Эпизод 24

/"Пряничный домик"/


/
"Ты прекрасна!!! Почти совершенство! Скоро я буду достойным тебя, моя Муза! Моя императрица!", - Луиза протянул руку навстречу нежно-серебристому свету Луны,  посылающему подарок всегда верным любовникам бессонницы в виде танца сверкающих пылинок - хрупкие на вид металлические детали суставов отражали холодный свет. Пальцы одной из резко прижатых в молитвенном жесте к груди рук, вспыхнули как лезвие ножа, устремившегося в сердце... Скользнув взглядом по своей механизированной руке, Луиза Март, счастливо улыбнулся и почти касаясь губами обеих столь непохожих теперь сцепленных пальцами, что-то зашептал на языке, который вряд ли кто-то, кроме его друзей, мог бы понять. Утро он встретил, погружаясь в сон, мяукая тихонько красивую мелодию и водя по щеке искусственными пальцами... 


Непростительно небрежная запись в стационарном журнале заставила Вильгельмину вздохнуть и высокомерно хмыкнуть: её начальник снова проявил преступные качества, подтверждая его в статусе создания недостойного многих гордых эпитетов  и потенциально опасного для всех социальных систем и порядка в них. Ей не хотелось допускать подобную мысль к своим самым хрупким механизмам, но все же в глубине души она подозревала, что безответственный и легкомысленный тип на самом деле и есть причина всех универсально значимых происшествий и внеочередных концов света, которые случаются гораздо чаще остальных. Она бы даже могла озвучить подробную статистику, но ведь причину она к себе подпустить не могла.

"пациент: Луиза Март

Госпитализирован повторно #-ый раз. Ранние методы терапии и профилактики оказались неэффективны. Полному излечению объект не подлежит. Во избежание потенциально опасных обострений настоящего состояния предписываю... <...>

дата: 00139007

Леопольд Араши, психиатр ****. "

- Ты предписываешь поощрять их, Лео, и помогать прогрессировать их несовместимости со строгими правилами и порядком! Полагаешь, что наличие собственного регламента и установленных  тобой правил относительно закрытого неофициального учреждения поможет тебе превратить его в театр? Ты доиграешься!", сказала Вильгельмина, захлопывая журнал и даже не думая о том, куда вдруг исчез сам доктор Араши.

- Ооо, я все жду не дождусь, когда же наконец понесу достойное моих преступлений наказание... Я готов взять на себя и больше, куда больше! Даже больше тех преступлений, о которых не знает никто!

- Опять ты ломаешься, Леопольд... Что это? - Вильгельмина королевским жестом указала  на обиженного таким тоном Кроноса.

- Ооо, мой дорогой Кронос! Мы снова отправляемся на открытую репетицию! - Лео взял журнал и обеими руками прижал груди, глядя снизу вверх на Вильгельмину, как счастливый ученик, получивший нежданную вдруг похвалу  от  строгой и неприступно-объективной учительницы. 

- Прекрасная, Вильгельмина, вы даже не представляете себе все невообразимо яркое разнообразие бесчисленных...

- Лео!!! Короче! Время!

- Судя по часам в твоих глазах, до конца рабочего дня... Я свою мысль закончить успею, не беспокойся!

- Леопольд!

- Да, уважаемые коллеги... - повысив голос,  доктор Араши заглянул за монитор, где привычно спала Алиса, - проще говоря, существует очень много позитивных сценариев развития и течения "болезни", если можно так выразиться, немало возможностей  трансформировать и оправить симптоматику в конструктивную и даже полезную для порядка в системах социума форму... Если же это по неизвестным пока причинам окажется неисполнимым, то я смогу привести целый отряд и даже взвод доказательств того, что традиционные методы терапии, предписанные гораздо ранее, а также попытки адаптации могут оказать крайне негативное воздействие на все, что является столь важными и необходимыми условиями соблюдения порядка и организации должного жизнеобеспечения и профессиональной деятельности.

- Кроме тебя. - монотонным безжизненным голосом ответила Вильгельмина.

- Это было достаточно кратко и предельно просто, правда ведь?

- Что это? Мелодрама? Комедия??? - широко распахнув глаза, спросила внезапно проснувшаяся Алиса.

- Бывают ужасы и поэффективнее, - ответила Вильма.

