Михаил Булгаков. Легенда о Мастере

Сергей Кальнин.
sergey-antiist@mail.ru

Заявка на многосерийный телевизионный сериал по мотивам биографии М.А. Булгакова.
Название: Михаил Булгаков. Легенда о Мастере.
Жанр: Телероман, Байопик, Историчский сериал, Драма.
Формат: 13 серий по 45 минут.
Референции: «Есенин», «Девять жизней Нестора Махно».

Аннотация:
Сериал основан на биографических материалах и автобиографических мотивах произведений Михаила Афанасьевича Булгакова. Каждая серия начинается и заканчивается событиями последних месяцев жизни писателя, прикованного к постели, знающего, что он обречён на скорую смерть. Практически ослепший, Булгаков живёт в мире нахлынувших на него воспоминаний. Вся жизнь проходит перед его внутренним взором, на грани сна и яви, перемешиваясь с жизнью героев его произведений и фантасмагориями, порождёнными его неуёмной фантазией.
Эта феерическая «смесь» и составляет основной ствол повествования, развивающегося  ретроспективно от первых воспоминаний детства, до событий, предшествовавших болезни писателя.

Синопсис.

 Первая серия.

Москва, октябрь 1939 года.
На сцене МХАТ дают «Дни Турбиных». На спектакль приезжает Сталин. Охранники Сталина предупреждают руководителя МХАТ, Немировича-Данченко, что после спектакля Сталин будет с ним говорить.
На следующий день. В квартире Булгаковых звонит телефон. Жена Булгакова, Елена Сергеевна, снимает трубку.  Звониет её сестра, Ольга, секретарша Немировича- Данченко. Из их разговора мы узнаём о том, что после запрета пьесы Булгакова о молодом Сталине «Батум», Булгаков тяжело заболел. Сталин, не раз принимавший участие в судьбе опального драматурга, рекомендует Немировичу поставить другую его пьесу. Ольга преподносит это, как сенсацию, но вымотанная Елена Сергеевна просит оставить их в покое и прерывает разговор.
Опять звонит телефон. На этот раз это — сестра Булгакова, Надежда, узнавшая о болезни брата. Женщины договариваются, что Надежда зайдёт в гости.
Надежда приходит, и две женщины, выпив немного, разговариваются на кухне. Оказывается, что отец Булгакова умер в том же возрасте от склероза почек,  диагностированного и Булгакову.  Елена Сергеевна просит Надежду рассказать об их семье. Надежда задумывается.

Киев, зима 1899 года. Из московской кухни Булгаковых мы переносимся на сорок лет назад, в кабинет Афанасия Ивановича Булгакова. Восьмилетний Миша сидит  в кресле и читает «Собор Парижской Богоматери» Гюго. Отец сидит за столом и пишет. В таинственной атмосфере кабинета, заполненного книгами,  Мишина фантазия разыгрывается: фигура пишущего отца с нимбом вокруг головы (от света настольной лампы) вызывает в нём почти  религиозный трепет, а читаемая им книга уносит его в мир горбуна Квазимодо, скачущего с химеры на химеру. После того, как отец заканчивает писать, они сидят у печки, смотрят на огонь и Миша задаёт вопросы, навеянные ему прочитанным.  Афанасий Иванович, профессор Духовной академии, отвечает сыну, почему на христианском соборе находятся страшные чудовища, упоминая при этом средневековых мастеров - вольных каменщиков - и противопоставляя им истинно верующих, православных людей. Перед сном отец и сын молятся.

Киев. Пасхальное воскресенье 1902 года.
Афанасий Иванович со своими детьми — Мишей, Верой и Надей гуляют на Владимирской горке. Тут они встречают коллегу Афанасия Ивановича по духовной академии, будущего духовника и наставника Булгакова — отца Александра (Глаголева). Вместе они направляются  посмотреть на сенсацию —  выстроенную немцами на Владимирской горке панораму «Голгофа». Попав внутрь внушительных размеров павильона, Миша «переносится»  своей фантазией в окрестности Иерусалима, мастерски изображённые на панораме. Он «наяву» видит, как распятый Христос в муках и с криком «Боже, зачем ты оставил меня!» умирает на кресте. В панике Миша сталкивается с элегантным иностранцем, который, саркастически улыбнувшись, спрашивает его: «Што, мальтшик, страшно?» (Прим. : на протяжении всего повествования, в критические моменты, будет появляться некая «демоническая» сущность в различных обличьях, пугающая Булгакова, но и завораживающая его своей непохожестью на «человека обыкновенного»). Снаружи темнеет и начинается гроза. В этот момент к Мише подходит отец, потерявший сына в сутолоке посетителей, и успокаивает его: «Не бойся, сынок, Иисус воскрес, и обетовал нам жизнь вечную!» Они стоят у выхода, наблюдая за проливным дождём, тут облака рассеиваются, выходит солнце и Миша с улыбкой глядит на его животворные лучи.

Киев. Склоны у Печерской лавры. Лето 1904.
Миша и его друг и одноклассник Боря Богданов бегут наперегонки со склона вниз. Кто проиграл, должен заплатить 5 копеек. Миша выигрывает. Чтоб отыграться, Боря предлагает посоревноваться в карабканье наверх. Когда друзья лезут по склону, они находят вход в «Варяжские пещеры», ведущие вглубь холма. Они решают взять в Лавре свечки и залезть в пещеру в поисках клада. В лабиринте подземных ходов они натыкаются на скелет, и Миша, чтоб запугать Борю, рассказывает историю о Вие, а потом предлагает пробу на храбрость: они гасят свечи, и тот, кто первый не выдержит темноты и зажжёт свою свечку,- проиграл. В темноте Миша «мухлюет»: он берёт кость скелета и бросает её на землю, испугав Борю. Боря зажигает свечку и в панике бежит из пещеры. Миша сначала смеётся, но тут из глубин пещеры слышатся какие-то шорохи, в дрожащем свете свечи мелькают зловещие тени. Миша в панике бросается к выходу, но падает, теряет свечку и, обуреваемый страхом, лепечет «Отче наш». Кое-как выбравшись из пещеры, он признаётся Боре, что обманул его и сам чуть не умер со страху. Напряжение между друзьями спадает и они с облегчением смеются над собственными страхами.

Киев. Октябрь 1905 года.

Разгар «революции». Победа «демократии», - царь впервые на Руси разрешил выборы в Думу.  Но волнения не утихают. На дворе Первой гимназии — митинг. Оратор призывает учеников бойкотировать учёбу и присоединиться к демонстрации студентов. Рядом сосед Михаила, Мордка Книпперзон, продаёт алые банты. Михаил и Борис обсуждают происходящие события. К ним присоединяется анархист-индивидуалист Женя Дроздов. Из их разговора мы узнаём, что Михаил скептически относится к «заварушке», а Борис и Женя — опьянены «воздухом свободы».  Митинг заканчивается тем, что все ученики старших классов отправляются  на демонстрацию. Михаил остаётся. Тут к нему подходит Мордка и просит провести его домой — в городе намечаются еврейские погромы. По дороге домой, на Подол, они встречают соседа и товарища Михаила — Сашу Гдешинского. Тот сообщает, что у дома Мордки собралась толпа погромщиков. Мордка прощается, но товарищи вызываются проводить его. Издалека они наблюдают, как толпа бьёт витрины в магазине дамских мод, которым владеет отец Мордки. Мордка хочет бежать домой, но товарищи удерживают его. Тут на улице появляется небольшой крестный ход. Это отец Александр обходит свой приход, вразумляя своих «заблудших чад», предотвращая погромы. После проповеди отца Александра, толпа нехотя расходится. Мордка идёт домой, пообещав Мише, что подарит ему свой пистолет, когда сам он с семьёй уедет  в Америку.
Миша и Саша приходят к Мише домой. Миша показывает Саше через микроскоп амёб. Микроскоп достался Мише практически задаром — из разгромленного ломбарда, за бутыль самогонки. Рассказывая о дизентерии, Миша устраивает целое представление, изображая разбушевавшихся амёб в кишечнике у больного и делает это так убедительно, что вызывает у Саши «позывы» срочно бежать в туалет.
В комнате братьев Булгаковых, чуть позже.  Миша и Саша разговаривают с младшими братьями Миши — Николкой и Ваней. Ваня показывает Саше пойманную им в Днепре «золотую рыбку». Миша говорит, что рыбка исполняет желания и предлагает Саше загадать три. Но тут в комнату входит Афанасий Иванович Булгаков и приглашает Мишу и Сашу в свой кабинет для разговора.
В кабинете мальчиков приветствуют гости Афанасия Ивановича: его коллега по духовной академии — Василий Ильич Экземплярский и профессор Политехнического института, философ, Сергей Николаевич Булгаков. Профессора разговаривали о молодёжи и её участии в общественных беспорядках, и теперь хотят узнать у Миши и Саши их мнение о происходящем. Разговор переходит в философскую плоскость. Профессора рассуждают о марксизме и  материализме, о вере и науке, а мальчики почтительно внимают «мэтрам». Тут с улицы раздаётся женский крик. Из окна они видят, как по улице пробегает девушка-еврейка в разорванном платье. За ней гонятся двое пьяных лавочников. Михаил рассказывает, как отец Александр спас еврейский магазин. Профессора решают присоединиться к нему, чтобы не допустить бесчинства. Миша и Саша смотрят им вслед в окно.

Киев. Август 1906 года.
Семья Булгаковых переезжает на Андреевский спуск, в дом номер 13.  По Большой Житомирской улице, в сопровождении всей семьи, едут три подводы, нагруженные скарбом Булгаковых. Миша идёт рядом со своими младшими братьями — шестилетним Ваней и восьмилетним Николкой. В процессе разговора Миша три раза чертыхается. Внезапно подвода останавливается, на Ваниной балалайке лопается струна, а Николка находит на дороге золотой червонец.
По окончании переезда, Булгаковы устраивают праздничный ужин. Перед ужином Миша случайно становится свидетелем острого приступа головной боли у отца. Миша понимает, что Афанасий Иванович всеми силами старается не показать близким, что с ним что-то не ладно.
Вечером того же дня, в гостиной  Булгаковых идёт праздничный семейный концерт. Каждый член семьи должен что-нибудь исполнить. Миша выходит  в столовую, ищет, чем бы поживиться.. Он замечает, что в дверцах огромного фамильного буфета, в котором Варвара Михайловна хранит массу всяких «запретных плодов»,  торчит связка ключей. Миша быстро инспектирует буфет, находит в нём виски отца, производит дегустацию. Тут из-под обеденного стола раздаётся треньк гитарных струн. Миша поднимает скатерть и находит под столом Николку с Ваней. Миша тоже залазит под стол, и делает из принесённой ему Николкой глины слепки с буфетных ключей.  Так же он наказывает младшим братьям во время его выступления, по условному сигналу, крикнуть слово «буфет». 
Через некоторое время в столовой Миша «даёт представление». По подобию Пушкинского «импровизатора» из «Египетских ночей», он разыгрывает из себя сочинителя экспромтов на любую заданную ему тему. Когда он хлопает в ладоши, Ваня с Николкой выкрикивают: «буфет»! Подражая Гаевской «оде шкапу» из чеховского «Вишнёвого сада», Миша разражается сатирической «одой буфету», дерзкой и уморительной. Во время поклонов впечатлённым   домочадцам, Миша переносится своей фантазией на подмостки настоящего театра,  аплодирующего ему,  «великому артисту».
Умываясь после представления на веранде, Миша слышит свист со двора. Он выходит во двор и встречает своих закадычных друзей — Борю Богданова и Колю Сынгаевского. Друзья уговаривают Мишу на одно небезопасное мероприятие - «ободрать» при помощи «военной хитрости» троих пролетариев, катающих шары в бильярдной на Трухановом острове.  В случае осложнений друзья предлагают воспользоваться подаренным Мише Мордкой Книпперзоном браунингом. После некоторых колебаний, Миша соглашается.

Буча. Август 1906 года.
Дача Булгаковых в Буче под Киевом.  Варвара Михайловна ожидает из города Афанасия Ивановича и доктора Ивана Павловича Воскресенского, которого она пригласила в гости, в надежде, что тот обследует её мужа. (Афанасий Иванович, явно тяжело больной, постоянно увиливает от врачебного обследования, ссылаясь на занятость). Доктор приезжает один, передав от Афанасия Ивановича записку, что тот приедет позже. Варвара Михайловна  делится с Иваном Павловичем своим беспокойством по поводу болезни мужа. Иван Павлович обещает ей, что уговорит Афанасия Ивановича на обследование.
По приезду Афанасия Ивановича, после обеда, доктор обследует хозяина дома. Миша, давно подозревавший неладное, пробирается на чердак, чтобы подслушать, что скажет доктор.
Иван Павлович ставит предварительный диагноз — болезнь почек и уговаривает Афанасия Ивановича пройти полное обследование, т. к. ситуация весьма серьёзная. Скрепя сердце, Афанасий Иванович соглашается.
Миша возвращается в комнату, в которой живёт с братьями. Некоторое время с обеденной веранды слышатся голоса взрослых. Их беседа прерывается испуганным вскриком Варвары Михайловны. Миша бежит на веранду и видит Ивана Павловича, склонившегося над бесчувственным телом Афанасия Ивановича.

Киев. Март 1907 года. В родительской спальне в доме Булгаковых, в  страшных мучениях, умирает Афанасий Иванович. Отец Александр готовит своего товарища и коллегу к переходу в мир иной. Он читает "Молитву о долгостраждущих умрети",  призывая Господа поскорей избавить раба божьего Афанасия от  невыносимых страданий. Из последних сил Афанасий Иванович благословляет собравшуюся у смертного одра семью и испускает дух. Все по очереди подходят к телу усопшего, чтобы с ним попрощаться. Когда очередь доходит до Нади, она не может сдвинуться с места, а только плачет.

Москва. Октябрь 1939 года.
Кухня в квартире Булгаковых. Надежда сидит за столом с полными слёз глазами. Рядом плачет растроганная рассказом Надежды  Елена Сергеевна. Женщины договариваются объединёнными  силами переупрямить Михаила,  уверенного в том, что он умрёт в страшных муках, как и его отец. Надежда обещает мобилизовать других сестёр - Веру и Лёлю, чтобы помогать Елене Сергеевне ухаживать за больным.  Тут раздаётся телефонный звонок. Это звонит Александр Александрович Фадеев, секретарь Союза Писателей СССР. Фадеев договаривается с Еленой Сергеевной, что придёт завтра вечером навестить больного. Елена Сергеевна понимает, что визит Фадеева состоится по указке «сверху».  Она воодушевляется — теперь можно требовать для Михаила лучших врачей. Тут из спальни раздаётся слабый голос проснувшегося Булгакова, зовущий её. Прихорошившись, Елена Сергеевна спешит к мужу.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ СЕРИИ













             Сергей Кальнин.
       
       МИХАИЛ БУЛГАКОВ. ЛЕГЕНДА О МАСТЕРЕ.

Оригинальный сценарий телевизионного сериала.
   

 
               




























sergey-antiist@mail.ru









               

                Эпиграф:
Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны  туманы над болотами. Кто блуждал в этих  туманах, кто много страдал  перед смертью, кто летел  над этой  землей, неся на себе непосильный  груз, тот это  знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он  отдается  с  легким сердцем в руки смерти,  зная,  что только  она  одна...

                1 СЕРИЯ.

ТИТР: МОСКВА ОКТЯБРЬ 1939-ГО ГОДА

НАТ. ВХОД ВО МХАТ. ВЕЧЕР

Хлещет осенний дождь. Внезапно, визжа тормозами, перед входом в театр останавливаются два черных ЗИСа - 101. Из них выбегают люди в длинных кожаных плащах, главный из них стучит в дверь Театра. Дверь отпирает швейцар. Недовольное выражение его лица сменяется гримасой страха и подобострастия. Он угодливо распахивает двери, и восемь охранников Сталина входят в вестибюль.
 
ИНТ. ЛЕСТНИЦА В МХАТ. ВЕЧЕР

Охранники поднимаются по ней, начальник охраны Сталина, ВЛАСИК, кивком головы расставляет посты по дороге.

ИНТ. ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ЛОЖА. ВЕЧЕР

ВЛАСИК, в сопровождении ПОМОЩНИКА и двух других, входит в ложу, осматривает её, окидывает взглядом все ярусы театра, даже нюхает воздух.

Все эти приготовления сопровождаются закадровым диалогом из последнего действия "Дней Турбиных".

ЕЛЕНА
Вы страшный поэт, Ларион.

ЛАРИОСИК
Нет, уж какой я поэт! Куда там, к чер... Ах, извините, Елена Васильевна!

ЕЛЕНА
Прочтите, прочтите что-нибудь новенькое. Ну прочтите. Мне очень нравятся ваши стихи. Вы очень способный.

ЛАРИОСИК
Вы искренно говорите?

ЕЛЕНА
Совершенно искренно.

ЛАРИОСИК
Ну хорошо... Я прочту... Я прочту... Посвящается ...Ну, одним словом, посвящается... Нет, не буду я вам читать стихи.

ЕЛЕНА
Почему?

ЛАРИОСИК
Нет, зачем?..

ЕЛЕНА
А кому посвящается?

ЛАРИОСИК
Одной женщине.

ЕЛЕНА
Секрет?

ЛАРИОСИК
Секрет. Вам.

ЕЛЕНА
Спасибо вам, милый!

ЛАРИОСИК
Что мне спасибо!.. Из спасибо шинели не сошьешь... Ой, извините, Елена Васильевна, это я от Мышлаевского заразился. Вы знаете, такие выражения вырываются...

ВЛАСИК и его ПОМОЩНИК, оставив двоих охранников в ложе, выходят из неё.

ИНТ. КАБИНЕТ НЕМИРОВИЧА-ДАНЧЕНКО. ВЕЧЕР

Горит настольная лампа. В середине кабинета, на персидском ковре, стоит стул.

НЕМИРОВИЧ (81) ходит вокруг него, задумчиво поглаживая бороду. Тут он останавливается за спинкой стула, вытаскивает из "ножен" невидимый "кинжал", подлетает к воображаемой жертве, "сидящей" на стуле, и, зверски выпучив глаза, "перерезает" ей горло.

НЕМИРОВИЧ
(недовольно)
Не то!

Он продолжает "наматывать круги" вокруг стула. Вдруг подскакивает к стулу опять и "сворачивает" кому-то невидимому шею, но опять недовольно качает головой.

Всё эта сцена сопровождается репликами идущего спектакля, звучащими из театрального репродуктора:

ЛАРИОСИК
Конечно, разве можно меня полюбить!

Е Л Е Н А
Очень даже можно. Только у меня есть роман.

ЛАРИОСИК
Что? Роман! У кого? У вас? У вас роман? Не может быть!

Е Л Е Н А
Разве уж я не гожусь?

ЛАРИОСИК
Вы - святая! Вы... А кто он? Я его знаю?

ЕЛЕНА
И очень хорошо.

ЛАРИОСИК
Очень хорошо знаю?.. Стойте.. Кто же? Стойте, стойте, стойте!.. Молодой человек... вы ничего не видали... Ходи с короля, а дам не трогай... А я думал, что это сон. Проклятый счастливец!

ЕЛЕНА
Лариосик! Это нескромно!

ЛАРИОСИК
Я ухожу... Я ухожу...

ЕЛЕНА
Куда, куда?

ЛАРИОСИК
Пойду к армянину за водкой и напьюсь до бесчувствия..

ЕЛЕНА
Так я вам и позволила... Ларион, я буду вам другом.

ЛАРИОСИК
Читал, читал в романах... Как «другом буду» - значит кончено, крышка! Конец!

НЕМИРОВИЧ подходит к старинному буфету, отпирает его, достаёт бутылку коньяку, наливает себе рюмочку. Как только он её опрокидывает, дверь в кабинет распахивается, и в неё входят ВЛАСИК с ПОМОЩНИКОМ. Увидев их, НЕМИРОВИЧ судорожно глотает, но коньяк идёт ему не в то горло, он закашливается. Двое НКВДэшников с иронией переглядываются.

ВЛАСИК
Добрый вечер, Владимир Иванович. Извините, что без стука, но время не терпит. Иосиф Виссарионович хотел бы поговорить с Вами после спектакля в Вашем кабинете. Не выходите, пожалуйста, пока никуда, ладно?

ВЛАСИК кивает ПОМОЩНИКУ, тот проходится по кабинету, осматривая его, заглядывает за портьеру, под стол, подходит к стулу посреди комнаты, вопросительно смотрит на хозяина кабинета, ожидая разрешения присесть. Тот, борясь с душащим его кашлем, делает приглашающий жест рукой. ПОМОЩНИК подходит к мэтру и, переглядываясь со старшим, начинает хлопать НЕМИРОВИЧА по спине. Тот кашляет ещё несколько раз, потом кашель стихает.

НЕМИРОВИЧ
Уф! Уже лучше, благодарю Вас!

ПОМОЩНИК берёт стул, переставляет его к двери, садится на него. Немирович валится в кресло за своим рабочим столом. ВЛАСИК с улыбкой отдаёт ему честь, выходит, закрывает за собой дверь.

ИНТ. В «ПРЕДБАННИКЕ». ВЕЧЕР

ВЛАСИК обращается к ОЛЬГЕ СЕРГЕЕВНЕ БОКШАНСКОЙ (48), секретарше НЕМИРОВИЧА.

ВЛАСИК
Ольга Сергеевна, Владимир Иванович занят. Не пускайте к нему пока никого.

ОЛЬГА понимающе кивает.

НАТ. ВХОД В МХАТ ВЕЧЕР
 
Перед входом останавливаются 3 такие же машины, как и в начале.

ВЛАСИК встречает прибывших. Оширмленные охранниками с раскрытыми зонтами, из машин выходят СТАЛИН, БЕРИЯ и МОЛОТОВ, заходят в Театр.

ИНТ. ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ЛОЖА. ВЕЧЕР

Тройка вождей входит, занимает места.

ИНТ. ПАРТЕР МХАТ. ВЕЧЕР

По залу проходит шёпот. Люди украдкой бросают взгляды по направлению к ложе, одна любопытная дамочка пытается разглядеть небожителей получше, пока её СПУТНИК, изменившись в лице, не дёргает её за рукав.

СПУТНИК
Дура!

ИНТ. СЦЕНА МХАТ. ВЕЧЕР

На сцене - ЕЛЕНА и ШЕРВИНСКИЙ

  ЕЛЕНА
Леонид, я стану вашей женой, если вы изменитесь. И прежде всего перестанете лгать!

ШЕРВИНСКИЙ
Неужели я такой лгун, Леночка?

ЕЛЕНА
Вы не лгун, а бог тебя знает, какой-то пустой, как орех... Что такое?! Государя императора в портьере видел. И прослезился... И ничего подобного не было. Эта длинная - меццо-сопрано, а оказывается, она - просто продавщица в кофейне Семадени...

ШЕРВИНСКИЙ
Леночка, она очень недолго служила, пока без ангажемента была.

ЕЛЕНА
У нее, кажется, был ангажемент!

ШЕРВИНСКИЙ
Лена! Клянусь памятью покойной мамы, а также и папы - у нас ничего не было. Я ведь сирота.

ЕЛЕНА
Мне все равно. Мне неинтересны ваши грязные тайны. Важно другое: чтобы ты перестал хвастать и лгать. Единственный раз сказал правду, когда говорил про портсигар, и то никто не поверил, доказательство пришлось предъявлять. Фу!.. Срам... Срам...

ШЕРВИНСКИЙ 
Про портсигар я именно все наврал. Гетман мне его не дарил, не обнимал и не прослезился. Просто он его на столе забыл, а я его спрятал.

ЕЛЕНА
Стащил со стола?

ШЕРВИНСКИЙ 
Спрятал. Это историческая ценность.

