Украинское население Воронежской губернии

Воронежский край изначально формировался как полиэтнический регион. Начиная с середины XVII века его территория осваивалась практически в равной степени двумя этносами – русским и украинским. Украинцы, традиционно остающиеся второй по численности этнической группой населения Воронежского края, внесли большой вклад в его освоение и развитие.  На территорию исследуемого региона они принесли новые методы хозяйствования, которые оказали определенное воздействие на развитие сельского хозяйства, ремесленной и производственной деятельности. Влияние украинской культуры нашло свое отражение в изменении менталитета и духовно-психологического облика, а также всех этнографических составляющих местного населения. В связи с этим возникает необходимость исследования этнических особенностей развития украинской этнической общности Воронежского края с целью воссоздания более объективной картины региональной истории. В данной статье мы хотели бы остановиться на краткой эволюции этнокультурной составляющей украинского населения Воронежской губернии в период с начала XIX века до конца первой четверти XX века.

Исследуя  трансформацию культуры украинского этноса Воронежской губернии, мы рассмотрели следующие этнографические составляющие: особенности усадебной застройки и домостроения, народной одежды, системы питания, внутреннего семейного уклада, нравственно-психологического облика населения, обрядности. В этот список мы включили также такие элементы, как развитие сфер образования и культуры.

В первой половине XIX века в населенных пунктах, где проживали потомки украинских переселенцев, этнические особенности, характерные для украинской культуры, прослеживались в характере застройки сельской усадьбы.

Как и жители центральных и восточных регионов Украины, потомки украинских переселенцев Воронежской губернии стремились ориентировать большую часть окон на солнечную сторону, дом ставили несколько отступя от изгороди, где разбивался палисадник. В большинстве селений преобладал открытый тип двора со свободным расположением хозяйственных построек. От улицы и от соседней усадьбы отгораживались забором из плетня, частокола и других материалов. Между домом и улицей располагались более «чистые» постройки — амбар или камора, сарай и навесы для сельского инвентаря, летняя кухня, погреб, кладовые. В глубине двора сосредотачивались другие постройки: сараи для коров, конюшни, кошары для овец, навесы и открытые загоны для скота. Усадьба завершалась довольно большим огородом, где значительная площадь отводилась под сад и «ливаду» (луг) с посадками вербы, акации, используемых для домашнего строительства. За огородом или в конце его устраивали гумно —  ток для молотьбы хлеба и сарай («клуня») для хранения хлеба в снопах, его обмолота и просушки [1] . Однако такие усадьбы имели только зажиточные семьи.

Украинское население отличалось своими традициями домостроения. Об особенностях домостроения малороссов Воронежской губернии было собрано большое количество информации. Например, Самуил Гмелин отмечал, что «дома в Острогожске так как и везде в Великой России деревянные и покрыты соломою или деревом; снаружи они все белые, вымазанные мелом, как и везде в Малой России» [2], а Ф. Никонов писал, что «вид и расположение как селений, так и самих домов малороссийских во многом отличны от великоросских (рис. 1, 2). Главное, что прежде всего бросается в глаза, это всегда опрятная выбеленная наружность хаты, даже самых бедных, с серыми, красными и чаще желтыми каймами вокруг дверей и окон» [3].

Следует также охарактеризовать внутреннюю планировку и убранство украинского дома. Хата строилась продолговато и состояла обычно из одной комнаты, сеней и чулана. Гораздо реже встречался дом с двумя комнатами. Позже стали появляться дома из трех комнат.

Мебель и убранство в доме были достаточно скромными. С двух сторон, около стен, тянулись длинные доски вместо стульев, а возле третьей стены располагалась широкая, вымощенная досками кровать. Передний угол почти у каждого украинца был обвешен образами. На одной из стен левой стороны, если входить в комнату, в каждом доме укрепляли вверху доску, которая имела название «полыця», на которую клали хлеб, глиняные миски с деревянными ложками и горшки, поставленные вверх дном. Часто хлеб клали и на «сволок», который представлял собой толстое бревно, положенное на верху стен, вероятно для крепости, и идущее от одного конца стены до другого. В переднем углу стоял стол. Возле стола располагалась маленькая скамейка, на которой сидели за обедом молодые женщины. От двери слева строилась печь с низкою плитой «грубкой», которые расписывались красною глиною. А по правую руку от двери в углу устанавливался шкафчик для хранения тех или иных припасов. Вся мебель и внутренняя обстановка дома содержалась украинцами достаточно чисто и опрятно [4].

Русские и украинцы, живя рядом друг с другом уже более столетия, так или иначе перенимали друг у друга культурно-бытовые традиции, что было в частности отражено в особенностях домостроения. Е.Е. Лесунов отмечал: «Распространение восточно-украинского комплекса жилища в украинских и русских селах юга Воронежской губернии в значительной степени было связано с массовым переходом украинцев в пределы русских земель и образованием зон смешанного русско-украинского расселения…». Не только в южных, но и в центральных уездах со временем распространяется украинско-белорусская планировка дома, обмазка сруба глиной, его побелка и др. И в то же время местные украинцы этих районов располагали свои дома торцевой стороной непосредственно на улицу, т.е. в соответствии со старинной русской традицией [5].

