Семь месяцев в Израиле жара

Семь  месяцев  в  Израиле  жара
Четыре  месяца – промозглая  погода.
То  душит  астматический  шараф.
То  мерзкий  дождь  здесь – кара  для  народа.

Как  в  старости  нам  схожести  нудны, 
когда  известны  альфа  и  омега!
А  здесь  нет  листопадной  тишины 
и  хруста  подмороженного  снега, 
и  нежной  серебристости  берёз, 
и  тополиный  пух  не  докучает, 
а  ностальгия  бередит  до  слёз.
Не  только  сердце – и  душа  скучает 
о  том,  что  было  и  прошло,  как  флирт, 
что  здесь  с  годами  растеряли  все  мы –
исчезли  встречи  у  кухонных  плит, 
где  в  трепотне  решались  все  проблемы, 
где,  истину  в  стакане  не  найдя, 
её  мы  сами  мудро  изрекали, 
и  понося  умершего  вождя, 
в  живом  вожде  порядочность  искали.

Здесь  всё  не  так,  а  главное,  что  мы 
уже  не  те,  уже  совсем  другие, 
другая  явь,  другие  видим  сны, 
и  годы  связаны  уже  в  снопы  тугие