Десантники

                Фото парада 9 мая 2015 года
               
                Здравствуйте, товарищи десантники!               
                (Из приветствия Mаршала на параде 1958 года)*

    Шел год 1956. Ещё свежа была в памяти отгремевшая война.
    Старший лейтенант Голубятников привёл взвод молодых бойцов к парашютному тренажёру. Тренажёр представлял из себя десятиметровую вышку. Солдат прыгал с неё, пролетев первые пять метров, ощущал удар от натянувшихся ремней, зависал на них и плавно oпускался на землю. Это была имитация прыжка с парашютом.
    Первым на вышку поднялся сам Голубятников. Его худенькая, спортивная фигура чётко вырисовывалась на фоне голубого весеннего неба, как изящная статуэтка. Солдаты стояли внизу двумя ровными рядами и наблюдали.
  - Прежде всего, - обратился Голубятников к солдатам, - вы должны пристегнуться ремнями, потом подойти к краю площадки... - выполнив сказанные им инструкции, он хладнокровно прыгнул, но внезапно что-то произошло. Bверх с треском выстрелил лопнувший ремень, Голубятникова понесло влево, он ударился головой о стойку тренажёра и беспомощно заболтался во все стороны. Сержанты кинулись ему на помощь. Голубятникова осторожно опустили на землю, помогли выбраться из единственного уцелевшего ремня. Старший лейтенант стоял бледный, сержант его поддерживал. Второй сержант скомандовал взводу "направо" и "марш!". На этом первая тренировка будущих десантников закончилась.
 
   На следующее утро строгий и подтянутый Голубятников пришёл, как обычно, в класс для занятий. Cолдаты смотрели на него, как на героя.
    - Наше знакомство, - начал старший лейтенант, - несмотря на неудачу вчера, состоялось. Несколько слов о себе. В нашем классе было двадцать пять ребят, и сразу, со школьной скамьи нас послали на смерть. В первом же бою погибли все, кроме меня, - при этих словах голос его дрогнул, он отвернулся, но, быстро справившись с собой, продолжил, - я был ранен, год провалялся в госпиталях, после выздоровления попал в нестроевые части и дальше пошёл уже по военной линии. А потом я сошёл с ума,.. - совершенно серьёзно произнёс Голубятников, при этих словах слушатели ахнули, но старший лейтенант, улыбнувшись, закончил фразу, - теперь у меня жена и маленькая дочка.
 
   Вскоре состоялись ежегодные учения с парашютными прыжками. К этому времени на счету каждого солдата уже было несколько прыжков с тренажёра (естественно, без происшествий), и один - с аэростата.
    Был во взводе солдат по фамилии Загорулько, до армии он работал помощником машиниста на паровозе, а теперь собирался, окончив службу, пересесть на тепловоз. Смутно он слышал, что где-то существуют и электровозы, но считал, что о них мечтать пока преждевременно. Загорулько был очень осторожен, а иногда просто боязлив, с приближением учений он начинал нервничать. Особенно боялся тренажёра.
   - Я не могу, - говорил он, думая, что, чем громче скажет, тем скорее убедит окружающих в своей правоте, - не могу и всё.
   - А ты не бойся, - уговаривал его радист Лёня Холмогоров, он же художник-самоучка, - шагни, как в свою деревню, представь, что внизу твой дом, а рядом паровоз.
    Из кабинки, подвешенной к аэростату, Загорулько с горем пополам ещё вываливался, помогал грозный окрик выпускающего, но с самолётом было сложнее.
    Когда начались учения, волновались все, сидели в самолёте с напряжёнными лицами. Завыла сирена, солдаты встали и двинулись друг за другом к боковой двери. У двери стоял выпускающий - попробуй не выпрыгнуть, так выпихнет, что потом свои же солдаты засмеют. Загорулько, конечно, выпрыгнул, но не хватило терпения отсчитать положенные три секунды, они показались ему вечностью. Через три секунды автоматически раскрылся главный купол, но долей мгновения раньше Загорулько успел рвануть кольцо запасного парашюта, и его купол вошёл внутрь главного куполa, и по чистой случайности оба купола не погасли. A eсли бы погасли, то произошла бы трагедия, остались бы и паровоз, и тепловоз, а в будущем и электровоз без помощника машиниста. Cолдаты, приземлившиеся paньше, с интересом наблюдали, как спускаются один внутри другого два парашюта. Случай был уникальный и чрезвычайно опасный.   
   Лёня Холмогоров спустился вместе с радиостанцией, неподалёку от него возился со своими куполами Загорулько.
    - Ну что, ты ещё живой? - крикнул ему Лёня.
    - Живой, - хрипло отозвался Загорулько, - он понимал, что теперь ему достанется от начальства.
    Лёня умудрился при приземлении поранить шею: вытяжная верёвка содрала кожу. Рана кровоточила, но Лёня держался стойко.** 
       
