Порождения Света, порождения Тьмы. Глава вторая

Глава 2

«... и покорно взываем мы к нисхождению: дабы мэтр некромант прибыл в великий град Карандим, что в графстве Терна, и коим правит его сиятельство милорд Азарин Могучий, сын Теретора. Мы же просим и призываем господина мэтра помочь нам там, где прочие уже бессильны - хворь, поразившая великий град, несомненно, есмь детище Лихих Чар
Р.S.: Мы рассчитываем на ваше великодушие и неоценимую помощь.
Р.Р.S.: Аванс прилагается.»

Я еще раз перечитал письмо из Академии. Надо же, как вовремя они обо мне вспомнили. К тому же, они питали какую-то очень особенную веру, якобы все «злые чары» - из сферы некромантии. Они даже выделили в письме эту фразу заглавными буквами...

Когда я покончил с работой и вернулся к старосте, он был почти таким же седым, как и я.
На глазах он словно бы постарел лет на тридцать, а в его бегающих зрачках метушилось какое-то почти звериное безумие. Наконец, он заметил меня. И дикий ужас был поборен нечеловеческой ненавистью.

... Лич обратился прахом, как только я добил последнего оживленного им мертвеца - то есть того, в ком еще жила его сила. Староста физически остался невредим, но этого ему оказалось явно недостаточно. Когда мы выбрались наружу и немного отошли от кладбища, к нему вернулся дар речи. Я не вслушивался в его слова, но кричал он яростно и, кажется, обвинял меня во всех людских грехах живых и мертвых. Далее он ушел прочь, одарив меня напоследок трехэтажным проклятием, нацеленным на меня и все мое потомство вплоть до пятого колена, а я же двинулся в сторону тракта на Карандим, не тратя ни сил, ни времени, на бессмысленные разъяснения.

Крипта была единственным более-менее безопасным местом на всем кладбище, в котором не было мертвецов, которых я мог бы упокоить только физическим воздействием. Некоторые были погребены даже внутри стен, на лестнице в подземелье. В итоге я все рассчитал таким образом, чтобы уничтожить нежить как раз вовремя и старик остался нетронутым. Откровенно говоря, я не понимал, с чего он там так перенервничал, но, в общем, на его психологическое состояние мне было глубоко плевать.

Карандин - он же Каменарь - достаточно глупое, как по мне, название, которые дали ему основавшие его, только что спустившиеся с гор, кочевые дикари и варвары, наши предки. Карандин, как уже упоминалось, был столицей графства Терна, которое, в свою очередь, неформально являлось небольшим королевством. Азарин уже не первый год претендовал на красивый королевский титул, но Совет раз за разом отвергал его прошение по все более глупым причинам - после недавней так называемой войны Северного Горна, которая и войной толком не была, и попытки Азарина разжечь войну и на юге, Совет его, мягко говоря, недолюбливал. Не так сильно как меня, но все таки.

До города мне оставалось еще два пеших дня. Я всегда предпочитал именно пешие путешествия. Достаточно времени, чтобы обдумать варианты причины происшествий в городе. Чума - а это была именно чума, в ее самых чудовищных и изысканных проявлениях - не начинается просто так. Чтобы вспыхнула эпидемия такого масштаба, нужны достаточно масштабные условия - но судя из того что я уже знаю, ни каких массовых гор дохлых крыс по городу или чего-то в этом роде и в помине не было. Просто однажды один монах (вернее даже жрец) вернулся со служений позже обычного и разразится резкими приступами кашля. Поначалу этому никто, включая его самого, не предал значения. Он скончался от сепсиса через два дня, когда от него уже мало что осталось. За три следующих дня померло почти полторы сотни, с каждым днем все больше и больше. К тому времени, в ознобе каталось еще около полутысячи, по скромным подсчетам местных медиков и целителей.

