Верико

 
   
  Однажды, бродя по просторам Фейсбука — этой всемирной ярмарки тщеславия, где увядшие самцы охотно демонстрируют свои "достоинства" и тягу к молодым телам, — я вдруг вспомнила одну тбилисскую историю.

В 80-х ещё не разгулялись модные нынче формулы вроде: «Мужик старый не бывает — бывает денег мало». Зато анекдоты про водку и женщин ходили по рукам как самиздат. Мой приятель Гийка, местный знаток женской анатомии и практик с большой буквы, любил повторять:
— Если морду Верико починить — можно и без полотенца... и без “много водки”.

Верико была нашей соседкой. Точнее, дочкой соседки — Софьи Михайловны, дамы с харьковскими корнями и кахетинским прицепом в виде мужа по имени Шалва. В семье, как говорится, было всё: и хохляцкое еврейское прошлое, и грузинская чача в настоящем. Но как из такого генного коктейля получилась Верико — длинноносая, с неправильным прикусом и вечным вопросом в глазах: «За что мне это?» — знали только небеса.

Зато тело у девочки было — хоть сейчас на обложку: стройное, гибкое, с талией и всеми необходимыми изгибами. Именно на это, похоже, и клюнул потенциальный жених. Верико шёл двадцатый, а ему уже давно перевалило за сорок. Выглядел он, мягко говоря, брутально: лысина, взгляд “мне водка не нужна — я и так затрахаю всё, что движется”. Настоящий кахетинский Рэмбо.

— Старик он ей в отцы годится! — возмущалась я, ещё босоногая и идеалистичная.
— Подумаешь, — парировала моя няня Любтя, философски мешая тесто в эмалированном ведре. — Всего-то лет пятнадцать разницы… Это на зону — много, а на свадьбу — в самый раз.

Жених ежедневно являлся с памятником расточительства — букетом роз — и пакетом с непонятной снедью. Софья Михайловна светилась, как тостер на шестёрке. Даже Зойка, наша дворовая Жанна д’Арк, ночная бабочка на минималке, заключила с видом эксперта:
— У него, детка, всё при нём. Будет хороший муж.

Можно подумать, что у неё был какой-то опыт замужества…

Свадьбу сыграли быстро, в Кахетии — с вином, песнями и речами. Жених лил в себя чачу с таким энтузиазмом, что пословица «красота требует жертв» приобрела явный алкогольный оттенок.

А потом — тишина. Молодые съехали, новостей не было. Жизнь закрутила: я вышла замуж, родила детей, моталась между Москвой и Тбилиси. Всё как у всех.

Годы спустя умер дядя Шалва. Мы с мужем пошли на келехи. И вот — кульминация.

В центре стола сидела женщина в трауре. Красавица. Фигура — как у модели. Лицо — как с обложки. Золотые руки американских хирургов, кажется, сделали из Верико эталон. Я едва не подавилась виноградом.

— Это… Верико?! — прошептала я Софье Михайловне.
— Верико. Моя Верикуша, — с гордостью подтвердила она.

Стареющий муж сидел рядом, посвежевший, подтянутый — тоже, видимо, прошёл апгрейд. Пара смотрелась, как из рекламного буклета.

И тут я вспомнила отца. Он всегда говорил:
— Всё можно исправить, кроме кривых ног...

Ошибался, батя. Наш еврейский Елизаров совершил чудо: теперь переделывают и ноги. Осталось научиться корректировать характер — и вперОд к победам!  Много водки не потребуется.

А вот с мужиками — всё как-то непросто, по-прежнему актуальны — бабки...