Постепенно в местах проживания потомков украинских переселенцев Воронежской губернии изменялись особенности усадебной застройки и домостроения. Однако вплоть до 30-х годов XX века во многих районах Воронежской области сохранялась этническая специфика во внешнем облике и внутренней планировке жилого дома. В исследованиях Н.В. Валукинского показана сравнительная характеристика бытовой культуры русского и украинского населения. Великорусская усадьба состояла из двора, гумна и усадебного огорода. В некоторых усадьбах был сад. Избы в усадьбах располагались по-разному. Иногда они располагались в глубине участка, но чаще всего  дома широкой стороной выходили на улицу. К воротам усадьбы, окружая двор, строились сараи и другие строения. В углу или сзади двора располагался  надворок для скота. Украинский двор состоял довольно часто из двух дворов – чистого и скотного. Дома (хаты) ставились чаще узкой стороной – на улицу. Усадьбы вдоль улицы имели большую ширину, нежели у великорусов. Надворных построек значительно меньше, чем у русских крестьян [6].

Дома в ходе исследуемого периода подверглись большому изменению. По материалу они делились на деревянные, меловые, кирпичные, каменные, соломенные, пучковые, глинобитные, плетневые с глиной, землянки. Преобладающим материалом была древесина. Крыши чаще покрывали соломой, реже черепицей или железом. Русские дома по своему плану несколько отличались от украинских.

План великорусской избы: от двери слева – передний угол; к нему вдоль дверной стены коник; в углу стол; по стене от переднего угла к заднему идет долгая лавка; в заднем левом углу полати – помост для спанья; в правом заднем углу печь; занимающая от 1/5 до 1/8 площади избы; печь устьем – к дверям, между печью и дверной стеной судная лавка, полка для хлеба, посуды, иногда в углу шкаф. Полы бывают деревянные и земляные.

План украинской хаты: слева в дальнем углу передний угол (покуть); вдоль оконной и задней стены лавки или диваны; справа устьем к оконной стене, иногда посередине печной стены, - печь, занимающая от 1/8 до 1/12 площади хаты; у печки делается труба; между печкой и задней стеной полати и помост, полы деревянные или глинобитные …Отличительной чертой внешности украинской избы являются часто турлуковые (плетеные обмазанные) трубы, побелка хаты» [7].

Рассматривая домостроение (архитектуру), следует вспомнить также о церковной архитектуре, которая была и остается неотъемлемой частью общеукраинской культуры. «Кое-где на юге Воронежской губернии  сохранились, до последних времен церкви старшей украинско-казацкой архитектуры (казацкое барокко). В частности вспомнить хотя бы церковь Рождества Богородицы в г. Острогожске, что была построена украинскими казаками, где-то, около 1664 года. Была она в начале деревянная. Года, с 1782 на ее месте была поставлена каменная, спрятавши тот же стиль. Таких церквей на Подонье было еще в конце 19 века не мало» [8].

Среди творческих ремесел, которые были развиты в среде украинцев,  можно выделить малярное мастерство и народную живопись. Свидетельством этого является тот факт, что значительная часть жилых домов в украинской этнической зоне Воронежской губернии была украшена орнаментными рисунками. В некоторых селениях развивалась иконопись. Ф. Никонов отмечал: «Малярное ремесло и живописное искусство особенно любимы у малороссов, … Потому-то так много в наших малороссийских слободах, так называемых, капличек, снаружи и внутри расписанных всякими историческими и даже небывалыми событиями…Лишь только заметит маляр, что человеческая фигура его несколько похожа на людей… как уже смело выступает на поприще открытого служения искусству…

Впрочем, не всегда же на столь низкой степени останавливается живописное искусство малоросса. Многие жители слобод начавших малярством достигли впоследствии успехов в живописи. Заезжие и туземные мастера нередко принимали их в свои артели» [9].

Творческий подход просматривался и во внутреннем убранстве дома. А. Животко отмечал: «Кажется, нельзя встретить ни одной хаты на Подонье, которая не была бы украшена в середине образами в цветочном убранстве, покрытыми рушниками, а также украшенными рушниками окна и другое» [10].

Украинские переселенцы практически во всех населенных пунктах берегли свою этническую индивидуальность, сохраняя основные элементы украинской народной одежды. В частности, Л.Н. Чижикова отмечала, что в украинских селах изучаемой зоны в начале XIX века преобладал некий национальный костюм в составе целого ряда компонентов. Женский костюм включал в себя:  рубаху с прямыми поликами, пришитыми по утку; дергу, запаску, плахту; очипок, полотенце, платок в качестве головного убора и др. Мужской костюм был представлен следующими элементами: рубаха с прямым разрезом ворота, со стоячим воротником; широкие шаровары; шляпа «бриль», высокая меховая шапка «кучма» и др. [11].