Акаримн состоял из трех королевств - хотя формально все получалось куда забавнее. Два из них - Мильтвуд и Терн - назывались графствами, а единственным королевством являлся Корр. Корнское королевство некогда объединяло весь Акаримн, но после войны Пламенного Вепря, Мильтвуд и Терн отделились и образовали суверенные государства, а от Корра осталось одно название. Некогда величайшую империю теперь формировал один-единственный город Марн- Сул и безжизненные, неплодородные земли, разоренные все той же войной.
Сейчас, когда в Терне разразилась чума, ее необходимо пресечь в корне, иначе пандемия охватит не только восточное графство - перекинется на Мильтвуд и Корр. Впрочем, если чума распространится по всему Терну, Тейрт, граф Мильтвуда, растянет армии по всей границе с приказом и днем и ночью расстреливать любого, кто попытается хотя бы приблизиться на двести шагов. Радикально, но весьма эффективно. В Koppe же сейчас толком и короля нет - отпрыски ушедшего на покой с месяц назад Армрия, Бронзового Князя, только начали толковые междоусобицы за трон, и сейчас заняты перегрызанием друг другу глоток.

Но сейчас важен именно Карандим. Город огромен, и хотя он не является столицей, без него Терн потеряет многие торговые соглашения, капитал графства в целом упадет наголову, а значит армия будет сокращена, и хрупкий альянс трех королевств может вот-вот рухнуть. В тревожные времена мы живем, что и говорить.
Меня вызвали через месяц после начала этого поветрия в городе. К тому времени, из шести тысяч населения города, чума выкосила три с половиной.

В первый день я не раз натыкался на небольшие караваны людей, поспешно уходящих от города в противоположном направлении. Те люди выглядели измученными и как-то безжизненно праздными, как будто местная хворь не просто убивала людей, а высасывала из них все живые краски. К середине дня я увидел пожарище, и пошел ему навстречу. Люди отстранение наблюдали, как догорает их собственная деревня. Из коротких и отрывистых переговоров я понял, что вчера у местной травницы родился мертвый сын. Эти люди замуровали ее в собственном доме и сожгли вместе со всей деревней. Неплохие и решительные меры, заметил я, хоть и совершенно бессмысленные.

На второй день я прошел всего мимо шести покинутых ферм. Скот был перебит, и, наверное, уже который день здесь пировала вся местная живность и, в особенности, мухи. Мухи, казалось, занимают в этих местах больше пространства, чем воздух.

Возле одного из зданий настолько сильно несло разложениями, что было не сложно догадаться - проживавшее здесь семейство уйти не успело.

Городские бастионы вынырнули из-за горизонта так же неожиданно, как и высившиеся на фоне горные цепи Горментага. Сам город был расположен в холмистой долине и надежно укрыт двойной цепью массивных стен и башен, выстроенных лучшими мастерами древней эпохи. Внешне город был абсолютно неприступен - еще одна жестокая и очень тонкая ирония.

Обычно, когда подходишь к крупным городам, все вокруг залито непроницаемой вязкой пеленой из шума и перекрикиваний - будь-то зазывалы, торговцы, стражники или таможенники. Первым звуком, который я услышал лишь когда подошел к самым воротам, было отдаленное злорадное карканье одинокого старого ворона.

Надо заметить, ворота были огромны, как и стена - они достигали шести саженей в ширину и примерно три с половиной моих роста в высоту. Вся эта архитектура чем-то мне напомнила Торнское кладбище - город был куда как старше своих обитателей. То есть не нынешнего поколения, а людей вообще - эти стены высились здесь наверняка задолго до того, как горцы спустились с гор, не смотря ни на какие их заявления об «основании города».

- Уходите прочь, здесь нечистое место! - услышал я хриплый голос откуда-то сверху. Поднял голову - говорил старый, иссохший уже старик в мундире стражника Терна. Даже отсюда было видно, что доспех не полный - он явно стянул с себя кольчугу, которая сильно бы парила в такой день, и даже не удосужился привязать к поясу меч. Действительно, что ему уже терять?..

- Я некромант. Я в иных местах и не бываю.

Стражник на несколько секунд задумался, явственно не ожидая возражений.

- Чего те надать-то, сударь некромагт?..

- Меня пригласили.

Он глянул на меня как-то более внимательно и почти сразу исчез за амбразурой. Послышались перекрикивания. Похоже, он советовался с напарником или кем-то вроде этого.

- Отойдите на шагов пятнадцать, сударь некрогант!..

Я послушно сделал несколько неспешных шагов назад. Старинные створки истошно заскрипели, ворота с шумом начали раздвигаться. Спустя пару минут я уже смог войти внутрь.

