глава 4

В России бизнесмены и бандиты похожи на бизнесменов,
на Украине бизнесмены и бандиты похожи на бандитов
Михаил Задорнов



Ободец заехал за мной на работу в половине двенадцатого. Начальник отдела отпустил меня без лишних слов.

- Да-да, - сказал он, - Александр Владимирович мне говорил.

Значит, даже Александр Владимирович в курсе. Впрочем, выборы есть выборы, и кому как не Борейко быть в курсе всего, что с ними связано?

Мы сели в тёмно-синюю «Шкоду» Ободца и поехали в клуб «Марина», где нам назначил встречу Чирков. Клуб «Марина» имел в районе репутацию несколько сомнительную. В девяностые годы это был бандитский притон, в последнее время клуб преобразился, стал одним из лучших кабаков города, но репутация осталась. Сам я в «Марине» до этого не разу не был, и плохо представлял себе публику, которая там собирается. Один мой неблизкий знакомый какое-то время работал там охранником, и по этой причине злые языки записывали его чуть ли не в мафию, те же злые языки утверждали, что клуб принадлежит лично Ринату Ахметову, сам мой знакомый утверждал, что видел в «Марине» Ахметова и даже не один раз. Я к подобным разговорам относился скептически.

Когда мы подъехали к «Марине», я догадался, что Чирков назначил здесь встречу не только нам с Ободцом. В пользу этого говорили два десятка автомобилей, преимущественно средних иномарок и последних моделей «Жигулей», занимавших место на пяточке возле клуба.

- Ты раньше был в «Марине»? – спросил меня Ободец.

- У меня жену зовут Марина, - уклончиво ответил я.

Банкетный зал клуба находился ниже уровня первого этажа. Стоявшие на входе двое угрюмых и утомлённых скукой охранников, видимо, знали Ободца в лицо, поскольку пропустили нас без вопросов. Когда мы вошли в банкетный зал, я понял, что попал на самый настоящий сходняк. Мне стало весело. Зал был погружён в глухой полумрак, за солидными дубовыми столами на тяжёлых стульях сидели серьёзные ребята, как правило, с короткими стрижками, одетые преимущественно в кожаные куртки. Ободец принялся с каждым из них здороваться за руку. Видимо, таков был обычай, а потому мне пришлось последовать его примеру, хотя более уместно было бы здесь поприветствовать их словами Данилы Багрова: «Здорово, бандиты!».
Может быть, на кого-то подобная картина и произвела бы тягостное впечатление, но мне было уже не просто весело, а смешно. Словно это было не на самом деле, а сценой из какого-нибудь фильма про новых русских, причём не боевика, а комедии,  настолько канонические лица были у собравшихся. Говорить я, конечно, ничего подобного не стал, так как такие люди могли бы запросто надавать по лицу за одно только слово «канонические». За одним из столиков я увидел своего соседа по улице Вадима Кириенко, более известного в микрорайоне как Кирей. Когда ещё на заре демократии мы с Адамайтисом школьниками гоняли мяч во дворе, Кирей уже был грозой района. Сидим, бывало, вечером на лавочке, а Кирей с дружками на дискотеку идёт – в руках у кого заточка, у кого велосипедная цепь. Потом по школе ходят слухи, что Кирей кому-то на дискотеке челюсть сломал. Потом, когда я стал студентом, Кирей пешком уже не ходил – ездил на красной «восьмёрке», потом на серебристой «Хонде». Адамайтис говорил: «В рэкете крутится, у Семёнова». Потом Семёнова убили – толи взорвали в автомобиле, толи расстреляли из автоматов прямо посреди вещевого рынка, а Кирей продолжал ездить на серебристой «Хонде», и Адамайтис уже рассказывал, что братвой в районе руководит некий Кузин, который работает с самим Ахметовым. А потом наш Кирей с треском вылетел из «братвы», автоматически лишившись серебристой «Хонды» и не получив взамен «восьмёрки». Не знаю, чем он провинился перед загадочным Кузиным, но если Кирей и работал в мафии, то мафия эта была какая-то либеральная, не то что, к примеру, Коза-ностра, из которой если и отпускают, то только в тазике с цементом рыбок кормить. Как вскоре выяснилось со слов всё того же Адамайтиса, Кирей работал у Семёнова, а затем у Кузина не рэкетиром, а всего лишь водителем, и «Хонда» была не его, а хозяйская. Уйдя от хозяина, Кирей не пропал, а начал приторговывать металлоломом, открыл сначала один пункт приёма, затем ещё два. Купил «Жигули» сначала седьмой, а затем пятнадцатой модели. В общем, был наш Вадим Кириенко обыкновенным мелким бизнесменом, каких в Донецке – сотни, если не тысячи. С тем, что когда-то было «мафией», он продолжал поддерживать определённые отношения, что и подтверждалось его присутствием на сегодняшнем собрании. Впрочем, говорить о мафиозности собравшихся было преждевременно, так как я сам был в данный момент одним из них, оставаясь при этом вполне законопослушным гражданином с высшим образованием. А что до канонических лиц, так у нас у каждого второго шахтёра и у каждого первого водителя маршрутки такое лицо.