Однако в первой половине XIX века в некоторых районах губернии, преимущественно там, где преобладало чересполосное и дисперсное расселение русско-украинского населения, было отмечено этнокультурное взаимодействие, что в частности отразилось в формировании своеобразных комплексов одежды. Например, комплекс однодворческой одежды в бассейне левобережного притока Дона р. Осередь (бывший Павловский уезд, ныне Павловский и Бутурлиновский районы Воронежской области) имел ряд особенностей, характерных как для украинской, так и для русской культуры: глухая понева, рубаха с прямыми поликами, прикрытыми по утку, расшитая полихромным ковровым узором, туникообразный передник на проймах, девичий глухой туникообразный сарафан, украшения из бисера в форме большого воротника; своеобразный платкообразный головной убор («обвязка») сосуществовал с кокошником с высоким гребнем местной воронежской формы и мягким позатыльником, обертывавшим голову, с кичкой и повойником; тип рубахи, характерный для центральных районов России и Украины, сосуществовал здесь с элементами, типичными для южнорусской, и в том числе для местной воронежской одежды (тип поневы, головного убора, отделка рубахи, украшения из бисера) [12] (рис. 3, 4, 5).

С конца XIX века наряду с прежними, появляются новые формы одежды, сшитые из
фабричной ткани прямого и приталенного покроя [13].  Л.Н. Чижикова отмечала следующее: «… в украинских слободах, где в XIX веке интенсивно развивались ремесла и мелкие промышленные предприятия, значительно раньше, чем во многих русских селах, началось разрушение традиционных форм одежды и появление черт костюма, более свойственного в это время городскому. Национальная женская украинская одежда в конце XIX — начале XX веков все чаще заменялась рубахой на кокетке, кофтой, юбкой и поясом из фабричных тканей…» [14]. Только в захолустных пахарских селениях сохранялся еще украинский национальный костюм.

Мужская народная одежда, в отличие от женской, изменялась  быстрее под влиянием городской моды. В некоторых населенных пунктах мужчины ещё ходили в украинских широких шароварах, а также сравнительно долго сохранялись полотняные, позднее ситцевые туникообразные сорочки с разрезом ворота посредине груди. Однако в большинстве сел преобладали узкие штаны, сшитые по русскому образцу из домотканых или фабричных тканей. Во многих украинских сёлах Воронежской губернии вплоть до конца XIX века носили традиционные украинские головные уборы. Однако в первой половине XX века распространяется городской картуз, позднее кепка.

В начале XX века во многих селениях ткань фабричного производства (шелк, сатин) практически вытеснила домотканое сукно. Под влиянием городской моды изменился крой крестьянского платья. С. Т. Семенов об изменениях в одежде крестьян начала  ХХ века писал, что самотканки вытеснялись ситцем. Зипуны и кафтаны заменились кофтами и пиджаками. Мужчины надевали поддевки, пиджаки, штаны не «набойчатые», а суконные и бумажные. Молодые люди ходили в пиджаках, подпоясывая брюки ремнями с пряжками. В прошлое уходили традиционные женские головные уборы. Сельские девушки ходили с непокрытой головой, украшая ее искусственными цветами, накидывая платок на плечи. Деревенские модницы носили приталенные кофточки, «польты», шубки. Обзавелись зонтиками и калошами. Последние стали «писком» деревенской моды. Их носили больше для украшения, т. к. надевали в тридцатиградусную жару, идя в церковь [15].

Однако в некоторых населенных пунктах Воронежской губернии в первой четверти XX века украинское население сохраняло некоторые элементы национальной одежды. Вот что отмечал А. Животко: «Здесь во время праздников, ярчайше была представлена украинская одежда в той или иной слободе. Особенно у девушек и женщин. Во многих местах сохранился он даже до мировой войны и прихода советсткой власти, с некоторыми, местными, отличиями. Кроме этого выделялись в этом такие, например, слободы, как Лиски, Хрестики, Пухово, Волоконовка, Ютановка, Урывы, и др… В некоторых местах отличия в национальном убранстве шли дальше, сохраняя все же основную ее черту – вышивку, строчку и другое…» [16].

Система питания была и остаётся одним из самых устойчивых компонентов народной культуры. В быту украинцев  в рамках исследуемого периода сохранялись основы национальной украинской пищи в составе блюд, в способах их приготовления, в ряде поведенческих автостереотипов, связанных с режимом питания, застольным народным этикетом и пр. Состав пищи украинцев в Воронежской губернии так же, как и на их исторической родине, определялся спецификой многоотраслевого сельского хозяйства с ведущим зерновым хозяйством. Основу питания составляли хлебные, мучные и крупяные кушанья, существенную роль играли продукты животноводства, а позднее и овощеводства. Особенно любили украинские крестьяне блюда из теста, сваренного в кипящей воде: галушки, вареники с творогом, картофелем, вишней, лапша, «затирка» (круто замешанное пресное тесто, растёртое на мелкие кусочки, заваренное в кипящей воде или молоке). Готовили украинцы также каши из зерен гречихи, проса, пшеницы, овса, ячменя. Каша была и обрядовым блюдом на свадьбах, родинах, поминках. Из пшена с добавлением лука и картофеля готовили жидкий суп «кулиш», заправленный салом.

