видели курицу без головы? – неожиданно спрашивает доктор.

Студент поднимает голову.

- Что, простите?

- Она некоторое время бегает и ищет пропажу.

- Что вы хотите этим сказать?

- Мои пациенты часто думают, что их случай исключительный, что он не поддаётся классификации, что им-то как раз не найдётся места на этой полке, – он показывает рукой, – и они совершенно уверены в своей исключительности.

- Но это не так, - продолжает доктор, - и у вас будет случай в этом убедиться, уже совсем скоро.

Студент разглядывает полки, и видит теперь, что на ней гораздо больше папок, чем ему показалось сначала; ему кажется непонятным, как такое количество папок могло уместиться на полке. В длину шкаф намного превосходит длину комнаты. Студент не может понять, как это может быть, и его начинает тошнить. У него кружится голова, в глазах всё расплывается. Он начинает терять сознание, но голос доктора снова звучит в его голове, не давая ему забыться:

- Видите: для всех есть место. Картотека гораздо больше, чем вам показалось сначала. Но при этом вы продолжаете верить в то, что именно о вас забудут. Откуда такая самонадеянность, молодой человек, может быть, вы скажете мне?

Студент не отвечает.

- С самого начала вы всё прекрасно знаете. Но ведёте себя так, как будто вам ничего не известно, – продолжает доктор. – Вы боитесь самой малой определённости, боитесь посмотреть немного дальше – на несколько шагов вперёд. Главная ошибка пациента в том, что он думает, будто он вовсе не пациент.

- Но ведь я же пришёл к вам сейчас… - студент пытается возразить.

- И при этом вы даже не верите в то, что нуждаетесь в лечении. Вы обманываете сами себя.

- Постойте. Но ведь вы сказали, что в моём случае лечение не поможет.

- Конечно. Единственная цель лечения – в понимании бесполезности лечения. Самая надежда на возможность выздоровления – не только бесплодна, но и крайне вредна. В вас нет ничего особенного; ваш случай типичен. Банален. Вездесущ. Однако ваш ум считает по-другому. Избавьтесь от ожидания. Позвольте болезни поразить вас, и тогда у вас, может быть, появится шанс. – Доктор встаёт и опирается руками о стол. – А теперь ваше время приёма истекло, - он протягивает студенту руку.

- Да, да… - говорит студент, рассеянно жмёт руку в направляется к выходу.

- Хотите дам вам совет? - доносится сзади.

Студент останавливается, не оборачиваясь.

- Откажитесь от вашей обывательской ментальности. Перестаньте надеяться на собственную исключительность. Делопроизводство касается и вас в том числе. Вы вовлечены в этот процесс. Вы – часть общей структуры и должны участвовать в её конструировании. Никакое лечение не поможет. Только понимание.

Студент открывает дверь и выходит из кабинета. Он чувствует облегчение, он видит: все лавки пусты. Он идёт по совершенно безлюдным коридорам. За окном темнеет. Лампы дневного света почти не светят – мрак густой и непроницаемый. Стены и окна продолжают своё хаотическое движение, но гораздо медленнее, как смола или гудрон. Студент перемещается дальше по коридору и исчезает в лестничном проёме.

2011-2013