Последним с кем мы поздоровались, был Чирков. Он сидел за главным столом лицом к залу и был похож не то на учителя трудов, не то на военрука, в общем, на человека, который учит делу нехитрому, но важному. Я обратил внимание на то, что рукава серого свитера, в который он был одет, были закатаны, словно у, решившего доказать свою честность, каталы. Мы с Ободцом сели за ближайший к Чиркову столик, как два отличника за первую парту. Чирков оглядел зал.

- Так, кого ещё нет? Стёпы с Мешком? Стёпа мне звонил, они задержатся минут на пятнадцать. Помидор в командировке, я ему потом всё отдельно объясню, или ты, Лёха, ему расскажешь. Лось где-то шляется, я ему звонил, он говорил, что будет через пять минут, так уже двадцать пять минут прошло.

Чирков говорил с непривычной интонацией, старательно двигая ртом, но в то же время как-то сквозь зубы. Голос его звучал весьма внушительно, во взгляде было что-то подавляющее. Теперь он мне напоминал не военрука, а укротителя тигров, впрочем, профессии довольно близкие.

- Ну, всё умолкайте, Славик, Игорян, о чём вы там разговариваете?

Так, наверное, начинает свои уроки Колодезный. Впрочем, Чирков, кажется, сам бывший преподаватель. Андрей Николаевич ещё раз обвёл железным взглядом аудиторию, и, дождавшись наступления полной тишины, начал:

- Итак, в чём наша задача?

Чирков посмотрел на какую-то бумажку, лежащую у него на столе, затем бросил взгляд в глубину зала и задал вопрос:

- Кто из вас ещё ни разу не был наблюдателем?

Мы с Ободцом, как и положено отличникам, подняли руки. Я оглянулся и обнаружил, что таких, как мы, кто первый раз в первый класс не так уж и много: человек семь-восемь из приблизительно тридцати.

- Ну, не страшно, в конце концов, всё когда-нибудь бывает впервые, - Чирков сдавленно улыбнулся. – В общем, этот раз будет отличаться от предыдущего. Тогда мы выбирали депутатов в местные советы и в Верховную Раду, а в этот раз выбираем президента. Это с одной стороны проще, потому что бумажек будет меньше. Значит, какова наша основная задача пока что на первый тур? Я разговаривал с экспертами, с Колесниковым, все сходятся на том, что будет два тура выборов, в первом победить уже не удастся. Поэтому, поскольку всё равно будет второй тур, то первый тур надо провести без скандалов. Потому что некоторые предлагали урны ломать, бюллетени пачками вкидывать и так далее. Но решили ничего подобного не делать, по крайней мере, в первом туре. Технологии будут применяться, но не такие грубые. Исполком поставил председателям комиссий свои задачи, ЦВК выпускает открепительные талоны, чтобы люди могли голосовать не по месту жительства, но это нас непосредственно не касается. Наша главная задача, чтоб в день выборов было всё спокойно. Вы – старшие помощники председателей комиссий, я вас познакомлю с ними, они будут знать, что вы мои люди. Председателям некогда следить за обстановкой на избирательном участке, они должны звонить каждый час в окружную комиссию, докладывать явку, протоколы составлять, ещё всякой хренью заниматься, поэтому, за ходом голосования будете смотреть вы. Какие могут быть нештатные ситуации? Может кто-то попытаться испортить урны для голосования, значит, смотрите за урнами. Могут подложить на участке взрывчатку, поэтому следите, чтоб никто не оставлял сумки, или пакеты. А если заметите, то, я думаю, сыкливых среди вас нет, отнесёте куда-нибудь подальше от участка, чтоб шум не создавать. Ещё, какие-нибудь ющенковцы могут кипишь поднять, что голосование идёт неправильно. На этот случай есть закон о выборах, согласно которому, человек, который мешает ходу голосования, может быть удалён с избирательного участка, если за это проголосуют две трети членов комиссии. Ваша задача в таком случае – собрать нужное количество людей, можно даже не членов комиссии, а наблюдателей, и проголосовать. Тогда мы будем иметь законные основания выгнать его с участка. В крайнем случае, можно особо буйного отвести в сторонку и…