ИНТ. ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ЛОЖА. ВЕЧЕР
 
СТАЛИН с удовольствием смеётся, оглядывается на спутников. МОЛОТОВ, только что думавший напряжённо о чём-то своём, замечает взгляд СТАЛИНА и широко, фальшиво начинает улыбаться. Лицо БЕРИИ не меняет своего брезгливого выражения, он слегка кивает "Хозяину", в стёклах его пенсне вспыхивают огни сцены.

ИНТ. ЗА КУЛИСАМИ. ВЕЧЕР

"НИКОЛКА" на костылях и "ЛАРИОСИК" ждут своего выхода. К ним подходит "МЫШЛАЕВСКИЙ"

"МЫШЛАЕВСКИЙ"
Вот те на, раздери меня холера! "Хозяин" здесь. И Берия с Молотовым - тоже.

"НИКОЛКА" и "ЛАРИОСИК" вздрагивают, переглядываются тревожно.

"ЛАРИОСИК"
 Шшш! Не ори!
(тянет ноздрями воздух, принюхивается) )
Да ты что, пьян? Господи, этого только нам не хватало!

"МЫШЛАЕВСКИЙ"
Не дрефь, Ларион, прорвёмся! Ты гляди, чтоб твой "утлый корабль" не потоп, а за штабс-капитана артиллерии Мышлаевского не беспокойся!

"НИКОЛКА"
Да прекратите вы! ... Может это - из-за "Батума"?

"ЛАРИОСИК"
А вдруг - разрешат?

"МЫШЛАЕВСКИЙ"
 Или порешат.

"НИКОЛКА" и "ЛАРИОСИК" испуганно смотрят на него.

"МЫШЛАЕВСКИЙ"
(шёпотом, оправдываясь)
- Это не я, это -
(показывает на свои артиллерийские усы)
"он".

ИНТ. КАБИНЕТ НЕМИРОВИЧА. ВЕЧЕР
 
НЕМИРОВИЧ сидит за столом, нервно крутя ус, делает вид, что читает. Но видно, что прочитанное не лезет ему в голову. Из репродуктора слышны последние реплики спектакля:

 МЫШЛАЕВСКИЙ
Ларион говорит речь!
 
ЛАРИОСИК
Что ж, если обществу угодно, я скажу. Только прошу извинить: ведь я не готовился. Господа! Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень, очень много... и я в том числе. Я пережил жизненную драму... И мой утлый корабль долго трепало по волнам гражданской войны...

МЫШЛАЕВСКИЙ
Как хорошо про корабль...

Тут НЕМИРОВИЧ прокашливается, смотрит на ПОМОЩНИКА.
 
НЕМИРОВИЧ
Извините, товарищ, позволите распорядиться на счёт чаю?
 
ПОМОЩНИК
(отрицательно качает головой) -
Не беспокойтесь, товарищ директор, это — наша забота.
 
НЕМИРОВИЧ
Ах, ну да, конечно.

ИНТ. НА СЦЕНЕ. ВЕЧЕР

Спектакль идёт своим чередом, но все актеры явно напряжены. Лариосик произносит речь, его язык заплетается от волнения.

ЛАРИОСИК
Да, корабль... Пока его не прибило в эту гавань с кремовыми шторами, к людям, которые мне так понравились... Впрочем, и у них я застал драму... Ну, не стоит говорить о печалях. Время повернулось. Вот сгинул Петлюра... Все живы... да... мы все снова вместе... И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень много и заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина. И мне хочется сказать ей словами писателя: «Мы отдохнем, мы отдохнем...»

Раздаётся гул канонады.

ИНТ. КАБИНЕТ НЕМИРОВИЧА. ВЕЧЕР

При громе пушечных выстрелов из репродуктора сидящий у двери ПОМОЩНИК инстинктивно хватается за кобуру под плащом, вскакивает, но, сообразив, что к чему, смущённо опускается на своё место.

НЕМИРОВИЧ
( смущён не меньше охранника)
Заканчивают.

Дверь без стука распахивается, и статная блондинка, в наколке и передничке, вкатывает в кабинет столик на колёсиках, сервированный для чаепития. Из репродуктора доносятся реплики действующих лиц спектакля:

MЫШЛАЕВСКИЙ
Так-с!.. Отдохнули!.. Пять... шесть... Девять!

ЕЛЕНА
Неужто бой опять?

MЫШЛАЕВСКИЙ
Совершенно верно: шестидюймовая батарея салютует.

ИНТ. ЛОЖА ПРАВИТЕЛЬСТВА. ВЕЧЕР
 
Нарастая, звучит Интернационал. СТАЛИН встаёт, за ним встают его спутники. Не дождавшись окончания пьесы, они покидают ложу.

ИНТ. НА СЦЕНЕ. ВЕЧЕР

Действующие лица подходят к окну, всматриваются в тревожное зарево за ним.

MЫШЛАЕВСКИЙ
Господа, слышите? Это красные идут!

НИКОЛКА
Господа, сегодняшний вечер - великий пролог к новой исторической пьесе.

СТУДЗИНСКИЙ
Кому - пролог, а кому - эпилог.

ИНТ. КАБИНЕТ НЕМИРОВИЧА. ВЕЧЕР

Под нарастающий гром интернационала и аплодисментов из репродуктора, двери в кабинет распахиваются, и НЕМИРОВИЧ поднимается, готовясь встречать высокопоставленных гостей.

ИНТ. КВАРТИРА БУЛГАКОВЫХ В НАЩОКИНСКОМ ПЕРЕУЛКЕ. ДЕНЬ

Висящий в прихожей на стене телефон начинает звонить. К нему подходит ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА БУЛГАКОВА (46), снимает трубку. Звонит её старшая сестра ОЛЬГА, та самая секретарша НЕМИРОВИЧА.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Алло. Квартира Булгаковых.

ОЛЬГА
Люси, это я... Алло!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
(слабо)
Да.

ОЛЬГА
Ой, сестрёнка, что-то не нравится мне твой голос. Ну, как там твой Мака? Что - плох?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Пока всё по-прежнему.

ОЛЬГА
Слушай, Люси, слушай меня внимательно. Вчера в театре было правительство! После "Турбиных" у них был разговор с Владимиром Ивановичем. Алло! Ты слышишь?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да.

ОЛЬГА
Так вот, говорили о "Батуме", и о том, что Мака серьёзно заболел после запрета. "Сам" против пьесы вроде бы ничего не имеет, разве что не понимает, почему автор выбрал именно этот период его жизни, - "ведь в молодости все люди одинаковы". А ЦК однозначно против, чтобы делать из Генерального Секретаря "романтического героя", это вам не Робин Гуд и вообще...

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
(перебивая)
Оля, Мака серьёзно болен! Ему подписали смертный приговор, понимаешь?

ОЛЬГА
(испуганно )
Не смей так говорить!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
И Театр тут же подписался рядом. А как рвали эту пьесу у Маки из рук, каким восторгом захлёбывались: "мы в восхищении!"

ОЛЬГА
О, как мало ты знаешь! Вы - неблагодарные! А я-то, дура, тебя обрадовать хотела! Было экстренное совещание худсовета. По предложению Владимира Ивановича решили ставить " Пушкина", без переделок, возможно, ещё в этом сезоне. Ты меня слышишь? Ему дают ещё один шанс!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Почему его просто не оставят в покое?

ОЛЬГА

В покое?! Знаешь, сколько бы многие отдали за такое покровительство! Да, кстати, что, нотариус был у вас?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА резко вешает трубку. Она сжимает ладонями виски, качает бессильно головой, но сразу же берёт себя в руки, приосанивается, поправляет у зеркала причёску и идёт в гостиную. Тут в дверь громко и развязно начинают звонить.

ИНТ. ПРИХОЖАЯ. ДЕНЬ

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА выбегает в прихожую, бросается к двери, отпирает её. На пороге стоит КУРЬЕР - рыжий веснушчатый парень в мотоциклетном шлеме, насвистывающий матчиш, и его же на звонке названивающий. Не ожидав такой быстрой реакции на свой звонок и увидев разъярённое лицо хозяйки, он прекращает трезвонить и конфузливо ойкает.

КУРЬЕР
Ой! Здрассте. Булгаков М.А. здесь проживают?
 
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да, я жена.

КУРЬЕР
Получите, распишитесь!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА расписывается в протянутой ей ведомости, и курьер нагибается к довольно объёмистой посылке, чтобы внести её в квартиру. Но ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА останавливает его.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Спасибо, молодой человек, я сама.

КУРЬЕР
Так она тяжёлая, зараза!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Ничего, я сильная.

КУРЬЕР
(подмигивает)
Г.Т.О.? Физкульт привет!

Насвистывая "Закаляйся, как сталь", он сбегает по лестнице.

ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ БУЛГАКОВЫХ . ДЕНЬ 

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА с трудом поднимает на стол посылку. Распаковывает её, это - новая пишущая машинка. ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА горько вздыхает. Тут опять звонит телефон.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да что же это такое!

Она бежит к телефону.

ИНТ. КОРИДОР КВАРТИРЫ БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

Хозяйка снимает трубку. Звонит сестра Булгакова, НАДЕЖДА.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Елена Булгакова. Я вас слушаю.

НАДЕЖДА
Здравствуйте, Леночка! Это Надя, сестра Миши.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Здравствуйте, Надя, я Вас, конечно, сразу узнала... Надя, я должна перед Вами извиниться...

НАДЕЖДА
Ну что Вы, Елена Сергеевна, я всё понимаю. Это Миша наверняка не хотел, чтобы нам сообщали? А мне моя Оленька сегодня говорит: "Мама, а дядя Миша очень болен? ". Я так и села. Ей Андрюша Понсов сказал, а мы ведь все - ни сном, ни духом! Ради Бога, скажите, что с ним?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Судя по всему – нефросклероз.

НАДЕЖДА
Проблемы со зрением?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да.

НАДЕЖДА
Господи, ведь это всё, как у отца!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Он и сам себя в этом убеждает. Говорит: я и так на год дольше живу, чем положено. Ваш отец ведь 48-ми лет умер?

НАДЕЖДА
Не дожил месяца. Ах, беда! Я должна с ним поговорить. Я приеду к вам сейчас, иначе я с ума сойду. Вы не против, Леночка?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да я-то как могу быть против? Миша не хотел вас волновать. Но если вы сами всё узнали...

НАДЕЖДА
Бегу! Господи, ведь мы же - одна семья! До скорого, Леночка!

Раздаются короткие гудки. ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА вешает трубку. Устало облокачивается на стену, закрывает глаза.

ИНТ. ВИДЕНИЕ ЕЛЕНЫ СЕРГЕЕВНЫ - ТЕАТРАЛЬНЫЕ ПОДМОСТКИ. НОЧЬ

Из затемнения появляются театральные подмостки. В полумраке видны роскошные декорации Версальского дворца из пьесы "Мольер". Луч прожектора падает на сцену. В сноп его света входит, гордо приосанясь, фигура в костюме короля-Солнце. Левая рука его заложена за борт камзола, лицо выбелено пудрой, и только огромные, черные кавказские усищи топорщатся в разные стороны. Фигура становится в картинную позу, взмывает музыка, и широко разевая рот, фигура начинает петь с легким грузинским акцентом каватину Валентина из оперы "Фауст" "Я за сестру тебя молю!". Пение прерывается звонком в дверь.

ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

Звенит дверной звонок.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА распахивает глаза. Она сидит на диванчике в гостиной. Видно, она невольно задремала, и видела во сне предыдущую сцену в театре.

ИНТ. ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ
 
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА открывает двери, впускает НАДЕЖДУ БУЛГАКОВУ (46). Это светловолосая женщина с добрым широким лицом, одетая в поношенное, не по погоде тонкое пальтишко. Две женщины взволнованно обнимаются, у Елены Сергеевны на глазах появляются слёзы. Но она снова берёт себя в руки.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Здравствуйте, Надечка. Раздевайтесь, проходите!

НАДЕЖДА
Здравствуйте, Леночка, извините, что я так вламываюсь.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Ну что Вы, Надя! Вы же знаете, мы Вас всегда рады видеть!

НАДЕЖДА
Как там Миша?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Уснул после укола. Головные боли его совсем замучили. Пойдёмте на кухню.

ИНТ. КУХНЯ БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Присаживайтесь. Чаю? Или, может, чего-нибудь покрепче?

НАДЕЖДА
(Садится за стол)
Ой не знаю. А Вы со мной выпьете? Тогда, пожалуй, не откажусь.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Не знаю, стоит ли мне пить. А иногда так тянет наклюкаться!

НАДЕЖДА
Выпейте, Леночка, на Вас больно смотреть.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Что, страшная?

НАДЕЖДА
Нет - красавица! Царица Тамара! Только грустная очень.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Эх, была - не была! Хоть чистым спиртом для прекрасных дам мы не располагаем, но водка в этом доме найдётся всегда! Вы как, не против?

НАДЕЖДА
Тыщу лет не пила водки. А с Вами - с удовольствием!


ИНТ. КУХНЯ БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

Через некоторое время. Стол накрыт. ЕЛЕНА и НАДЕЖДА сидят с поднятыми рюмками.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Надя, я так рада, что Вы пришли! Извините ещё раз, что я Вам не сообщила о Мишиной болезни...

НАДЕЖДА
Да что Вы, Леночка, я же Вас не виню! Миша всегда был очень скрытный, не любил никого вмешивать в свои
дела. Особенно, если у него что-то не ладилось.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Давайте выпьем за то, чтоб он скорее поправился!

НАДЕЖДА
Давайте!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
И простите меня, ради бога, я знаю, я была несправедлива к Вам тогда.
НАДЕЖДА
Ну что Вы, это я была дура, лезла к Мише с благими намерениями! Ну, кто старое помянет…

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Брудершафт?

НАДЕЖДА
В нашем случае будет - "швестершафт".

Женщины подходят друг к другу, пьют "брудершафт", целуются, садятся, запивают водку морсом.

НАДЕЖДА
Ну, расскажи Леночка, когда это началось.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да вот, месяц назад мы поехали в Ленинград, чтобы хоть как-то развеяться после катастрофы с Мишиной пьесой, гуляли по Невскому, вдруг он сжал мою руку, побледнел весь и сказал: -"Люся, я вывески не могу прочитать". Мы сели на скамейку в Екатерининском скверике, оказалось, он с трудом различает предметы. И тогда Миша говорит: "Я знаю, что это - я слепну. Это - почки. Всё, как у отца!". Мака как будто себя настроил, что умрёт, как ваш отец! Ведь это же чудовищно!

НАДЕЖДА
Его надо обязательно от этого отговорить! Господи, надо же что-то делать!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
В больницу ложиться он наотрез отказался. Врачи поставили диагноз: гипертонический нефросклероз. Говорят - нужен хотя бы санаторий, специальная диета, режим, процедуры. Попробовала выбить это всё через союз писателей,- пока ничего обещать не могут. И шарахаются все, как от зачумленной.

НАДЕЖДА
Это правда, что Миша написал пьесу о молодом Сталине?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да, будь она не ладна! Налью - ка я нам ещё!
(наливает)
Надя! Только не говори с Мишей об этом, ладно?

НАДЕЖДА
Ну что ты, Леночка, я же его наоборот поддержать хочу! Я как о болезни услышала, сразу вспомнила - в этот его день рождения мы разговаривали по телефону и Миша сказал: -" Ну вот мне и 48, значит, я пережил отца". И потом: - "Знаешь, почему я тогда стал врачом? - Чтобы побороть чувство бессилия перед его смертью. - А знаешь, почему бросил? - От судьбы вылечить нельзя".

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да, Мака ужасно мнительный! Давай выпьем за то, чтобы мы его переупрямили!

НАДЕЖДА
Да, а я хочу выпить за тебя, Еленочка наша Прекрасная, спасибо тебе за всё, что ты для Миши сделала. Дай Бог тебе здоровья!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
И ещё - за вашу дружную семью!

НАДЕЖДА
(касается руки Елены)
За НАШУ дружную семью!

Выпивают. Где-то у соседей громко начинает играть радио. Елена вздыхает.

НАДЕЖДА
Не грусти, Леночка! Мы тебе помогать будем, дежурить по ночам. Лёля ведь совсем рядом с вами живёт. Мы поставим его на ноги! Главное, чтобы он поверил, что он не безнадёжен! Ведь Миша - такой сильный, у него потрясающая воля! В этом они с отцом похожи.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да, расскажи побольше о вашем отце. А я нам кофе сварю. Сейчас, только послушаю, всё ли тихо у Миши.

НАДЕЖДА
А я бы подымила в форточку, если можно. У Миши ведь есть папиросы?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Да, конечно. На подоконнике лежат.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА выходит из кухни. Надежда подходит к окну, закуривает, её взгляд устремляется в серые дождливые сумерки снаружи...


ТИТР: КИЕВ. ДЕКАБРЬ 1899.

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА БУЛГАКОВА. ВЕЧЕР
 
За окном кабинета АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА БУЛГАКОВА (40), кружатся снежные хлопья. На письменном столе у окна горит настольная лампа с зелёным абажуром. Стол завален книгами, в которые, по очереди, заглядывает хозяин кабинета. Подумав коротко, он пишет что-то увлечённо на листе. В дверь осторожно стучат, она приоткрывается, показывается голова матери семейства ВАРВАРЫ МИХАЙЛОВНЫ БУЛГАКОВОЙ, (30).

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Афанасий Иванович, друг мой, самовар почти остыл. Ты к нам выйдешь, или тебе сюда чай подать?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Сюда, пожалуй. И покрепче! Тут у меня такое закручивается!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Мишенька спрашивает, может ли он у тебя почитать? Сказал, что мешать не будет.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(хмурится)
Хм, ну уж не знаю...

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Ну я прошу тебя, ты же отец, а он так сюда рвётся. Ведь не видит тебя совсем!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ладно, только скажи ему, чтоб никаких вопросов! А то я его знаю!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Хорошо, хорошо, не волнуйся!

Тут из детской раздаётся плач грудного ребёнка, и ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА поспешно прикрывает дверь.

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ВЕЧЕР

В дверь раздаётся вежливый стук, она открывается, показывается ГОРНИЧНАЯ, которая смущённо пропускает в кабинет МИШУ (8), несущего с осторожной сосредоточенностью полный до краёв стакан чаю с лимоном, в мельхиоровом подстаканнике и на таком же подносе. Его задача усложняется тем, что под мышкой он сжимает толстенный фолиант. Не спуская глаз со стакана, он приближается к столу отца, который обращает на него внимание только тогда, когда он подходит к нему вплотную.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ удивлённо смотрит на сына, потом вопросительно оборачивается к ГОРНИЧНОЙ, застрявшей на пороге кабинета. Та растерянно разводит руками. Тут из-за её подола появляется любопытная мордашка шестилетней НАДИ. ГОРНИЧНАЯ замечает её, хватает на руки, поспешно закрывает дверь.

Отец берёт из рук сына поднос, хочет поставить его на стол, но тут соображает, что ставить-то его некуда. Приходится вернуть чай МИШЕ и расчистить угол стола от бумаг, куда МИША ставит, наконец, стакан, ни капли из него не пролив. Отец ласково гладит его по голове.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Спасибо, сынок! Теперь иди, садись в кресло, и чур - ни звука! Договорились?

МИША кивает, довольный лаской отца. Тут отец замечает толстую книгу под мышкой у мальчика.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Да ты за романы взялся! Любопытно. А ну, что там у тебя?
(берёт из рук МИШИ книгу)
Ого! Виктор Гюго! "Собор Парижской Богоматери". Не рановато ли тебе?

МИША отрицательно машет головой.

МИША
Мама разрешила.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(вздыхает с наигранным неодобрением)
Ох, наша мама - большая либералка! Ну что ж, ищущий да обрящет!

Он кивает МИШЕ в сторону кресла, стоящего в глубине кабинета возле изразцовой печки. МИША идёт к креслу, залазит на него с ногами, и, примостившись поуютней, раскрывает книгу. Но прежде чем начать чтение, он с интересом оглядывает кабинет.

Его взгляд скользит по персидскому ковру с замысловато переплетающимся арабским орнаментом, по шкафам с книгами в шоколадных переплётах с золотым тиснением, по изразцам голландской печки, по сияющим таинственным светом старинным иконам, задерживается на лике Спаса в центре и переходит к силуэту отца, пишущего за столом, спиной к МИШЕ. Свет от настольной лампы падает таким образом, что создаёт ореол вокруг головы пишущего. МИША, как завороженный, смотрит на эту картину, потом зажмуривается.

ИНТ. ВИДЕНИЕ МИШИ - ТЕАТРАЛЬНАЯ СЦЕНА. НОЧЬ

В сумрачной глубине сцены появляется освещённая театральным софитом престранная фигура. Это - горбун Квазимодо. Он всячески кривляется и гримасничает, приглашая Мишу жестами следовать за ним.

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ВЕЧЕР

МИША открывает глаза, видит, что отец изменил положение, и ореол вокруг его головы пропал, вместе с магией волшебного мгновенья.
МИША углубляется в чтение романа. Строки книги начинают переплетаться, как арабская вязь на ковре, и ткать окошко в таинственный мир фантазии, где скачет с химеры на химеру ловкий Квазимодо, показывая язык ненавистному миру внизу, у подножия его собора...
ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ВЕЧЕР

Часы на стене начинают бить 9 вечера. Их бой возвращает МИШУ к реальности. АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ откладывает перо, с наслаждением потягивается. Затем встаёт, и, удовлетворённо потирая руки, начинает расхаживать взад-вперёд по ковру, мурлыча себе под нос "Маленькую ночную серенаду" Моцарта.
Видно, что он доволен законченной работой. Тут только он вспоминает о МИШЕ. С улыбкой он смотрит на сына.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Гм, "Нотр Дам де Пари"? Интересно, дружок, почему ты выбрал именно эту книгу для чтения?

МИША
В ней мне картинки понравились.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ну, и что же ты можешь сказать по поводу прочитанного? Что понравилось ещё, кроме картинок?

МИША
Как написано. Я бы так не смог.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
А хотел бы?

МИША
Да.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Что ж, это похвально, Мишенька! Но тут не следует забывать, что Слово - это великая сила! С ним надо быть очень осторожным. Ведь через Слово Божие возник весь этот необъятный мир: " вся тем быша и без Него ничтоже быть, еже быть». Это где сказано?

МИША
В евангелии святого апостола Иоанна Богослова.
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Молодец.
(Берёт стул, пододвигает его поближе к Мише, присаживается)
И нам, созданным Творцом по образу своему и подобию, дан величайший дар словотворчества, высшее проявление которого есть - молитва. Потому что молитва, сынок, - это обращение души к Истоку всякого творчества! Молитвы бывают разные -
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)
сложные и многословные, как роман или философский трактат, а бывают и совсем простые. Порой и одного слова достаточно, чтобы тебя услышала – Вечность! (Зябко потирает руки.) Что-то прохладно у нас тут стало. А не подкинуть ли нам дровишек?

МИША
Да! А можно я?

Отец кивает.

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ВЕЧЕР

Через некоторое время. Открытая дверца печки, в которой мечутся огненные языки. АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ и МИША сидят напротив - отец на стуле, МИША в кресле, и смотрят в огонь. В завороженных глазах МИШИ отражается танцующее пламя. Отец наблюдает за выражением его лица.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ну что ж, пожалуй, самое время для Ваших вопросов, молодой человек. Прошу! Я - весь внимание.

МИША
(задумывается на минутку)
Отец, а почему на соборе - много всяких страшных чудовищ?
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Хороший вопрос! Видишь ли, автор этой книги был убеждён, что Собор Нотр Дам де Пари был построен некими мастерами, именовавшими себя "вольными каменщиками". Это было, якобы, тайное братство, ведущее свою линию от легендарного строителя Храма Соломонова - Хирама. Считалось, что построенное ими было способно изменять земное пространство и открывать выход в мир духов.
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)
Они занимались алхимией и каббалой и искали философский камень - химическую смесь, способную превращать грубую, низкую материю в царя всех металлов - золото.

