После смерти

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ: в рассказе содержится откровенный намёк на гомосексуальные отношения между мужчинами, однако эротические сцены отсутствуют. Для тех, кому это будет неприятно - убедительная просьба не читать! Это просто рассказ о том, что всякое  в жизни бывает...
__________________________________

Я потряс его за плечо, но он не просыпался. Вот соня, а мне вчера сказал, что встанет пораньше, и мы с ним пойдём куда-нибудь...

- Просыпайся, мой суслик! – улыбаясь, проворковал я и стянул одеяло, желая разбудить его тем самым образом, который он любил больше других.

Однако когда я положил руку на его грудь, чтобы начать с невинных ласк, постепенно переходя к самому что ни на есть разврату, меня охватила паника - я не услышал стука сердца. Подумав, что мне показалось - спросонья я невероятно рассеян, он всегда говорит, что я голову в кровати забыть могу - я прижался к груди ухом, но мои глупые ёрзанья были тщетны. В ужасе я вскочил, потом неуклюже наклонился и прислушался: кажется, он и впрямь не дышал. Приложив тыльную сторону ладони к его губам, я понял, что не ошибся, но всё равно не поверил и стал метаться по квартире в поисках зеркальца. Кажется, именно так можно точно определить, жив человек или нет... Ну не могло такого быть, чтобы он взял и умер, бросив меня одного! я просто оглох и не слышу! Сейчас на серебристой глади останется сизый парок, я разбужу его, мы вместе посмеёмся... Да, именно так и будет!

Наконец, в одном из ящиков я нашёл забытую жившей тут до нас сестрёнкой пудреницу, попытался подцепить ногтем неудобный замок, но глупая коробочка выскользнула из рук, раскрылась, зеркальце выскочило и разбилось. Стараясь не думать о том, что это дурная примета, я схватил осколок и поднёс его к бледным губам, но гладь не помутнела от дыхания...

Я бессильно выронил осколок и с недоумением посмотрел на пальцы - оказалось, что я порезался, и рука была в крови.

Не отдавая себе отчёт в том, что я делаю, я набрал номер шефа и сухо сказал, что не смогу сегодня выйти на работу в ночь, потому что приболел, и хочу отлежаться. Шеф проворчал что-то нелицеприятное, но поверил, посоветовав полоскать горло - видимо мой голос звучал действительно хрипло.

Только после этого я вспомнил, что в таких случаях нужно вызывать “скорую” и трясущимися руками набрал две цифры. Кажется, тётка на том конце провода спрашивала у меня что-то, потом кричала на меня... или мне просто показалось... Правильный адрес я смог назвать только с третьего раза...

Сначала приехали одни врачи, потом какие - то другие... Эти другие и укрыли его простынёй... Сквозь шум в голове я с огромным трудом расслышал, как кто-то из приехавших сказал мне, что он на самом деле мёртв. Я даже не понял почему, только мотал головой и, срывая голос, орал, что это всё чушь, что они все свихнулись и просто не хотят помочь нам разобраться с этой глупой ошибкой. Женщина с добрыми собачьими глазами в синей куртке с крестом кое-как усадила меня на кровать и вколола что-то в вену. То ли от лекарства, то ли от ощущения того, как иголка входит в руку, я немного успокоился и теперь сидел, сухо, без слёз всхлипывая.

Потом я окончательно пришёл в себя, деревянным голосом ответил на вопросы, не вдаваясь в их суть, и все эти страшные врачи уехали, увозя его под глупой и совершенно нереальной грязно-белой простынёй.

Закрыв за ними дверь, я сел на банкетку в коридоре и с его телефона позвонил его родителям, механическим голосом сообщил им о случившемся. Мать, взявшая трубку, услышав новость, не поверила и закатила истерику. Телефон перехватил отец, молча выслушал, мрачно буркнув, что в этом виноват я, сначала совративший их единственного сына, а потом и довёдший его до смерти. Я со злости повесил трубку, не дослушав, вяло подумал, что не знаю, от чего он умер. Телефон в моей руке зазвонил, ЖК-дисплей показал старую фотографию его родителей и всегда веселящую меня надпись "РоД", что означало, что родители перезвонили мне. Я понял, что папаша решил добить меня, и тогда телефон представился мне мерзким жужжащим насекомым. Недолго думая, я выбросил звонящую гадину в приоткрытое окно - мне даже показалось, что я услышал, как пластик-хитин треснул и разлетелся вдребезги от соприкосновения с асфальтом. Протяжно завыла сигнализация машины. Она меня раздражала, я встал и с силой захлопнул окно - старые деревянные рамы не выдержали бы такого, но стеклопакет только натужно крякнул.

