Неотправленные письма

               
     Маруся стояла перед открытыми дверьми балкона, кутаясь в шаль.
     На улице светило солнце. Деревья в зеленом ореоле молоденьких только-только проклюнувшихся листочков слегка покачивались от легкого ветерка. Весело чирикали воробьи на балконе.
     А ее знобило.
     Накануне она мыла окна. Долго не могла заставить себя, откладывала со дня на день, а вчера вдруг решилась.
     Бродила по пустой квартире, не находя себе занятия. Включала-выключала телевизор, пыталась читать… Нет, даже чтение никак не шло. Глаза скользили по строчкам, но смысл до нее не доходил. Заглянула в интернет: что там в мире? А ничего! Все там же и так же… Снова бессмысленно принялась бродить, переходя из комнаты в комнату. Тихо, пусто… И тоскливо… Хоть волком вой… Никто не услышит, никто не подойдет, не обнимет, не погладит по головке, пытаясь успокоить, утешить. Остановилась у окна в Мотькиной комнате. Забралась с ногами на подоконник. Окно выходило во двор, где сейчас было также пустынно. Пять выходных – все разъехались.
     Почему не поехала к Вальке? Она ведь всю неделю уговаривала. Нет, правильно сделала, что не поехала. Что ее там ожидало? Бесконечные рассказы о метаниях подруги, запутавшейся в отношениях с мужем и Котиком? Устала она от этих рассказов. Наверное, она плохая подруга, но эта Валькина проблема... Она хотела понять и проникнуться… Но у нее не получалось. Пыталась поставить себя на ее место, но не могла. Не могла представить себе, как бы, например, она замутила интрижку с Пашкой. Нет, бред какой-то… Муж подруги – это… Это и не совсем мужчина даже. Нет, мужчина конечно, но с запретительным «кирпичом» на лбу - проезд закрыт! В порыве она резко откинула голову назад, больно ударившись затылком об оконный откос. Ойкнув, потерла ладонью ушибленное место. И вот тут-то и посетила ее мысль: «А не вымыть ли мне окна?» Соскочила с подоконника, врубила погромче музыку, распахнула настежь окно…
     Да… Теперь озноб, головная боль… А нечего было врать Валентине, что простудилась. Сама накликала.

     Заварив себе пакетик колдрекса, она не спеша вернулась в свою комнату. Удобно устроилась на кровати, включила телевизор… И тут в соседней комнате зазвонил телефон.
     Нехотя, она нашарила ногами тапки и протопала к телефону.
     По закону подлости поднявший ее с постели звонок оказался очередным навязыванием совершенно ненужных ей услуг. Чертыхнувшись про себя, Маруся все же вежливо отказалась от выгодного предложения и положила трубку. Но не успела  переступить порог своей комнаты, как телефон зазвонил снова. Если бы она была совершенно уверена, что это не Мотька пытается связаться с ней, то ни за что бы не вернулась. Но поскольку такой уверенности у нее не было, пришлось шаркать обратно.
     На сей раз звонившим оказался Арсений.
     После очередной попытки выяснить с ней отношения он уехал в Канаду. Не просто так, конечно, и не на постоянное проживание – по делам своей фирмы. И целую неделю не подавал о себе никаких вестей. Она облегченно вздохнула. Это были не те отношения, которые могли бы помочь ей восстановить душевное равновесие. Слишком много вспоминалось рядом с ним такого, что ей хотелось забыть. Но через неделю раздался междугородный звонок, и все понеслось по новой. 

     - Привет, - как всегда бодро и весело заговорил он.
     - Привет, - ответила она.
     - Как дела?
     - Нормально.
     - А что голос такой кислый?
     - Да так… Не здоровится…
     - Ну вот… А говоришь, нормально, - вздохнул он.
     - Сейчас колдрекса тяпну, и все будет нормально.
     - Умница, очень разумное решение. Выпей и ложись, поспи.
     - Угу, - накручивая на палец прядь волос, она рассеянно оглядывала комнату, думая о том, как бы побыстрее закончить разговор.
     - Надеюсь, что твое угу означает, что именно так ты и поступишь?
     - Угу, - снова повторила она.
     - Марусь...
     Она не отозвалась, ожидая, что он скажет дальше.
     - Ладно, не важно... Как Мотька?
     - Думаю, что хорошо... Он уехал с отцом...
     - Далеко? Надолго?
     - В Вену, на пять дней…
     - Так ты там совсем одна? Бедненькая…
     Это прозвучало так искренне, что Маруся невольно улыбнулась.
     - Ага. Сам как?
     - А что я? У меня все о’кей. Завтра на озера поедем, рыбачить. Рыбки тебе привезу. Копченой.
     - Не придумывай... Сам ешь. Протухнет.
     - У меня не протухнет. Все под контролем.
     - Ну да… - усмехнулась она. - Ты ж такой умный и правильный…
     Сказала, и осеклась, замолчав.
     - Ты что замолчала?
     - Я не молчу… - отозвалась она, хотя пауза, действительно, затянулась. - Ты извини, у меня очень болит голова. Я пойду, лягу.
     - Да, конечно... И постарайся заснуть.
     - Хорошо. Я постараюсь. Ну, пока?..
     - Я вечером еще позвоню, ладно?
     - Хорошо. Пока.

