Неотправленные письма

    
     Начало:  http://proza.ru/2013/07/11/895; http://proza.ru/2013/07/11/946


     «Тринадцатое апреля. Суббота.
     Прошло уже сорок дней с того времени, когда я получила письмо, где ты объявил мне о разрыве со мной отношений. Сорок дней… По православной традиции – день поминовения… Не стану нарушать… Минуточку…
     Вот, вернулась… Накрыла «полянку»: Мартини, ветчина, сыр, помидоры… Думаю, хватит. Ну что? Помянем наши отношения?
     Хорошо бы сейчас вывести на монитор твою фотографию… Какую? Самую первую, что ты прислал? Да, наверное, она была бы как раз кстати. Ты там, правда, не слишком на себя похож, но это не важно. Сидишь на песке в полной (впрочем, я в этом не слишком разбираюсь) военной амуниции, щуришься на солнце, улыбаешься… Вот сейчас закрыла глаза… Вижу… Открыла глаза… Нет тебя… И фотографии нет, потому что просьбу твою выполнила, не оставив документального подтверждения нашим отношениям. Жаль. Надо было все же хоть одну фотку отставить… Ладно. Чего уж грустить об этом? Глупо. Но пока я очень хорошо все помню и так. Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы ты начал потихоньку тускнеть в моей памяти? Как ты думаешь? Когда я, закрыв глаза, не смогу воспроизвести твой образ, увидеть таким, каким помню? А ты? Ты еще помнишь меня? Помнишь, как я выгляжу? Очень мне это интересно. А еще больше мне интересно, как ты там живешь-поживаешь? Все ли у тебя хорошо? Я очень-очень хочу, чтобы все так и было. Чтобы все у тебя было хорошо. А у меня?.. Как тебе сказать? Живу как-то… Все идет своим чередом… Дом, работа, дом… Совсем никуда не тянет… Общение с друзьями в основном по телефону… Много читаю, телевизор раздражает… Ну, не сам телевизор... Ты же понял... Фильмов хороших совсем почти нет… Два дня назад ходили с Мотькой в театр. Смотрели? Слушали? Не знаю, как сказать… В общем, на рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда». Сплошное разочарование… Акустика в зале была ужасная. Музыка гремит… Но как-то смазано, что ли? Слов, вообще, разобрать было невозможно. В довершение ко всему Ирода и Иуду играли женщины. Новое переосмысление такое… Тьфу, одним словом. Вот такие у меня развлечения… А ты? Ты уж, наверняка, дома не сидишь. Ты – активный товарищ… Помню.
     Знаешь, все помню… Ничего не забывается… Ты, конечно, можешь спросить: а что помнить-то? Да, не так много, если подумать. Но мне хватает. А ты? Вспоминаешь обо мне хоть иногда? Так хочется, чтобы помнил. Не так много времени прошло… Хотя прекрасно понимаю, что тебе это совсем ни к чему. Ну и не надо, если мешает… Опять себе льщу? Чем это может тебе помешать? Так, эпизод… В твоей жизни далеко не единственный… И скорее всего не самый яркий… А мне тебя по-прежнему очень не хватает. Знаешь, оказывается не так много людей вокруг, с которыми хотелось бы просто поговорить… Как мы когда-то болтали, помнишь? Обо всем и ни о чем… Ты удивительный… Таких больше нет, и быть не может… Как же я завидую тем, кто сейчас рядом с тобой. Прям до неприличия…
     Ну вот… Снова слезы покатились… Нет, все… Взяла себя в руки. Налила себе Мартини… Ну… Не чокаясь… Помянем наши отношения…