Хлеб пекли ржаной и пшеничный из кислого заквашенного теста в форме круглых или продолговатых больших хлебин («паляница», «хлибина», «бохан»). Выпекали также пироги с начинкой и лепёшки, блины и оладьи. Хлеб и хлебные изделия были и ритуальной едой: играли важную роль в семейных и календарных обрядах. Например,  «коровай» (круглый большой хлеб, украшенный фигурками из теста, ветками, цветами), «лежень» (продолговатый хлеб), «шишки» (булочки, по форме напоминающие сосновые шишки) - на свадьбу; «крачун», «калач» - на Рождество и Новый год; «хрести» - на великий пост; «жайворонки» - на встречу весны; «паска» - в пасхальную неделю и др.

В каждом доме готовили типично украинский борщ из свёклы, капусты, с добавлением других овощей и круп, заправленный салом. Летом готовили борщ из свежей зелени, а также супы из капусты, картофеля, круп («капусняк», «юшка» и др.). Практически во всех селениях  употреблялись блюда из картофеля, тыквы.

В ежедневном рационе преобладали молочные продукты: свежее, топлёное, замороженное и кислое молоко («варенец»), заготовленный в бочках подсоленный творог («сыр»). Мясные блюда основная масса крестьянского населения готовила лишь по праздничным дням. Как и на родине, украинцы предпочитали говядине свинину и баранину, к праздникам резали птицу. Из мяса готовили колбасы, «сальтисон», голубцы, холодец и др., которые чаще всего употребляли по праздникам. Мясо и сало также использовали для заправки разных блюд [17].

Система питания украинского населения губернии в исследуемый период не претерпела значительных изменений. Вот что отметил в одном из своих трудов Ф. Никонов: «… хохол любит есть наиболее горячее, а из холодного всего более нравятся ему свиное сало да селедка; кислого он ест мало, черного хлеба и русского квасу не терпит и более обычные кушанья его следующие: кулиш (суп из пшена) с салом или мясом и дома и в поле; галушки (шарики из черного пшеничного теста) сваренные в воде, иногда в молоке; при достатке вареники и блинцы с сметаною и коровьим маслом; при бедности – капуста (густое кушанье из капусты и пшена и очень кислое), или затирка (образовавшиеся из брызгов по муке теплой водой шарики, сваренные в воде); в заключении ужина почти всегда крутая каша с горячим и соленым молоком. Наедается малоросс скоро, т.е. потребляет немного, но принимается за еду чаще русского» [18].

Основной формой украинской семьи  Воронежской губернии была малая двухпоколенная (родители — дети) и расширенная трёхпоколенная. Вместе с тем, как и в других районах поздней колонизации, начал развиваться процесс вторичного формирования большой неразделённой семьи под влиянием определённых экономических и социальных факторов. Возникновению неразделённых, больших семей способствовали малоземелье, неудобные для земледелия участки, низкий уровень сельскохозяйственного производства.

В семейном быту сохранялись патриархальные традиции. Главой семьи и распорядителем всех хозяйственных дел был старший мужчина — дед, отец. Иногда главой семьи была женщина. В украинской семье женщина (особенно мать) традиционно играла большую роль. Со смертью мужа она становилась главой семьи. Вдова передавала хозяйство сыну лишь по старости. И при жизни мужа жена принимала участие в его делах. Хотя традиционным было подчинение мужу: «Жинка небита, як хата невкрита».

Имущество считалось общей собственностью всех членов. Существовало традиционное половозрастное разделение труда. Более демократические взаимоотношения были в малых семьях, особенно там, где не было стариков-родителей [19].

Постепенно под влиянием развивавшихся товарно-денежных отношений в конце XIX века усиливался процесс частичного или полного распада больших семейных коллективов. В семейном быту воронежских украинцев во второй половине XIX века и в первой четверти XX  века сохранялись патриархальные традиции. Национальная обособленность сильнее была вы¬ражена в тех случаях, когда русские и украинцы жили более или менее компактно, в отдельных селах, которые в прошлом представляли опреде¬ленное хозяйственно-административное и социальное целое (общинные связи, взаимопомощь, религиозная принадлежность и др.). Это выража¬лось прежде всего в том, что сравнительно редко заключались браки меж¬ду русскими и украинцами. «По сообщениям корреспондента из Бирючинского уезда Воронежской губернии «малороссияне» никогда не женятся на «московках», «хочь вони и гарни, та московки борщю не умеют зварить». Старожилы сел исследуемой территории также считают, что браки между русскими и украинцами заключались редко. Это в значительной степени объяснялось бытовыми различиями (более ярко проявлявшимися в говорах и традиционной жен¬ской одежде). Поэтому невест и женихов предпочитали выбирать в преде¬лах своего села. Но в том случае, если не могли подыскать невесту в сво¬ем селе, украинцы ездили сватать в украинские села, как бы далеко они ни были расположены, а русские - в села, населенные русскими» [20]. «А если и случалось такое, то взять невесту «из москалей» считалось гораздо более приличным, чем отдать замуж «хохлушку» за «москаля». Такое дифференцированное отношение к бракам сложилось вследствие восприятия обыденной жизни в русской деревне и «у себя». Так как свой мир представлялся более привлекательным, более правильно устроенным, то приход в этот мир человека «другого» мира оценивался как признание, принятие его ценностей. И наоборот – к переходу невесты в другую этническую группу относились негативно» [21].

