С. Д. Картер. Глаза Зоуи

Черный как ночь кот лежал на своем привычном месте, на животе Мэдди Тамм, которая последние шесть месяцев сидела дома и ждала появления на свет своего ребенка. Сверкающие золотистые глаза Мистера Майка пронивали безмолвный мрак спальни. Вытянув лапы, он тихо мурлыкал. Ник Тамм, будущий отец, стоял в дверях между ванной и спальней и пытался выиграть в войне, в которой выиграть было невозможно, в войне с Мистером Майком. Они пристально смотрели друг на друга сквозь густой мрак комнаты, до тех пор пока Ник наконец не закрыл уставшие глаза. Как только он открыл их, Мистер Майк лениво и нагло моргнул. Кот перевел взгляд с Ника сначала на свою любимицу Мэдди, а затем на ее выпуклый живот – на будущего ребенка, которому они дали имя Зоуи. Мистер Майк спокойно лежал, положив голову на ее выступающий живот. Упрямое животное вело себя так словно его не выставляли из спальни каждую ночь.
– Уходи, Мистер, – произнес Ник, наклоняясь  над кроватью и быстро хватая кота рукой поперек живота. Едва его пальцы коснулись шерсти Мистера Майка, тот поднял лапу, выпустил когти и царапнул Ника по тыльной стороне ладони. Ник сдержал крик, не желая разбудить беременную жену, погруженную в крепкий сон. Он снова потянулся к коту и снова был встречен вражескими когтями, выпущенными левой лапой. Кот издал долгое ненавидящее шипение и взгляд его золотистых глаз прожег Ника насквозь. Это было бесполезное занятие. Ник помыл руку, заклеил несколькими пластырями царапины и, не обращая внимания на довольно сильную пульсирующую боль в пальцах, уснул. Этой ночью Мистер Майк победил.

– Он спал на мне всю ночь, – сказала Мэдди на следующее утро, удовлетворяя прихоти своей беременности холодной овсянной кашей.
– Он спит прямо над Зоуи и никогда не меняет место. Я думаю, Мистер Майк защищает нашу малышку.
– Наверно, он воображает себя телохранителем Зоуи, – ответил Ник, изучая глубокие темно-красные царапины на тыльной стороне пальцев. – Но кем бы он ни был, он – чудовище.
– А я думаю, что он милый, – сказала Мэдди, проглатывая остатки своего завтрака. – Кошкам инстинктивно это нравится. Ему известно, что там внутри кто-то есть.
– Знаю, – ответил Ник. – И считаю, что это невероятно жутко.
– Как ты можешь! – набросилась на него Мэдди: давали знать о себе гормоны. – Чудовище – ты, а не Мистер Майк!

Наверное, это было правдой. Мистер Майк в течение трех лет был образцовым домашним питомцем, прекрасно исполняющим негласное внутренее соглашение между животным и хозяином: любовь за еду, ласка за крышу над головой. Он не был обыкновенным котом, сидящим на коленях хозяина. Время от времени он запрыгивал на Ника и спал, свернувшись тугим черным клубком, пока по телевизору шел футбол, бейсбол или бокс. Он был славный малый и иногда, развалясь на солнышке, выглядел величественно, словно любимое животное античной царицы.
Так Ник позволил Мистеру Майку спать на животе жены еще несколько ночей. Когда Мэдди перекатывалась на другой бок, кот снова прижимался к ее растущему животу, к Зоуи.

Это продолжалось в течение всей беремености, которая протекала у Мэдди настолько легко, как только это возможно. Мистер Майк никогда не вставал, чтобы сходить в песочек или поесть поздно ночью из своей миски на кухне. Мурлыча, он всегда лежал над крошечной Зоуи внутри огромного живота Мэдди.

Время от времени, посреди ночи Ник открывал глаза, и сонный, заглядывал в горящие золотистые глаза Мистера Майка. В привязанности этого кота к Мэдди и ее еще нерожденному ребенку было что-то настолько необъяснимое, что Ник ничего не мог поделать, кроме как иногда пытаться столкнуть спящее животное на пол. Всегда, как и в первый раз, Мистер Майк принимал бой так, как будто защищал свое собственное дитя: прижимая направленные назад уши, показывая острые зубы, выпуская когти и шипя на несчастного дурака, который осмелился сдвинуть его с законного места.
В одну из таких ночей, а именно за две недели до того, как Зоуи наконец-то покинула уютное материнское лоно, Ник очнулся от прерывистого сна и то, что он увидел заставило его скатиться на пол. Мистер Майк, этот королевский кот, таращился на своего врага не золотистыми, а поразительными голубыми глазами. Если золотистому цвету есть противоложность, то это не серебристый цвет, а такой же голубой, как глаза Мистера Майка. Но не перемена в цвете глаз заставил Ника броситься с кровати, лицом вниз на пол, прочь от Мэдди и кота, а их выражение.
– Это просто ночной кошмар, – объяснил он внезапно проснувшейся Мэдди. – Он уже закончился.
Но кошмар не закончился, и Ник это знал. Из-за боязни оказаться в психиатрической клинике он не рассказал Мэдди о неожиданно ставших голубыми глазах Мистера Майка, которые на следующее утро снова были золотистыми.

Накануне родов, утром когда Ник брился, Мистер Майк вбежал в ванную комнату и запрыгнул на опущенную крышку унитаза. Там он сидел, пока Ник водил лезвием по своей темной грубой щетине, надув правую щеку, и не обращая вни