МИША
Да, там один злой священник, который жил в соборе, хотел создать золото и погубить Эсмеральду. А эти каменщики - они были - христиане?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Сначала - о чудовищах.
(Его глаза загораются - видно, что эта тема - один из его коньков)
Некоторые западные эзотерики (нечто подобное нашим волхвам) утверждают, что при помощи построенных этими мастерами зданий "вольные каменщики" передавали своё тайное знание будущим поколениям, зашифровав его в символических фигурах и знаках. Это были своего рода изваянные из камня книги, и, одновременно, - притягивающие к себе веками реки верующих - храмы! Но читать эти книги могли только посвящённые. Демонические фигуры на наружных стенах, так называемые «горгульи» – это образы тёмных сил материи, которым надлежало быть преобразованными в сердце храма, на его алтаре - в энергию чистого света!
Теперь - были ли эти великие мастера христианами? Знаешь, сынок, никакое мастерство без смиренной молитвы и покаяния не способно очистить человека от бремени
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)
грехов его, и поднять до высот Жизни Вечной, обетованной нам Спасителем нашим, Иисусом Христом!
(Он встаёт, крестится, берёт кочергу, начинает ворошить дрова в печке)
Знание без веры мертво. Это - разъедающий нашу душу яд того самого плода, которым враг Бога и человека - Сатана - соблазнил праматерь нашу, Еву.

МИША
Я знаю, это в книге "Бытие"! Сатана превратился в змия и сказал Еве "съешьте плод с древа сего и станете, как боги"!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(садится рядом)
Именно, сынок. Эти мастера были очень гордые люди. Думаю, что именно по сатанинскому наущению они променяли надмирные дары Духа Святого на земные знания духа павшего.

МИША
(глядит в огонь широко раскрытыми глазами)
Значит, их души горят в аду?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(улыбается)
Господь милостив, Мишенька. Помнишь, ведь не к праведникам пришёл Он, но ко грешникам. А душе, очистившейся покаянием, огонь не страшен... А знаешь, кто из персонажей этого романа мне больше всего понравился?.. Квазимодо.

МИША
Да, и мне тоже! Он был добрый, а плохие люди кидали в него камнями! И Эсмеральда была цыганкой, но совсем не страшной, а тоже хорошей. Когда её хотели повесить, как колдунью, он спас её. А почему католики такие злые?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(гладит сына по голове)
Я вижу, у тебя пытливый ум, Миша. Это хорошо. Век грядущий будет веком знаний! Вот на следующий год пойдёшь в гимназию, и, если будешь прилежно учиться, то получишь ответы на многие свои вопросы. Ну а на сегодня, пожалуй, довольно. Тебе пора спать. Но перед сном давай помолимся Богу, сынок!

Он встаёт, подходит к иконам. МИША становится рядом. Они осеняют себя крестным знамением и кланяются.

ТИТР: КИЕВ АПРЕЛЬ 1902

НАТ. ВЛАДИМИРСКАЯ ГОРКА. ДЕНЬ

Пасхальное воскресенье. С Александровского спуска на Владимирскую горку поднимаются: АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ, НАДЯ, ВЕРА (10) и, позади всех, МИША. Девочки держатся за руки и болтают оживлённо о чём-то своём, МИША глядит по сторонам, любуясь красотами киевской весны.

Стоит прекрасная погода. Солнце, просеиваясь через молодую листву, рисует на изумрудной травке замысловатые узоры, из Купеческого Сада неподалёку долетают звуки венского вальса, нарядные прохожие улыбаются друг другу.

Булгаковы подходят к памятнику Князю Владимиру. МИША поднимает взгляд на крестителя Руси. Высоко, кажется, до самого неба, вздымается тяжёлый крест в его руке.  Поражённый величием памятника, МИША, задрав голову, разглядывает его внимательно, потом, повернувшись лицом к Днепру, окидывает взглядом открывающиеся с горы просторы.

ВЕРА и НАДЯ прыгают по ступенькам цоколя, на котором поставлен памятник. Потом они подбегают к отцу, стоящему рядом с МИШЕЙ, любующемуся на широко разлившийся Днепр, и, взяв его за руки, начинают тянуть в сторону парка аттракционов, расположенного неподалёку.

НАТ. ВЛАДИМИРСКАЯ ГОРКА. ПАРК АТТРАКЦИОНОВ. ДЕНЬ

Девочки катаются на карусели, МИША с интересом смотрит на помещение тира неподалёку. Отец замечает это.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Что, Миша, в тир хочешь?
МИША
Да, а можно?
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Что ж, мама ведь дала тебе деньги. Ты уже большой, сам можешь решить, на что их потратить. Иди, только никуда оттуда не уходи, мы с девочками подойдём попозже.

Радостный МИША устремляется к тиру. АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ остаётся у карусели, крутя ус, задумавшись о чём-то своём.

ИНТ. ТИР. ДЕНЬ
 
МИША заходит, покупает патроны.

Тут он обращает внимание на целящегося в мишень бородатого мужчину в священнической рясе. Это - друг их семьи и коллега отца по Духовной академии, новоиспечённый священник, ОТЕЦ АЛЕКСАНДР ГЛАГОЛЕВ (30). Прицелившись, ОТЕЦ АЛЕКСАНДР нажимает курок.

Его мишень - фигурка красного рогатого чёртика - кувыркается вниз.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР смеётся, удовлетворённо поглаживает бороду, кладёт ружье на стойку и собирается уже уходить, как тут замечает МИШУ с ружьем в руках. Смутившись от неожиданной встречи, ОТЕЦ АЛЕКСАНДР кладёт руку МИШЕ на плечо.

О. АЛЕКСАНДР
А, Мишенька, здравствуй, здравствуй. Неужто ты один здесь?

МИША
Здравствуйте. Нет, отец с Верой и Надей у карусели остались.

О. АЛЕКСАНДР
А, что ж, пойду, поздравлю их с праздником. И ты, как постреляешь, подходи, - похристуемся, а то здесь как-то негоже.

МИША кивает. ОТЕЦ АЛЕКСАНДР, улыбнувшись ему, выходит.

МИША берёт на мушку того же чёртика, стреляет, промахивается. Недовольный собой, заряжает ружьё опять, целится.

НАТ. У ВХОДА В ТИР. ДЕНЬ

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ и ОТЕЦ АЛЕКСАНДР разговаривают друг с другом, как старые приятели, девочки стоят рядом.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
А идёт Вам священническая ряса! С рукоположением в
сан Вас, Александр Александрович!

Он протягивает руку, они обмениваются крепким рукопожатием.

О. АЛЕКСАНДР
(смущённо)
Благодарю, Афанасий Иванович!
(обводит жестом своё облачение)
Вот - привыкаю помаленьку.

Из тира выходит МИША, подходит к ним. ОТЕЦ АЛЕКСАНДР оборачивается к нему, перекрещивает.

О. АЛЕКСАНДР
Христос воскресе!

МИША
Воистину воскресе!

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР наклоняется к нему, они христуются.

О. АЛЕКСАНДР.
(Мише)
Так ты, Миша, древним Иерусалимом интересуешься?


АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Скорее его бутафорской копией. Сколько шуму наделала эта панорама! А вы, отец Александр, что думаете о Голгофе, как ярмарочном аттракционе?

О. АЛЕКСАНДР
Что ж, вещь хоть и католическая, но, слыхал, - исполнена мастерски.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Так пойдёмте с нами, заодно и убедимся лично, чем так восторгаются наши с вами ученики, Александр Александрович.

Тут среди многочисленных посетителей парка появляются трое СТУДЕНТОВ Духовной Академии, лет 18-ти, в длинных семинарских робах, из карманов коих торчат длинные зелёные горлышки винных бутылок. Весна и праздник после долгого поста разбудили в них юношескую эйфорию - они оживлённо жестикулируют, смеются, провожают взглядами и пересмешками троицу подольских, разодетых по-праздничному, девчат, и уже было решаются их преследовать, как тут замечают своих "мэтров", с любопытством за ними наблюдающих. Оторопев,СТУДЕНТЫ прикрывают рукавами бутылки в карманах, смущённо кланяются преподавателям, в разнобой здороваются.
СТУДЕНТЫ
Здравствуйте, Отец Александр, здравствуйте, Афанасий Иванович, с праздником Вас и вашу семью!

О. АЛЕКСАНДР
Христос воскресе!

СТУДЕНТЫ
Воистину воскресе!

СТУДЕНТЫ подходят к преподавателям для христования.

Происходит небольшая сумятица - расцеловавшись с преподавателями, СТУДЕНТЫ начинают целоваться с девочками, которые не могут сдержать смущённого хихиканья - молодые статные богословы явно вызывают в них живейшую симпатию. При этом СТУДЕНТЫ стараются любым способом скрыть от окружающих содержимое своих карманов. Выглядит это всё довольно комично. Расцеловавшись со всеми, СТУДЕНТЫ прощаются, желают всем хорошего праздника и спешно ретируются. ОТЕЦ АЛЕКСАНДР и АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ переглядываются и разражаются хохотом. Вместе с ними смеются и дети.

О. АЛЕКСАНДР
Эх, молодость, молодость! Ну что ж, пойдемте, полюбуемся на немецкую диковинку. Лучше, как говорится, один раз увидеть...

Все вместе они направляются к выставочному павильону.

О. АЛЕКСАНДР (ПРОД.)
Как здоровье уважаемой Варвары Михайловны? Вы ведь тоже к лету прибавления в семействе ожидаете?
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Да всё слава Богу, благодарю Вас. А Зинаида Петровна как себя чувствует?

О. АЛЕКСАНДР
Меня одного гулять отправила. Иди, говорит, хоть на людей погляди, а то всё за книгами, да за книгами. Самой гулять-то не с руки. Резвого младенца нам Бог послал. Всё крутится, как егоза!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Значит - мальчик будет.

О. АЛЕКСАНДР
Дай Бог, дай Бог! Полагаюсь на Ваш опыт, дорогой Афанасий Иванович. Нам-то до Вас далеко!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ничего, друг мой, нагоните, какие Ваши годы!

Они смеются.

ИНТ. ПАВИЛЬОН ПАНОРАМЫ "ГОЛГОФА". ДЕНЬ
 
Вместе с толпой других посетителей БУЛГАКОВЫ и ОТЕЦ АЛЕКСАНДР входят внутрь.

13 метров в высоту и почти 100 метров по протяжённости, панорама представляет собой грандиозное изображение окрестностей древнего Иерусалима с горой Голгофой, на которой висят, окружённые римскими легионерами, распятый Христос и два разбойника. В основном нарисованная на гигантском, расположенном по кругу холсте, панорама вызывает иллюзию реального мира за счет трёхмерных предметов, расположенных на переднем плане, как то: настоящий песок, настоящие скалы, фигуры пастухов с как будто живыми овечьими отарами в натуральную величину, чучела стервятников на настоящих деревьях, различная утварь того времени, и т.п.

Узрев всё это, МИША попадает в сказочный мир.

НАТ. ВИДЕНИЕ МИШИ - У СТЕН ИЕРУСАЛИМА. ДЕНЬ

Стены Иерусалима с величественными сторожевыми башнями и дворцами в глубине вспыхивают волшебными красками, шум ветра, блеяние овец наполняет пространство, и вот уже нарядная публика начала 20-го века видится МИШЕ наряженной в хитоны и покрывала древней Палестины. На его отце и ОТЦЕ АЛЕКСАНДРЕ ему видятся митры иудейских священников, сёстры представляются ему прячущимися под покрывалами богомолками.

ИНТ. ПАВИЛЬОН ПАНОРАМЫ "ГОЛГОФА". ДЕНЬ

Толпа, глазея по сторонам, гуськом поднимается на возвышение в центре павильона. Взойдя на него, МИША останавливается и, потрясённый, вглядывается в сцену казни Спасителя.

НАТ. ВИДЕНИЕ МИШИ — ГОЛГОФА. ДЕНЬ
 
Висящая бессильно голова ИИСУСА в обагрённом кровью терновом венце. Вдруг ИИСУС приходит в сознание, воздевает голову к небу и из последних сил взывает:

ИИСУС
Элои! Элои! Лама савахфани!
(Боже мой! Боже мой! Для чего Ты Меня оставил)

Безумным взглядом он окидывает всё вокруг. Тут к его потрескавшимся губам подносят влажную губку, насаженную на остриё копья. Но, отвернувшись от милости палачей и подняв голову, Иисус посылает небу отчаянный, полный невыносимого страдания последний вопль, и испускает дух.

ИНТ. ПАВИЛЬОН ПАНОРАМЫ "ГОЛГОФА". ДЕНЬ

Как громом поражённый, МИША стоит в полном одиночестве и дрожит.

Тут на самом деле раздаются раскаты грома, и черная тень падает на всё вокруг. МИША испуганно делает шаг назад, спотыкается и - возвращается в реальность.
 
Он, в толпе посетителей панорамы, налетел на кого-то, стоящего за ним. МИША оборачивается и видит, что сзади стоит высокий горбоносый НЕЗНАКОМЕЦ в дорогом иностранном костюме, с моноклем в глазу и чёрной тростью с замысловатым набалдашником. НЕЗНАКОМЕЦ с любопытством разглядывает наступившего ему на ногу МИШУ, потом наклоняется к нему и подмигивает. 

НЕЗНАКОМЕЦ
                (с сильным               
                иностранным 
                акцентом).
Што, мальтшик, страшно?

МИША в отчаянии оглядывается по сторонам, ища родные лица, но вокруг оказываются только чужие люди.

Раскаты грома продолжаются, свет в окнах под потолком павильона меркнет всё больше. Снаружи начинается гроза.
МИША пятится от НЕЗНАКОМЦА, не сводящего с него своего цепкого взгляда. Тут он слышит своё имя, которое выкрикивает голос отца. Тут же АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ подходит к сыну, берёт его за руку.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Миша! Ну что же ты, дружок, мы тебя обыскались. Пойдём-ка!

НЕЗНАКОМЕЦ ухмыляется, делает, гордо склонив голову, легкий поклон в сторону отца и сына и отворачивается к Голгофе.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ берёт Мишу за руку и ведёт его к выходу.

ИНТ. ВЫХОД ИЗ ПАВИЛЬОНА ПАНОРАМЫ "ГОЛГОФА". ДЕНЬ

У выхода собралась толпа, в которой стоят девочки с ОТЦОМ АЛЕКСАНДРОМ.

За распахнутыми дверями павильона неистовствует гроза и льёт проливной дождь.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР смотрит на подошедшего МИШУ, замечает, что тот явно не в себе.

О. АЛЕКСАНДР
Что ж, произвести впечатление на молодёжь создателям сего кунштюка явно удалось.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Да и я, не скрою, был поражён.
(Он гладит сына по голове, успокаивая его)
Ну что ты! Не бойся, сынок! Помнишь, что пели сегодня ночью перед храмом? - "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав". В честь Его Воскресения мы и празднуем светлый праздник Пасхи. Так что радуйся, сынок, радуйся!

МИША кивает, успокаивается. Затем он пробирается через толпу к самому выходу и смотрит на пузырящиеся от дождя лужи. Подняв голову к завешенному тучами небу, он замечает, как они начинают расступаться, и вот уже в прореху между ними прорывается золотой луч солнца. Луч падает на его лицо, и он счастливо улыбается.

ТИТР: ЛЕТО 1904. КИЕВ

НАТ. СКЛОНЫ ДНЕПРА ВОЗЛЕ ПЕЧЕРСКОЙ ЛАВРЫ. ДЕНЬ

МИША и его одноклассник по Первой Гимназии - БОРЯ БОГДАНОВ (13) - сбегают наперегонки по крутым склонам. Это опасное предприятие - своего рода "испытание на храбрость", кто из них кого "круче".

В глаза МИШЕ несётся крутой склон, усеянный стволами деревьев. МИША умело лавирует между ними. Слышно, как бешено бьётся его сердце.

Домчавшись до конца спуска, он падает и катится кубарем по инерции ещё несколько метров. За ним со склона скатывается БОРЯ.

Мальчики лежат на земле, тяжело дыша, смотрят вверх на проделанный ими путь.

Миша
С Вас 5 копеек, Борюнчик!

БОРЯ
Не извольте беспокоиться, господин капиталист.

Они встают, отряхиваются.

МИША
Отыграться не хотите? Теперь - кто первый залезет наверх.

БОРЯ
Так всё равно же денег нет.

МИША
Ничего, скоро учебный год, завтраками рассчитаться можно.

БОРЯ
Идёт. Только теперь я место выберу.

МИША
По рукам!

Они бьют по рукам, БОРЯ оглядывает склон.

НАТ. СКЛОНЫ ДНЕПРА ВОЗЛЕ ПЕЧЕРСКОЙ ЛАВРЫ. ДЕНЬ

Чуть позже. БОРЯ карабкается наверх по жёлтому скату склона, поросшему кустарником.

МИША чуть отстаёт. Он отчаянно пытается обогнать соперника, но поскальзывается, съезжает на пару метров вниз, цепляется за торчащие из земли корни, снова начинает лезть наверх.

БОРЯ тем временем добирается до небольшого выступа, переводит дыхание, оглядывается на МИШУ. Тут он замечает неподалёку заросший кустарником чёрный провал в толще склона. Он подползает к нему, с интересом заглядывает внутрь.

К БОРЕ присоединяется запыхавшийся МИША.

БОРЯ
Смотри, пещера!

МИША 
Ух ты, здорово!

Они заглядывают внутрь.

МИША достаёт из кармана спички, чиркает одной.

Её дрожащий свет вырывает из тьмы очертания тоннеля, уходящего вглубь земли.

Спичка догорает, обжигая пальцы увлечённому осмотром хода МИШЕ. Он ойкает, хватается за мочку уха.

МИША
Холера ясна! Чёрт, тут свечка нужна, или факел.

БОРЯ
Тс, не чертыхайся, тут места знаешь, какие!

МИША
Что, страшно? А слабо исследовать, куда этот ход ведёт?

БОРЯ
(колеблясь)
А где свечки взять?

МИША
Так Лавра же рядом.

БОРЯ
А деньги?

МИША
Там у входа ящики стоят с использованными свечками. Они всё равно на переплавку идут. Мы там возьмём парочку.

БОРЯ
Украдём? В Лавре?

МИША
Да не украдём, просто возьмём. Там нищие всегда берут. А будут деньги - мы тогда свечки купим и Богородице поставим. Она добрая - авось не осерчает. Ну, давай, а? Или сдрейфил?

БОРЯ
Ничего я не сдрейфил. Айда!

НАТ. ТРОПА У ЛАВРЫ. ДЕНЬ

Ребята поднимаются по тропинке. С благоговением они задирают головы, любуясь неприступными крепостными стенами, уходящими вверх, за сень деревьев.

Тут солнце закрывает тёмная туча, волна ветра пробегает по роще, становится сумрачно и неуютно.

Мальчики переглядываются.

БОРЯ
(таинственно)
А ты был в Лаврских пещерах?

МИША
Да, меня отец как-то водил.

БОРЯ
И мощи целовал?

МИША
Да.

БОРЯ
А может, тот ход в Лавру ведёт?

МИША
Нет, я знаю, это - "варяжские пещеры". Давным-давно, лет две тысячи назад, на холмах в этом месте жили викинги-пираты. Они грабили проходящие из Византии на север корабли, а добычу прятали в этих пещерах. Точно! Слушай - ведь мы можем сказочно разбогатеть! Мы найдём там клад, теперь я наверно знаю!

БОРЯ
Ну и фантазёр ты, Мишка!

МИША
Да ладно! Книжки надо читать, Борюнчик!

БОРЯ
Да я, может, больше твоего прочитал!

МИША
Ну, это уж вряд ли. Ты видел, какая у нас дома библиотека? Куда там вашей!

БОРЯ
Ну, это ещё ничего не значит.

МИША
Ладно, не обижайся! Смотри лучше, что у меня есть.

МИША достаёт из кармана перочинный ножик с перламутровой инкрустацией на ручке, раскрывает его.

БОРЯ
(присвистывает)
Фьюить! И ты молчал! Где взял?

МИША
(довольный эффектом)
У Юза Лелявского наспор выиграл.

БОРЯ
У "ляха"? Знай наших! Пусть не зазнаётся! А о чём спорили?

МИША
О Лжедмитрии. Он утверждал, что тот поляк был.

БОРЯ
Тоже мне, "вельможный пан"! Такая задачка даже мне по зубам.

МИША
Я придумал: мы им в пещерах стрелки вырезать будем, чтоб не заблудиться!

БОРЯ
Теперь верю в клад! Побежали скорей за свечками!

МИША
Ну что, - кто первый коснётся ворот?

БОРЯ
Давай!

Оба становятся в стартовую позицию.

НАТ. ПЕЩЕРА. ДЕНЬ
 
Ребята залазят в провал пещеры, зажигают свечи, боязливо осматриваются.

Узкий ход ведёт вниз и вглубь глинистой породы.

Миша
Ну что, не передумал?

БОРЯ
Ты за меня не боись! Хош я первым пойду?

МИША
Ну, попробуй.

БОРЯ вздыхает, крестится и начинает спуск. Ухмыльнувшись, МИША следует за ним.

Подземный ход ведёт их всё глубже и глубже под землю. Иногда он разветвляется на несколько ходов, и тогда мальчики, выбрав один из них, обозначают стрелками направление, из которого пришли. Иногда по бокам тоннеля появляются входы в вырезанные в земле кельи. Ребята, оба явно борющиеся со страхом, останавливаются возле одной из них.

БОРЯ
 (шёпотом)
Смотри, на келью похоже.

МИША
(тоже шёпотом)
А ты чего - шепчешь? Тут ведь нет никого.

БОРЯ
А ты здесь кричать хочешь? Ну, попробуй!

МИША
Зачем кричать, давай петь!

Он заходит в келью, храбрится, распрямляется, набирает в лёгкие воздуха. Видно - он любит эффектные "выступления". За это БОРЯ им и восхищается.

МИША
(поёт)
Іди, Грицю, до роботи!
В Гриця порвані чоботи.
Грицю, Грицю, до телят!
Гриця ніженьки болять.
Грицю, Грицю, молотити,
Гриць нездужає робити.
Грицю, Грицю, врубай дров!
А Гриць щось-то нездоров.

БОРЯ подходит к МИШЕ, и, всё крепчающим голосом, присоединяется к пению.

МИША И БОРЯ
(поют вместе)
Грицю, Грицю, ходи їсти!
Пожди, мушу собі сісти.
Як наш Грицько собі сів,
Пироги всі з миски з'їв.


Страх прошёл, ребята с любопытством разглядывают подземную келью.

БОРЯ
Значит, здесь тоже монахи жили? А ты говорил - пираты!

МИША
Пираты здесь ещё до христианства были. Эх, сюда бы с лопатами прийти и с заступом!

БОРЯ
А копать-то где? Обычно клады с картой ищут.

МИША
А мы вашего Шарика с собой возьмём, у него нюх чуткий! А сейчас глубже надо идти, может, какой знак заметим.

Приободрившись, они продолжают свою разведку. БОРЯ по-прежнему идёт впереди.

Мальчики выходят в подземную залу, что-то вроде небольшой часовни. Достают из карманов ещё свечи, зажигают и их, чтобы хватило света для осмотра.

Вдруг БОРЯ вскрикивает испуганно, отпрыгивает назад, налетает на МИШУ, напугав его не на шутку, и оба кладоискателя бросаются наутёк, прикрывая ладонями огоньки свечей.

Пробежав несколько метров, МИША останавливается.

МИША
Стой! Ты чего орал? Что там было?

БОРЯ
(Дрожащим от страха голосом)
Там мертвяк!
(крестится)
Господи спаси и сохрани!