Рассматривая духовно-нравственные особенности представителей украинской культуры Воронежской губернии, следует обратиться к Ф. Никонову, который отмечал то, что в нравственном и религиозном отношении «малороссы практически все стояли гораздо выше, чем русские крестьяне». К посещению богослужения и соблюдению всей необходимой православной обрядности  представители украинского этноса относились более серьезно, чем русские. «… к посещению богослужения в праздничные дни, а равно и к домашней молитве малоросс также гораздо усерднее русского. Притом нужно заметить, что усердие это несравненно реже бывает наружным у первого, чем у последнего. Чтецом и певцом в приходской церкви между великороссами у нас вовсе нет … , а между малороссами таких охотников множество… Нередко можно встретить и такое явление: отцы и деды, в числе иногда 20 – 30 человек, поют на клиросах, а малолетние дети и внуки (от 8 до 15 лет) выстраивались впереди во всю ширину церкви… подпевают им… Если при этом не всегда много согласия в пении, то всегда много истинного добра» [22].

Различия между русским и украинским населением также просматривались и во внутрисемейных отношениях. В великорусских крестьянских семьях довольно часто встречалось неуважительное отношение к представителям старшего поколения, что не было характерно для украинских семей. И в этой связи мы опять обращаемся к трудам Ф. Никонова: «И у великороссов случается, что сыновья, имеющие уже своих женатых сыновей, во всех общедомашних делах спрашиваются с отцом, иногда уже дряхлым и слепым, но зато мать при отце редко пользуется даже малым уважением, у малороссов напротив, не только главе семейства воздается от всех семьян почтение, доходящее почти до благоговения, а и мать, или свекровь, в величайшем уважении. Да и всякая замужняя женщина пользуется у всех значительным почтением; даже девицы не братаются с молодцами собственно по уважению и зовут их или вообще «паниматками» или непременно по отчеству; равно и посторонние мужчины ко всякой замужней женщине относятся не иначе как с уважением. Наконец и в отношении мужа к жене вовсе нет тех потрясающих явлений тиранства и необузданного своеволия, какие сплошь да рядом встречаются у великороссов». Внутренне семейных распрей затаенной вражды или злобного коварства в украинских семьях практически не было [23].

Иногда крестьянская молодежь злоупотребляла спиртным.  «Время для этого – или вечерницы, или святки, да масленица; пьяным парню вовсе нельзя возвращаться  домой к родителям, пропадать день или два тоже парень не смеет – понятно, как осторожно должен пить молодец. Открыто гуляют только домохозяева, да бобылики, которые, впрочем, очень редки между малороссами» [24].

Хотелось бы упомянуть одну особенность, которая была характерна для представителей украинской культуры Воронежской губернии. Сострадательность и милосердие были отличительными чертами данной части населения. Ф. Никонов писал: «Малоросса можно похвалить за сострадательность к нужде ближнего: богатые в таких случаях много помогают и деньгами и натурой и не имеют грубого обычая вознаграждать себя втрое, как великорусы» [25]. 

Переходя к краткой характеристике традиционной украинских переселенцев, следует отметить, что жизнь малоросса Воронежской губернии была овеяна волшебством поэтических обычаев, верований и обрядов. От колыбели до смерти соединяли они его с прошлым, с жизнью предков. Родины, свадьбы, смерть и похороны – все это было связано с разными обрядами и обычаями, непохожими зачастую на те, которые соблюдались соседями - русскими крестьянами.

От обручения до свадьбы – это был период, связанный цепочкой обрядов, которые начинались от подавания рушников до окончания празднества. Каждый обряд включал в себя свою поэзию, в форме которой изливалось народное творчество. Точно так же целой вереницей обрядов сопровождал украинец Подонья уход с этого света. Следует отметить хотя бы такой обряд, как, например, открывание ворот, как только умрет хозяин или хозяйка. Ворота оставались открытыми на протяжении всего времени, вплоть до похорон. После смерти мужа жена распускала волосы. Пока покойник еще в доме, читали псалтирь. После похорон еще долгое время обряды связывали семью с усопшим. В частности, эта связь проявлялась на «Вэликдэнь», когда могилы «расцветали» разноцветными «крашенками» (крашеными яйцами) [26].

