Идиот

Я всегда был идиотом. Это не болезнь, это стиль жизни и восприятия жизни. Идиотство как оно есть или как довести его до совершенства - я наглядное пособие.

После бешеной гонки Афины - аэропорт Элефтериос Венизелос - Афины мне хотелось только одного - обнять мою любимую. Вдохнуть ее аромат, ощутить прохладную гладкость ее кожи. Оставив друзей в баре, иду в номер. Открываю дверь. После жары на улице и яркого солнца номер кажется оазисом - прохладно, сумеречно. Она лежит на животе, укрывшись простыней. И крепко спит.

- Эй, киска...

Только идиот мог так обратиться к своей единственной возлюбленной. Но она меня не услышала. Она очень крепко спит. Я осторожно ложусь рядом с ней. Глажу ее по щеке. Ее нельзя будить резко, надо очень, очень осторожно, терпеливо, ласково. Иначе ей будет плохо.

- Любовь моя, проснись...

Не сразу, но она открывает глаза. Они немного мутные. Губы, припухшие после сна, так и манят к себе. Но нельзя сейчас. Нас ждут.

- Как поездка?

У нее хрипловатый голос.

- Нормально. Сейчас все расскажу. Ты как?

- Хорошо. Ты заметил, нам прибавили холода в кондиционер. Я мечтаю об одеяле.

Взгляд на табло кондиционера. Все по-прежнему. И тут до меня доходит...

- Тебе холодно?

- Да, очень. Я хотела встать, взять одеяло, но было холодно. Так и заснула.

Я встаю, раздвигаю шторы. Смотрю на нее.

- Ты обгорела. И сильно. Почему? У тебя куча флаконов с маслами!

- Я заснула. Просто вырубилась.

Беззвучно матерюсь. Она жалобно смотрит на меня, я ее обнимаю. Она очень горячая. Минимум тридцать восемь с половиной сейчас у нее.

- Сейчас дам таблетки, одевайся, милая. Надо поговорить о делах.

Она встает. Ее шатнуло, но она удержалась на ногах. Багрово-красные пятна на груди, плечах, бедрах. Сильный ожог.

- Где еще сожгла?

- На спине вверху. Но я мазала кремом специальным, с лидокаином. Купила в аптеке. Пройдет.

Одевается. Мы идем в бар. Уже закат, вечер. Скоро будет совсем темно.

В баре мы сначала болтаем ни о чем. Я знаю, что это необходимо - разрядить обстановку. Фил сыпет шуточками о друзьях, Майк больше молчит. Ему все еще неловко в обществе моей любимой и моем. Я кладу руку на плечи сидящей рядом со мной. Она вздрагивает, я чувствую, как напрягается ее тело. Скашиваю глаза. Вот она чуть прикусила губы. Вот провела по ним языком. Искусительница...

- Не сейчас...

Я шепнул ей это очень тихо. Надеюсь, она меня услышала. Но, чтобы не обидеть ее, я продолжаю гладить ее по плечам. Нежно, одними пальцами. Потом перехожу к спине. Судорога под моей рукой.

- Твою мать!

Майк бледен, как лист бумаги. Фил замолкает. А она... Она отключилась. Я пытаюсь понять, что случилось, беру стакан колы со льдом, прислоняю его к ее виску. Не работает.

- Что с ней?

- У нее резко расширились, потом так же сузились быстро зрачки.

- Болевой шок, что!

Через минуту она приходит в себя.  Я ее обнимаю, ее голова у меня на груди. И я вижу, что произошло. Под ее волосами, на верхней части спины - сильнейший ожог. Вот, почему она потеряла сознание. От боли. От боли, которую причинил ей я, когда гладил ее. Да, я абсолютный идиот. И чем дальше, тем больше.

Мы проговорили около часа, обсудили все детали. Фил и Майк ушли, им надо было тупо выспаться перед работой. А мы остались в баре. Ее знобило, но это была мелочь в сравнении с тем, как ей было больно.

- Я идиотка. Заснула. Дура просто. Снова от меня проблемы...

- Идиот здесь я. Не претендуй на мои лавры. Я не должен был тебя отпускать, вот и все.

Она чуть улыбается. Мы целуемся, веселя своей неприкрытой страстью друг к другу местную обслугу.

