Красная шапочка и серый я

 В плотной тени деревьев собирал днем липовый цвет. Прохладный ветерок бился испуганной птицей, запутавшись в грузных ветвях.Шипела листва, перекликаясь с птичьм гомоном. На душе покой и благодать, будто только что, на пару с Господом, выкурили папироску - за дружбу, взаимопонимание и мир во всем мире. Хотелось для полной душевной гармонии хлопнуть с Ним еще и по сотке, да жена не выпускала из поля зрения. Снедаемая подозрениями - почему это я уже в первой половине дня такой умиротворенный, когда другие корячатся на грядках и в муках прополки теряют последнее здоровье - жена окончательно созрела и готовилась запулить в меня какое-нибудь колкое, уничижительное обвинение. Но передумала и зашла ненадолго в дом, чтобы остудиться и поправить на голове прическу и нервы.

 Именно, в эту минуту, наполненную абсолютной свободой и рисковым желанием незаметно пробраться к кусту смородины, где обычно поджидала, припрятанная мной, початая бутылка водки, именно в эту минуту, трясясь, словно на кочках, прискакал дурным предчувствием детский рёв. А следом - и то правда - на тропинке появилась девочка лет шести.
 
 Лицо ее, вымоченное слезами и залакированное соплями, поломало гримасой отчаяния, а в глазах засел страх не меньший, чем в моих - потому что в свете последних постановлений правительства и решений Гос. Думы встретить заблудившегося ребенка - очень плохая примета, грозящая жуткими наказаниями.

 - Стоять! - приказал я ребенку грозно и громко, чтобы максимальное число соседей, готовых, как мне казалось по наущению телевидения, даже в невинном сборе липового цвета убогим пенсионером обнаружить намерение, подготовку и скрытый акт педофилии.

 Девочка остановилась.

 Я спросил: - Потерялась?

 - Да. Я за бабушкой бежала, - зарыдала вновь девчушка, - она так быстро шла...

 Доверчивый ребенок явно рассчитывал на помощь взрослого дяди.

 - Отойди на пятнадцать метров, я покурю и подумаю, чем тебе помочь, - вдруг вспомнил я о мерах пресечения и наказаниях, назначенных народу государством за курение в общественных местах, - и перестань плакать. Найдется твоя бабушка. А, если, не найдется, обратимся в органы опеки и попечительства. Там живо тебя пристроят. Знаешь, как у нас госудасрство заботится о детях?

 Девочка не знала.

 - О Димке Яковлеве слышала? - продолжил я просвещать ребенка: - Он тоже потерялся. Так его даже в Америке нашли. И теперь закон вышел, что детей в Америку отправлять нельзя. Там дети чаще теряются, чем здесь. Да успокойся, наконец! Подумаешь, бабушка убежала! Может, ей надо было - по нужде. Прихватило бабушку, так сильно прихватило, что эта дура забыла - ребенка нельзя оставлять без надзора.Поскольку тут же выскочат из кустов плохие дяди и тети и растащат ребенка на органы.
 Но тебе повезло! Я - хороший дядя! Мне твои органы не нужны, и педофилией я не страдаю, как некоторые! - последние слова я произнес громко и четко, чтобы даже грызуны и насекомые во всей округе осознали, какой я примерный, законопослушный гражданин.

 - У меня тоже есть дедушка, - неожиданным откровением удивила девчушка.

 - Что значит - тоже? - обиделся я.

 -У него живет три попугая. Он - хороший, но к себе в дом не пускает, - уже успокоившись, но вопреки всякой логики, неосмотрительно поделилась фамильным секретом девчушка: - А еще я ногти накрасила. Вот! - она развела пальцы веером и вытянула руки.

 Влекомый любопытством, я сделал несколько шагов навстречу ребенку. В конце-концов, все человеческие благодеяния не стоят ничего, если на них упала слеза ребенка. Моя задача: это слезливое мероприятие не пускать на самотек.

 Я болезненно переношу детский плач, впрочем, как и любой. С молодых ногтей сильно переживаю.