Я рисовал в воображении картину предстоящих выборов. Вот по 173-й школе бегает председатель избирательной комиссии Димка Колодезный, собирает бумажки для протокола, то и дело звонит в окружную комиссию, в исполком, докладывает: «Иван Петрович, задание выполнено, явка на девять часов утра 90%». Тем временем я ловлю возле урны за ухо хулигана с зажигалкой, а в кабинку для голосования прокрадывается чеченский террорист с пакетом взрывчатки. Чеченца я поймать не успеваю, зато вовремя обнаруживаю пакет и благополучно отношу его на ближайшую свалку. Пока я хожу, член комиссии от кандидата Ющенко устраивает скандал, возмущаясь небывалой явкой, обзывает нас фальсификаторами и грозится привести наблюдателя от ОБСЕ. Мы дружно выталкиваем ющенковца за дверь, Колодезный составляет акт, и к приезду ОБСЕ у нас уже тишь, гладь да божья благодать.

- Ну-ка-ну-ка! – Чирков оживлённо поднял голову на вошедшего в зал здоровенного парня, - Лосяра объявился! Ты где, Максимка, шатался? Говорил, что будешь через пять минут, пришёл через полчаса.

- Блин, Николаич, не поверишь… - начал оправдываться Лось.

- Не поверю, - согласился Чирков, - ладно садись, потом тебе отдельно объясню, или Лёха тебе расскажет.

Лось, виновато улыбаясь, сел за наш столик.

- Так, ещё что от вас может понадобиться? У некоторых председателей нет своей тачки. У вас у многих есть, поэтому ваша задача за день до голосования съездить с председателем в окружную комиссию, забрать там бюллетени, и привезти на участок. Тоже самое, после подсчёта голосов, бюллетени уже посчитанные надо будет отвезти обратно в окружную. Если у председателя есть тачка, вы всё равно вы с ним едите и контролируете получение и сдачу бюллетеней. У кого из вас нет тачки?

Я поднял руку.

- Ты ж будешь в 173-й школе, где Колодезный председатель? Я вчера с ним разговаривал, он починил свой «УАЗик». А если сломается, я дам вам свой «Мерин», - Чирков усмехнулся и кивнул сначала мне, потом сидящему рядом с ним мордовороту.

- У кого ещё нет тачки? У Козика? Будет…

После того, как транспортный вопрос был решён, Чирков приступил к переписи. Каждый по очереди подходил к его столику, сообщал свои данные и получал номер своего избирательного участка. Когда очередь дошла до нас с Ободцом, большинство уже успело отметиться.

- Тебе какой лучше участок дать, семнадцатый? – спросил Чирков Ободца.

- Лучше третий, я там живу.

- На третьем у меня Лёха, - Чирков кивнул головой на сидящего рядом мордоворота, - будешь с ним драться?

Чирков, Ободец и мордоворот Лёха дружно посмеялись.

- Семнадцатый – нормальный участок, - заявил Чирков, - там председатель – свой человек, в центре района, тебе там особо работы и не будет.

- Так, ну ты уже свой участок знаешь, - обратился Чирков ко мне, - Димон, правда, впервые будет председателем, и ты наблюдателем будешь в первый раз, ну ничего, вы ребята толковые, не то, что эти, - Чирков весело улыбнулся Лёхе, Лёха усмехнулся в ответ, - думаю, справитесь. В конце концов, если что, я всегда вам помогу, будет тяжело, звони мне, я приеду, разберусь.


Возвращаться на работу смысла уже не имело, да и не хотелось, и я решил прогуляться по городу. В троллейбусе моё внимание привлёк, казалось бы, вполне обыденный эпизод. Молодой человек протокольной наружности сидел, развалившись, у окна спиной по ходу движения, и был, видимо, не совсем трезвым. Сидел вполне мирно, лишь изредка приставая к проходящей мимо кондукторше с предложением познакомиться. Кондуктор сначала строго отвечала, что на работе не знакомится, потом и вовсе перестала реагировать на навязчивого кавалера, и кавалер успокоился. На одной из остановок в троллейбус вошла старушка с палочкой, и молодой человек тут же подскочил с места и обратился к ней:

- Садитесь, бабуля, я уже своё отсидел.

Старушка раскланялась в благодарностях и заняла его место, а молодой человек кивнул мне и виновато вздохнул: «Да».