Свадебные обряды русских и украинских крестьян Воронежской губернии имели много общего, но прослеживался целый ряд существенных особенностей. Свадебная обрядность давала возможность соединить, синтезировать различные виды искусства в единое драматизированное действо.

Свадебная обрядность слагалась из нескольких основных компонентов. Предсвадебный цикл обрядов повсюду начинался со сватовства.

В украинских селениях предсвадебные торжества назывались «сватання», «могорич». По своим функциям они не отличались от русского «пропоя» или «сговора», однако имели свои особенности: гостей созывала невеста, которую сопровождали «дружки». Время от «запоя» до «девичника» было временем окончательного приготовления к свадьбе. Имея цель породниться, семьи старались сохранять и поддерживать хорошие отношения, что выражалось в особом благорасположении и внимании друг к другу (визиты, подарки). Вечера, которые устраивала молодежь в канун свадьбы («дружбины», «вечерени»), включали в себя в большинстве случаев танцы, музыку, пение. Девичник представлял собой бытовой пережиток обряда прощания невесты со своими подругами.

Венчание совершалось до свадьбы, чаще всего в рождественский мясоед, в понедельник, среду и пятницу, иногда за несколько дней до нее. Это объяснялось рядом причин: во-первых, было очень много населенных пунктов, которые находились далеко от приходской церкви, а также случалось и так, что жених и невеста жили далеко друг от друга. Поэтому приезд в церковь, переезд жениха к невесте  совершить в один день было просто невозможно; во-вторых, иногда богатый крестьянин  женился на бедной и наоборот. Поэтому родители, опасаясь, дабы людская молва не рассорила молодых, ускоряли бракосочетание, а само веселье было позже [27].

У зажиточных украинцев в селе, где была церковь, все происходило в один день. После возвращения жениха и невесты в родительские дома, жених снаряжал свадебный «поезд» за невестой. Основные обряды свадебного дня происходили в доме невесты: выкупы, повивание невесты, одаривание, раздача каравая и др. «В дом жениха молодые приезжали только к вечеру, иногда здесь «повивали» невесту и обменивались дарами. Но чаще главный свадебный обед и одаривание происходили на другой день. Свадьба являлась кульминационным моментом свадебных обрядов и обычно происходила в воскресенье» [28].

«В высшей степени явление оригинальное представляла собой крестьянская свадьба по обрядовому употреблению хлеба и зерна. Появление обрядового хлеба на свадьбе объясняется влиянием народного мировоззрения, отношение к хлебу издревле было сакральным. Во всех украинских селах исполнялся каравайный ритуал. Необходимой принадлежностью малороссийской свадьбы были лежень и шишки» [29].

Родильные и похоронные обряды украинских переселенцев были сходны с обрядами этого цикла у русских и украинцев других районов. Однако существовали определенные особенности, характерные для украинской национальной обрядности (специальность повивальной бабки, размывание рук, положение ребёнка на кожух и др.) [30].

В духовной жизни украинцев Воронежской губернии, как и у других славянских народов, православие уживалось со сложным комплексом остатков верований в сверхъестественные мифические существа. Это проявлялось во многих явлениях семейного и общественного быта — в обрядах, праздниках, обычаях. Верили в домового, в ведьм — женщин, продавших душу чёрту и причиняющих вред людям и животным, в упырей, вурдалаков, русалок [31].

Большинство праздников, которые отмечали украинцы, были церковными. Г.М. Веселовский отмечал: «Самым богатым временем для проявления обрядовой стороны у Острогожского населения, как и вообще у малороссиян, служат большие церковные праздники, каковы например: Рождество Христово, Новый год, Богоявление, Сырная неделя, Святая пасха и друг» [32].

С приходом советской власти многие традиции начали забываться. Тем не менее, несмотря на интенсивное развитие новой идеологии и социально-экономических интеграционных процессов, достаточно длительный период во многих украинских селениях еще сохранялась календарная обрядность, включающая в себя целую вереницу праздников, среди которых можно выделить: Святки, Сретенье, Масленица, Пост,  Сороки (Встреча весны), Благовещенье, Средокрестие, Вербное воскресенье, Чистый четверг, Красная горка, Егорьев день, Вознесение, Троица, Русальная неделя, Иван Купала, Петров день, Ильин день,  Спас, Покров [33]. В то же время «…стали входить в обиход гражданские свадьбы с регистрацией в Загсе, похороны с почетным караулом без церковного отпевания. Разрушение храмов влекло за собой потерю религиозной составляющей духовного богатства подрастающего поколения, вследствие чего изменялась и культурная среда людей, система воспитания детей, видоизменялись праздники и ритуалы, менялись социально-нравственные качества человека, его правила и поведение в обществе» [34].

