Барби. Крутится волчок

Барби (Светлана Малышева)
 
 ***
      Я очнулась от того, что кто-то тёрся о мои ноги. Ещё не открыв глаза, поняла: по-прежнему нахожусь в море. Первая ночь закончилась. С ней пропала и надежда, что закончусь я. Когда вечером тонуло солнце, я хотела уйти с ним. Но для этого нужно было снять спасательный жилет. Мои руки тряслись и не справлялись с крючками. Когда я расстегнула последний, для солнца уже всё было кончено. А для меня нет. Погружаться в чёрную глубину было страшно. Страшнее, чем провести ночь в океане.
         Новый день прошёл спокойно, если не считать нескольких касаний чего-то длинного к ногам. Водолазный костюм оберегал меня от холода, от возможного яда местных обитателей, но не от их аппетита. Насколько привлекательны для хищников ноги в ластах, безвольно болтающиеся в воде? И кого мне следует бояться в этой части Тихого океана? Как далеко унесло меня течение от затонувшей лодки? Одни вопросы. Ответов нет. И я – в который уже раз – прохрипела в небо: «Дура! Какая же я дууураа-ааааааа!»
         Что толку от криков, только силы убивать. Есть не хотелось, пить морскую воду нельзя. Но два глотка за сутки я всё равно сделала. Чёрт бы побрал мою самонадеянность! Выйти в море на вёслах, чтобы побыть одной, совсем одной. Ну что в этом такого? Мне надо было подумать, взвесить своё дебильное решение. Да и понырять с аквалангом, пофоткать хотелось. Телефон я взяла, водой запаслась, записку на террасе под вазой оставила. Кому надо – прочитают. Погода… А вот погоду-то я и забыла уточнить! Ну забыла, забыла, забыла! Что теперь, умирать из-за этого?! Шторм налетел в секунды. Я только-только облачилась в гидрокостюм, как увидела прямо перед собой вознебевшуюся массу воды. Стремительно выхватив со дна лодки оранжевый свёрток, я сиганула за борт.
         Когда хочется жить, привычные движения совершаются в тысячу раз быстрее. В спасательный жилет я влезла за долю секунды, и это дало мне шанс не пропасть в турбулентном потоке. Волна перекатилась надо мной прозрачным шатром, я оказалась у самого его основания. Следующие мгновения океан бросал меня ввысь. Я отнебесила этот дар по полной. Вдох, задержка, выдох… вдох, задержка, выдох… вдох, задержка…
         …и с высоты под воду. Она заталкивала меня всё глубже и глубже, и дышать уже было нечем, и взять кислорода неоткуда. Руки налились кровью, поднять их было невозможно, ноги стали чугунными, а голова вдруг – лёгкой и ясной. Я выдохнула, открыла глаза и увидела свет. Волна вновь тащила меня наверх, оставались секунды…
         Воздух ворвался в меня с водой, и каждый следующий вдох продирался сквозь хрип и кашель. Где-то на краю сознания давно понимала: конец. Но чужие почти руки пытались грести, а не моё уже тело рвалось к свету. Это не я цеплялась за жизнь. Это жизнь цеплялась за меня. И выцепила таки из мёртвой океанской хватки. Шторм затихал. Меня уже не бросало надолго под воду, я успевала нормально дышать. И вечером того же дня осознала своё положение. О чём думалось? О многом. Но всё заслонила мысль: почему?! Почему избавить себя от страданий, когда надежды на спасение нет,– это грех?
         Признаюсь, сегодня я вздохнула с облегчением, что не успела вчера скинуть жилет, но будущность страшила. Я надеялась, что записку мою дома обнаружат, что снарядят поиски, а точнее – уже снарядили. Но где меня будут искать? Если я и сама не знаю, куда заброшена штормом. И сколько я смогу продержаться в открытом океане? Без еды, без воды и справления нужды… Да, об этом тоже вдруг подумалось. И день мой подобрел на ухмылку.
         О местных обитателях старалась не вспоминать – сразу накатывал первобытный страх. Но тот ужас, что затопил при виде высокого острого плавника, не сопоставим ни с чем.
         Акула.
         Она появилась к концу второго дня. Едва видимое за серыми облаками солнце готовилось упасть в море. Я попыталась лечь на воду, чтобы зубастая не увидела моих ног. Но никогда, никогда мне этого не удавалось! Не вышло и сейчас. Я лишь привлекла её внимание движением и потным страхом, который не могла сдержать. Плавник стремительно двинулся в мою сторону.
         Мне захотелось видеть небо, когда она соберётся рвать меня. Я искала взглядом солнце. Ловила ртом ветер. Слизывала с губ солёные капли и зачем-то вытирала глаза.
         Плавник уже рассекал воду вокруг меня. Круги становились всё меньше. Ещё несколько мгновений и – всё!
         Перед смертью не надышишься. Я глубоко и шумно вдохнула, почти вскрикнула. И ещё раз. И ещё! Когда же?!
         Акула не нападала. Кружила рядом, словно играла – в меня-юлу. У этих игрушек не кончается завод, пока рука крутящего не устанет: чем сильнее и дольше нажимаешь на ручку, тем дольше и устойчивей крутится волчок. Хищница нажимала без устали. Ей в радость было забавляться. А юла устала. Юла дышала навзрыд и рыдала молча. Но крутилась – куда деваться…