Я подумал, давно ли мы перестали быть хамами, готовыми перегрызть друг другу глотки по малейшему поводу и без него? Давно ли уголовники стали уступать старушкам место в троллейбусе? И ведь он был пьяным, значит, совершил он этот маленький благородный поступок, скорее, не думая о правилах хорошего тона, а по велению сердца. Значит, это было для него естественно. А для нас, для всех? Для нас это естественно? Ведь что странно, никто толком и не заметил, когда же мы стали лучше?. Ещё несколько лет назад мы были «дикими и культуры не знали», и вдруг стали воспитанными. Как будто что-то на нас нашло. Или это тогда на нас нашло, после перестройки, а сейчас мы снова вернулись в своё нормальное состояние? Наверное.

Я вышел на Гурова, чтобы пройтись по старому маршруту от университета до физтеха. Здесь мне был знаком каждый камень, каждое дерево, и, казалось, что камни с деревьями тоже помнят меня. На Университетской и на Театральном кое-что изменилось. Закрыли наш любимый «Привоз», где мы, за пять лет учёбы, выпили несметное количество гектолитров пива, и построили на его месте какой-то бутик. Снесли часть ограды универа, и затеяли рядом со спортивной площадкой стройку, видимо, тоже бутика, или супермаркета, или какого-нибудь дорогого кафе, в которое мы бы, будучи студентами, не пошли бы, а современные студенты, наверное, будут ходить, пропивать отцовские деньги. Зато на Щорса всё оставалось таким же, каким было пять лет назад. Всё тихо, чинно, по-советски просто. Иногда чтобы попасть в прошлое вовсе не обязательно иметь машину времени. Здесь даже люди были точно такими же, как раньше, как всегда. Вот, например, Оксана Перемышлина. Оксана заметила меня ещё издали, и я увидел её улыбающееся лицо, такое же, как раньше. Там, где мы учились, она теперь преподавала, поэтому её всегда было о чём расспросить. Как теперь там, на нашем родном факультете? Оказывается, всё так, как и раньше.

- Помнишь Ваню Смирнова?

- Помню, чего ж не помнить, он на первом курсе учился, когда я заканчивал.

- Он ещё до того учился, со мной в одной группе, потом его выгнали, он второй раз поступил, его опять выгнали, а в этом году в третий раз поступил – уже у меня учится.

- Фантастическая тяга к знаниям.

- Если б к знаниям. Чувствую, теперь я сама его отчислю.

- А вдруг? Вот наш Ведякин тоже три раза поступал, а теперь стал учёным.

- Так то – Ведякин, а то – Ваня Смирнов.

Потом разговор как-то перетёк от факультетских дел к выборам.

- За кого голосовать собираешься?

- Ну, как за кого? За кого и все.

- За Януковича? – в интонации Оксаны почувствовалось скрытое пренебрежение.
А чего стесняться?

- Да, я даже в его партию вступил, и даже на своём заводе молодёжную организацию возглавляю.

Оксана, во-первых, девушка вежливая, во-вторых, всегда ко мне хорошо относилась, поэтому начала искать мне оправдания:

- Ну, у вас на заводе, наверное, вообще об этом не задумываются, как начальство скажет, так все и делают. К тому же ваш завод как раз последние два года живёт неплохо. Зарплату, наверное, повысили в два раза. Я сама тоже поначалу думала, ну за кого голосовать? Как и все, за Януковича. А потом как узнала, что он в молодости шапки с прохожих снимал, думаю – боже, как такой человек может быть президентом?! К нам летом немцы приезжали, тоже речь об этом зашла, я им и говорю, что, наверное, буду голосовать за Януковича – других ведь всё равно нет, а они чуть на смех меня не подняли.

Я дискутировать не стал. О чём тут дискутировать? На то и выборы, чтобы каждый голосовал за своего кандидата. Разговор снова вернулся к родному факультету.

- Я хоть и не люблю Колоскова, но где ещё преподавать, как не на его кафедре? Мне предлагали идти к теоретикам, но мне бы было там не интересно.

- Покажи мне хоть одного нормального человека, которому интересна теоретическая физика?

- Ну, почему? Кругляков ведь занимается теоретической физикой. Сейчас вот в Лондоне работает.

- Так то Кругляков, а я говорю о нормальных людях.

Кругляков в своё время отличился тем, что развесил всюду листовки, обвинявшие не то руководство университета, не то всю украинскую власть в плохих условиях проживания студентов в общежитии. Листовки, в общем-то, были вполне справедливые, но результата, как и следовало ожидать, не дали никакого, только к научному руководителю Круглякова доценту Кучко пришли люди из СБУ и пожаловались ему на студента. С Кучко, конечно, всё это, как с гуся вода, а, Круглякова, значит, от греха подальше в Лондон отправили, вроде Березовского.

Мы ещё какое-то время поболтали с Оксаной, пошутили, и распрощались. Она пошла в университет учить студентов, а я двинулся на физ-тех, в надежде повидать своих бывших товарищей по работе.