Одной из важнейших составляющих этнической идентичности любого народа является язык общения, который постепенно подвергался изменениям под влиянием соседнего русского населения, а также под воздействием развития системы образования. В силу исторических условий, в зоне проживания представителей украинского этноса Воронежской губернии сложилась специфическая языковая ситуация. Располагаясь в зоне непрерывной территории диалектов украинского языка,  говоры малороссов губернии, тем не менее, были изолированы, так как они не имели связи с его общеупотребительной разговорной формой,  распространенной в левобережной части Украины. Изоляция украинского языка  способствовала ограничению и сужению объема значений украинской лексики. В тоже время письменным, официально-деловым языком начиная еще с XVIII века, языком школьного обучения для украинцев губернии являлся русский литературный язык. Только в одном Острогожском уезде, населенном преимущественно украинцами, к 1917 г. функционировали 204 земские школы, преподавание в которых велось на русском языке [35].
 
Начиная с 1917 года после Октябрьской революции на территории исследуемого региона началось активное развитие украинского национального культурного движения. В самом Воронеже была сформирована культурно-просветительская организация «Украинская громада». В это же время одним из центров украинского движения становится г. Острогожск. Однако, несмотря на то, что население Острогожска по своему этническому составу было преимущественно малороссийским, активистов, которые поддержали бы развитие этого движения, найти было сложно. Первым шагом было основание организации «Просвита»,  которая первоначально  включала в себя восемь человек. Однако, несмотря на такой малочисленный состав, организации удалось в течение короткого периода широко развернуть свою деятельность. Эта же организация стала инициатором формирования «Острогожской Украинской Рады», что сыграла важную роль в общем национальном украинском движении Воронежской губернии. В тесном контакте с Радой товарищество «Просвита» начала реализовывать план национально-культурной работы, который включал в себя организацию просветительских кружков, составление рефератов, организацию лекций и курсов, организацию издательской деятельности,  и др. За достаточно короткий срок украинскими просветительскими организациями было выпущено несколько брошюр, среди которых две брошюры А. Пуховського: «Наше ридне» і «До праци!», «Наше свято», «Життєпис Т. Шевченка» (Ю. Чайківського),  «Збірника українських пісень». Однако через некоторое время деятели украинского национального движения на территории Воронежской губернии начали подвергаться репрессиям [36].

Среди уроженцев «Подонья» было немало деятелей науки, культуры и искусства, которые внесли определенный вклад в развитие украинской культуры. Среди них профессор Харьковского университета О. Склабовский, который был издателем «Украинского журнала», и членом редакционной коллегии месячника «Украинский вестник»; ученый и исследователь Н. Костомаров, видный деятель украинской политической организации «Кирилло-мефодиевское братство, главной заслугой которого являются исследования истории Украины; М. Дикарев, этнограф, писатель, деятель воронежской статистики, свои литературные произведения он писал не только на русском, но и на украинском языке, одним из его трудов является украинский словарь; И. Червотенко, известен тем, что способствовал изданию книг на украинском языке; К. Сопляк (К. Межинский), который способствовал формированию украинского национального самосознания у малороссийского населения «Подонья» ратуя за открытие украинских школ, печатаясь на страницах журнала «Украинський часопыс»; М. Одуд (М. Удодов), организатор украинских хоров на «Подонье», который никогда не забывал свой родной край (Острогожский уезд), отдавая ему все свободное время, работая в обще-украинских организациях студенчества Психоневрологического института в Петербурге, в украинском  землячестве и в группе Т.Г. Шевченко; О. Коваленко, поэт и переводчик писавший на украинском языке, печатавшийся в украинских изданиях Киева, Львова, Москвы и других городов; писатель В. Скрипник, один из членов украинского студенческого общества, печатавшийся в свое время на страницах «Украинской хаты»; О. Ковалевский, в свое время активный представитель украинского студенчества в Петербурге, литературный критик и публицист; ученый-ботаник, а также работник Института украинского научного языка Я. Лепченко; народный украинский поэт Е. Плужник, автор сборников «Дни» и «Рання осiнь» и др. [37].

Анализируя развитие этнокультурных особенности представителей украинского крестьянства Воронежской губернии в рамках исследуемого периода, необходимо отметить следующее:

- по-прежнему большая часть потомков украинских переселенцев Воронежской губернии еще сохраняло практически не тронутыми традиции домостроения и усадебной застройки, основные элементы народной одежды, систему питания, традиции и обычаи - характерные для украинской этнической культуры. Однако постепенно начинали происходить изменения, которые коснулись всех элементов этнокультуры украинского населения региона, что было характерно, в первую очередь, для зон дисперсного расселения, а также для городов и крупных промышленных слобод;

- в семейном быту воронежских украинцев сохранялись патриархальные традиции. Смешанных браков, как и в XIX веке, между русскими и украинцами практически не было. Однако, начиная со второй половины XIX столетия, во многих селениях происходило постепенное разрушение традиционной украинской семьи, в частности в  зонах дисперсного проживания русско-украинского населения;

- более эффективно по сравнению  с  дореформенным периодом   в ходе исследуемого периода развивалась в Воронежской губернии система образования, что вело к постепенной русификации украинского населения;

- после Октябрьской революции 1917 года  на территории исследуемого региона под влиянием национально-политических организаций сопредельной Украины началось развитие украинского национально-культурного движения, которое проявлялось в форме создания культурно-просветительских обществ, выпуске журналов, газет и сборников и др. Однако несмотря на то, что население нескольких уездов губернии по своему этническому составу было преимущественно украинским, активистов, которые поддержали бы развитие  национального движения найти было достаточно сложно. И тем не менее, среди уроженцев южных и юго-западных уездов Воронежской губернии было немало деятелей науки, культуры и искусства, которые внесли большой вклад в развитие украинской национальной культуры. 