- Поймай солнечный луч в чашечке чая и снова всё придет в норму - ты снова услышишь тиканье старинных часов и бой колоколов вон той далекой часовни...
/
      

/
цвет: <исчезает, становясь бледнее белого>

пациент: Скай

Наблюдается незначительное ухудшение физического состояния пациента, что в прогрессии и без должной терапии может привести к летальному исходу. Выявить дополнительные симптомы и поставить предварительный диагноз в силу некоторых обстоятельств представляется весьма затруднительным. Необходима консультация со специалистом другого профиля.

дата: 00131107

Вильгельмина, терапевт.
/


/
- Только больше никаких экскурсий в деструктурированный ад прошлого, избавьте! Эти хаотичные лабиринты бесконтрольного подсознания - отвратительно! - Вильгельмина брезгливо отмахнулась от человека в старинной военной форме, расшитой золотом, который приглашал прохожих в сюрреалистичное кибер-путешествие по волнам чьей-то памяти, по улицам городов прошлого и небывалого, в окружении ностальгических мелодий и будучи невидимыми призраками будущего...

 Но молодой человек в ярком костюме уже не первый раз видел эту фантастическую женщину и даже не первый раз получал её отказ, что в конце концов все-таки сломало его покорную вежливость скромного сотрудника театрального музея-галереи. Сорвав со своего лица маску приветливости и неизменную улыбку, он отшвырнул их подальше и приказал не приближаться к нему, пока он вновь не позовет их и долг преданного работника не заставит его вновь вступить с ними в антивоенный союз. Теперь его юное лицо выражало обиду и упрямую решимость - счастливое и долгое единство которых наделяло обладателя волшебной непобедимой силой. Перед Упрямством склоняла колени даже сама могучая логика, а факты и цифры теряли свои свои невидимые крылья и прятались где-нибудь между страниц книги. А Решимость была неприступна, непоколебима и слепа - её обычно вело под руку Упрямство... И при поддержке двух таких влиятельных друзей молодой человек, полюбовавшись несколько секунд гордо удаляющейся Вильгельминой, опередил её на несколько шагов и преградил ей путь, гордо вскинув узкий подбородок и с вызовом глядя в прекрасное лицо, не вызвав ни секундного замешательства в действиях Вильгельмины и ни тени эмоции не промелькнуло в её глазах. Но молодой человек не стал дожидаться от неё какой-либо реакции и заговорил первым:

- Скажите, уважаемая госпожа, почему вы изволите столь неприязненно и пренебрежительно отзываться о прошлом и всем, что его наполняло? Разве не ваша там родина и всего окружающего?

- Моя родина - где-то в инженерных вычислениях и мыслях программистов... Не так уж много общего со всеми этими сверхэмоциональными изъявлениями полного отсутствия воли и самодисциплины, согласитесь. Попрошу вас впредь меня не задерживать. Вы не представляете, какой урон наносите тому, что когда-нибудь станет так любым вами прошлым, меняя раз заведенный порядок своими бесконтрольными вспышками неустойчивого эмоционального и психического состояния, и разбалансировкой пропорций химического состава, обеспечивающих работу вашего мозга и центральной нервной системы. Советую обратиться к соответствующему специалисту за консультацией.

- Вы... Вы бесчеловечны... - Молодой человек поник головой, печально уставившись на свои туфли и потеряв совершенно из виду своих союзников, чувствуя себя покинутым ими и преданным. И даже брошенную маску он видеть больше не хотел. Никогда. Взглянув с презрением на эти Вежливость и Улыбку, он в порыве отчаяния разбил их каблуком своей туфли на мелкие осколки.

- Бесчеловечна? - Вильгельмина полуобернулась, прервав вдруг свой путь, на котором ничто не могло встать, поманить в сторону или сделать короче на одно маленькое деление циферблата часов. - Спасибо за комплимент!  Я давно не слышала ничего подобного, несмотря на мою безукоризненную работу. Только вульгарные проявления человеческих слабостей. Это так оскорбительно.  Будьте в порядке. - Вильгельмина отвернулась и чуть более размеренным шагом продолжила свой путь.

Молодой человек, смотревший на неё с удивлением, вздохнул, закрыв глаза, и прислонился спиной к стене, беспомощно свесив голову на грудь.
/