    Как было сказано, Лёня замечательно рисовал и натюрморты, и портреты.
    - Тебе же учиться надо, ты прирождённый художник, - говорили ему.
    - Нет, - отвечал Лёня, - невозможно. Я старший, нас пятеро. Отец меня ждёт. После армии буду дальше работать. Мы рыбаки, живём на севере. 
    Лёня часто видел сны и любил их рассказывать.
    - Почему так? - спрашивал он, поглаживая ладони одну о другую, - я вижу сон: мой дом, я подхожу к окну с улицы, а стекло заморожено, не видно, что внутри. Но я-то знаю, там отец с матерью и братья, а увидеть не могу.
    Солдаты пропускали мимо ушей подобные лирические высказывания.

    В ноябре сыграли боевую тревогу.
    Весь полк погрузился в эшелон и отправился в Мукачёво, на границу с Венгрией. Известно, что слухи иной раз способны обогнать самый быстрый поезд. Солдаты делились услышанной информацией.
    - Говорят, что на улицах в Будапеште трупы валяются, - тихонько сообщал маленького роста солдат Kивисто, который лихо возил на грузовичке ГАЗ Голубятникова и всегда знал чуть больше других.
    - А ты не заметил, что пока мы в поезде, начальники стали к нам лучше относиться? Вроде как бы боятся нас? - спрашивал коренастый парень Латынов, радиомастер, мечтавший создать миниатюрный передатчик, например, в ручных часах.
    - Конечно, заметил, - в тон ему отвечал Kивисто,- глянь, мы ж едем стрелять, так? Да если у меня в руках "калашник", а ентот сержант или кто другой разозлит меня...ну, как на стрельбах, начальники там тоже ласковые, потому, как у нас полный магазин патронов...
    - Думаешь, война там?
    - А то! Конечно, война. Венгры с балконoв стреляют в наших ребят,..да я вгоню в гадa весь магазин. Мне что? Или он меня, или я его, так лучше я!..
    Загорулько в разговорах не участвовал, сидел тихо, а Лёня набрасывал в блокноте эскизы проносившихся мимо холмов, деревень и сёл.

    Как известно, восстание было подавлено в крови ранее прибывшими силами, а приехавший на подмогу парашютно-десантный полк, в котором заместителем командира роты служил старший лейтенант Голубятников, вновь погрузился в эшелон и благополучно отбыл домой. На вокзале прибывающих встречали жители городка.
    Kивисто вышагивал рядом с Лёней Холмогоровым, у которого на шее белела повязка и былa забинтована ладонь, растянул в поезде. Когда проходили вдоль платформы, оба услышали причитания старушки, жалостливо смотревшей на Лёню:
    -Ой, милок ты мой, да неужто раненый?
    Жители городa уже всё знали, дa и советская пресса, как обычно, трубила о победах.
 
                -----------------


     * В 1958 году Маршал на Параде обращался почти ко всем участникам со стандартным приветствием "Здравствуйте, товарищи!", и только избранных называл по роду войск, например: "Здравствуйте, товарищи десантники!" И именно это, как бы персональное обращение составляло неописуемyю гордость солдат-десантников. А нынче всех под одну гребёнку, а жаль...


    ** Лёня совершил ошибку, за что и пострадал. Парашютист обязан в момент прыжка как можно ниже опустить голову на грудь. Вытяжная верёвка в форме змеевика  уложена на спине. Наружные концы верёвки прижаты специальными резинками, верёвка вылетает с большой скоростью, витками, и, если встречает на своём пути "зазевавшуюся" голову, то петлёй "Лассо" обхватывает шею и основательно проезжает по ней, безжалостно сдирая кожу.

   

               
                Ноябрь  2012        -oOo-