Примечания

1.www.russiafederation.ru/ethnography/information/357.html.

2. Поликарпов Ф.И. Народный побыт: Материалы и исследования по этнографии Воронежского края. Вып. 1. -  Воронеж, 1927. - С. 19.

3. Никонов Ф. Быт и хозяйство малороссов в Воронежской губернии // Памятная книжка Воронежской губернии на 1870-1871 г.г. – Воронеж, 1871.  - С. 251.

4. Поликарпов Ф.И. Указ. соч. – С. 23 – 24.

5. Лесунов Е.Е. Особенности традиционного русского и украинского жилища на территории Воронежского края (XIX – начало XX вв.) // Этнография центрального Черноземья. Вып. 7. – Воронеж: «Истоки», 2008. – С. 83.

6. Валукинский Н.В. Жилище, утварь у крестьян // По нашему краю: очерки по природе, быту, хозяйству и культуре Воронеж. и Острогож. округов Центр.-Чернозем. обл. – Воронеж: Коммуна, 1929.. – С. 17.

7. Валукинский Н.В. Указ. соч. - С. 17 - 20.

8. Животко А.П.  Подонь. (Українська Вороніжчина в культурному житті України). – Прага: Видавництво Юрiя Тищенка, 1943. – 18.

9. Никонов Ф. Указ. соч. – С. 263 – 264.

10. Животко А.П. Указ. соч. – С. 18.

11. Чижикова Л.Н. Русско-украинское пограничье. - М: Наука, 1988. – С. . 232-233.

12. Чижикова Л.Н. Указ. соч. – С. 224.

13. Чижикова Л.Н. Указ. соч. – С.  232-233.

14. Чижикова Л.Н. Указ. соч. – С.  234.

15. Семенов С. Т. Из истории одной деревни // Русская мысль. Кн. I. -  М., 1902. С. 145 – 149.

16. Животко А.П. Указ. соч. – С. 19.

17. www.russiafederation.ru/ethnography/information/357.html

18. Никонов Ф. Указ. соч. – С. 253 - 254.

19. www.russiafederation.ru/ethnography/information/357.html.

20. Чижикова Л.Н. Указ. соч. – С. 46 - 47.

21. Христова Г.П. Русские и украинцы в восприятии жителей украинских сел Острогожского района Воронежской области (к проблеме этнической самоидентификации) // Этнография центрального Черноземья. Вып. 6. – Воронеж: «Истоки», 2007. - С. 29.

22. Никонов Ф. Указ. соч. – С. 263 – 264.

23. Никонов Ф. Указ. соч. – С. 266.

24. Никонов Ф. Указ. соч. – С. 266.

25. Никонов Ф. Указ. соч. – С. 254.

26. Животко А.П. Указ. соч. – С. 21 - 22.

27. Обыкновения малороссиян Бирюченского уезда слободы Алексеевки // Воронежские губернские ведомости. 1856. 15 сентября.

28. Асташова А.Н. Свадебная обрядность крестьянства Воронежской губернии в пореформенный период (социально-психологический аспект) // Вестник Челябинского государственного университета. – Челябинск, 2008.- №35 (136). С. 19 – 20.

29. Свадебные обряды у крестьян села Роговатого Нижнедевицкого уезда // Воронежские губернские ведомости. 1857. 13 апреля.

30. www.russiafederation.ru/ethnography/information/357.html.

31.  www.russiafederation.ru/ethnography/information/357.html.

32. Веселовский Г.М. Город Острогожск (Воронежская губерния). – Воронеж: Типография Губернского правления, 1867. – С. 100 – 101.

33. Календарные обряды и обрядовая поэзия Воронежской области. Афанасьевский сборник. Материалы и исследования. Вып. 3. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 2005. - С. 39 - 128.

34. Коренева А.В. Крестьянство Воронежской губернии в начале XX века (духовно-психологический облик): автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. – Тамбов, 2008. Указ. соч. – С. 21.

35. Моногаров Ю.Н. Деятельность Острогожского уездного земства по развитию начального народного образования (1865 – 1917гг.): автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. – Воронеж, 2009. – С. 27 – 29.

36. Животко А.П. Указ. соч. – С. 27 - 30.

37. Животко А.П. Указ. соч. – С. 36 - 58.