МИША
Скелет что ли?

БОРЯ кивает.

МИША (ПРОД.)
Эх ты! Да ведь это и есть знак! Мертвецов всегда над кладами сажают, для страха! Хочешь, иди домой к мамочке, а я пойду, осмотрю то место.

БОРЯ
(храбрясь)
Да не струсил я, это от неожиданности! Я с тобой.

Дрожащий свет свечей вырывает из тьмы стены подземной залы. У одной из них лежит рассыпавшийся скелет. Ребята подходят осторожно к нему, МИША внимательно осматривает это место.

МИША
(наигранно-бодрым тоном)
Да, без инструмента тут всё равно не справиться. Но место надо запомнить. Снарядим экспедицию по всем правилам, тогда считай, что клад у нас в кармане!

БОРЯ
(с облегчением)
Добро! Ну что, пошли обратно?

МИША
Да погоди ты! Предлагаю пари! Ставлю свой ножик против твоей коллекции даггеротипов.

БОРЯ
(заинтересованно)
Твой ножик? Хм. Условия?

МИША
Мы гасим свечи, и остаёмся в темноте. Кто первый не выдержит и зажжёт свою свечу, тот проиграл.

БОРЯ
(вздыхает и чешет в сомнении затылок)
Эхе-хе. Ну, Мишаня, горазд ты на заковырки всякие!.. А, Бог не выдаст, свинья не съест! Идёт!

Они ударяют по рукам, делят спички, и на "три-четыре" задувают свечи.

Для них воцаряется кромешная тьма. Как бы через прибор ночного виденья мы можем наблюдать за ними. По выражению их лиц видно, что они борются со страхом. Разговаривая, они опять невольно переходят на шёпот.

БОРЯ
Тьма египетская. Помнишь слепых у ворот? Ведь они всё время так живут.

МИША
А я всё равно что-то вижу. Какие-то полоски, зигзаги светящиеся. Мне отец говорил, что кромешной тьмы не бывает. "И Свет во тьме светится, и тьма Его не объят.".

БОРЯ
Может, для этого монахи здесь и затворялись, чтобы этот свет увидеть?

МИША
Может. А в нечистую силу ты веришь?

БОРЯ
(испуганно)
Ну, верю, а что?

МИША приседает, шарит рукой по земле, нащупывает кость скелета, сначала отдёргивает испуганно руку, но потом всё же поднимает кость с земли.

МИША
А про Вия слышал?

БОРЯ
Нет. А кто это?

МИША
Вий - это повелитель подземного мира. Сам он подобен кому земли, ноги его - как кривые спутанные коренья, лик его скрыт под железною маской, а веки такие длинные, что достают до земли. Если не могут упыри да ведьмы какого-то человека извести, зовут они Вия и поднимают все разом ему веки. И как только взглянет Вий на человека, так разорвётся от страха его сердце и упадёт он замертво!

Он бросает кость за спину, она падает на другие кости скелета с сухим резким стуком.

БОРЯ вздрагивает, дрожь начинает колотить его. Ломая спички, он зажигает свою свечу, испуганно оглядывается по сторонам.

БОРЯ
Это ты стучал?

МИША
(с невинным видом)
Нет. С чего ты взял?

БОРЯ
Я тебе не верю! Я иду обратно, а ты - как знаешь!

БОРЯ разворачивается и, спотыкаясь, спешит к спасительному выходу.

МИША смотрит, как удаляется свет Бориной свечи и кричит ему вдогонку.

МИША
Трус!

МИША зажигает свою свечу, обводит опять ею своды залы, склоняется над скелетом.

МИША
Всё это - бабушкины сказки.

Тут МИША вздрагивает от слабого шороха, прошелестевшего где-то в глубине одного из ходов, ведущих в залу. Свеча в его руке начинает дрожать. Шорох повторяется снова и снова, и вот уже приглушённый, но всё нарастающий шёпот накатывает на него леденящими волнами. Когда в мечущихся по стенам сполохах свечи мелькает чья-то тень, МИША вскрикивает и, сломя голову, бросается в сторону выхода.

Заслоняя пламя, МИША бежит по узкому туннелю, достигает развилки, ищет стрелу-указатель, найдя её, бросается в нужную сторону, но спотыкается, падает. Свеча гаснет, он теряет её и спички. В темноте он начинает судорожно шарить по земле, нащупывает свечу, но спички найти не может. Опять слышатся приближающиеся шорохи. Тогда МИША становится на колени, сжимает у груди руки и начинает страстно молиться.

МИША
Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого!

НАТ. У ВХОДА В ПЕЩЕРУ. ДЕНЬ

У провала, ведущего в пещеру, сидит БОРЯ. Он уже "отошёл" и с любопытством глядит в сторону входа, ожидая появления МИШИ. И тот появляется, но в каком виде! Весь перемазанный глиной, с порванной на колене штаниной, бледный, как полотно. Обессилено он падает рядом с БОРЕЙ, не решаясь взглянуть в его сторону. Ему стыдно. БОРЯ видит это и ничего ему не говорит. МИША жадно смотрит в сторону солнца, потом замечает дыру на колене.

МИША
 Чёрт!
(Испуганно закрывает себе рот)
Ну и влетит мне от матери!

Мальчики переглядываются. Комизм ситуации начинает доходить до них. Первым разражается смехом облегчения БОРЯ. Потом к нему присоединяется и МИША.

Отсмеявшись, МИША обращается к БОРЕ.

МИША
Ты меня прости, это я кость кинул.

БОРЯ
Я так и думал. Но страшно было всё равно.

МИША
(достаёт ножик)
На, возьми, ты выиграл.

БОРЯ
Никто не выиграл. А давай, он будет наш. Неделю твой, а неделю - мой.

МИША
Давай! Как у господ социалистов!

Оба хихикают.

БОРЯ
А про Вия ты сам выдумал, или в книжке прочёл?

МИША
Да это же Гоголь!


БОРЯ
Да? Дашь почитать?

МИША
Конечно!

ТИТР: ОКТЯБРЬ 1905. КИЕВ

НАТ. ДВОР ПЕРВОЙ ГИМНАЗИИ. ДЕНЬ

Большая перемена. Первая Александровская Гимназия охвачена революционной лихорадкой. Учащиеся высыпали во двор, опьянённые чувством анархии и безнаказанности. Ученики гимназии разделены на два отделения: первое, где учатся сыновья генералов, крупных помещиков, аристократов, и второе, - дети из семей победнее. Конечно, между двумя отделениями царит вечная война. Каждое из отделений группируется в своей половине двора. "Первые" держат себя спокойней и однородней, происходящие в стране беспорядки скорее пугают их и вызывают в них чувство презрительного гнева по отношению к "взбесившейся голытьбе". "Вторые" более разношерстны - собираются группками, слушают ораторов, затевают потасовки, просто тупо дурачатся, курят, скандируют лозунги. Cтаршие пускают по кругу бутылочку винца, делают неприличные жесты в направлении наблюдающих за этим "столпотворением" из окон учительской преподавателей, развязно гогочут или угрюмо хмурятся в сторону своих противников. Под ногами у старших мечутся обезумевшие первоклашки - "кишата", будто ставшие участниками циркового представления.
 
В самом центре на половине "вторых", на плечах двух рослых гимназистов, восседает ОРАТОР - старшеклассник. Красные банты горят на лацканах его пальто и пальто его товарищей. Группа человек из 20-ти собралась вокруг него.
 
ОРАТОР
Братья! Взрыв праведного народного гнева уже вынудил кровавого тирана признать за народом некоторые свободы, считая, что тем самым он совершает "монаршую милость", за которую мы должны пасть ему в ножки! Но он просчитался! Ему не удастся откупиться от нас крошками, которые падают с барского стола! По всей стране продолжаются митинги и забастовки. В организованную классовую борьбу за счастье народа включились и студенческие комитеты! Сегодня перед университетом объявлен всеобщий митинг киевского студенчества! Поддержать его - наш гражданский долг! Даёшь конституцию и учредительное собрание! Свободу политическим заключённым! Долой самодержавие! Долой гнёт помещиков и капиталистов! Пусть сильнее грянет буря! Ура!

Собравшиеся вокруг него гимназисты кричат "Ура!" и аплодируют.

Тут же МОРДКА КНИППЕРЗОН, гимназист с еврейской внешностью, предлагает желающим купить красные банты. К МОРДКЕ подходят несколько человек, начинают с ним торговаться.

ГИМНАЗИСТЫ
По чём банты, Мордка?

МОРДКА
По полтинику штука, господа! Превосходный атлас! Самый революционный цвет! Цвет алой крови, господа! Прошу вас, берём дюжину, один получаем даром!

Самый рослый из "покупателей" перемигивается с другими, берёт в руки бант, щупает материю, причмокивает удовлетворённо.

ДЛИННЫЙ
Первоклассный товар. Беру дюжину!

Счастливый МОРДКА достаёт из-за пазухи сверток с бантами, разворачивает его, начинает отсчитывать дюжину длинному гимназисту, но тот вырывает свёрток из его рук.

ДЛИННЫЙ
Всё беру. Чего мелочиться? Революция идёт, товарищ Мордыхай!

Он раздаёт банты окружающим.

За этой сценой наблюдают с некоторого отдаления двое гимназистов, держащиеся особняком. Это МИША БУЛГАКОВ и БОРЯ БОГДАНОВ. МИША скептически смотрит на кавардак, царящий вокруг, БОРЮ явно подмывает принять участие в "карнавале революции".

БОРЯ
Студенческий митинг! Здорово! Пойдём? Купим тоже по банту и айда, а?

МИША
(иронически смотрит на друга)
По банту, говоришь? Держу пари, они сделаны из дамских подвязок, которыми торгует Книпперзон - старший в своем магазине. Что до митинга, то меня увольте. Вам всем что, "Кровавого Воскресенья" мало?
 
БОРЯ
Но ведь царь подписал манифест о свободе собраний! Не должны разгонять, не имеют права!

МИША
На Ходынке тоже была "свобода собраний". Скольких там задавили, без всяких революций? Тысячу? Две? Никто не знает. Нет уж, меня в толпу калачом не заманишь. И тебе не советую.

Тем временем сцена с бантами подходит к развязке: раздав все банты окружающим, ДЛИННЫЙ жмёт оторопевшему торговцу руку и разворачивается, намереваясь уйти. МОРДКА хватает его за полы, пытаясь остановить. ДЛИННЫЙ разворачивается, грозно наступает на незадачливого коммерсанта, который на две головы ниже его. Окружающие начинают гоготать в предвкушении забавной "дуэли".

МОРДКА
С вас десять рублей! Потрудитесь заплатить! Это нечестно!

ДЛИННЫЙ
Да ты чего, Иуда, на революции нажиться хочешь? На народном поту и крови?

МОРДКА
Сам ты Иуда! Отдай банты!

ДЛИННЫЙ
(саркастически)
А ты Маслобою пожалуйся, или - сразу в полицию.

Тут МОРДКА с отчаянным криком бросается на ДЛИННОГО, тот от неожиданности теряет равновесие, оба падают на землю. Толпа подначивающих товарищей обступает их.

МИША
Революция пожирает своих детей.

Оба товарища хихикают. Тут к ним подходит ЖЕНЯ ДРОЗДОВ, гимназист в очках, их ровесник.

ЖЕНЯ
Здорова, други!

МИША, БОРЯ
(приветственно)
Господин Дроздов.

ЖЕНЯ
(Кивает в сторону дерущихся)
Ну, как вам "классовая борьба"?

МИША
Напоминает историю города Глупова. Как головотяпы с кособрюхими головами тяпались.

ЖЕНЯ
Салтыков-Щедрин? Интересно, Булгаков,Вы, вообще, на чьей стороне?

МИША
А почему я должен обязательно быть на чьей-нибудь стороне? Я сам по себе.

ЖЕНЯ
А Вы, Богданов?

БОРЯ
Я тоже. Мы - персоналисты.

ЖЕНЯ
А я - анархист-индивидуалист.
(достаёт из кармана пачку папирос)
Угощайтесь, камарады!

МИША и БОРЯ присвистывают, берут по папироске, невольно смотрят в сторону окон учительской, потом оглядываются на царящий вокруг хаос и, махнув рукой, закуривают.

БОРЯ
Ого! "Дукат"! Откуда такая роскошь?

ЖЕНЯ
Брат из Москвы привёз. Он там на съезде анархистов был. Правда, он больше к анархокоммунизму склоняется, так что у нас разногласия.

МИША
Вот вы папиросы у него и слямзили?

ЖЕНЯ
Не революционно выражаетесь, Булгаков. Сейчас это называется: "экс-про-приировал".

МИША
Aга. "Анархия началась с того, что глуповцы собрались вокруг колокольни и сбросили с раската двух граждан: Степку да Ивашку".

БОРЯ
"Жизнеописания замечательнейших обезьян"!

МИША
Именно. А что вы скажете по поводу сегодняшнего транспаранта: "ДАлой мАнархию!"? Неизвестным борцам за свободу следовало написать: "ДАлой грОмматику!". А заодно - и арифметику. "МАнархия" автоматически превращается в "анархию", деньги - в простую бумагу, "светлое будущее" наступает. Ура!

ЖЕНЯ
Да, Булгаков, не зря вашего языка боится сам господин директор. Ведь это вы окрестили его "Маслобоем"?

Тут один из первоклашек, носящихся с визгами по двору, спасаясь от погони двух сверстников, с разбегу налетает на ЖЕНЮ, чуть не сбив его с ног. ЖЕНЯ хватает его за шиворот, чтобы преподать ПЕРВОКЛАШКЕ урок, но тот, выворачивается из его хватки и кричит.

ПЕРВОКЛАШКА
Руки прочь, сатрап!

ПЕРВОКЛАШКА исчезает в толпе.

Трое пятиклассников переглядываются, разражаются хохотом.

БОРЯ
Ну, кишата сегодня разбушевались!

ЖЕНЯ
Ветер свободы пьянит! Эх, Булгаков! Я слышал, вы пишете. Неординарные люди нам нужны! Не хотите посотрудничать в анархистском журнале? У меня есть связи. Имя себе сделаете, от курсисток отбою не будет. Они на нас, анархистов, ох как падки!

МИША
Боюсь, это невозможно. Ведь я не разделяю ваших взглядов. А пускать пыль в
МИША (ПРОД.)
томные глаза курсисток считаю уделом бездарностей.

ЖЕНЯ
Эх, мне кажется, вы не понимаете сущности анархизма! Ведь анархизм - это океан! И таким индивидуалистам, как мы с вами, в нём - как рыбам в воде! Свергайте, критикуйте, издевайтесь, главное - талантливо! Всё напечатаем, у нас цензуры нет!

МИША
Что ж, я подумаю.

БОРЯ
(Жене)
А на митинг Вы пойдёте?

ЖЕНЯ
Конечно! Наконец в нашем скучном, патриархальном городе хоть что-то происходит! Подумайте - ведь не каждый день вам приходится делать историю! Фундуклеевские гимназисточки тоже обещали быть. Пойдёмте и вы с нами. Я познакомлю вас с интереснейшими персонажами!

БОРЯ
Решено! Я иду с вами!

ЖЕНЯ
А Вы что ж, Булгаков?

МИША
Нет уж, меня увольте.

ЖЕНЯ
Да, но почему? В трусости Вас упрекнуть нельзя - в боях с первым отделением Вы всегда - в первых рядах. Да и пай-мальчиком никогда не были. Так в чём же дело?

МИША
Не хочу.

ЖЕНЯ
И это всё?

МИША
Всё!

ЖЕНЯ
Ну, как знаете. Всё второе отделение бойкотирует занятия и сейчас же отправляется к университету. Пойдёмте, Богданов. Что ж, прощайте, Булгаков! Надеюсь, вы передумаете.

Тут на крыльцо выходит ШВЕЙЦАР гимназии с колокольчиком в руках и начинает звонить.

ШВЕЙЦАР
Господа, перемена закончена, пожалуйте на урок!

«Кишата» оставляют свои игры и послушно отправляются в здание гимназии. ПЕРВОКЛАШКА (кричавший про сатрапа), видя, что взрослые со второго отделения не спешат внутрь, находит в толпе своего старшего БРАТА, дёргает его за полу.

ПЕРВОКЛАШКА
Эй, Митька, я с вами пойду!

БРАТ
Куда?

ПЕРВОКЛАШКА
На митинг! Революцию делать!

БРАТ
Да, сейчас. Мал ещё! Вот мать устроит тебе "революцию"! А ну марш на урок!

ПЕРВОКЛАШКА
Не хочу на урок!

БРАТ
Марш, я сказал!

БРАТ подталкивает ПЕРВОКЛАШКУ в сторону входа. Тот нехотя плетётся за своими сверстниками.

Холёные, с иголочки одетые ученики "первого отделения", гордо задрав головы, и сопровождаемые враждебными взглядами "разночинцев", тоже направляются ко входу. Небольшая группа человек из пяти поляков, замыкающая процессию, движется более нерешительно, то и дело оглядываясь назад. 

Тут из толпы бастующих выходит недавний ОРАТОР с красным бантом на лацкане.

ОРАТОР
Эй, панове! Айда с нами!Хватит только болтать о независимости! Революция ратует за самоопределение всех наций и вероисповеданий! Российская империя трещит по швам! Польский народ поднимается на борьбу, а вы что ж - в кусты?

Наконец поляки решаются - они разворачиваются и подходят к бунтарям. Те радостно окружают их, похлопывают по спине, угощают папиросами.

Тут ОРАТОР снова берёт инициативу на себя.

ОРАТОР
"Пошли!"

ОРАТОР в окружении своих соратников направляется к выходу. Вся разношерстная масса, возбуждённо галдя, двигается за ними.

БОРЯ виновато глядит на МИШУ.

БОРЯ
Ну, я пошёл?

МИША
(холодно)
Ты что, у меня разрешения спрашиваешь? Делай, как знаешь!

БОРЯ
А ты куда?


МИША
На кудыкину гору воровать помидоры.

Боря
(обиженно)
Ну, как знаешь! Прощай!

МИША
Ауф видерзеен!

БОРЯ разворачивается и бежит вдогонку за остальными.

МИША оглядывает опустевший двор, поднимает с земли грязную измятую прокламацию, пробегает её быстро глазами, саркастически ухмыляется, комкает её в шарик, подбрасывает, поддевает ногой, и начинает подфутболивать, словно мяч.

Тут к нему подходит МОРДКА весь в грязи и с расквашенным носом.

МОРДКА
Слушайте, Булгаков, вы сейчас на Ильинскую?

МИША
(зафутболивает комочек подальше)
Пожалуй, а что?

МОРДКА
Можно я с вами? Мы же соседи.

МИША
Хм, да вы, похоже, чего-то боитесь. Чего же, если не секрет?

МОРДКА
Один городовой, за большие деньги, предупредил нас, что сегодня в городе ожидаются серьёзные погромы. Отец вообще не хотел выпускать меня из дому, а я, поц, убежал.

МИША
Что ж, сударь, моя шпага к вашим услугам!

НАТ. ПОДОЛ. У ГОСТИННОГО ДВОРА. ДЕНЬ

МИША и оглядывающийся опасливо по сторонам МОРДКА идут по необычно тихой улице и разговаривают.

МОРДКА
Вы, наверно, думаете, что я жадный, а, Булгаков? Все русские думают, что евреи - жадные гобсеки. А вы не задумывались, почему? Всё до смешного просто, как у мистера Дарвина, - иначе нам не выжить! А знаете, зачем лично мне нужны деньги? У меня есть мечта!

МИША
Да, припоминаю, Вы что-то говорили про собственный пароход, кажется?

МОРДКА
Ах, то было наивное ребячество! Нет, моя мечта - уехать в Америку! Вот воистину - земля обетованная! Ни черты оседлости, ни погромов! Мой дядя Сёма давно зовёт нас к себе в Балтимор, но каждый раз отец, подсчитав, сколько будет стоить переезд, откладывает его до лучших времён. Будто для евреев в этой стране когда-нибудь настанут "лучшие времена"! А Вы, Булгаков, хотите в Америку?

МИША
В детстве, помню, мечтал убежать к индейцам. А сейчас меня больше в Париж тянет.

МОРДКА
(упавшим голосом)
А вы заметили, что по дороге мы не встретили ни одного городового? Дурной знак!
(взрывается)
Киш мир тохес! Старый упрямый шмок!
МОРДКА (ПРОД.)
Говорил же ему - в деревню надо ехать, переждать! Где затевают революцию, там быть погромам!"КупОц" первой гильдии! Ах Миша, радуйтесь, что вы не еврей!

Тут они видят мальчика, идущего со скрипкой им на встречу. Это ещё один друг Булгакова - семинарист САША ГДЕШИНСКИЙ (12). Увидев их, он спешит к ним.

САША
Привет, Миша!
(Мордке)
Здравствуйте, Мордыхай!
Слушайте, я только что был на Вашей улице - мне кажется, Вам лучше не ходить домой. Назревает катастрофа!

МОРДКА
Я так и знал! Нет, я не могу оставить стариков на растерзание этим зверям! Я буду драться! Прощайте, господа, спасибо за ваше участие, но тут наши пути расходятся.

МИША
(останавливает его)
Стойте! Мы с Вами!

НАТ. ПОДОЛ. ПЕРЕД МАГАЗИНОМ ДАМСКИХ МОД КНИППЕРЗОНА. ДЕНЬ

Спрятавшись за деревом, МИША, САША и МОРДКА наблюдают за кучкой людей, столпившихся перед магазином, размахивающих палками и топорами, кричащими проклятия в адрес "жидов".

Вот уже первый камень летит в витрину магазина, её осколки брызжут на мостовую.

МОРДКА бросается было в сторону магазина, но друзья хватают его за полы, удерживают.


                МОРДКА
(пытаясь вырываться)
Пустите меня! У меня браунинг в спальне!
               Что, я должен спокойно   
               смотреть, как их убивают?

САША
Но как Вы проникнете в спальню? Они схватят Вас раньше!

МИША
Может, они разгромят магазин и уйдут! Наверняка, скоро появится полиция и их разгонит!

МОРДКА
(обессилев)
О, как вы наивны! О кишинёвском погроме слыхали? Полиция с ними заодно!

Тут толпа, приготовившаяся было штурмовать магазин, теряет свою решимость и начинает оглядываться в конец улицы.

Ребята смотрят в этом направлении и видят, что там из-за угла появился небольшой крестный ход, состоящий человек из пяти, который с хоругвями и песнопениями приближается к месту погрома.

Во главе хода идёт знакомый всем подолянам ОТЕЦ АЛЕКСАНДР, священник церкви Николы Доброго.

Дойдя до выбитой витрины и загородив собой магазин от оторопевшей толпы, он поворачивается к ней, и, перекрестив её золотым крестом, обращается к погромщикам, пытаясь их усмирить.

О. АЛЕКСАНДР
Что ж вы, делаете, братья! Опомнитесь, ибо не ведаете что творите! Разве православное это дело - бунтовать?! И против ближнего своего, тебе Богом для усмирения гордыни твоей данного, аки тать в нощи, беззаконие творить?!

ТОЛПА
Кто это, жиды - наши ближние?
Та воны ж нас, як худобы цураються!
Это мы-то бунтовщики? Да весь бунт в Рассее от учения их жидовского!
Японские шпионы они!
А чого цэ вы их захыщаетэ, отец Александр?
А вы не слыхали? Выкресты батюшке нашему в храм десятину платят, как в синагоге.

О. АЛЕКСАНДР
Что? Кто молвил сие? А ну покажись! Спрятался? Смелые вы только в стаде, аки свиньи, которых бесы с обрыва в бездну влекут! Грабить желаете? Дев насильничать да младенцев избивать? И меня, пастыря вашего за собой в Геенну тянете, на муки вечные? Ибо негодный пастырь я вам был, если от греха такого уберечь не смог! Тогда берите камень, бросайте в меня грешного, бросайте в икону Пречистой Божей Матери, ибо всё равно разбили вы материнское сердце её!