 Еще в школе преподавательница литературы шокировала меня строчкой стихотворения Маяковского о плачущем большевике.
Мол, вы видели когда-нибудь плачущего большевика?
 Конечно, не видел. Это - нонсенс. Как принцессы не какают, так и большевики не плакают.
 А вот Маяковский видел.
 Позже я узнал от той же учительницы, что поэт застрелился. Вероятно, - и мне не сложно было сопоставить факты, - покончил он с собой из-за мучений перед преследовавшим его видением в образе плачущего большевика.

 В воспитательных целях, и следуя учениям Коменского и Песталоцци, я должен был рассказать девчушке о том, как одна ее сверстница накрасила маминым лаком себе ногти, а мама, кстати, учительница алгебры и геометрии, настучала за это ребенку по рукам деревянной линейкой. Ручки распухли, посинели. И через месяц ей эти ручки ампутировали по самые локти.
 "Такие, подруга, дела! Девочка выросла, и сама может себе лаку целый ящик купить. А вот, красить-то ей и нечего. Да и не для кого. Кто ее теперь с больными руками замуж возьмет?" - намеревался я спросить девчушку. Но пересилил себя и не спросил. Лишь в угоду ей полюбовался накрашенными ногтями и сказал:
 - Грех твоему дедушке такую красотень не пускать к попугаям.

 - Я совсем успокоилась. Смотри, уже не плачу. Пойдем искать тетю Люду, - решила за меня девчушка и протянула мне руку.

 Плотность событий на один дачный участок и резкое их ускорение начинали меня угнетать.
 Памятуя о бабушке, бросившей по легкомыслию  на произвол внучку и, чтобы также не пришлось потом жалеть всему организму о потере, я решил не выпускать из поля зрения смородиновый куст.

 Автоматически активированным внутренним зрением - от постоянно западавшей в гипофисе тревожной кнопки - я отчетливо и в мелких деталях разглядел, как жена включила в доме вентилятор и улеглась на оттоманку с журналом "Караван истории". С моей стороны, не воспользоваться моментом и хотя бы не пригубить, было бы не меньшим преступлением, чем преступление дедушки - не подпускать внучку к трем попугаям.

 - Откуда у нас взялась тетя Люда? - не отрывая взгляда от смородинового куста, задал я вполне еще трезвый вопрос для того, чтобы пресечь количество новых персонажей, которое росло в арифметической прогрессии.
 Между тем, мне показалось, что в кустах блеснуло горлышко ненадежно спрятанной бутылки. Это меня тоже сильно тревожило. Любой случайный прохожий мог обратить внимание и покуситься.

 - Я же говорила: мы с бабушкой шли в гости к тете Люде. Пойдем искать тетю Люду! - приказала девочка.

 К тому моменту она подкралась ко мне на угрожающее расстояние косой сажени, при котором маневрировать корпусом и уворачиваться отговорками - так же бессмысленно, как попытаться войти в клинч накаутированому боксеру.
 
 Рука доверия была протянута, капитуляция перед ней - неизбежна, но из кустов конкуретнообразно бросалась в глаза сиротливая и беззащитная бутылка водки.
   
 Без всякой надежды, вяло сопротивляясь обстоятельствам,почти зомбированный детским вниманием, я спросил на всякий случай:
 - У твоей тети есть какие-нибудь особые приметы? Ну, там: уши с ярко выраженными Дарвиновскими точками, острые зубы на копчике или длинный хвост?

 - Ты путаешь с бабушкой, - подсказала девчушка, - а у тети Люды огромная бородавка на носу.

 - Здравствуйте - на Вас! - зацепился я в последнем шансе за огромный аргумент: - Как же мы найдем твою тетю, когда я видел и запомнил всех своих соседок только с тыла, склоненными над грядками? Не-ет, для поиска тети Люды мне нужны более весомые особые приметы ее жо..., зад...., сра... - замялся я.

 - Ее попы? - подсказала девчушка.

 - Ну, если оставаться вежливым, невозмутимым, если сохранять спокойствие при неожиданном столкновении и не учитывать размеры, то с большой долей осторожности можно эту особую примету назвать и так, - преподал я ребенку курс начальной подготовки юного следопыта в поисках методом дедукции.

 - Я сама узнаю ее. Ты только будь со мной, - девчушка ухватила меня за палец и повела по улице дачного массива: - Там, у них, еще машина красивая в прошлый раз стояла, - обозначила она первую особую примету.

 - Иномарка?