         Взошла луна, когда акула наигралась. Она сделала последний круг, самый близкий и накрыла меня волной. Вынырнув, я увидела чёрный плавник, режущий серебристую гладь далеко впереди. Зубы мои стучали. Чтобы остановить их, я заорала что было сил: «А-а-а-а! Съела?! Съела меня?! Корова!!!»
         Танцы с «коровой» вымотали меня до предела. Я откинулась на спину отдохнуть и неожиданно для себя легла на воду. Слабая радость вызвала вторую ухмылку за день.
 Я лежала на волнах «знаком качества», перебирая в уме события жизни.
 Вспомнить, по сути, было нечего. Как в анекдоте: родился, крестился, учился, женился, развёлся и умер. Я недавно развелась тоже. Но перенаправить мысли не получалось: сколько бы и о чём я не думала, всё вновь возвращалось к итогу… А итог для меня рисовался один. Найти человека в открытом море – это сказка. «Пойти туда, не знаю куда, принести то, не знаю что». Я даже не иголка в сене. Я – затерянный мир в несуществующем мире. Акулеть!
         Забыться и уснуть.
         …Мне снилась полная луна, её раскручивал огромный блестящий плавник. Я норовила забраться на ветер и станцевать с десятым валом. Но зебристый океан гнал волну за волной, чередуя светлую полосу с тёмной, и топил меня снова и снова.
         Проснулась я в темноте от того, что на меня лило сверху. Дождь! Я хватала капли ртом, пробовала набрать их в ладони, слизывала едва образовавшиеся лужицы и провела за этим занятием остаток ночи. Как хорошо, что непогода не принесла с собою шторм. Второго скитания по гребням я бы уже не вынесла.
         Утро третьего дня было хмурым и холодным. Я согревала дыханием руки, но видела лишь крючки на спасательном жилете. Смогу ли я расстегнуть их завтра? Будет ли у меня завтра? И что мне делать сегодня?! Ни катеров, ни вертолётов… Никто меня не ищет. Уже. Или ещё? Хочу ли я в туалет или уже сходила? Надежда умирает последней. Враньё. Как может умереть то, чего нет?
         Я думала обо всём сразу. Это отвлекало от желания нырнуть и не выныривать. Хаос в мыслях мне даже нравился. Я заткнула им свою безысходность, как пробоину в корабле. Время то тянулось, то рвалось. Я отключалась и приходила в сознание бессчётное количество раз. Когда в очередное пробуждение открыла глаза, увидела чуть ли не перед собой знакомый плавник.
         Страх промурашил всё тело. Но сказать, что я боялась умереть, было бы неверно. Я боялась боли. Боялась быть разорванной на части или съеденной заживо. И ещё было до смешного обидно, что жила я двадцать три года лишь затем, чтобы стать плотным обедом старой акулы. Я хмыкнула в последний раз. Сказала беззлобно: «Ну иди сюда, корова!» – и легла на воду. Чтобы не смотреть. Чтобы не видеть. Чтобы не знать.
         Плавник резал воду со свистом, туша проплывала под и рядом со мной, я чувствовала её вокруг себя, но отказывалась принимать её правила. Волны начали захлёстывать меня, я поняла, что она разозлилась. Пересилив страх, опустила ноги, нашла взглядом плоский треугольник над водой и повернулась к нему лицом:
         – Играй.
         Она кружила меня всю ночь. То приближаясь, то отдаляясь, но никогда не трогая. Будто не было у неё желания убивать меня. Она была сытая? Умная? Действительно хотела играть? Как далеко она была, почему вернулась, как нашла? Я без сил легла на воду, невидящим взглядом продлилась в небо – там были звёзды. Сквозь смертельную усталость в меня вморилась вспышка-мысль: акула держит меня на плаву, не разрешает сдаться. Она не смерти моей хочет, а зачем-то дарит жизнь. С этой мыслью я вновь опустила ноги и приняла её игру. С каждым новым поворотом шептала: «Кру-тится волчок-чок-чок…» – и после того, как акула обдала меня на прощанье волной, повторяла засевшую во мне фразу до появления солнца. Страшно хотелось спать. Глаза закрылись с первым лучом, но мозг успел отметить: небо ясное. День обещает быть тёплым. К обеду накрою на стол. И буду ждать гостью.
 ………………………………………………………………………………………..
         …она держит меня на плаву, к обеду накрою на стол, день обещает быть тёплым, жду гостью она держит меня к обеду накрою и буду ждать гостью небо сное устала юла день обещает быть тёплым я ветренею бужать гостью наокеаню держит себя держит меня я накрою её в небо плыву меня держит они ясное прилетели волчок закрумился устала юла… небо сное… меня на плаву… я жду гостью… они прилетели… день обещает быть.



___

Вспомним регламент:
http://www.proza.ru/2013/07/11/446

 Маленькое обращение.
 Все работы были прочитаны совершенно беспощадным организатором, и раз уж они допущены, то, по мнению организатора, соответствуют требованиям конкурса (пусть, порой, и с небольшими оговорками), поэтому просьба особенного внимания на такие мелкие несоответствия не обращать и оценивать работы по существу:
 – Сюжет,
 – Словотворчество,
 – Писательское мастерство.
 Спасибо.

© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2013
 Свидетельство о публикации №213062901901

рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2013/06/29/1901