Толпа гудит нерешительно. Потом первые группки начинают отделяться от неё, постепенно она редеет, и из последней группы пьяных сыновей местных лавочников раздаётся голос.

ГОЛОС
Ничего, мы сюда с «Чёрной Сотней» придём!

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР
Я здесь всю ночь ходить буду! Я глаз не сомкну, пока не утихомиритесь, супостаты! А ты, Яков, напрасно прячешься, я твой голос узнал! Устыдись, пока не поздно! Всех вас жду в храме на покаяние, чада неразумные!
 
Дождавшись, пока никого больше у магазина не осталось, ОТЕЦ АЛЕКСАНДР крестится, перекрещивает пострадавший дом, и с песнопениями отправляется дальше на обход вверенной его попечению территории.

МОРДКА, наблюдавший эту сцену из-за дерева, оседает без сил на землю.

Товарищи хлопают его по спине, чтобы подбодрить, но сами - явно в шоке от произошедшего.

МОРДКА
(с нервной  дрожью в голосе)
Хотите еврейский анекдот? Идёт погром. Атаманы-молодцы забегают в одну квартиру, бросаются на хозяина:
- Га, ты жид чи не?
- Русский я, добродии, православный!
- Тю, а це шо? "Берг-ман". Жида в сэбэ ховаешь?
- Ну что вы, это - рояль австрийской фирмы "Бергман".
- А що ж в нього за зубы таки - одни билы, други - чорни?
- Это клавиши, они из слоновой кости.
- Ты бач, кумэ... От кляти жиды! Й слонятко замордувалы!

Все трое облегчённо смеются, чтобы сбить нервное напряжение. МОРДКА поднимается с земли, отряхивается.

МОРДКА
Интересно, а примет ваш Бог свечку от нехристя?

МИША
Не знаю.

САША
Если от чистого сердца поставить, думаю, примет.

МОРДКА
Знаете, а я ни в какого Бога не верил. А ведь Он, похоже, есть! Ведь руками этих негодяев Он только что приблизил ко мне мою мечту! Что ж, как говорится: «Fare well, my friends and good luck»! Не поминайте лихом Мордку Книпперзона!

Он пожимает товарищам руки и направляется к дому, в окнах которого появляются перекошенные от испуга лица его родни.

Завидев его, они отчаянно начинают махать ему, чтобы он быстрее бежал домой. МОРДКА поворачивается к ребятам и машет на прощание.

МИША
(кричит)
Мордка! А про браунинг ты не выдумал?

МОРДКА
Нет! Будем уезжать в Америку, - подарю!

МИША и САША машут ему в ответ.

ИНТ. ПЕРЕДНЯЯ В КВАРТИРЕ БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

Звонят в дверь. Горничная ГРУНЯ подходит, чтобы открыть. На руках у неё трёхлетняя ЛЁЛЯ. ГРУНЯ укачивает её, напевая. Чтоб отпереть дверь, ей приходится прекратить это занятие, от чего ЛЁЛЯ просыпается. Тяжело вздохнув, горничная берёт ребёнка в одну руку.

ГРУНЯ
Кто там?


Голос МИШИ
Это я, Груня.

ГРУНЯ отпирает. За МИШЕЙ заходит в квартиру САША ГДЕШИНСКИЙ.

САША
Здравствуйте, Груня! Здравствуйте, Лёля!

Девочка сосёт пальчик и улыбается САШЕ.

ГРУНЯ
Доброго здоровьечка и вам! А ты, Миша, из наших никого не видел?

МИША
(раздеваясь)
Нет.

ГРУНЯ
Ох, Господи, на рынке говорили - беспорядки сегодня будут! А ночью – «Чёрная Сотня» гулять пойдёт! Им бы дома сидеть, а матушка твоя с Ириной Лукинишной в Михайловский пошли, и детей с собой повели! Как там на улице-то?

Миша
Не волнуйся, ведь светло ещё. Ничего с ними не случится!
(Саше)
Пойдём в кабинет.

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ДЕНЬ

В кабинете царит беспорядок близящегося переезда. Кругом стоят ящики, перевязанные бечёвкой стопки книг. МИША подходит к одному из ящиков, достаёт оттуда продолговатый кофр, ставит его на стол.

САША
Опять переезжаете? Куда же на сей раз?

МИША
Да в Кудрявский.

САША
Что, обратно?

МИША
Не совсем. В дом напротив. Будто одна комната больше нас спасёт! Тут в самую пору козу покупать!

МИША раскрывает кофр и достаёт из него микроскоп,   настраивает его.

САША
Ух ты! Немецкий? Дорогой, небось!

МИША
А мне повезло. Как Мордке.
(достаёт пипетку и пузырёк)
Слышал - ломбард месяц назад разгромили? Думаю, он ко мне оттуда приплыл. За бутыль буряковки, прямо на улице сменял.
 
МИША капает на стёклышко из пипетки.

САША
А самогонку где взял?

МИША
Так у Сычихи. Только ты об этом - никому.

САША
Могила!

МИША
(настроив микроскоп)
Готово. Сейчас ты увидишь, что творится в капле простой днепровской воды.

ИНТ. СКВОЗЬ ЛИНЗУ МИКРОСКОПА. ДЕНЬ

Мир амёб. Они делятся, охотятся, перебирают псевдоподиями.

САША
(за кадром)
Вот это да! Как их много!

МИША
(за кадром)
А я научился их разводить. Откармливать. Я даже исследовал на них действие алкоголя. Представь себе, - та же агрессивность и коллективное безумие, как и у людей.

САША
(за кадром)
Неужели Бог - тоже вот так нас исследует?

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ДЕНЬ

САША отрывается от микроскопа, смотрит на икону Спаса на стене. Теперь МИША склоняется над прибором.

МИША
А я тут летом в Буче чуть от дизентерии не кончился. Дядя Миша рассказал мне, что её тоже амёбы вызывают. Обычно они живут себе тихо-мирно у нас в толстом кишечнике и питаются бактериями.

МИША отрывается от микроскопа и, рассказывая о поведении амёб, начинает жестикулировать, показывая в "лицах" всё, что рассказывает.

МИША (ПРОД.)
Но когда их слишком много, они вдруг становятся плотоядными и начинают вгрызаться в кишки своего хозяина, чтобы наброситься на его э-ри-тро-циты!

МИША, вызывая смех у САШИ, очень смешно показывает, как свирепая амёба, прогрызая дырку в кишке, пожирает беспомощный эритроцит.
 
МИША (ПРОД.)
И вот уже сотни кровожадных амёб превращают внутренности «венца творения» в решето! Кляня всё на свете, он исходит кровавым поносом, рискуя погибнуть от усыхания организма!

МИША изображает "усыхающего" человека, которого вдруг опять "припирает". При этом он мечется по комнате и хватается то за живот, то за свою "пятую точку".

САША сначала смеётся над представлением своего друга, потом тень беспокойства пробегает по его лицу, он начинает переминаться с ноги на ногу, пытаясь не подать виду, что у него самого под влиянием этой сценки начались "позывы".

МИША замечает это, останавливается и с иронией смотрит на друга.

МИША
Вот мне иногда и кажется, что некоторые люди ведут себя, как взбесившиеся амёбы в заднице у природы!

Сашино лицо перекашивается от напряжения. Но из гордости он ничего не говорит.

МИША
(сжалившись над другом)
Где уборная, ты знаешь. Проводить?

САША смущённо качает головой, и, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, выходит из кабинета.

МИША явно горд произведённым эффектом.

Он подходит к висящей на стене старинной литографии с изображением Софийского Собора, и, глядя на своё отражение в стекле, корчит пару гримас.

Тут раздаётся звонок в парадную дверь.

МИША бросается к микроскопу, быстро укладывает его в кофр, ставит всё на место и выходит из кабинета, притворив за собой дверь.

ИНТ. КОМНАТА БРАТЬЕВ БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

В комнате тесно. Почти всё место занимают: Мишина кровать, шкаф, стол, полка для книг, и двухэтажная кровать Николки  и Вани,  стилизованная мальчиками под койки во флотской каюте. Над кроватью Миши висит большая карта мира, над койками братьев - картинки сражений русско-японской войны.

Миша и Саша сидят на кровати у Миши, напротив сидят НИКОЛКА (7) и ВАНЯ (5). На на них - матросские костюмчики, на НИКОЛКЕ - склеенная из бумаги бескозырка с надписью "Варягъ".
 
САША
(Николке)
Где, ты говоришь, вы рыбу ловили?

НИКОЛКА
На Цусиме.

МИША
Это он так Труханов Остров называет.

ВАНЯ
А я там золотую рыбку поймал!

САША
Да ну!

МИША
Точно, поймал.

ВАНЯ
Да, сачком! Вот эту!

ВАНЯ подбегает к банке с китайской золотой рыбкой на подоконнике, подносит её САШЕ.

Этот разговор сопровождается гамом в квартире. Сначала слышны женские голоса, смех, возгласы. Играют гаммы на пианино. Но тут, после звонка в дверь, прихожая наполняется шумом мужских голосов - пришёл АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ и привёл с собой гостей.

САША
(удивлённо рассматривает рыбку)
Интересно, как же она туда попала?

МИША
Мистика! Хотя, если рассудить логически - где-то на "Цусиме" обитает сейчас и индийская черепашка, которую Николка отпустил там летом.

НИКОЛКА
Там много водорослей. Там ей хорошо!

МИША
(Саше)
Зато нашей маме было плохо. Вот и нечего поощрять тягу к экзотике у своего любимца!
(кивая на рыбку)
Если веришь в чудеса, загадай ей три желания, мы уже загадали.

ВАНЯ
А весной мы её отпустим.

МИША
У меня первое уже сбылось. Думаю, микроскоп - дело её плавников. Только вслух говори, а мы уши закроем.

МИША даёт знак братьям закрыть уши и закрывает сам. Но САША не успевает загадать - в дверь стучат, она открывается, и в комнату входит АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Добрый день, ребята! А, Саша, и ты здесь? Прекрасно!

САША
Здравствуйте, Афанасий Иванович!

Ваня бежит к отцу в объятия.

ВАНЯ
Папа!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ берёт ВАНЮ на руки, целует.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Здравствуй, Ванюша!
(старшим)
Ну, как наш младшенький, не шалит?

ВАНЯ
Папа! А ведь ябедничать не хорошо, правда?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(смущённо)
Ну, в принципе, конечно...

ВАНЯ
Так зачем ты их спрашиваешь?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(смеётся)
И тут - революция! Пятилетние карбонарии, не угодно ли?
(опускает Ваню на пол)
Что ж, - Миша, Саша, - у нас в гостях мои коллеги, они хотели бы с вами поговорить. Вы не против?

ВАНЯ
А с нами, а с нами?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
О, это люди не простые, а очень учёные! Вот пойдёте в гимназию, будете хорошо учиться, тогда я и вас познакомлю, договорились?

МИША и САША встают, направляются к двери.

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ДЕНЬ

У окна, всматриваясь в то, что происходит на улице, стоят: коллега Афанасия Ивановича по Духовной Академии - ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ ЭКЗЕМПЛЯРСКИЙ (30) и профессор Политехнического Института - СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ БУЛГАКОВ (34), в будущем - довольно известный философ.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
"Смута",- какое верное слово!

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Да. Коллективное помутнение сознания. Знаете, я ведь испытал на себе это пьянящее чувство,- быть клеточкой огромного организма, наливающегося волной праведного гнева, вопиющего к небесам о справедливости! Но Господь, слава Ему во веки веков
(крестится)
миловал, вовремя глаза раскрыл.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
Я слышал, вы ваш красный бант в сортир спустили?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Эх, дражайший Василий Ильич, - что там бант, я все свои марксистские убеждения в сортир спустил! Представьте, на демонстрации у казачка молодого лошадь понесла, он в седле не удержался, и - бух, прямо толпе под ноги. И тут начали они его топтать! С остервенением! Хорошо, мы с моими студентами вмешались. Тогда я его над всем этим "столпотворением" и почуял - смрадное дыхание Баал-Зебуба.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
"Повелителя мух", nicht wahr?
(нем. Не правда ли?)

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Exakt!
(нем. Точно!)

Тут дверь в кабинет открывается, и заходят АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ, МИША и САША, со стулом и двумя табуретками.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ещё раз прошу простить за неудобства в нашем таборе. Кочуем, знаете ли, подобно цыганам с места на место! Так-с!
(убеждается, что у всех есть, на чём сидеть)
Что ж, Миша, Саша, с Василием Ильичём вы знакомы,
а теперь позвольте представить: Сергей Николаевич Булгаков, из наших, орловских Булгаковых, профессор Политехнического Института, основатель нашего религиозно-философского кружка, видный общественный деятель, замечательный писатель, философ. - Мой старший сын Миша. Его приятель, ученик духовной семинарии, Саша Гдешинский.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
(пожимает мальчикам руки)
Здравствуйте, Михаил, здравствуйте, Александр.   

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
 Что ж,господа, прошу садиться.

Все рассаживаются, ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ остаётся стоять в "байроновской" позе у окна.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)
(мальчикам)
Вот, ребята, судьбе было угодно буквально столкнуть нас с Сергеем Николаевичем прямо у ворот нашего дома! Разумеется, я почёл за честь пригласить его к нам, и конечно, как у педагогов,
зашёл у нас разговор о "племени молодом", и, действительно, - «таком незнакомом»! И стало нам любопытно, чем же дышит оно в эти тревожные дни.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Да, чем дышит наше замечательное студенчество, я по мере сил обрисовал моим уважаемым коллегам, так как знаю об этом не понаслышке. Они любезно осветили мне атмосферу в своей Духовной Академии. Но оказалось, что о гимназиях мы все мало что знаем. Вот и решили спросить напрямую у вас, Михаил.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
На нашу удачу и семинария у нас сегодня представлена! А вы, ребятки, не тушуйтесь, смотрите на нас не как на преподавателей, а как на старших товарищей, которые питают к вам живейший интерес и уважение.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
Особенно ты, Саша, не стесняйся, говори совершенно свободно. Всё, сказанное здесь, останется в стенах этого кабинета.

САША кивает.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Вот и отлично! Позвольте прежде всего узнать, как лично вы относитесь к волне беспорядков, захлестнувшей наше отечество. Миша, смелее!

МИША
Не знаю. С одной стороны - мне нравится, что что-то происходит. Иногда я представляю себе, что я в Париже, и скоро будет взятие Бастилии. Но потом я вспоминаю, чем всё это закончилось, вижу Днепр, красный от потоков крови, и мне становится не по себе.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Да, это - сильный образ!

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
(Афанасию Ивановичу)
Ведь это перекликается с темой Вашей работы, коллега!
(Сергею Николаевичу)
Афанасий Иванович написал интереснейшую статью о французском духовенстве во времена Парижской коммуны. С очень смелыми параллелями ко дню сегодняшнему.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Ах, да? Интересно. Дадите почитать?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(смущённо)
Что ж, я польщён. Почту за честь... Гм, да. А ты, Саша, что обо всём этом думаешь?

САША
(стесняясь)
Думаю, что бунтовать против Государя - плохо. А ещё - раньше я думал, что в людях больше доброты и веры, а теперь мне кажется, что в них - больше неверия и злобы.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Таак. Оценки скорей отрицательные. А как вы считаете, что так привлекает ваших сверстников в этих событиях? Я слышал, Миша, в вашей гимназии даже баррикады из парт строили, в учителей чернильницами швырялись.
(обменивается улыбками с коллегами)
Как Лютер - в чёрта! И ты, небось, в стороне не стоял, а?

МИША
Да. Кому не охота почувствовать себя Робин Гудом? Ветер свободы - пьянит! Но когда протрезвишься, видишь, что все врут, и дай им эту свободу, они такое рабство устроят!

САША
А мне уже несколько ребят сказали, что они в Бога не веруют, книжки запрещённые читают, а в бурсе...
(запинается)
Ой, - в семинарии учатся потому, что там обучение бесплатное.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ вскакивает со стула и начинает ходить туда-сюда по узкому проходу между книжных стопок.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Вот! Спасибо вам, ребятки! Об этом мы и говорили! Романтизация бунтарства и показное отрицание веры в Бога! Но никакого "не-верия" на самом деле нет! Есть лишь смещение объектов веры. Ведь вера гораздо глубже укоренена в человеке, чем разум! Можно поверить в примат разума над верой, но по-верить веру - разумом - не возможно! Её можно только соблазнить его плодами! И тут начинается "иллюзионизм", фокусы с силлогизмами. Например: берётся такое сложнейшее понятие, как "Воля Божья", и заменяется более понятной массам "диктатурой пролетариата"! Вот он, вечный соблазн веры : " И будете, как боги!" Причём делается это людьми, которые к рабочему классу не имеют ни малейшего отношения! Но зачем? Из человеколюбия и альтруизма? Или же для того, чтобы свести жизнь этих новых "человекобогов" к производству и потреблению "материальных благ", а самим, не ударивши пальцем о палец, усесться эдаким фараоном на вершине "производственной пирамиды"! "Капитал" Маркса - их "библия"! И их "коммунизм" - это всего лишь одна из стадий развитого капитализма, нечто вроде "реформации". Жестокая стадия. Связанная с большим насилием над личностью. Так что о рабстве Вы очень верно заметили, Михаил!

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ присаживается на своё место.

МИША
А я хочу спросить: я не понимаю, как свобода личности, которую эти революционеры вроде бы проповедуют, уживается с этой "диктатурой класса". Ведь это - парадокс!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Да, меня поразила их реакция на высочайший манифест,
даровавший всем гражданские свободы, неприкосновенность личности, свободу собраний, совести, слова! Ведь всем этим они пользуются для того, чтобы смущать народ ещё больше!
 
СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Их словеса о "свободах" - это всего лишь "наживка" для отдельных индивидуумов, ведь как ни крути - те самые "массы" которые они пытаются взбунтовать, состоят из отдельных личностей. Но "диалектический материализм", который эти господа исповедуют, отрицает существование некой "высшей личности", как прообраза личности человеческой, а сам феномен сознания рассматривает, как продукт безликой материи, подчиняющейся лишь собственным физическим законам! Ergo - любая отдельная личность у них должна подчиняться воле народных масс... Пьют народные массы бормотуху, так и ты уж - изволь!
И отрицания, как говорится, - отрицаются!

Все смеются.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ах да, по поводу „бормотухи“!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ встаёт со стула, подходит к ящику, достаёт микроскоп, ставит его на стол. Вот, господа, извольте полюбоваться.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)

Если верить моему сыну, за бутылку "сивухи", или там "бормотухи" можно сегодня, прямо на улице, разжиться немецкой техникой высочайшего класса! Уж не знаю, не снести ли это чудо в участок?

Сергей НИКОЛАЕВИЧ
(подходит к микроскопу, восхищённо осматривает его)
Ого! Настоящий "Цейс"! И что же вы, Михаил, через него исследуете?

МИША
(оживляется)
Да разные вещи.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Не продемонстрируете?

МИША
(вскакивает со стула)
Охотно!

ИНТ. ЧЕРЕЗ ЛИНЗУ МИКРОСКОПА. ДЕНЬ

Кристаллы, похожие на изумруды, сияют своими совершенными
гранями.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
(за кадром)
Потрясающе! И это - кристаллы обыкновенного медного купороса! Каково увеличение у этого чуда техники?

МИША
(за кадром)
Я думаю, раз 160, не меньше.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
(за кадром)
А какая чёткость изображения! Да, по части техники с немцами не сравнится никто!

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ДЕНЬ

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ отрывается от окуляра микроскопа, приглашает жестом ВАСИЛИЯ ИЛЬИЧА посмотреть на
чудеса в линзе.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
(приникнув глазом к окуляру)
"Ein Teil von jener Kraft, Die stets das B;se will und stets das Gute schafft"
(нем. Часть той силы, что вечно желает зла, и вечно творит добро)
Воля ваша, есть что-то мефистофельское в германском гении! Как в этих линзах и этих кристаллах. Нечто совершенное по своей структуре и уже поэтому – неживое!

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ поднимает голову от микроскопа, всматривается, как бы сравнивая, в лик Спаса напротив.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ (ПРОДОЛЖАЯ)
Чего только стоят безуспешные попытки герра Канта найти доказательство бытия Божьего в сфере разума!
(Сергею Николаевичу)
Или - как Вы сказали о Каутском? - " С холодным огнём в глазах".

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Да, у Плеханова в глазах горел совсем иной пожар.

Мальчики переглядываются: "Плеханов" - имя запретное.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (ПРОД.)
Видимо, именно эта структурированность, или - дисциплинированность так привлекательна для наших буйных голов. Не потому ли Господь вложил судьбу России в руки дома Романовых-Гольштейн-Готторпских, ныне царствующего? В моём случае силы, желавшие мне зла, действительно сотворили благо: проведя мою душу через огонь Сомнения, они только закалили в ней - Веру.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
А что, у графа Льва Николаевича Толстого, глаза - горели?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Пылали. Или, может, в них отражался гасприйский закат? Вы знаете, когда этот, в принципе, скромнейший человек говорит вам за массандровским хересом: " Я, Будда, Соломон и Шопенгауэр поняли, что все это бесполезно", это не вызывает у вас протеста, настолько сильно влияние на собеседника его могучей личности.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
(вспыхивая)
Да, вот мы тут рассуждаем о "свободе личности" у господ марксистов, а наш Святейший Синод во главе с - подумать только - "обер-прокурором" господином Победоносцевым отлучает от церкви цвет нашей культуры!
 
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ оглядывается на детей, и обеспокоенно вскакивает с места.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Полноте, Василий Ильич! Ведь мы с вами обсуждали уже эту тему! Никакого отлучения не было! Лишь определение, констатировавшее сам факт отпадения графа Толстого от догматов православия!..
(меняя тему)
Ах, замечательнейший Сергей Николаевич! Я же прочёл ваш сборник! " От марксизма к идеализму"! Как нужны нам сейчас такие книги! Я ни за что не отпущу вас без посвящения!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ окидывает взглядом беспорядок в кабинете, вздыхает.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)
Миша, сынок, ты нигде не видел эту книжку?

МИША
Она у меня в комнате, я взял почитать.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Неси скорей. И узнай, всё ли готово к обеду?

МИША
Хорошо!
Миша выходит.

ИНТ. КАБИНЕТ. ДЕНЬ

Через некоторое время. На форзаце книги Сергея Николаевича в руках Миши красуется рукописное посвящение: " Афанасию и Михаилу Булгаковым от автора, с чувством глубокого духовного родства. Сергей Булгаков, 18. 10. 1905."

МИША закрывает книгу. СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ стоит рядом с ним, положив ему руку на плечо.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Что же заставило Вас заинтересоваться этой книгой? Название?

МИША
Фамилия.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
(смеясь)
Ха-ха! Благодарю за откровенность! Знаете, что значит "булгак" в тюркских языках? "Беспокойный человек", "баламут"!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Да уж, что касается нашего семейства, то все мы тут - "булгаки" чистой воды! Тем не менее смеем надеяться, что господа не откажут нам в удовольствии и разделят с нами нашу скромную трапезу! Как говорится, " в тесноте, да не в обиде"! Сашенька, спуститесь, пожалуйста, с Мишей к вам, попросите два стула на часок.

СЕРГЕй НИКОЛАЕВИЧ
Ах, Афанасий Иванович! Я бы с удовольствием, да домой бы надо. Ожидаю с минуты на минуту телеграмму от Бердяева. В Москву собираюсь, знаете ли...

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Слыхал, покидаете нас, Сергей Николаевич. Что ж, "большому кораблю"...

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Да вот, решили мы партию основать, "Союз христианской политики".