 - Нет, чистая. Тетя Люда ее сама моет, потому что прячет чего-то под сиденьем.

 - Деньги? Наркотики?

 - Не знаю. Наркотики - это камушки такие в мешочках, только очень маленькие и блестят на солнышке? - подстрекала девчушка меня к активному поиску автомобиля тети Люды.

 Брюлики в мешках? Богато! Такая кроха, а уже владеет основными приемами и методами работы ГРУ.

 Нет, конечно, в часы досуга - после сбора липового цвета и перед поливом грядок с кабачками - я, может быть, и согласился бы совершить киднепинг, но початая бутылка водки в кусте смородины занимала меня больше. Тревожила, не отпускала от себя и, вопреки всемирному закону тяготения, тем сильнее притягивала к себе, чем больше я удалялся от нее.

 Какой бы тонкой организацией ума не обладала шестилетняя девочка, однако все учесть и правильно просчитать  она не сумела.

 Я сказал:

 - А вот когда твоя бабушка была ребенком, она, наверное, не мечтала о камушках и не придумывала хитрый план, в котором ее должны были выкрасть, и вернуть родителям за брюлики тети Люды. Добродушного и доверчивого подельника бабушка никогда бы не смогла отравить пирожками.

 - Ну-ка, ну-ка! - оживилась девчушка: - И о чем же бабушка тогда мечтала? Ты знаешь?

 - Предполагаю. Она мечтала, что советские ученые вдруг оживят Владимира Ильича Ленина. И дедушка Ленин выйдет из Мавзолея, оглядит внимательно Красную Площадь, хитро прищурив глаз, покряхтит от удовольствия, потом объедет всю страну, восхищаясь, какой красивой, могущественной и великой державой стала его Родина, сколько понастроено заводов, фабрик, магазинов и сельсоветов... и повстречает дедушка Ленин на дороге, точно я повстречал тебя, твою бабушку и скажет: "Девочка, передай своим родителям и всем людям свободного труда мою искреннюю благодарность. Теперь я горд и счастлив! Благосостояние страны, в сравнении с 1913 годом, выросло в несколько раз...

 - А кто такое Ленин? прервала мою пламенную речь девочка.

 - Что? Разве ты Ленина не знаешь? Дивитесь, люди, она Ленина не знает! Ну, ты во-още. Ленин - это Вождь Мирового Пролетариата!

 - Какая еще вошь мирового литрояда? Не говори глупостей, - она зло дернула меня за палец.

 - Я - серьезно. Между прочим, эта вошь свою жизнь и жизни многих других положила на алтарь революции. Так нас в школе учили, по крайней мере.

 - Он в Бога верил? А почему тогда на алтарь положил? - поразила меня девочка знаниями приложения "Закона Божьего", где мелким шрифтом изложена архитектура, проектирование и обустройство православных храмов: - А-а, я поняла. Этот дедушка, как мой папа, когда злится на бабушку, всегда говорит: "Да положил я на вашу богадельню!" Правильно? А ты в Бога веришь?

 - Ну, если только папиросу на пару выкурить и хлопнуть по рюмке кваса... А так, чего в Него верить? И зря ума на лбу мозоли натирать щепотью? Давай-ка, лучше вернемся! А то кое-что у меня уже выпало из поля зрения.

 - А бабушка говорит: "На все вставайки не хватит давайки". Что это значит?

 - Это значит, что твой дедушка сильно обижен на бабушку и теперь к себе никого не пускает, - опять смутился я: - Вообще, эта сложная тема - не для детей.В твоем возрасте меня преследовали другие страхи. Например: обманет ли немецко-фашистских захватчиков пес Шарик в десятой серии телефильма, доберется ли он до наших с запиской от четырех польских танкистов?...

 

 До исходной точки оставалось пройти метров пятьдесят, когда изысканно нежно кто-то постучал мне в плечо.

В это время под козырек пенсионерской панамки медленно вползал  широкоформатный вид родного дачного участка с цветущей липой возле забора и остроугольной теплицей, предательски прикрывшей своей бикарбонатной фактурой куст красной смородины.
  Резвились в клубничной грядке солнечные зайчики под надзором девственно чистого, зеркального, не испорченного грубой работой полотна ножовки,которая качалась бесхозная на печальной ветке сирени с проржавевшими пирамидками соцветий.
  Но в зону видимости  куста красной смородины я еще не вошел и желанного стеклянного блеска, больше похожего на свечение нимба, не фиксировал.
 