     Маруся положила трубку, и села в кресло.
Настроение было, вконец, испорчено. И все из-за этой дурацкой фразы, вырвавшейся у нее. «Ты ж такой умный и правильный…» Сколько раз она говорила это другому человеку?.. Да… Много, много раз. Она невесело усмехнулась. И он такой. Очень умный и удивительно правильный… И самый-самый… Да. Самый-самый, но чужой. И давно пора его забыть, а вот не забывается.
     Откинувшись на спинку кресла, она поджала под себя ноги и закрыла глаза.

     Она уже давно ничего о нем не знала. А вот думала почти постоянно. Как он там в своей обетованной, но такой беспокойной Земле? Нет, она не тешила себя напрасными надеждами и давно уж перестала мечтать… Но все равно вздрагивала, когда при ней произносили слово Израиль. Каждый раз боялась услышать что-то тревожное.
     Так странно… Она знала не так мало людей, которые давно или не так давно перебрались на ПМЖ в те края. И хотя настолько близких знакомых, чтобы поддерживать с ними какую-то связь, среди них не было, но доходили же и до нее какие-то слухи о том, как они там обустроились и живут. А она никогда не вспоминала о них, если узнавала, что там что-то случилось. Для нее  реально существовал только один из более восьми миллионов, и о нем болела ее душа.

     Маруся открыла глаза, вздохнула, спустила ноги, встала с кресла и пошла в свою комнату.

     На тумбочке возле кровати дожидалась кружка с колдрексом. Прозрачно-беловатый пар уже не клубился над ней. Но это было совсем неплохо, поскольку ни пить, ни есть ничего горячего она не могла.
     Взяв кружку, Маруся вопреки своему обещанию лечь в постель и постараться заснуть, села за письменный стол. Достала из ящика толстую тетрадь в красном переплете из искусственной кожи.
     Отхлебывая из кружки небольшими глотками лекарство, она смотрела прямо перед собой. Она еще не знала, действительно ли, хочет открыть тетрадь и оставить очередную запись. Почти неделю она не притрагивалась к ней, совсем уж было решила, что больше никогда и не притронется. Еще сегодня утром думала запихнуть ее куда-нибудь подальше, чтобы не попадалась на глаза. Оттягивая принятие решения, она прекрасно понимала, насколько глупо она сейчас себя ведет. Неужели случайно произнесенная фраза снова в ней все всколыхнула? Нет. Ерунда. Не может этого быть. Просто… Ничто никуда не ушло. Затянулась ранка тонкой пленочкой и хватило малюсенькой царапины, чтобы заболело. Так зачем бередить еще больше? Маруся открыла ящик, посидела немного в раздумьях, и с грохотом задвинула его обратно.

     На первой странице аккуратными крупными буквами было выведено: Неотправленные письма.
     Маруся перевернула титульный лист. Первая запись была датирована четвертым марта.

     «Привет, Сокровище… Увы, но не мое…
     Здесь я тяжело вздохнула, как ты, наверное, догадался.
     Расскажу-ка я тебе все по порядку.
     Утро… Ну да, утро. Вполне себе обычное. Сегодня мне не нужно на работу, поэтому могла себе позволить поспать лишний час. Подъем в 7.30… И все завертелось в привычном ритме. Завтрак, проводы Мотьки в школу, магазин… Правда, магазин сегодня без спешки. Я долго бродила среди стеллажей супермаркета. Рассматривала, прикидывала, выбирала…
     Домой вернулась около десяти часов. Опять же неспешно разложила продукты, прибралась на кухне…
     Сегодня я не ждала от тебя сообщений. Прошло не так много времени, чтобы начинать волноваться, тем более, в этот раз ты как будто все объяснил, предупредив заранее, что вновь исчезнешь на некоторое время. Но не проверить почту я все же не могла.
     Как радостно забилось мое сердце, когда я увидела… Есть! Есть письма от тебя. Звуковые!
     Тревога появилась позже…
     Меня смутил объем файлов. Слишком маленький, чтобы можно было счесть послание за монолог, который ты обычно наговаривал мне по пути на работу. Нет, это могло быть лишь каким-то коротким сообщением. Но что это было за сообщение? Что ты хотел мне сообщить?
     Да, я уже догадывалась, что вряд ли услышу что-то хорошее. Но я гнала, гнала от себя эти мысли. Суетливо, поэтому неловко надела наушники, навела курсор мышки на треугольничек внизу, нажала… И услышала твой голос… Бодрый, я бы даже сказала вполне жизнерадостный. От сердца немного отлегло. И пауза… Я напряглась в ожидании…
     Ну то, что ты сказал после паузы, сам прекрасно помнишь… Или нет? Неужели забыл? В принципе я могу это допустить… Знаешь, о чем я довольно долго размышляла? Все то, что я сегодня услышала, это была импровизация или ты все же как-то подготовился? Нет, я, конечно, не думаю, что ты просто включил диктофон и наговорил первое, что пришло в голову. По крайней мере, мне очень не хочется так думать. Ведь что-то же я для тебя значила? Да? Или нет? И все же мне думается, что что-то значила… Не может быть, чтобы все это было сплошным фарсом. Нет, не верю… Не верю… Тот человек, которого знаю я… Он не мог бы так насмешливо играть. Ты не мог…
     И почему же вдруг?..


     Продолжение: http://proza.ru/2013/07/11/946