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Замечательно! Теперь мы знаем, за кого голосовать на выборах в Государственную Думу! Только торопиться-то вам некуда. Поезда всё равно не ходят. За-бас-тов-ка! М-да. Мальчики, за стульями!

Тут за окном раздаётся шум, топот, и женский голос выкрикивает отчаянно: "Помогите"!

Взрослые поспешно подходят к окну, за ними выглядывают на улицу и мальчики.

НАТ. УЛИЦА У ДОМА БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

Под их окнами, находящимися на втором этаже, пробегает черноволосая девушка, лет 20-ти, в разорванном платье.

Когда девушка сворачивает на другую улицу, в поле зрения наших героев появляются двое пошатывающихся лавочников. Они тяжело дышат от погони и возбуждения. В руках у одного из них - топор, у другого - вожжи.

Добежав до угла, за которым скрылась девушка, они оглядываются по сторонам и скрываются в том же направлении.

ИНТ. КВАРТИРА БУЛГАКОВЫХ. ДЕНЬ

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Неужели и правда - погром? Но куда же смотрит полиция?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
А как было в Кишинёве, вы помните? Полиция смотрит сегодня по большей части в свой карман. Так что по поводу микроскопа я бы на вашем месте с ними и не связывался. Не оберётесь неприятностей!

МИША
А мы сегодня видели, как отец Александр спас от разгрома один еврейский магазин. И сказал, что всю ночь будет с крестным ходом ходить, пока разбойники не угомонятся.

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
Афанасий Иванович, дорогой, спасибо вам за приглашение на обед, но я вынужден отказаться. Пойду, присоединюсь к отцу Александру, не смотреть же на это безобразие, сложа руки!

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Вы правы, коллега! Я с вами! Извините, Афанасий Иванович!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ах, к чему извинения, господа! Мне самому теперь кусок в горло не полезет! Идёмте же! Я с вами.

МИША
А можно, и мы пойдём?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Нет, Миша, ты останешься дома на правах старшего. Прошу вас, господа!

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
До свиданья, Михаил! Думаю, Вас ожидает блестящее будщее. До свиданья, Александр! Рад был с вами познакомиться!

ВАСИЛИЙ ИЛЬИЧ
(прощаясь)
Миша. Саша.

Пожав ребятам руки, взрослые выходят из кабинета.

Из прихожей слышны голоса АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА и ВАРВАРЫ МИХАЙЛОВНЫ, сокрушающейся по поводу не состоявшегося обеда.

МИША и САША стоят у окна.

НАТ. УЛИЦА ВИД ИЗ ОКНА. ДЕНЬ

Из подъезда выходят взрослые, и спешно устремляются в сторону, в которую убежала девушка.

ИНТ. КАБИНЕТ АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. ДЕНЬ

САША
А как ты думаешь, царя скинут?

МИША
Этого скинут, другого посадят. Но что-то я проголодался. Пойдём поедим, что-ли?

САША
Пойдём. Какие умные есть всё-таки люди!

МИША
Ничего, я тоже таким буду!

Они выходят из кабинета, притворив за собой дверь.

ТИТР: ЛЕТО 1906 ГОДА. КИЕВ

НАТ. БОЛЬШАЯ ЖИТОМИРСКАЯ УЛИЦА. УТРО

Раннее, ещё не успевшее прогреться на солнце утро. Птички поют, солнечные зайчики скачут по стенам домов и тротуарам.

По улице едут, не спеша, три тяжело нагруженные подводы. На каждой из них высится гора из мебели, книг, узлов с домашней утварью. Главное место на одной из подвод занимает чёрное пианино, на другой - громадных размеров старинный буфет морёного дуба. По тротуару рядом с ними идут хозяева вещей - семья Булгаковых в полном составе.

Впереди вышагивают под руку АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ с ВАРВАРОЙ МИХАЙЛОВНОЙ.

За ними, с шестилетней ЛЁЛЕЙ в колясочке идёт ИРИНА ЛУКИНИШНА (39), их приживалка,вдова покойного брата Афанасия Ивановича Сергея.

За ними следуют "три сестры": ВЕРА и НАДЯ, как всегда о чём-то оживлённо спорящие, и миловидная ВАРЯ (11), пританцовывающая и напевающая какой-то опереточный мотивчик. Она "играет на публику", а именно - на группку из четырёх студентов Афанасия Ивановича, их добровольных помощников, идущих особняком по противоположной стороне улицы и перекидывающихся с девочками улыбочками.

Рядом с последней подводой идёт МИША, и едет на самокате, с лошадиной головой из папье-маше на руле, НИКОЛКА,
в самодельном облачении индейца. ВАНЯ, болтая ножками, сидит на краю подводы с балалайкой в руках.

НИКОЛКА
А там правда рядом – настоящий замок?

МИША
Правда.

ВАНЯ
А на санках там можно кататься?

МИША
Можно, если осторожно.

НИКОЛКА
А на самокате?

МИША
А вот это будет уже "сальто мортале"!

ВАНЯ начинает бить по струнам балалайки, пытаясь сыграть "Светит месяц", и получая от этого огромное удовольствие.

МИША морщится от звуков, извлекаемых младшим братом из инструмента.

МИША
Господи, ещё один музыкант в семье! Хоть беги из дому!

Тут он замечает барышню его возраста, идущую со своими родителями им навстречу.

МИША выхватывает из рук ВАНИ балалайку, быстренько подстраивает её, начинает с нахрапа играть "Светит месяц", но тут же с досадой плюёт и чертыхается.

МИША
Фу ты, чёрт, привязалась!

Подумав секунду, он старательно начинает выводить романс "Не уходи".

Тем временем родители барышни, подойдя к старшим Булгаковым, приветствуют их. Завязывается короткий разговор, судя по жестам - о их переезде.

Барышня, сделав родителям книксен, кокетливо улыбается МИШЕ.

МИША, на седьмом небе от счастья, пытается привнести в своё исполнение больше страстности, но от этого тут же сбивается.

МИША
Та черт!

Барышня прыскает и тут же отворачивается к сёстрам, которые ей что-то рассказывают.

МИША с досадой всучивает балалайку ВАНЕ.

ВАНЯ
Если ты ещё раз чертыхнёшься, то чёрт придёт и тебя заберёт!

МИША
Чего? Ты откуда это взял?

ВАНЯ
От папы взял.

МИША
Ну и пусть забирает, так вы мне все надоели!

Тут раздаётся резкий звук лопающейся струны.

Мальчики вздрагивают от неожиданности. ВАНЯ испуганно смотрит на балалайку, потом на МИШУ.

Тут СТАРШОЙ из возниц  останавливает переднюю подводу.

СТАРШОЙ
(кричит)
Тпру!

Весь обоз останавливается на перекрёстке Большой Житомирской и Владимирской улиц, пропуская проезжающий мимо экипаж.

ВАНЯ
Это не я! Она сама!

НИКОЛКА, отведя взгляд от балалайки, замечает что-то на мостовой. Он нагибается и поднимает находку с земли.

НИКОЛКА
(Мише)
Кожаный Чулок, смотри, что я нашёл!

МИША
(присвистывая)
Ну, Большой Змей, ты даёшь! Это ж золотой червонец!

Тут ЧЕРНЯВЫЙ возница их подводы оборачивается к ребятам и смотрит сначала на монету, потом на МИШУ. Это смуглый чернобородый человек, то ли цыган, то ли кавказец, с рябым, испитым лицом.

Увидев золото, его глаза наполняются такой алчностью, что МИША поспешно прячет монету в карман.

СТАРШОЙ
(кричит)
Поехали!

Криво ухмыльнувшись, ЧЕРНЯВЫЙ отворачивается и понукает лошадей.

ЧЕРНЯВЫЙ
Но! А ну пошли, черти толстожопые!

Подводы трогают с места.

НИКОЛКА
А её до Америки хватит?

МИША
(тихо)
Не хватит!

ВАНЯ
А до Африки?

МИША
(резко)
Нет! Чего разорались? Дома поговорим!

НАТ. У АНДРЕЕВСКОЙ ЦЕРКВИ. УТРО

Золотые кресты Андреевской церкви сверкают в бирюзовом небе.

Колокола на соседней Десятинной начинают свой перезвон.

Семья Булгаковых и четверо студентов, собравшись в одну группу, крестятся сначала на колокольный звон, потом на шедевр Растрелли.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(гордо)
Вот, дорогие мои, на этой замечательной улице мы будем теперь жить!

ВЕРА
(с сарказмом)
Интересно, как долго?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Ну уж не знаю, как вы, а я отсюда перееду только на кладбище!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ну что ты такое говоришь, ангел мой!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Я знаю, что говорю. Уж в семи комнатах мы как-нибудь уместимся!

ИРИНА ЛУКИНИЧНА
Но ведь может быть и прибавление в семействе.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
А вот это - только через мой
(замечает укоризненный взгляд мужа, усмехается)
... круп.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Что ж, значит наш следующий с Вами переезд, несравненная Варвара-Краса-Свет-Михайловна, будет налегке. Без фамильного "бухфетца". Только вот мой "переезд" состоится значительнo раньше вашего!


ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Пути Господни не исповедимы, господин профессор!

Она ласково треплет мужа за бороду. Он, смеясь, перехватывает её руку, нежно припадает к ней губами. Тут к ним подходит СТАРШОЙ из возниц, вежливо кашляет.

СТАРШОЙ
Кхм. Прощенья просим, хозяин, тут это, спуск крутой шибко. А бухветец ваш, прости Господи, пудиков с 10 будет. Пианина и та легше. Как бы не вышло, тавой, - конфузии!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ох уж мне этот "Левиафан"!

СТАРШОЙ
Виноват-с?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Это я не тебе, голубчик!
(командует)
Значит так: сгружаем с подводы все вещи, кроме буфета!
Мужчины все вместе берутся за борта и тормозят! Варя, друг мой, вы с Ириной идёте подальше вперед, предупреждаете прохожих! Миша, ты помогаешь нам. Все остальные идут сзади!

НАТ. АНДРЕЕВСКИЙ СПУСК. УТРО

Подвода с буфетом, окружённая семью вцепившимися в неё мужчинами, медленно съезжает по крутому спуску.

СТАРШОЙ, взявшись за вожжи, управляет упряжкой.

МИША идёт сзади, ухватившись за край повозки.

Тут к нему присоединяется ВАРЯ, как бы желая помочь. На самом деле ей хочется привлечь к себе внимание рослого СТУДЕНТА, идущего рядом.

СТУДЕНТ замечает её, улыбается ей приветливо.

ВАРЯ
Скажите, а Вам нравится Андреевская Церковь? Я её обожаю, она в нашем городе самая нарядная!

СТУДЕНТ
Да. Как Вы!

ВАРЯ польщённо улыбается и краснеет.

МИША, заметив это, ехидно ухмыляется.

СТУДЕНТ
А знаете, почему на ней единственной нет колоколов?

ВАРЯ
Нет. И почему же?

СТУДЕНТ
Потому, что стоит она над заколдованным местом. Прямо под её алтарём находится древний колодец, достающий аж до центра земли! И в нём живёт дух воды - Водяной Дракон. В древние времена, когда Дракон вырывался из источника, случались страшные потопы! По преданию, святой Апостол Христов - Андрей Первозванный, приплывший из Корсуни в эти места, заточил духа в глубине, воткнув рядом в землю свой крест. И предрёк, что как только над колодцем прозвонит колокол, дракон вырвется на свободу снова!

ВАРЯ
Ах, как интересно!

Тут к повозке подбегают НИКОЛКА с ВАНЕЙ и тоже хватаются за неё.

МИША
А вы куда? Что отец сказал? Помогают только взрослые!

НИКОЛКА
А почему Варьке можно?

ВАРЯ
(вспыхивает)
Какая я тебе "Варька"?

МИША
А ну прекратите! Варя, отпусти сейчас же!

ВАРЯ
(обиженно)
Подумаешь!

ВАРЯ отходит в сторону. Под строгим взглядом Миши отцепляются от подводы и младшие братья.

ИНТ. ВЕРАНДА ДОМА БУЛГАКОВЫХ. УТРО

Двери ведущего на веранду крыльца распахнуты настежь.
На платформе с подшипниками в виде колёс, вспотевшие мужчины завозят на веранду злосчастный буфет.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА стоит на веранде и зорко следит за тем, чтобы её фамильный антиквариат не был поврежден.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Осторожней! Левей бери! Ну Афанасий Иванович от себя толкай, что же ты! Николка, а ну не вертись под ногами! Кыш, я кому сказала! Так, так, сюда, в столовую! Вот к этой стене!

ИНТ. СТОЛОВАЯ. УТРО

Мужчины ввозят буфет в столовую, в которой уже стоит кое - какая мебель, ставят, куда указано, вздыхают облегчённо, вытирают пот.

В столовую входит горничная ГРУНЯ с подносом. На подносе красуется дюжина бутылок с пивом и лимонадом.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(с облегчением крестится )
Слава тебе Господи! Свершилось! Господа, пожалуйте пива, лимонада! Сейчас подадут бокалы!
ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
Отдохните, покурите! Самое страшное уже позади!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(подмигивая Мише)
Это точно!
(всем)
Да, господа, не стесняйтесь! На кухне можно помыть руки. Бутерброды будут с минуты на минуту!

Стоящие рядом с МИШЕЙ возницы переминаются с ноги на ногу. СТАРШОЙ шепчет НАПАРНИКУ тихо, но слышно для МИШИ.

СТАРШОЙ
Иттить бы надо. А то там вещей прорва, как бы Чернявого бес не попутал!

НАПАРНИК
(кивнув)
Зараз, тильки пыва визьмэмо.

СТАРШОЙ подходит К АФАНАСИЮ ИВАНОВИЧУ, говорит ему что-то. Тот согласно кивает.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Господа! Мы вынесли столик на веранду! Прошу всех на свежий воздух!

НАТ. АНДРЕЕВСКИЙ СПУСК. ПЕРЕД ДОМОМ БУЛГАКОВЫХ. ВЕЧЕР

МИША оглядывает дом и улицу и остается явно доволен. 

НАТ. ДВОР ДОМА БУЛГАКОВЫХ. ВЕЧЕР

МИША заходит во двор.

НИКОЛКА висит на заборе, выглядывая наружу. Рядом стоит ВАНЯ.

ВАНЯ
(кричит)
Ну что там, ну что там?"

ВАРЯ скачет по нарисованным мелом "классикам".

ВЕРА учит НАДЮ вальсу.

Из дверей выходит АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ со студентами. Он благодарит своих учеников, потом пытается вручить им деньги. Те бурно отказываются. Профессор настаивает, они не поддаются. Наконец, он понимает, что это бесполезно, поднимает палец, как бы показывая "я сейчас", забегает в квартиру, тут же выбегает с двумя бутылками шампанского, вручает их парням. Те благодарят, пожимают ему руку, кланяются девочкам и уходят.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ окидывает взглядом своих чад.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(хлопая в ладоши)
Дети! Мы с мамой просим вас всех в дом!

НИКОЛКА
(спрыгивая с забора)
А можно - мы ещё погуляем?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(улыбаясь)
На ужин, с пирожными Семадени и шипучкой!

ВАРЯ
Ура, Семадени!

ВЕРА
(разочарованно)
И нам - шипучка? А кто шампанское обещал?

НАДЯ
(по-французски)
Уи! Мама а проми шампань пур ну!

МИША
Да! Нас от шипучки - пучит! Шампанское даёшь!

ВАНЯ
И нам!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(вздохнув, тихо сам себе)
Ох, уж эта мама!


АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)
(громко)
Ну хорошо. Миша, Вера и, так уж и быть, - Надя, в виде исключения, получат по бокалу шампанского! Остальным - ши-пуч-ка! Но сначала мы ждём вас в гостиной! И не забудьте помыть руки!

Отец разворачивается и заходит в дом. Дети шумно следуют за ним.

ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ БУЛГАКОВЫХ. ВЕЧЕР
 
Все десятеро членов семьи, и горничная ГРУНЯ стоят в кругу посреди комнаты. Видно, что происходящий ритуал - традиция в их семье.

Обведя всех взглядом, под которым умолкают последние перешёптывания и смешки детей, отец начинает молитву.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Господу нашему, Иисусу Христу - слава во веки веков!

ВСЕ
(крестясь)
Во веки веков - слава!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Аминь!
(крестится)
Да благословит Господь дом сей, и его обитателей, и да прострёт длань свою над кровом его, храня и спасая!

ВСЕ
(крестясь)
Аминь!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Друзья мои! Мы с Варварой Михайловной рады приветствовать вас в нашем новом жилище, и хотим пожелать всем нам в нём мира, согласия, любви и дружбы!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ смотрит на супругу, предоставляя ей слово.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
А сейчас давайте все возьмёмся за руки

Все берутся.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
… зажмурим глаза

Все зажмуриваются.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
… и пусть каждый загадает своё самое сокровенное желание, которое в этом доме должно непременно исполниться!

По очереди мы видим зажмурившиеся лица домочадцев.

Через какое-то время ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА открывает глаза.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
Ну что, все загадали?

Все открывают глаза.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
А теперь - раз, два, три…

Все одновременно с ней, на счёт поднимают и опускают сомкнутые руки.

ВСЕ
Раз, два, три, желание, - пари!

Все размыкают руки, и вскидывают их вверх, маша вслед своим воспарившим в небо желаниям. Потом хлопают радостно в ладоши.

ВСЕ
Урра!!!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Ну что ж, мы все сегодня славно потрудились, а теперь - на славу повеселимся!
ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
В столовой нас ждёт масса разных вкусностей, а после банкета - концерт, в котором каждый должен будет исполнить какой-нибудь номер!

НИКОЛКА
Да, мы с Ваней подготовили номер!

ВАНЯ
(обиженно)
А чёрт на балалайке струну порвал!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(с укором)
Ах, Иван, что ты такое говоришь! Так, а теперь прошу всех чинно, благородно, без спешки и давки, садиться за стол!

Все, кроме супругов Булгаковых, шумною гурьбой выходят в столовую.

Супруги берутся за руки, глядят друг другу в глаза, улыбаются.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Завтра отец Александр придёт на освящение. Ну что, свет очей моих, теперь, чай, твоя душенька довольна?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Yes, darling, my soul is very pleased now!
(англ. Да, дорогой, моя душа теперь очень довольна!)

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Oh, my dear! Your English is wonderful!
(англ. Милая, твой английский чудесен!)

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
I have to thank my wonderful teacher!
(англ. Это - благодаря моему чудесному учителю!)

Они чмокаются в губы.

В этот момент на пороге гостиной появляется МИША.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Now, let us go! The children are wating!
(англ. Пойдём! Дети ждут)

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(вздыхая)
Alas!
(англ. К сожалению)

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ сгибает руку в локте, супруга берёт его под руку, они делают несколько шагов по направлению к столовой, но тут он вдруг покачивается и хватается левой рукой за лоб, от резкого приступа головной боли.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Что, солнце моё, опять?
(замечает Мишу)
Миша, дружок, попроси у Груни порошок пирамидону, и воды, быстренько!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(усилием воли превозмогая боль)
Стой, Миша, не надо!
(старается успокаивающе улыбнуться супруге)
Пирамидон не нужен! Всё уже прошло! Сегодня будем лечиться настоящим армянским коньяком! И вашей красотой, несравненная Варвара Михайловна!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ целует жену.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(вздыхает недоверчиво)
Ах! Я знаю, от чего это: это - переутомление! Ты же совсем не отдыхаешь! В выходные увезу тебя в Бучу, на воздух, и будешь сидеть там до начала учебного года! Помнишь, я говорила тебе о докторе? Иван Павлович Воскресенский. Здесь рядом живёт. Довольно интересный человек. Я бы с ним проконсультировалась!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Интересный человек? Значит должен играть в "винт". Пригласим его в Бучу, отметить наше новоселье! Там, за ломбером, и проконсультируюсь!
(с достоинством предлагает супруге руку)
Прошу! Нас там, поди, уже все заждались!

Супруга берёт его под руку, и они направляются в столовую.
 
МИША, так и стоящий в дверном проёме, наблюдает эту сцену.

Когда родители подходят к нему, отец протягивает в его направлении руку, чтобы взять его за плечо, но по неуверенному движению отца видно, что он с трудом различает Мишины очертания.

МИША замечает это, ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА - нет.

МИША подставляет плечо отцу.

Втроём они выходят из гостиной.

ИНТ. ГОСТИНАЯ. ВЕЧЕР

Через некоторое время. Ярко горит люстра. За окнами, ещё не занавешенными шторами, стоят синие сумерки. Идёт семейный концерт. Здесь - все, включая горничную ГРУНЮ, не видно только НИКОЛКИ и ВАНИ. За фортепьяно сидит ВАРЯ и довольно неплохо играет музыкальную пьесу из
"Детского альбома" Чайковского. МИША стоит у стены, рядом с дверью, и смотрит украдкой на отца. Тот, сидя на небольшом диванчике рядом с женой, внешне делает вид, что с увлечением следит за игрой дочери, но внутренне он явно погружён в свои, по-видимому, не очень радостные мысли. Тихонько, по стеночке, МИША выходит в коридор.

ИНТ. СТОЛОВАЯ. ВЕЧЕР

Столовая с остатками "сладкого стола". Из соседней гостиной слышатся звуки Вариного пианино.

МИША подходит к столу, начинает искать, чем бы "поживиться". Удивлённо крутит пустую подставку для пирожных, подходит к ведёрку с шампанским, достаёт из него пустую бутылку, разочарованно вздыхает.

Его взгляд падает на стоящий рядом буфет, и он замечает, что в одной из его дверец торчит связка ключей.

Он подходит к буфету, открывает дверцу, радостно присвистывает, оглядывается на входную дверь и достаёт из буфета графинчик водки. Подумав, он ставит его обратно, достаёт на этот раз бутылку коньяка, открывает пробку, принюхивается. Тут он замечает в недрах буфета ещё что-то, ставит коньяк на место, и извлекает на свет бутыль явно иностранного происхождения.

МИША
Ба! Teacher’s Whiskey ! Very interesting!
(пародируя маму)
I have to thank my wonderfull teacher!

МИША подбегает к столу, берёт бокал из-под шампанского, возвращается к буфету, наливает, оглядывается, принюхивается к содержимому бокала.

МИША
(скептически)
Хм. Пахнет клопами. Эх!
(выпивает залпом, удивлённо приподнимает брови)
 Wow, not bad!

Он замечает в "баре" пачку папирос, достаёт из неё три штуки, прячет. Тут раздаётся треньк гитарных струн, и приглушённый шепот из-под стола. МИША закрывает поспешно дверцу, вытаскивает из неё ключи, подбегает к столу, задирает скатерть, достающую до пола, и обнаруживает своих младших братьев, сидящих там с гитарой и балалайкой. Они испуганно смотрят на МИШУ, у обоих губы и подбородки перепачканы кремом.

МИША
Ах, вот кто все пирожные подмёл!

БРАТЬЯ
(вместе)
Это не мы!

МИША
Что? Врать старшему брату?

НИКОЛКА
Мы волновались!

МИША
Хоть бы рожи повытирали!

ВАНЯ
( утираясь, со слезами)
Как я буду играть "Светит месяц" без первой струны!

Миша начинает хмелеть, заползает к ним под стол, опускает скатерть.

МИША
А ты про Паганини слышал? Он на одной мог целый концерт сыграть! А этот ваш "фолк-лор" можно и на ложках... Никол, свежая глина есть?

НИКОЛКА
Есть! А зачем?

МИША
Много будешь знать, скоро состаришься. Тащи!

НИКОЛКА вылазит из-под стола.

МИША
(Ване, в тоне одолжения)
Давай сюда свою "лиру".

МИША (ПРОД.)
Показываю: настраиваешь третью струну, как вторую, в "ми", и играешь двумя пальцами, без большого. Понятно?