Картина снаружи ни шла ни в какое сравнение с тем, что творилось в самом городе. Я успел увидеть пока совсем не много, но зрелище представлялось более чем неутешительное: дома, покосившиеся, многие крыши обвалились, некоторые окна выбиты но несколько раз и заколочены досками, как и двери. Мостовая покрыта давно высохшей на солнце кровью и всяческими испражнениями. И опять, омерзительная вонь и мухи, в стократ хуже, чем извне. Не сказать, чтобы меня хоть сколько-нибудь смутила эта картина или я обращал внимания на запахи, просто эти детали нельзя упускать для полноты действия.

- Милсдарь некормагт! - пожилой стражник уже мчал ко мне, перескакивая через две ступени, как ребенок, который встречает отца, надеясь на гостинец. - Милсдарь, ваше светлейшество, прошу простить али покарать, я не признал вас сразу как должное... Мы там-то посовещались, и уточнили - так это о вас молвят, что вы... должны нас... спасти?

Я кивнул:

- Вероятно, это подразумевалось.

- Так вы правда можете?.. - в его углубленных глазницах блеснул какой-то неестественный для этих мест живой огонек.

- Я попытаюсь, - последовал холодный ответ. Я отвернулся и внимательно еще раз осмотрел ближайшие дома, пока мой взгляд не остановился на отчетливо выделяющихся отсюда башнях в глубине города. - Отведи меня в акрополь.

- Чего-тыдь?.. - недоумевающее проковеркал дед.

- В замок.



Акрополь находился на некотором возвышении относительно плато всего остального города - я заметил его еще с тракта. Стены здесь почти не уступали внешним городским по высоте, хотя и оказались значительно уже. Зато, амбразура была выполнена чаще - это увеличивало хрупкость стены как таковой, но количество стрелков, от которых в обороне была польза, изрядно возрастало.

Сам замок был определенно возведен людьми - ничего особенного, вместо практичной цельной каменной структуры, которую едва ли возьмет средних размеров многотысячная армия хрупкий ренессанс, более направленный на «красоту», нежели практичность. Внутри оказались десятки статуй, между которыми виднелись полу затемненные портреты на вычищенных стенах - ни то местных правителей, ни то самих архитекторов или живописцев. Однако вскоре первая часть замка осталась позади, и мы шли через небольшой мостик над маленьким искусственным ущельем, разделявшем дворец надвое. Оттуда я и увидел то, что еще долго не могло покинуть мои мысли: огромная готическая крепость в самих горах, состоящая из десятков каменных шпилей и островерхих башен. Удивительно, как я не заметил эту махину еще на подходах в город, не говоря уже о самом городе.

Старик, который назвался Эйгерем Думмаром (мне последнее время что-то часто стали попадаться именно старики, и я на всякий случай запомнил имя, отложив его в дальний уголок памяти), о чем-то шепнул стражнику у дверей, которые скорее следовало бы назвать воротами, отсалютовал мне, поклонился, и двинулся назад, на свои пост.

Стража поспешила открыть передо мной ворота.

В зале были трое: поигрывающий дорогим позолоченным кинжалом и с отстраненным видом лежащий на кресле-троне юноша лет семнадцати, высокий сутулый мужчина с густой черной бородкой в дорогих лохмотьях, которые некогда были мантией правителя, и мальчишка- паж.

Князь, склонявшийся над чем-то вместе с пажом, резко повернул ко мне морщинистое лице:

- Какого черта?! Я велел никого не впускать! Стража... - он сам оборвал себя, словно бы опомнившись, и процедил сквозь зубы, - лично казню каждого... Хотя этим едва ли здесь можно кого-то напугать.

Я, наконец, понял, кому принадлежало то слабое сердцебиение, которое я почувствовал, как только вошел: князь с мальчишкой только что склонялись над уложенным и завернутым в кучу одеял телом. Мальчишка отжимал чистые тряпки в корыте с водой и, даже не обернувшись, продолжал класть их на лоб юноши в одеялах. Князь с грубой яростью продолжал глядеть на меня, но к этому я давно привык. Его рука медленно, но очень решительно нащупала в подолах испачканных одежд рукоять верного клинка.

Я подошел и наклонился над парнем, чего князь никак не ожидал и сильно опешил, что давало мне немного времени.