  - Эй, мужик, слушай сюда! - уже не так нежно, как мгновением раньше, потребовал к себе внимания  отец потерявшейся девочки: - Ты, мужик, если еще раз нечаянно прикоснешься к моей дочке,я накажу тебя жестоко, так жестоко, что одной пол-литровкой ты не отделаешься!


  Мне в полевых условиях и без вскрытия было сложно установить: отец девочки уже успел опохмелиться или с рождения мучился агрессивной храбростью при условии обязательного наличия алкоголя в крови.

 Девчушка щекотно вызволила, словно слизнула свою ручонку из моей ладони и, прильнув к отцу, показала мне язык.


 - Значит, выследили и развели миролюбивого дачника, как последнего лоха? - опомнился я, и слабеющим голосом, теряя последнюю, крохотную надежду на то, что отец Красной Шапочки оставил из сердоболия в бутылке, схороненной мною под смородиновым кустом пару глотков водки, проблеял:- А я-то уж раскатал губешки. Думал, светлой летней ночью вместе выкрадем мешочки с брюликами из теткиной иномарки; разделим их по-честному, а может, даже поровну; заживем богато и станем в гости ходить к деду, чтобы послушать пение попугаев.
Не получилось.
Эх, девочка, девочка! Думаешь, мне водки жалко? Да пусть твой отец упьется моей водкой!
 Мне утраченных иллюзий жалко. Они - как старые мозоли - вдруг разом высохли и отвалились. Некуда теперь спешить, потому что никуда уже не успеть. Оболган и обворован миролюбивый дачник, пропахший, как пчелка трудовая, липовым цветом.

  Отвернулся я от обидчиков и пошел закапывать пустую бутылку под цветущую липу.

 Наперерез из дома нежданно вышла жена, чтобы привычно полюбоваться редким природным явлением - моим безропотным исполнением трудовой повинности, насильно учрежденной ею же в воспитательных целях, в те времена, когда я легко поддавался дрессировке.

 Я смело шагнул к кусту смородины, демонстративно вытянул оттуда бутылку и... тут же пожалел о своевольном поступке:
 За прохладным стеклом, пытаясь влиться в хвост Зеленого Змия, бесновался алкоголь в нетронутом остатке.
 Все было на месте - до последней промилле.

 - Что это у тебя в руке? - моментально отреагировала жена, но еще не воинственно, а так, скорее из потребности заподозрить меня хоть в чем-нибудь и заодно потренировать бдительность.

 - Ничего не понимаю, - ошарашенный признался я,- нетронутая бутылка водки.
И, чтобы окончательно убедиться, размеренно отвинтил колпачок и сделал затяжной, стограммовый глоток, оттянув заблаговременно двумя пальцами кадык на горле.

  - С ума сошел? Что ты творишь?! - завопила жена. Немедленно выбрось эту гадость!Ей богу, как ребенок: все - в рот, все - в рот! А вдруг она отравлена? Напомнить, что случилось со сторожем массива?

  - Сторож массива взломал одну из дач, проник вовнутрь, выпил отравленную водку, и кражи со взломами на массиве прекратились... сразу, после его похорон, но судом не было установлено - почему бесчеловечные дачники ни разу не выпили за помин его души, - высказал я соболезнование и отпил основательно из бутылки еще раз, предощущая, как из моих вывихнутых рук будет вырвана с корнем пустая стеклотара.

 Пересиливая возраст и боли в суставах, жена с низкого старта готовилась к забегу вприпрыжку с пробуксовкой. Я видел, как крылья ноздрей побелели у нее от частого порхания.

 - Сейчас охотник вспорет мне живот, и выйдут оттуда невредимыми бабушка и Красная Шапочка! - это было последнее, в чем я успел признаться жене.

 Много левее, очень далеко, почти съеденная перспективой картины в формате 3 D, заплывала в туман она, девочка, прилипнув болячкой к отцу.

 За моей спиной цветущая липа шумно сотрясалась от увиденного и, точно банным веником, охлёстывала себя листвой.