     Четырнадцатое апреля. Воскресенье.
     Вчера что-то разнюнилась. Прости. Все у меня, в общем-то, совсем неплохо. Моя неутомимая Валентина скучать не дает. Мотька радует. Бывший развлекает. У него там сейчас вроде как затишье. Но было что-то невообразимое. Я просто диву давалась, насколько он изменился… Наверное, любит свою мадам? А, может, просто в нашей жизни все было спокойно и пресно, и ему было скучно? Я имею в виду то, что не давала повода для ревности, истерик и прочих проявлений сильных эмоций. Не знаю… Честно говоря, мне совершенно не хочется в этом разбираться. Даже больше - прекрасно могла бы обойтись без его откровений. Я уже давно все ему простила, но забыть не могу. А поэтому и дружить с ним совсем не хочется.
     Тебе, наверное, интересно, как у меня складываются отношения с Арсением? Особо порадовать нечем, хоть и понимаю, что тебе было бы спокойнее думать, что в интимно-сердечных делах у меня все хорошо. Но, увы и ах… Отношения складываются сложно.
     Помнишь, ты как-то сказал, будто невольно являешься причиной того, что пренебрегаю реальными отношениями? Так вот, нет же… Тебя уже давно нет в моей жизни, а все по-прежнему…
     Я очень часто, почти постоянно, задаю себе один и тот же вопрос – почему? И понимаю, что со мной что-то не так. Какой-то дефект… Тебя забыть не могу, а к Арсению  не могу относиться так, как он того заслуживает... И еще не понимаю, почему он до сих пор со мной?
     Не знаю, стоит ли тебе рассказывать?..
     Я об этом случае здесь не упоминала. Да и теперь не знаю, как об этом рассказать. Ладно, не вдаваясь в подробности… В общем, в самый неподходящий для этого момент (надеюсь, ты поймешь, что я имею в виду без особых объяснений) я назвала его твоим именем. Представляешь? Я не знаю, как это получилось. Хотя чего уж наводить тень на плетень… Все очень просто. Во-первых, за ужином переборщила с напитками, а, во-вторых, думала о тебе… Думала… Ха-ха… Не думала, а просто буквально представляла тебя… И так это, видимо, живо получалось, что натурально забыла про Арсения. И только, открыв глаза и увидев его, вернулась в реальность. Но было уже поздно, поскольку слова были произнесены, и взять их обратно не представлялось никакой возможности. Всю ночь я проревела, жалея себя и сетуя на то, что все неправильно и несправедливо устроено в этом мире. Ну да, я понимаю, что во всем, что с нами происходит, есть Высший замысел, нам неведомый, а потому непонятный. Но в ту ночь мне было глубоко наплевать на высокие материи. Я хотела только одного… Хотела, чтобы ты был рядом, был со мной… Все, все… Больше не буду. А утром я была уже совершенно уверена, что между мной и Арсением все закончено. Думала, что он с утра пораньше уехал (я бы на его месте поступила именно так). Представь мое изумление, когда я в совершенно разобранном виде, с жуткой головной болью, выползла на кухню, и увидела там его. Какое-то время я просто стояла, тупо на него уставившись, опомнившись же, наконец, развернулась, чтобы уйти, но он очень быстро пройдя к двери, опередил меня и преградил путь. Мы довольно долго, молча, стояли друг против друга. Мне было ужасно неловко. И потому, что ночью так обидела его, совершенно не желая этого, и потому, что при моих 155-ти сантиметрах, я упиралась взглядом в его грудь, такую идеально гладкую, а снова видела другую, умеренно мохнатую… Знаешь, так странно… Будто наложение одного кадра на другой… Чтобы избавиться от наваждения, мне нужно было увидеть его лицо, и я подняла вверх голову. А он вдруг подхватил меня, приподняв так, что наши лица оказались на одном уровне, и я практически вынуждена была положить руки ему на плечи. И что мне было делать?
     В общем, ты уже понял, что это не был конец. А все из-за моей бесхарактерности. Ну да… У меня есть некое оправдание – я не обманываю его. Кажется, он, наконец, понял, как глубоко ты запал мне в душу. И я не понимаю, что его заставляет несмотря ни на что продолжать историю наших непростых отношений?..»

     Маруся снова оторвалась от чтения. Задумалась. Она прекрасно помнила тот день, о котором только что прочла. Не смогла она тогда расставить все точки над i? Почему все так непросто?.. Чем дальше, тем сильнее она увязает в этих отношениях, и разорвать их становится все сложнее. Не с ее характером быть инициатором разрыва... А действительно ли она хочет этого? Ни раз и ни два задавала себе этот вопрос, но никогда не доходила в его разрешении до конца. Всегда останавливалась, как только мысли ее сворачивали на дорожку, которая, в конце концов, приводила ее к тому, что Арсений, отношения с ним... Все это лишь для того, чтобы доказать кому-то... Доказать, что она не одинока, что рядом есть хороший надежный человек, который любит ее. Доказать именно кому-то, что все у нее хорошо. Смешно и глупо? Нет. Ужасно. И весь ужас этой догадки был в том, что себе-то она не могла ничего этим доказать. Не получалось. Не было ей хорошо.
     Она быстро пролистнула все записи, и на чистом листе написала.

     «Второе мая. Четверг.
     Ты прости меня, но я все еще не смогла смириться с мыслью, что была в твоей жизни всего лишь незначительным эпизодом. Я не могу и не хочу в это поверить. И люблю тебя. Люблю не меньше прежнего. Да, люблю и помню. Все помню. До мельчайших подробностей. Пишу об этом, потому что ты не сможешь меня упрекнуть, хотя я этого заслуживаю - упрека в том, что пренебрегаю реальной жизнью, все еще пребывая в мире иллюзий. И ничего не могу изменить. Пока не могу».

     Маруся поставила ручку в вазочку в виде полураспустившегося пиона, стоявшую на столе, захлопнула тетрадь и убрала, выдвинув, а потом снова задвинув ящик стола.
     Головная боль, отступившая на время, вновь подавала серьезные предупредительные сигналы. Вернулся озноб. Судорожно передернув плечами, она встала из-за стола.
     В верхнем ящике прикроватной тумбочки уже давно прописалась пачка снотворного. Немного подумав, она выдавила из блистера пару таблеток, положила в рот и запила водой прямо из кувшина. Быстро разделась, легла под одеяло и закрыла глаза.

     В погруженной в темноту комнате, набирая громкость, звучал «Реквием по мечте» Клинта Мэнселла… Это мобильный телефон, подавал сигналы о том, что кто-то хочет пообщаться с Марусей. Но она крепко спала, повернувшись лицом к приоткрытому окну, за которым все сильнее сгущались сумерки, и через которое в комнату пробирался прохладный чуть влажный воздух. Она ничего не слышала. Лицо ее, иногда озарявшееся улыбкой, было спокойно. Что ей снилось? Проснувшись, она вряд ли об этом вспомнит. Но сейчас ей было хорошо.