11 сентября

Так-с, с чего бы начать? В Москве был пасмурный день. Дождь уже как будто собирался, но его все не было. Я шел на работу, как Вы уже поняли не с очень хорошим настроением. В метро был час пик. Ненавижу метро. Вечная толкучка, не возможно даже почесать ухо, если вдруг оно зачесалось.  Предпочитаю ходить пешком, хотя живу я далековато.  Я вышел из подземки, и c раскрытыми объятьями, меня встретил дождь. Я достал из портфеля маленький черный зонтик и направился к высокому зданию – офису редакции.
Пока я шел к редакции, меня одолевали разные мысли.  Как и мое настроение, они были далеки от совершенства. Может быть поэтому, девушка-скинхед мягко толкнула меня в плечо и прошептала «Не печалься!». У нее был ярко-красный ирокез, зеленые длинные ресницы и мягкие светло-зеленые глаза. 
Есть у меня такая привычка,  смотреть новому человеку не в глаза, а на обувь. И как не странно на ногах у  этой девушки были мягкие светлые ботиночки. Сами понимаете, как я удивился! Черные порванные брюки, мешковатая серая майка и такая женственная обувь. Но я лишь ухмыльнулся. 
Когда я зашел в редакцию, то не нашел секретаря Катерину, которая обычно отдавала мне бумаги. Когда я негромко крикнул: «Эй!», мне никто ответил. Лишь слабо жужжал старенький маленький телевизор. Я прошел в комнату для отдыха  и увидел всю нашу редакцию  (иногда я чувствую себя частью редакции).  Они все столпились возле этого маленького телевизора и внимательно слушали. Я, испытывая некоторое любопытство, тоже стал прислушиваться.
Не буду говорить, как меня поразило, то, что я услышал.  Террористический акт.  Крушение одного из символов Америки.  Там были люди. И все они, не только пассажиры самолета, но и люди в здании, погибли.
Мне, после просмотра новостей, дали некоторые поручения и я на служебной машине направился развозить документы. Обычный рабочий день. Пробки, толкучка. Я, кстати, и Москву за это не люблю, за вечные пробки.
По пути домой, я только и думал об этом. Только вчера я мечтал, как здорово было бы слетать в Вашингтон и Нью-Йорк. Самолетом. Потом я отогнал эти мысли. Случилась такая катастрофа, а я думаю о своей заднице.  Тут я заметил ирокез. Красный. И что-то дернуло меня подойти к этой девушке. Я мягко толкнул ее в плечо (меня она не заметила, в наушниках играла музыка), и сказал ей «Не буду». Девушка с удивлением, и с некоторым  ужасом, посмотрела на меня. Я, стыдно признаться, ошибся. Неловко улыбнувшись, я стал продвигаться к выходу, чтобы скорее выйти из метро. Толпа сама вытолкнула меня.
Дождь все также лил. Пришлось опять достать зонтик и идти домой пешком. Я ругал себя. «Зачем она вообще мне сдалась? Скинхед! Вообразить сложно меня и скинхеда! Что за глупости!» в общем настроения у меня совсем не было, когда я пришел домой.
Разогрел вчерашние слипшиеся макароны, выпил чашку холодного чая, который оставил с утра на столе, и лег на диван. Телевизор смотреть не хотелось, все равно новости будут только о прошествии, а глупые комедии смотреть было противно. Я так и лежал, уже стемнело, а вставать все не хотелось. Я просидел на этом диване до рассвета, и только, когда я встал мне в голову пришла эта мысль.