ВАНЯ уважительно наблюдает, как старший брат перестраивает балалайку и наигрывает коротко мелодию "Светит месяц".

Тут под стол залазит НИКОЛКА с куском глины в руках.

НИКОЛКА
Вот, принёс.

МИША берёт глину, достаёт из кармана связку ключей, начинает делать с них слепки.

НИКОЛКА
Ух ты, ключи от буфета? Здорово! Может, возьмём быстренько немножко варенья?

Ваня
Нет, конфет!

МИША
Обойдётесь! Пока…

НИКОЛКА
А что ты с ними делаешь?

МИША
Эх, пропали бы вы без старшего брата! Я делаю слепки. Глина обжигается в печи. Потом в форму заливается расплавленное олово. Небольшая коррекция нафелем, и дубликат готов!

ВАНЯ И НИКОЛКА
(вместе)
Здорово!

МИША
Только - цыц! Никому ни звука!

Тут из гостиной раздаётся шум аплодисментов после Вариного выступления.

НИКОЛКА
Теперь - мы. Но как же без балалайки?

ВАНЯ
Нет, я буду на двух, смотри!

ВАНЯ наигрывает.

НИКОЛКА
Сойдёт! Миш, а ты что будешь исполнять?

МИША
Аа, не знаю. Экспромт.

ВАНЯ
А это как?

НИКОЛКА
Это - когда сочиняешь на ходу, да?

МИША
Именно, на ходу.
(задумавшись на секунду)
Идея! Как закончите, скажите, что я свой номер буду играть в столовой! И ещё, когда я сделаю так:
(хлопает в ладоши, потирает руки)
и скажу "Аванти"! , вы должны крикнуть "Буфет"! Ясно?

ВАНЯ И НИКОЛКА
(вместе)
Ясно!

НИКОЛКА
(Ване)
Пошли?

ВАНЯ
Я боюсь.

НИКОЛКА
Индейцы ничего не боятся! Пошли!

ВАНЯ и НИКОЛКА вылазят из под стола.

МИША
Ни пуха!

ВАНЯ И НИКОЛКА
(вместе, машинально)
К чёрту!

Произнеся это, "музыканты" останавливаются и испуганно переглядываются.

ИНТ. ГОСТИНАЯ. ВЕЧЕР

Через некоторое время. Вся семья сидит по одну сторону стола, отгородившего "зал" от "сцены", и ждёт выступления Миши. Электрический свет погашен, на полу "сцены" стоят в виде рампы подсвечники со свечами, "зрительный зал" тускло освещает керосиновая лампа на столе.

Из коридора на "сцену" выходит МИША. На его голове красуется в виде парика длинная мочалка, на плечах у него цветастая цыганская шаль, ниспадающая на выпуклую "грудь". Его жесты и интонации изображают экзальтированную ведущую концертной программы.

МИША
А теперь, почтеннейшая публика, позвольте представить вам сенсацию этого сезона, искромётного импровизатора, у ног которого лежали и Roma, и Paris, и Жлобин, единственный концерт в Малороссии, господа, только у нас, в кабачке  "У дида Парнаса", проездом из Неаполя в Ялту - маестро Микельанджело Бульони! Поприветствуем!

Зрители начинают аплодировать. Мишино представление их явно веселит.

МИША, хлопая тоже, удаляется в коридор.

Он появляется через некоторое время в новой роли. Волосы его гладко зачёсаны назад, в глазу его - монокль, он в чёрном отцовском пиджаке и калошах, изображающих лаковые туфли. Он подходит к "рампе",
 с достоинством кланяется публике, скрещивает руки на груди, гордо запрокидывает голову.

МИША
(пародируя итальянский акцент)
Буонасера, ла белла публика! Искусство де ла импровизацьоне есть наша вьетха итальяна традицьёне. Она извьестна со времёне Императоре Нероне! Ла белла публика дар ми уна буона тема. Ио импровизаре уна поэма! Соно уно гранде маестро! Талентито, жениале, престо! Вы будети мольто сатисфакти! Прего, синьори
(хлопает в ладоши, потирает их), "Аванти"!
 
ВАНЯ И НИКОЛКА
(переглянувшись)
Буфет!

Все дружно приветствуют эту тему аплодисментами и пересмешками.

МИША
(поклонившись)
Иль буфетто? Ва бене!

Он поворачивается к стоящему за его спиной буфету, потом, крепко задумавшись, делает пару шагов взад-вперёд по "сцене", и, вскинув голову, становится перед буфетом на одно колено.

МИША (ПРОД.)
Ла ода а буфетто! Ен руссо!
Дорогой, многоуважаемый буфет!/
Приветствую твоё существованье!/
Которое уж более ста лет/
Учит нас светлым идеалам воздержанья!/
Творенье рук орловских мастеров,/
Попал ты в матерь русских городов!/
Исколесив её и вдоль и поперёк,/
На север, юг, на запад и восток!/
То на Воздвиженской, а то - на Госпитальной,/
На Прозоровской и Ильинской ты царил./
В Кудрявском, Дионисьевском ты тайны/
Свои от посягателей хранил!/
И на Андреевском, заняв    
свой пьедестал,/
Ты, наконец, Олимпом грозным стал!/
Твоё нутро, как сказочный Сим-Сим/
Хранит сокровища несметные, запретные/
Но ко вратам дубовым, праведным твоим/
Хозяйка зорко бережёт ключи заветные!

МИША встаёт с колена, подходит к столу, и с обворожительной улыбкой обращается к матери.

МИША (ПРОД.)
Прего, ла буона сеньора, дар ми востра шале! Скузи!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА отдаёт "артисту" под всеобщее хихиканье свою шаль. МИША тут же перевоплощается: он накидывает шаль на голову, и подходит к буфету, копируя при этом походку матери. Вдруг, движением фокусника, он извлекает, как из воздуха, связку буфетных ключей, чем вызывает смешки и аплодисменты среди младшей части публики.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА выразительно смотрит на ГРУНЮ, та делает виноватые глаза.

Отец семейства с удовольствием смеётся, и улыбается супруге - видно, что Мишино представление отвлекло его от мрачных мыслей.

МИША начинает по очереди открывать дверцы буфета, "инспектируя" по - хозяйски его содержимое.

МИША (ПРОД.)
Как молодой повеса ждет свиданья/ С какой-нибудь развратницей лукавой,/
Иль дурой, им обманутой,
так я/ Весь день ждала, когда твой сон нарушу,/
Левиафан, скарбов моих хранитель!/ Ты, словно рог волшебный Амальфеи,
вскормившей Зевса,/ полон благ земных!
Вот в ряд сосуды полные стоят/С дарами почвы щедрой малоросской/ - Клубника, мёд, малина, абрикос,/
Крыжовник, райских яблочек варенье!/ А вот предметы злых поползновений/
Девиц прожорливых и дерзостных мальчишек/ -
Несносных гномов, населивших этот дом:/ Конфекты, пряники, французский шоколад,/ Халва турецкая, цукаты Балабухи!/
О как вы любы сердцу моему!/
О если б с вами никогда не расставаться!..
А вот другой ларец, набитый до отказа/ Целебным снадобьем, как Эскулапов грот./
И хоть народец мелкий, непослушный/ Скорей от сих даров воротит нос,/
Есть тут одна особа, что для всех/ Отныне просто "Муиком" зовётся!

Все смотрят на Ирину Лукиничну, которая натянуто улыбается.

МИША (ПРОД.)
Дня не пройдёт, чтобы она, в слезах,/ Не умоляла, как о панацее,/ Об ампуле клистире, порошке,
Касторке, каплях, марганцовке, аспирине!

Все, кроме Ирины Лукиничны, весело хохочут.

МИША (ПРОД.)
И, наконец, - вместилище плодов,/ Запретных даже для твоей хозяйки,/ Что джентельмены Англии туманной/ Зовут с прэнаунсом Оксфордским "the bar"!/
Здесь - половина моей сильной половины,/ Да с цацками для хлопчиков постарше!/ Гм, колода карт, коньяк, графинчик водки,/
Сигары, спички, пачка папирос,/ (Которые, де, "помогают думать")!/
Ба! "Teacher's Wheskey"!/
Я держу пари, ему поднёс его какой-нибудь писака/
Английский, или чешский, чтоб умаслить/ "Мистера Цензора", дабы не запрещал/
Его роман любовный, или "дедюктиву"!/ Так выглядит домен того, кто всем
Читает лекции о вредности привычек!

Тут пуще всех смеётся АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ.

МИША (ПРОД.)
Но вот - пред чем никак не устою,/ Да и зачем, чай день у нас не постный, -/
Наливочка вишнёвая, что он/
Держит для жён своих гостей нечастых!/ Рюмашку пропущу, для настроенья,/ И день, глядишь, пройдёт, как на "ура"!

МИША достаёт из буфета рюмку, наливает наливку, выпивает, крякает с удовольствием.

Родители невольно переглядываются - все "табу" нарушены! Но не прерывать же представление!

МИША ставит рюмку с бутылкой обратно, запирает буфет.

МИША (ПРОД.)
Ну вот и всё, спи, мой слуга угрюмый,
Хранитель преданный сокровищ ненаглядных!
Да будет твой покой никем не потревожен,
Пока с инспекцией тебя не навещу!

МИША кланяется "до земли" буфету, срывает с себя шаль, и, мгновенно повернувшись к публике, кланяется уже ей, расставив в стороны руки, и закончив представление. На одной руке у него демонстративно покачивается связка ключей.
Первыми начинают аплодировать дети. Они - в щенячьем восторге от пародии на их мать. ВЕРА даже свистит по-мальчишечьи, засунув пальцы в рот. Наконец, к ним присоединяются и взрослые, воздавая должное бесспорному таланту исполнителя.

МИША смотрит на восторженные лица зрителей, озарённые каким-то волшебным светом.

ИНТ. ВИДЕНИЕ МИШИ. СЦЕНА ТЕАТРА. ВЕЧЕР
 
И вот МИША уже не в столовой со своими домашними, а на сцене настоящего театра, и полный зал даёт ему стоячие овации! МИША снова низко кланяется публике.

ИНТ. СТОЛОВАЯ. ВЕЧЕР

Когда МИША поднимается, он уже опять дома, и прекрасное мгновенье улетело.

Вздохнув, он подходит к столу, и протягивает матери с поклоном, как слуга - царице, связку её ключей и шаль. ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА, взяв «подношения», улыбается сыну со смешанными чувствами.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Что ж, Михаил, талантливо, не скрою. Хотя порой и дерзко! Лешим в "Царевне Горошине" ты мне больше понравился.

ВЕРА
Мама, да ведь это - пародия!

НАДЯ
Да ещё импровиз! Талант не судят!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Знаю, что пародия, не дура! Значит "Скупым Рыцарем" выставили мать! Ведь начало было из Пушкина! Не так ли?

ВЕРА
Браво, мама, молодец!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
А вы думали, мать у вас только по вареньям да микстурам эксперт, а?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Идея с импровизатором - тоже из Александра Сергеевича. "Египетские Ночи", кажется.

МИША
Дуплет в угол... Круазе в середину.

Вера
А оду буфету Мишка тоже слямзил. Это же "Вишнёвый сад" Чехова!

НАДЯ
Монолог Гаева! Только там - ода шкапу!

МИША
Ну, слямзил я только первых три строчки. Остльноё - всё моё!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Ну что у вас за выражения - "слямзил"! Кстати, Вера, Надя, а вы откуда знаете про Гаева? Вот фрау Зингер вам задаст, если узнает!

НАДЯ
Sie wird es nicht erfahren!
(нем. Она об этом не узнает!)

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Тем не менее, не рановато ли девицам в вашем возрасте бегать по театрам?

ВЕРА
А мы не бегаем, мы ходим.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(жене)
Каково! Они "ходят"!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Вот именно - они ходят! А мы с тобой когда в последний раз куда-нибудь выбирались? Тут уж совсем одичаешь! Что за "Вишнёвый сад"? Не слыхала!

МИША
Закатная пьеса Антона Павловича Чехова. У Соловцова уже два сезона дают.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(мужу)
Всё! Хочу на "Вишнёвый сад"! Ты слышишь? Завтра же!

МИША
Так ведь сезон закончен. Вакации!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Ну, я так и знала! Вместо "Вишнёвого сада" засяду в Буче и буду варить вишнёвое варенье!

ВЕРА
Мама, а мы вам на даче пьесу сыграем! Мы уже почти отрепетировали!

НИКОЛКА
А чай ещё будет?

ВАНЯ
С вареньем!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(вздыхает)
Ох, кто о чём... Будет вам чай! И с французским шоколадом, и с турецкой халвой, и с балабухинскими цукатами! А то сделали из матери скупердяйку! Груня, голубушка, ставь самовар!

ДЕТИ
Урраа!!!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
А вишнёвой наливочки заместо "Вишнёвого сада" не желаете, Варвара Михайловна?

Все дружно разражаются хохотом. ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА шутливо грозит супругу пальцем.

МИША незаметно выскальзывает из столовой.

ИНТ. ВЕРАНДА. ВЕЧЕР
 
Двери во двор открыты настежь. Тихий летний вечер. Снаружи слышно мерное стрекотание цикад.

МИША подходит к рукомойнику, смывает с лица муку, которой припудрился до этого "для бледности", смотрит в зеркальце над умывальником, "примеряет" несколько выражений лица: неприступно-гордое, печально-плаксивое, гротескно-комичное.

МИША
(оставшись довольным своими экзерсисами)
Дуплет в угол... Круазе в середину!

Тут со двора раздаётся лихой свист.

МИША улыбается и спешит к выходу.

НАТ. ДВОР ДОМА БУЛГАКОВЫХ. ВЕЧЕР

Во дворе, залитом призрачным светом полной луны, его поджидают два его друга и сверстника - БОРЯ БОГДАНОВ и КОЛЯ СЫНГАЕВСКИЙ. Друзья подают друг другу руки.

БОРЯ
Привет новосёлу! Опять у вас всё нараспашку! Хорошо устроились! Можно позавидовать!

МИША
Позавидуйте, Богданов, я Вам разрешаю!

КОЛЯ
На бывшей улице "красных фонарей"? Да ещё в номере 13! Не дурно. Да, Булгаков, с вас причитается!

МИША
Не волнуйтесь, Сынгаевский, за мной не заржавеет! Покурим?
 
МИША достаёт из кармана 3 папиросы.

КОЛЯ
О! Оце дило!

Ребята уважительно хлопают МИШУ по плечу. Отойдя в дальний угол двора, закуривают.

МИША
(Коле)
Так ты теперь на мове балакаешь?

КОЛЯ
Мушу. З хохлушкою однэю на Подоле пизнакомывся.

БОРЯ
Эх ты, "щирый"! Пизнайомывся!

МИША
Хочь так, хочь сяк, звучит дуже неприлично!

КОЛЯ
Да ладно вам! Интер-национал нынче в моде.

БОРЯ
Мишель, а мы к тебе по дельцу.

КОЛЯ
Коммерческое предприятие на сто мильонов.

МИША
(саркастически)
Ага. Опять - "минимум риска" и "максимум профита"?

КОЛЯ
Скорей - рандеву с мадмуазель Фортуной.

БОРЯ
На "Трухашке", в "Аквариуме" тройка слободских пролетариев катает.

КОЛЯ
Видел их вчера. Обдирают всех в "пирамиду", как какие-то вестготы. Но к вечеру сами надираются так, что кия - от Киева отличить не могут. Только тогда с ними никто не играет - боятся мордобоя. С тобой мы их сделаем в три счёта.

МИША
А за наши морды вы не боитесь? Труханов это вам не Липки!

КОЛЯ
Кишка тонка! Меня Японец приемам джиу-джитсу научил! Вот давай, бей меня! Давай, не дрефь, больно не сделаю!

МИША бьет его, КОЛЯ ловко перехватывает его руку, заворачивает ему за спину. МИША морщится от боли. КОЛЯ, довольный, отпускает товарища.

МИША
(потирая отпущенную руку)
Ну, ты меня с ними не сравнивай. Я кувалду сроду в руках не держал.

БОРЯ
Мишка, всё продумано! Ты возьмешь с собой браунинг, который тебе Мордка оставил. Если что - припугнём!

МИША
А ты знаешь, сколько сейчас за это дают? Терроризм навесят, как соплю на китель!

КОЛЯ
Не дрефь, Мыкола, пистоль я беру на себя. Всё дело - за капиталом.

БОРЯ
У меня семь рублей и вот - ложка серебряная.

КОЛЯ
(вытаскивает часы на цепочке)
У меня - пять с полтиной и часы.

МИША
Не густо. У меня, правда,  рублей 15 наберётся. Ах да, чуть не забыл!
(достаёт из кармана золотую десятку, подбрасывает её щелчком пальца в воздух, ловит, демонстрирует)
Пари держу - счастливая!

КОЛЯ
Оп-па! Золотая! Что ж, для наживки хватит! А потом, господа офицеры, идём ва банк! ... Чу! Вы чуетэ?
Днипровськи русалочки нам удачу спивають!
 
МИША
"Вдачу", москалыку! Ну, теперь остаётся только отпроситься из дому.

КОЛЯ
Это я устрою. "Hier und Jetzt"!
(нем. Здесь и сейчас)
Мы, вроде, идём к нам на Малую Подвальную, с ночёвкой! Борька, остаёшься здесь, ты врать не мастак!

БОРЯ
Да ты смотри сам не заврись, как давеча, пан Расплюев!

КОЛЯ
Искусство - это вам не бухгальтерия! Чую, чую вдохновение! Кстати, а как будет "вдохновение" по- украински?

МИША И БОРЯ
(вместе)
Натхнэння!

КОЛЯ
Гм! Кто бы мог подумать! Ну ладно, пошли!

МИША и КОЛЯ направляются ко входу на веранду.

КОЛЯ
(удаляясь)
Христофорычу - сразу "синицу", чтобы свистел, если что.

МИША
Что, говоришь, здорово шары катают?

КОЛЯ
Недурно для никольских. "Mit Sturm und Drang"!
(нем. с бурей и натиском!)
 Хотя уж слишком много грубой силы. Тут военная хитрость нужна! Ты, как всегда, "голубоглазый гимназистик", я гусарю, Борька в арьегарде...

Двое друзей скрываются в дверях веранды.

БОРЯ БОГДАНОВ остаётся один во дворе, наполненном стрекотом цикад, смотрит на полную луну, вылезшую из-за печной трубы дома и улыбается мечтательно.

НАТ. ДАЧА БУЛГАКОВЫХ В БУЧЕ. ДЕНЬ

Это довольно большой участок (2 Га) на склоне поросшего лесом холма, с кирпичным пятикомнатным домом, с садом фруктовых деревьев, ухоженными клумбами, площадкой для крокета, посыпанными жёлтым песком дорожками. Невдалеке, под холмом, блестит река Рокач. Жаркий полдень.

На пышный розовый куст садится огромный бархатный махаон. К кусту подкрадывается НИКОЛКА с сачком. Он было решает накрыть махаона сачком прямо на розе, но потом передумывает и осторожно протягивает руку, чтобы взять бабочку пальцами. Когда до Николкиной цели остаётся буквально несколько сантиметров, она вспархивает, и улетает. НИКОЛКА бежит с сачком за ней.

ИНТ. ВЕРАНДА. ДЕНЬ

Пролетев по саду, махаон, преследуемый Николкой, залетает в распахнутые двери веранды, где ВЕРА с НАДЕЙ моют в шайке посуду. Из гостиной раздаются музыкальные экзерсисы на фортепиано. Бабочка подлетает к НАДЕ, вытирающей полотенцем тарелку, и садится, незаметно для неё, ей на голову.

НИКОЛКА подкрадывается к сестре сзади, и, не желая рисковать, надевает сачок ей на голову. НАДЯ испуганно вскрикивает и роняет тарелку.

НИКОЛКА
Стой, не шевелись!

НАДЯ
(срывая сачок с головы)
Ты что, сдурел?

Махаон вырывается из западни и выпархивает с веранды на свободу. ВЕРА хихикает - Надина причёска вся растрёпана.

НАДЯ
(возмущённо)
Посмотри, что ты натворил! Я тарелку разбила! Тебе мама что сказала? А ты бабочек ловишь?

НИКОЛКА
Нет, это ты натворила! Это же был "Папилио Махаон"! Вот Миша тебе задаст, когда узнает!

НАДЯ
А где Ваня? Вы уже разнесли перегной по клумбам?

ВЕРА
(выглядывая из окна)
А вон он, шишками в футбол играет.

НАДЯ
Будет вам от мамы на орехи.

НИКОЛКА
А почему всё время мы? Варьке можно с утра до вечера на фортепьяно бренькать?

ВЕРА
Во-первых - не "Варьке", а "Варе", а во-вторых - у неё скоро вступительные испытания!

НИКОЛКА
Подумаешь! Бяка-задавака!

НАДЯ
А где Миша?

НИКОЛКА
На реку пошёл.

НАДЯ
(со вздохом)
Вам, мальчишкам, всё можно!

Тут раздаётся пронзительный крик ВАРВАРЫ МИХАЙЛОВНЫ.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(за кадром)
Аааа! Змеяааа!

Дети, переглянувшись, все вместе бросаются в дом.

НАТ. ОБЕДЕННАЯ ВЕРАНДА. ДЕНЬ

На столе, в большой стеклянной банке, извивается серый уж. В плетёном кресле у стола сидит ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА. Рядом стоят НИКОЛКА, ВАНЯ, ВАРЯ, ВЕРА и НАДЯ.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Доведёте вы мать до удара! Я думала это - гадюка!

НИКОЛКА
Мама, да ведь у него уши жёлтые!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Вы думаете, я смотрела на его уши? Поднимаю подушку, а он там свернулся клубочком! На что он вам?

НИКОЛКА
Миша сказал, мы будем его препарировать! Я думал, он сбежал.

НАДЯ
Фу! Мучить бедных животных!

ВЕРА
"Холодный ум - есть двигатель прогресса"!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Ваши дядя Коля и дядя Миша тоже любили смотреть, "что там у зверюшек внутри". Отец их иногда сёк за это.
Теперь ничего - уважаемые люди, в самой Москве практику имеют.

ВАНЯ
А нас тоже будут сечь?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(со смехом)
Ох, не мешало бы! Сейчас отец приедет. Вы всё сделали, что я вам поручила?

НИКОЛКА
Мы не успели! Ты так кричала!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Ты посмотри на них! Я ещё и виновата! А ну марш работать!

НИКОЛКА и ВАНЯ живо выбегают с веранды.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
Варенька, молодец, хорошо играла, отдохни пока.

ВАРЯ, довольная, выбегает в сад.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
Вера, Надя, я положила вам в спальне мальчиковы чулки, заштопайте их, пожалуйста.

ВЕРА
Они что, сами не могут? Это унизительно!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Не мне вам говорить о женских обязанностях.

НАДЯ
А почему у женщин всегда самые унизительные обязанности?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Опять этот "женский вопрос"!
Потому что мы одарены бОльшим смирением. А это - Божий дар!

ВЕРА
Да, мужчина смиряется только, когда ему командуют: "сми-и-р-р-но"!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Но, слава Богу, встречаются и исключения...

ВЕРА
Подтверждающие правило.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(увидев за окном кого-то, радостно)
Ах! А вот и наш гость пожаловал! Но где же Афанасий?
(девочкам)
Подождите здесь, я вас представлю.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА выходит с веранды.

ВЕРА и НАДЯ подбегают к окну, с любопытством наблюдают, как мать встречает моложавого, элегантно одетого господина с докторским саквояжем в руке, и провожает его в дом. Это - доктор ИВАН ПАВЛОВИЧ ВОСКРЕСЕНСКИЙ (33).

ВЕРА
(присвистывая)
Фьить! Вот так "герр доктор"! Чувствую, у меня поднимается температура!