Мальчик бился в жару. Припадок длился, наверное, уже не первый день, ею немного трясло. Одной рукой он крепче натягивал одеяла, но было видно, что сознание держится на краю пропасти, и даже пытаться говорить с ним бесполезно. Я коснулся горячего лба, протянул руку ниже, обнажая влажную плоть. Гангрена безжалостно пожирала его, и он едва ли протянет хотя бы до вечера.

- Вы не боитесь заразиться? - как бы между прочим поинтересовался я.

- Тебя не спросил, сучий отрок! - пророкотал не на шутку разъяренный владыка. Меч уже вертелся у него в руке. - Скажи, что ты за черт, прежде чем я отрублю тебе твою поганую голову, чтобы люди не говорили, что я рублю кого ни попадя

- Я?.. Меня называют вестником смерти, хотя я таковым не являюсь. Скорее даже наоборот.

Что-то в лице князя нехорошо изменилось. Я вдруг понял, что уже распростерся на полу, отхаркнул кровь. Отстало сообразил, что только что получил эфесом в челюсть. Хотел подвестись, но сапог старою вояки оказался быстрее.

- Назови свое имя, и, может быть, умрешь быстро.

Я открыл рот, попытался что-то выдавить, но дыхание не сразу вернулось ко мне. Князь наклонился. Я взял его голову и притянул ухо к своим губам.

- Мне кажется, я уже назвался. Плохо, когда гостей встречают даже не но одежке. Но вы меня сами позвали, и вам виднее.

Он выпрямился, сообразив, кто я есть. Еще немного посмотрел на то ничтожество, что я сейчас собой представлял, и все-таки помог подняться.

- Я не стану извиняться, - буркнул он. - Вы пришли не в самое лучшее время, господин некромант.

- В другое время меня бы не позвали, - я выдал улыбку, хотя совсем не тянуло улыбаться. Впрочем, сколько себя помню - меня никогда не тянуло улыбаться.

- Это мой старший сын, - он указал на тело. - Вы... можете его спасти?

- Нет. И долго он не протянет.

Князь помрачнел, и прямо на глазах словно бы постарел лет на двадцать.

- Дело в... лично месте? Если вы хотите... возместить моральный и физический ущерб, только скажите, я...

- Дело не в том. Может быть, я бы и бросил его умирать, чтобы отомстить за теплый прием, но я не испытываю на вас злости. Я правда ничем не могу помочь.
Это была правда. И я уже очень давно ни на кого не держал злости.

Он глянул мне прямо в глаза. Потом отвернулся, кивнул в пустоту.

- Тогда... зачем вы здесь? - послышался голос с трона. Юный принц, казалось, обладал куда большим самообладанием, чем отец. Я повернулся к нему:

- Меня просили выявить причину болезни и решить, что делать дальше.

- Болезни! - князь иронично хмыкнул. - Это катастрофа, господин некромант, катастрофа! Это даже не эпидемия... Это хуже. Это как будто сама Смерть спустилась к нам - или поднялась, уж не знаю! - и одарила своим нежным касанием весь город.

- Каждого? - немного резко переспросил я.

Он ненадолго задумался.

- Нет... Вот нас с Филианом... Вернее, всех нас троих, она пока не тронула. Десятки людей по всему городу видели своими глазами, как перемерла вся их родня, но сами остались невредимы. Другой вопрос, что добрых две трети из них сами решили после этою укоротить себе век...

Послышалось странное хлюпанье. Слуга вскрикнул. Князь кинулся к своему сыну; он задергался, завертелся. Старый правитель прижал его к полу, попутно слегка приобняв. Слуга снова и снова пытался мокрыми тряпками сбить жар. Изо рта пошла пена, глаза закатились. Неожиданно, он затих. На его почерневшую грудь упала скатившаяся с лица князя одинокая слеза.

Я подошел чуть ближе.

- Он жив, - тихо, но отчетливо произнес я. Говорить, что это не надолго, не было нужды.

Князь кивнул:

- Выйдите живо. Все.

Юноша-паж глянул на него и тут же выбежал прочь. На вопросительный взгляд своего младшего сына, князь добавил:

- Я хочу побыть с ним наедине... напоследок.

Я вышел из зала последним.