- Знаешь, самое обидное, что теперь я не знаю, как... Ну, ты понимаешь, да? На спине очень больно лежать.

Она невозможна. Я тихонько смеюсь.

- Зато у тебя есть законный повод изменить своим принципам.

- Не проси.

- Я не буду просить, я сделаю.

И я сделал. Сделал так, как не делал никогда. Сначала я ее долго успокаивал, лаская, еле касаясь руками. Я намазал мазью от ожогов все обгоревшие места. Она стояла спиной ко мне, глядя на огромные звезды в синем бархатном небе. А потом... Потом я совсем немножко наклонил ее. И закрыл глаза. Да, я отлично помню, что нечто похожее у нас с ней было - в душевой. Но это было совсем иное. Совсем. Ее "еще" было прекрасным. Прижав к себе ее тело, лаская ей грудь, я понимал, что сейчас я фактически пользуюсь ситуацией. Мне вдруг безумно хотелось увидеть ее глаза. И я поймал отражение ее взгляда в оконном стекле. Еле заметное отражение.

- В тебя?

Я никогда не избавлюсь от привычки задавать этот вопрос. Возможно, это даже не вопрос, это дополнительный стимулятор. Сама мысль о том, что она согласна, всегда доводила меня до сумасшедшего восторга.

- Да...

Вовремя... Одно мое резкое движение. Ее стон. На выдохе. Разряд молнии - через все тело. А потом я еле ощутимо целую ее там, где самый сильный ожог. Провожу языком по огненной коже. Она вздрагивает. Я чувствую дрожь и судорогу внутри нее. И снова касаюсь языком ее кожи. Еле ощутимо, но ей достаточно. По типу оргазма она так называемый "мультик". Я заметил это давно. Не всегда она так чувствует, но иногда мне удавалось этого добиться. Вот и сейчас получилось. Ее дыхание учащается, руки напряжены, ноготки вцепились в каменные стены. Ее голос звучит умоляюще. Сопротивление сломлено.

- Еще... Еще, пожалуйста...

Боль, вызывающая страсть, будящая желание. Удивительно тонкая грань, это не садомазохизм, нет! Я снова ласкаю ее кожу языком и губами. И снова чувствую, как она реагирует на это. Внутри нее разливается огонь и судорога. Сладкая, долгая, доводящая и меня самого до очередного пика. Повторяющаяся несколько раз. Теперь главное не потерять контроль, не сделать ей больно. Лаская ее грудь, прижимаю ее к себе, одним движением доводя себя и ее не просто до очередного пика, но до финала. До самого финального финала, после которого - полет. Просто оргазм - это одно. Это здорово, приятно, классно, восхитительно. Но полет - это другое. Это не опишешь словами. Это за гранью.

Ее крик, наверное, напугал бы соседей, будь они не в ресторане. Она тут же обмякла в моих руках, ее била дрожь, она плакала. Я знаю эту ее особенность. Пару раз уже видел. Теперь ей надо немного полежать. Я опускаю ее на кровать - на живот. Слизываю слезы с ее щек, голову она держит навесу. Сейчас ей надо говорить что-то ласковое.

- Я люблю тебя. Я тебя очень люблю, моя радость, мое золото, моя куколка...

Она постепенно успокаивается. Отвожу ее в душ. Потом помогаю одеться. Она смущенно улыбается.

- Это уже разврат.

- Пусть. Это бывает не так уж и часто. Тебе хорошо?

- Да. Да, очень. Я разревелась, как идиотка, от того, что было так хорошо.

- Идиот здесь я. Сейчас мы пойдем в бар, где много других идиотов. Закажем виски для идиотов. Будем ждать, когда придут наши идиоты. И будем пить с идиотами, смотреть на идиотов.

Она смеется. Смеюсь и я. Нам всем нужна разрядка. Два-три коктейля не навредят, ей особенно. В голову приходит мысль о темном уголке возле бассейна. Там можно такое...

- Что с тобой?

Она смотрит на меня. Я улыбаюсь.

- Ничего. Просто я... Идиот. 

Она щелкает пальцами:

- Люблю идиотов...

И выходит из номера. Любит? Ну... Проверим. Попозже. Где-нибудь около бассейна...