НАДЯ
А я думала, какой-нибудь старик!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА и ИВАН ПАВЛОВИЧ поднимаются на веранду. Девочки отбегают от окна и становятся в гордые позы, приготовившись к знакомству.

НАТ. САД. ДЕНЬ

По траве катаются, пытаясь побороть друг друга, ВАНЯ и НИКОЛКА.
НИКОЛКА намного сильней, но ВАНЯ довольно юркий соперник. Они пыхтят натужно, пытаясь положить друг друга на лопатки. Тут над ними раздаётся велосипедный звонок. ВАНЯ отвлекается от борьбы, и НИКОЛКА кладёт его на лопатки.

МИША
(за кадром)
Туше! Иван Поддубный снова побеждает ле Буше! За что боремся?

НИКОЛКА
(вставая)
За шишку.

ВАНЯ
Я её первый заметил!

НИКОЛКА
А я первый поднял.
(Мише)
Ух ты! Велосипед! У кого взял?

МИША
Не взял, а приобрёл!

ВАНЯ
И теперь он наш?

МИША
Не "наш" а "мой"!

НИКОЛКА
А, это ты на ту золотую монету купил, да?

МИША достаёт из кармана монету, подбрасывает её щелчком в воздух, ловит, демонстрирует.

МИША
Видали?
(внушающе)
Я репетиторствую, понятно?

НИКОЛКА
Понятно!

ВАНЯ
А ты нас научишь кататься?

МИША
(вздыхая)
Так уж и быть, научу!

ИНТ. ОБЕДЕННАЯ ВЕРАНДА. ДЕНЬ

На столе стоит самовар, ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА и ИВАН ПАВЛОВИЧ пьют чай.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Вы знаете, это так похоже на Афанасия Ивановича! Ведь он должен был с Вами приехать! И присылает Вам эту записку! Я не удивлюсь, если на четырёхчасовой поезд он тоже опоздает! А с каким боем я загнала его к врачам! Ещё раз примите мою благодарность за Ваш приезд. Мне почему-то кажется, что Вас он послушает.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Ну что Вы, я рад, что наконец-то выбрался на природу. Хорошо тут у вас. Красиво! А ароматы! Вы говорите, Афанасий Иванович практически не отдыхает?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Совершенно не щадит себя!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Его можно понять – нести на своих плечах ответственность за такую семью, как ваша...

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Ах, я ведь всё понимаю, экономлю, на чём только можно, лишь бы его как-то разгрузить! Но он меня не слушает. Он выпускные испытания с температурой сорок принимал!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Что, сильный был грипп?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Почти месяц в постели провалялся!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
И у кого Афанасий Иванович был на приеме?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
У профессора Яновского. Один раз всего.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Феофила Георгиевича? Это мой учитель. А по поводу глаз был у Вагнера?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Да, у Ивана Карловича.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
(записывает что-то в книжечку )
Ясно! Я с ними поговорю.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
Вы думаете, это как-то связано?

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Инфекционные болезни в такой тяжёлой форме часто ведут к непредсказуемым осложнениям. Но, давайте наберёмся терпения, уважаемая Варвара Михайловна!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА смотрит в окно, видит Мишу, разговаривающего с младшими братьями.
 
ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
А вот и Миша!
(смотрит на часы)
Уже пять.
(смотрит в окно)

Так! Господин профессор пожаловали!

НАТ. САД. ДЕНЬ

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ подходит к калитке. МИША, НИКОЛКА и ВАНЯ
приветсвтвуют его.

ИНТ. ОБЕДЕННАЯ ВЕРАНДА. ДЕНЬ

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
Ну, будет ему сейчас "взбучка"! Прошу меня извинить, дорогой Иван Павлович, я оставлю Вас на минутку.

Улыбнувшись гостю, хозяйка выходит с веранды.

ИВАН ПАВЛОВИЧ смотрит в окно и видит следующую сцену.

НАТ.САД. ДЕНЬ

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ, которого обступили сыновья, завидев идущую к ним супругу, берёт у МИШИ велосипед, подъезжает к ней, и начинает кружить вокруг неё на безопасном расстоянии, вызывая радостный смех сыновей. ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА, не в силах больше поддерживать выражения "праведного гнева" на лице, тоже разражается смехом.

ИНТ. ОБЕДЕННАЯ ВЕРАНДА. ДЕНЬ

Из коридора на веранду выбегают ВЕРА и НАДЯ. Заметив ИВАНА ПАВЛОВИЧА, они смущённо останавливаются, делают ему книксен, на который тот отвечает поклоном. Девочки выбегают наружу.

НАТ.САД. ДЕНЬ

ВЕРА и НАДЯ подбегают к уже обнимающимся родителям, и, вместе с братьями, обступают их, хлопая в ладоши и подпрыгивая от радости.

ИНТ. СПАЛЬНЯ МАЛЬЧИКОВ. ДЕНЬ

На столе стоит микроскоп и банка с извивающимся в ней ужом. Трое братьев наблюдают за ним.

НИКОЛКА
Мама так кричала! А из-за Нади я "Папилион Махаона" упустил!

МИША
Да? Большого?

НИКОЛКА
(показывая)
Во!

МИША
Упустил, значит сам виноват. И не ябедничай!

ВАНЯ
(кивая на ужа)
А мы будем его живьём резать?

МИША
Не резать, а "препарировать". Мы усыпим его эфиром. Посмотрим, как устроены его органы. Потом зашьём. И если он выживет, отпустим. Мы так с дядей Колей делали.

НИКОЛКА
А этот врач к папе приехал?

МИША
Да.

ВАНЯ
А что, папа заболел?

МИША
Не знаю.

НИКОЛКА
Может, послушать, что они говорят?

МИША
Подслушивать - нехорошо! … Хотя...

МИША подходит к двери, приставляет к ней ухо.

МИША
Ага, пошли в спальню... Сидите здесь, не высовывайтесь!

МИША приоткрывает дверь, оглядывает коридор, выходит из комнаты.


ИНТ. ЧЕРДАК. ДЕНЬ
 
МИША стоит на коленях на дощатом полу, и заглядывает в щель между досками.

ИНТ. СПАЛЬНЯ РОДИТЕЛЕЙ. ДЕНЬ
 
ИВАН ПАВЛОВИЧ обматывает черной манжетой с прикреплённым к ней манометром руку АФАНАСИЯ ИВАНОВИЧА. Потом достаёт стетоскоп, накачивает манжету резиновой грушей, ослабляет давление, слушает пульс пациента.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
(закончив процедуру)
Гм, да у Вас, Афанасий Иванович, гипертония! Сердце Вас не беспокоит?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Если честно, побаливает под вечер. А что это у Вас за прибор?

ИВАН ПАВЛОВИЧ
(сворачивает прибор, прячет в саквояж)
Это - манжета Рива-Роччи, изобретённая итальянцами для измерения кровяного давления в конце прошлого века. Но метод прослушивания и счёта артериального пульса совсем новый, предложенный недавно нашим русским врачом Николаем Сергеевичем Коротковым. Метод гениальный, хотя ещё и не совсем распространённый. За такие открытия следовало бы давать Нобелевскую премию! А теперь я прослушаю Ваши лёгкие. Поднимите, пожалуйста, рубашку!
 
АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(раздеваясь)
Вы, доктор, в "винт" играете?

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Довольно посредственно.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Оставайтесь у нас сегодня, мы с Варварой Михайловной будем очень рады! Будут гости.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
(приставив стетоскоп к спине пациента)
Право, не знаю... Дышите глубже, пожалуйста... Не дышите... Спасибо, достаточно... Не хотелось бы вас стеснять...

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Па де ту, доктор, Вы окажете нам честь!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Ну что ж, с удовольствием. Одевайтесь, пожалуйста! И что же сказал Вам доктор Вагнер?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Выписал глазные капли и категорически запретил работать. Да ещё начал меня в Москву посылать, к каким-то немецким профессорам! Перед самым началом учебного года!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Скажите, а приступы удушья у Вас часто бывают?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(смущённо)
Как сказать.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
(с улыбкой)
Как на духу.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Сейчас - почти каждую ночь.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
И головные боли?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Да.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Проблемы с мочеиспусканием? Это очень важно.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(преодолевая стеснение)
Постоянно хочу в туалет. Но как зайду - по капле выдавливаю.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Моча розового цвета бывает?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(вздохнув)
Да.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Дорогой Афанасий Иванович, дело весьма и весьма серьёзное! Я посоветовал бы Вам завтра же поехать со мной в город и сдать кое-какие анализы.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Завтра? Жена меня не отпустит.

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Уверяю Вас, что Варвара Михайловна очень обеспокоена состоянием вашего здоровья! И последний вопрос: при этих приступах, у Вас как со зрением?

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(вздохнув)
Ещё недавно видел всё расплывчато. Но вчера я вдруг оказался в кромешной тьме! Скажите, доктор, это очень серьёзно?

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Боюсь, что да. Похоже на болезнь почек.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Почек? Странно!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Но не будем забегать вперёд. От головных болей я дам Вам порошок, хотя идеально было бы поставить Вам сегодня же пиявки. Гм, скажите, у вас есть тут какой-нибудь пруд?


АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Есть неподалёку.
(брезгливо вздрагивая)
Брр! Пиявки, Вы говорите?

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Medicus curat, natura sanat. - Врач лечит, природа исцеляет. Пиявки ставят за уши, чтобы уменьшить кровяное давление. Но не бойтесь, это совсем не больно.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Представляю себя сегодня вечером, целующим дамам ручку, с пиявками за ушами!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
(смеётся)
Да, вы правы! Но что вам сделать надо сегодня же, это исключить из меню жирную и солёную пищу. Так же воздержаться от потребления алкоголя.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Да-с, задачка!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Плюс - полный покой! Остальное - после результатов анализов.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Эх, грехи мои тяжкие, что-то подобное я и предчувствовал! Полный покой, говорите? Но как это возможно? Только давайте Варвару Михайловну не будем пока беспокоить!

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Разумеется! Ведь я ещё не поставил диагноз.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
А сейчас пойдёмте к ней. И будем веселы и беспечны! Извините за нескромный вопрос: вы женаты?

ИВАН ПАВЛОВИЧ
Да нет, пока не посчастливилось.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Советую обратить внимание на нашу сегодняшнюю гостью. Молода, умна, и не дурна собой! ... Прошу вас!

Они выходят из кабинета.

ИНТ. ЧЕРДАК. ДЕНЬ

МИША обеспокоенно прикусывает губу.

ИНТ. КОРИДОР. ДЕНЬ

МИША задумавшись, идёт по коридору. Двери на веранду открыты, оттуда слышны голоса родителей, беседующих с ИВАНОМ ПАВЛОВИЧЕМ.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(за кадром)
А как Вы относитесь к Столыпину?

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА (ПРОД.)
Вы читали этот его «Указ о военно-полевых судах»? Казнить практически без суда и следствия! Разве это не жестоко?

ИВАН ПАВЛОВИЧ
(за кадром)
Я плохо разбираюсь в политике. Хотя личность Петра Аркадьевича бесспорно достойна уважения.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(за кадром, возбуждённо повышая голос)
Все говорят о жестокости Столыпина! Помилуйте! Да если бы эти сукины сыны взорвали нашу дачу, отняв жизнь у десятков людей, искалечив наших ни в чём не повинных детей, послушал бы я тогда, что б ты сказала!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(за кадром)
Ну хорошо, друг мой, ты только не волнуйся так! ...

ИНТ. КОМНАТА МАЛЬЧИКОВ. ДЕНЬ

МИША заходит в комнату, прикрывает за собой дверь. Тут он замечает, что на полу лежит свернувшийся калачиком ВАНЯ. МИША переводит недоуменный взгляд на Николку, сидящего за столом, и разглядывающего через лупу дощечку с приколотыми на ней бабочками.

МИША
Что здесь происходит? Чего это он на полу валяется?

НИКОЛКА
(отводя глаза)
Спит.

МИША
На полу?!

Тут Миша замечает стоящую столе аптекарскую бутылочку и кусок ваты рядом с ней.

            МИША (ПРОД.)
Вы что, эфир нюхали?!

НИКОЛКА
Я ничего не нюхал!

МИША
Merde!

МИША бросается к Ване, щупает ему пульс на сонной артерии, прислушивается к дыханию.

МИША
(вздохнув облегчённо)
Уф! И правда спит!

МИША берёт брата на руки, переносит на кровать.

МИША (ПРОД.)
Ну, будет ему "эфир", когда проснётся! Сколько раз вам было сказано: мои вещи не трогать! Отравиться захотели?!

НИКОЛКА
Я ему говорил! А он: -"эксперимент"!

МИША
"Говорил"! Тоже мне, "старший брат"! Ладно, бери сачок, на пруд пойдём.

НИКОЛКА
За бабочками?
МИША
За пиявками!

Тут, приглушённо доносившийся с веранды взволнованный голос Афанасия Ивановича прерывается, и раздаётся испуганный крик их матери. Братья, переглянувшись, бросаются из комнаты.

ИНТ. ОБЕДЕННАЯ ВЕРАНДА. ДЕНЬ

Вбежав на веранду, МИША видит, как ИВАН ПАВЛОВИЧ пытается втащить на диван лишившегося чувств отца,
бросается на помощь, но, заметив, как покачнулась стоящая рядом с ними мать, меняет курс, и подхватывает её вовремя, не давая ей упасть. С матерью на руках, он опускается на пол, смотрит на приходящего в себя на диване отца, на столпившихся испуганно в дверях братьев и сестёр, мир вокруг него начинает кружиться, и звуки фантастической музыки захлёстывают его с головой.

ТИТР: МАРТ 1907 ГОДА. КИЕВ

ИНТ. КОРИДОР КВАРТИРЫ БУЛГАКОВЫХ. ВЕЧЕР

Круговерть мира, захлестнувшая Мишу в предыдущей сцене, переносит нас на полгода вперёд, в март 1907-го.

Будто через дымку, мы видим приближающуюся к нам дверь в спальню родителей Миши на Андреевском спуске 13.
Дверь открывается, из неё выходит ИВАН ПАВЛОВИЧ, кивает Мише, чьими глазами мы видим эту сцену, кладёт ему руку на плечо, выражая сочувствие, пропускает его в спальню.

ИНТ. СПАЛЬНЯ РОДИТЕЛЕЙ. ВЕЧЕР

Лишь несколько свечей и лампада у иконостаса освещают загадочным светом присутствующих в комнате людей. На постели, время от времени постанывая, в полузабытьи, лежит осунувшийся, исхудавший АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ. Рядом с ним стоит ОТЕЦ АЛЕКСАНДР, читающий "Отходную молитву". С другой стороны кровати стоит ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА, утирающая платком катящиеся по её щекам слёзы. Как во сне, МИША приближается к "смертному одру", становится рядом с матерью. Она хватает его за руку, как бы ища поддержки. МИША смотрит на изборождённое глубокими морщинами лицо умирающего. Вся сцена сопровождается молитвами отца Александра, готовящими переход умирающего в «мир иной».

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР
"Христово врачевство видя отверсто, и от сего Адаму источающе здравие, пострадав уязвися диавол, яко беды приемля рыдаша, и своим другом возопи: что сотворю Сыну Мариину; убивает мя Вифлеемлянин, Иже везде сый, и вся исполняли"...

В полумраке комнаты всплывают "видения", из воспоминаний МИШИ об отце.

ФЛЕШБЭК

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ сидит и пишет за столом, и свет от зелёной настольной лампы создаёт ореол вокруг его головы...

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ смеётся, подкидывая в воздух и ловя хохочущую маленькую Лёлю...

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ ходит взад-вперёд по гостиной, читая вслух из Евангелия заворожено слушающей его семье...

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ вдохновенно играет на скрипке...

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ, закатав рукава, лихо косит высокую траву на участке в Буче...

КОНЕЦ ФЛЕШБЭКА

Голос отца Александра вновь достигает слуха МИШИ:

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР
(за кадром)
"Ныне убо время все моего живота, яко дым претече,
и предсташа прочее ангели посланнии от Бога, окаянную мою душу ищущи немилостивно. Се, предсташа множество лукавых духов, держаще моих грехов написание, и зовут зело, ищуще безстудно смиренныя моея души".

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ приходит в себя, с трудом разлепляет тяжёлые веки, невидящим взглядом устремляется в пространство, слабо протягивает дрожащую руку в сторону МИШИ.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Миша пришел?

МИША подходит к отцу, берёт его руку в свою.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ (ПРОД.)
Миша… ты мужчина, старший… Береги их!

Другой рукой, дрожащей и не подчиняющейся, отец пытается перекрестить сына, но на середине "креста" его рука обессилено падает на постель.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР И ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА
(за кадром, трижды)
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный помилуй нас!

МИША стоит, как вкопанный, держа руку застонавшего и опять впавшего в беспамятство отца. Он кладёт руку отца на одеяло, становится рядом с матерью. Взгляд его падает на ночной столик у постели с лекарственными коробочками и пузырьками, с ампулами морфия и шприцем.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР
(за кадром)
Владыко Господи Боже, услыши мене грешнаго и недостойнаго раба Твоего в час сей, и разреши раба Твоего Афанасия нестерпимыя сия болезни и содержащия его горькия немощи, и упокой его, идеже праведных дуси. Яко Ты еси упокоение душ и телес наших, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь!

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ опять приходит в себя и протягивает руку в сторону ВАРВАРЫ МИХАЙЛОВНЫ. ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА бросается к умирающему, со слезами начинает целовать его руку.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
(еле слышно, со стоном)
Отпусти! Отпусти!

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА, рыдая, крестит мужа, целует его в лоб.

АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ
Де-ти.

ВАРВАРА МИХАЙЛОВНА смотрит на Мишу. МИША понимает.

ИНТ. ГОСТИННАЯ. ВЕЧЕР

Глазами МИШИ мы видим всех домочадцев, тревожно ожидающих в гостиной. МИША обводит их взглядом.

МИША
(тихо)
Пойдёмте.

ИНТ.СПАЛЬНЯ РОДИТЕЛЕЙ. ВЕЧЕР

У смертного одра в два ряда стоят онемевшие от несчастья дети и ИРИНА ЛУКИНИЧНА с Лёлей на руках. Тут ОТЕЦ АЛЕКСАНДР запевает "Трисвятое". Все, кроме МИШИ, подхватывают:

ВСЕ
(трижды)
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный помилуй нас!

Когда они пропевают молитву, АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ приоткрывает глаза, из последних сил осеняет детей крестным знамением, и его рука обессилено падает на одеяло. Он мёртв. ОТЕЦ АЛЕКСАНДР даёт детям знак проститься с отцом. Он перекрещивает Мишу, тот подходит к отцу, целует его трижды, отходит. За ним следует ВЕРА. Подходит очередь и Нади. НАДЯ стоит, и не может сдвинуться с места. Её глаза полны слёз.

ТИТР: Октябрь 1939-го.Москва.

 ИНТ. КУХНЯ КВАРТИРЫ БУЛГАКОВЫХ. ВЕЧЕР
 
Мы видим лицо уже взрослой НАДЕЖДЫ. В её глазах стоят слёзы. Камера отъезжает, и мы опять оказываемся на кухне Булгаковых в Нащокинском переулке. НАДЕЖДА и ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА сидят друг напротив друга, обнявшись. Они разнимают объятия, утирают слёзы.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
 Бедные вы, бедные! Представляю, какой это был удар для вас, совсем юных. Я потеряла отца в сорок. На похороны поехать не смогла. И столько лет не видела ни мать, ни братьев! Рига ведь сейчас - "заграница".

НАДЕЖДА

Михаил тогда очень изменился. Верить совсем перестал. Страдал очень, но всё это шутовством прикрывал. Или — сарказмом. Мама тогда очень за него боялась. И время было такое. Мефистофель, Ницше, культ самоубийства, отпад от церкви. Всё это модно тогда было среди молодёжи.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
А он и теперь меня пугает — просит револьвер ему достать. Мне одной его не переупрямить.

НАДЕЖДА
Ты можешь целиком рассчитывать на нас, Леночка! Я Лёлю приведу, он её любит. Она такая светлая!

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Спасибо, Надечка! 

НАДЕЖДА
Да за что же! Он ведь брат наш. Мы его вытянем! Все вместе!

                ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Слава Богу, у него есть этот его  роман. Это великая вещь, Надя, поверь мне. А он всё время его правит, обтачивает, шлифует, как алмаз, и это даёт ему силы бороться и жить дальше. Я сначала умоляла его не переутомлять себя, но поняла, какой это для него двигатель жизни. 

НАДЕЖДА
Да, а я так его и не читала. Думаешь, Миша не против будет?

               
                ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Я его попрошу. Только ты же знаешь, «на вынос» он рукописи никому не даёт.
 
             НАДЕЖДА
Вот, я как дежурить буду у вас, так и почитаю. Если Миша, конечно меня не прогонит.    


             ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Не прогонит, это я беру на себя. Посторонних он в дом пускать наотрез отказывается, а оставлять его одного никак нельзя. А у меня столько дел накопилось!

             НАДЕЖДА
Помогу тебе с радостью! А что роман — это тот, про дьявола, который он в 29-ом начал писать, а потом сжёг ?

             ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Нет, это совсем другая книга. От того романа очень немного осталось. Разве только визит сатаны в Москву, но главное там — это как написано! Это читается, как стихи! Вот послушай: «
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого»...

Тут из коридора раздаётся телефонный звонок. ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА вздыхает, извиняется и выходит к телефону, прикрыв за собой дверь.
 
ИНТ. КОРИДОР. ВЕЧЕР

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА подходит к телефону, снимает трубку. Это звонит АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ ФАДЕЕВ (38), секретарь Союза Писателей СССР.
 
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Елена Булгакова. Я вас слушаю.
          
 ФАДЕЕВ
(смущённо прокашлявшись)
Кхм-кхм. Здравствуйте, Елена Сергеевна! Это Фадеев говорит.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Александр Александрович?

ФАДЕЕВ
 Да, он самый. Вот, хотел справиться о здоровье Михаила Афанасьевича.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.
 Спасибо. Пока - не самое лучшее.
            
ФАДЕЕВ 
Мог бы Союз Писателей чем-нибудь помочь?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.
 Не знаю. Мне Ваши коллеги сказали, что помочь никак не могут.

ФАДЕЕВ 
Надо было обратиться напрямую ко мне.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.
 Я пыталась. Ваша секретарь сказала, что Вас нет в Москве.
ФАДЕЕВ
Но меня действительно не было в Москве! Вы могли записаться на приём.

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.
 Мне сказали, что на ближайшее время у Вас всё уже расписано.

ФАДЕЕВ
Вы не против, если я завтра вечером к вам заеду?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
 Вы - к нам?

ФАДЕЕВ
 Ну не может же Михаил Афанасьевич заехать ко мне!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.
 Да, конечно.
ФАДЕЕВ
 В восемь вас устроит?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
 Думаю, да.

ФАДЕЕВ
 Значит, до завтра?

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.
До свидания!
 
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА вешает трубку, явно поражённая этим неожиданным звонком. Она задумывается о чём-то.
 
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Неужели - опять -
(подняв глаза к потолку)
 "Он"?
 
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА стряхивает с себя задумчивость, смотрится в зеркало, оглядывая себя со всех сторон, поправляя причёску, примеривая различные обворожительные улыбочки. Тут она понимает, что закокетничалась, делает серьёзное лицо, выпрямляется, и начинает маршировать на месте, как пионерка на демонстрации.
 
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
 Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Тарам - пам - пам, тарарам, там - пам - пам!
 
Тут из спальни раздаётся какой-то звук. ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА замирает и слышит слабый голос Булгакова:
 
ГОЛОС БУЛГАКОВА
 Мася! Мася!
 
Взглянув ещё раз бегло в зеркало, ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА спешит в спальню. 
 


                КОНЕЦ ПЕРВОЙ СЕРИИ.