Сигнализация продолжала выть, и я подумал, что она, наверное, оплакивает его, так же как волк в лесу неизвестного висельника, и от этой мысли сердцу стало тяжело, словно в руке сжали... Его больше нет - как это возможно? Почему тогда встало солнце, если его, моего любимого, моего пушистого сонного суслика, больше никогда не будет рядом?!

***

Всё, что я понял о причинах его смерти, сводилось к простому набору фактов: не насильственная, просто фатально отказал маленький винтик в большой системе его организма, а значит, обвинять меня не будут.

На работе я взял отгул, сославшись на вымышленные причины, и проводил целые дни, лёжа на кровати и глядя в потолок или уткнувшись носом в подушку, ещё хранящую его запах. Как же тяжело было осознавать, что когда запах выветрится, от него не останется ничего. Если бы я был девушкой, я мог хотя бы надеяться на то, что он совершенно случайно оставил во мне частицу себя, и теперь эта частица будет жить и развиваться в моём животе, вырастая в ребёнка. А потом ребёночек бы родился и был обязательно похож на папу…

Но я не был девушкой, я был “этим самым”, поэтому я даже не пришёл на похороны, чтобы не ругаться с его родителями, позоря светлую память о нём базарной руганью. Потом, когда-нибудь, у меня найдутся силы навестить его могилку, а пока я не имел права претендовать на последнее отчаянное посмертное свидание и просто лежал в нашей кровати, вспоминая каждый взгляд, каждое прикосновение его ласковых пальцев.

Тонкая нить здравого рассудка рвалась под гнётом навалившегося горя. Уткнувшись лицом в подушку, я чувствовал на шее его дыхание, а на спине, вдоль позвоночника, мягкий холодок его всегда озябших пальцев. Мне даже слышался его голос, который звал меня… Может быть так он предлагает мне присоединиться к нему?

Эта мысль показалась мне вполне здравой. Я собирался встать, чтобы найти острый нож и, налив полную ванну горячей воды, подготовить наше, уже казавшееся недостижимым свидание, когда почувствовал тяжесть – мне было не подняться с кровати, реальность расплылась, словно кто-то налил воды на недосохший рисунок акварелью…

…- Просыпайся! Кое-кто всю неделю как маленький ребёнок упрашивал меня сводить его в парк развлечений, а теперь дрыхнет! Я встал РАНЬШЕ ТЕБЯ, уже приготовил завтрак и сварил кофе, а он и ухом не ведёт! Стал по спинке гладить, а он отфыркивается и дальше спать продолжает! Чудище!

Его голос звучал по-настоящему, а я с трудом разлепил склеенные слезами ресницы... Мне всё приснилось?! Это был сон, слава Богу, это был сон! Он живой, а я напугался как маленький из-за глупого сна! Как же хорошо, что это всего лишь сон!

Я вскочил и бросился в его объятия, сжимая его сильное тело настолько крепко, насколько мог, вдыхая запах его кожи…

- Я тебя люблю! Люблю-люблю-люблю! – как заведённый сипло шептал я.

Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на себя.

- Ты плохо себя чувствуешь? – обеспокоено спросил он.

Я облизал пересохшие губы и рассказал, какой страшный сон мне приснился. Он сначала рассмеялся и уверил, что никогда не бросит меня одного, а потом вдруг обозлился и пообещал выкинуть “всю ту хрень, от которой тебе по ночам кошмары снятся”, видимо имея в виду моё чтиво… Но я уже не вслушивался в его недовольное ворчание, а просто сидел, прижавшись лбом к его груди и думал, насколько много он для меня значит…