Защита докторской колбасы

I

Он сидел в уголке небольшой деревянной террасы загородного дома на низенькой табуретке, смотрел на Учителя, и ждал своего часа. Он молча наблюдал, как седой старик, не торопясь пил чай из большой синей чаши, слушая его негромкое прихлебывание душистого напитка. Его забавляло смотреть на то, как тонкие рыжеватые струйки иногда стекали по усам на бороду мудреца, теряясь в ее пышных волнах.
Чаша, казалось, была бездонной, а Учитель, со свойственным всем старикам упрямством, совсем не желал с ней расставаться, не доделав, начатого им дела до конца, что, само по себе, растягивало время до бесконечности. Поэтому молодой человек все чаще и чаще отводил взгляд в сторону, следя за хаотичным полетом мошкары над лампой, висевшей под потолком, вслушиваясь в слабое жужжание, или созерцал молчаливое мерцание застывших звезд в изрядно потемневшем небе, при этом его взгляд как будто делался более осмысленным. В те минуты, поглощенный своим занятием, он совершенно забывал про того, к кому и зачем он пришел, размышляя над причудами природы, улавливая в них некие Законы Мироздания.

Погруженный в свои мысли о вечном, и старик совсем не обращал внимание на юношу, который пришел к нему еще засветло, со свойственной одной лишь молодости поспешностью, боясь опоздать. Этот был, пожалуй, его самым желанным учеником, которого он полюбил за проблески сознания, появлявшиеся, вот как сейчас, иногда в его глазах.
К тому же философа всегда невольно восхищал феноменальный потенциал юноши, данный ему от природы. Поскольку его жизненная прочность, и старик это отчетливо видел, вполне соответствовала, выбранному им пути, о чем молодой человек, даже и не догадывался. И, похоже, с беспечностью, свойственной юности, никогда и не задумывался о том, что выбор пути сделала за него природа, наверняка, считая этот шаг исключительно своей собственной заслугой.
Да он просто и не смог бы сделать его самостоятельно, понимал Учитель. То есть, сам, своими усилиями ощутить, нащупать, интуитивно почувствовать то еле различимое мерцание, почти неуловимый трепет мысли, в которой угадывался его путь. Мысли, постоянно открывавшейся ему еле различимыми очертаниями в его поступках, свершениях, помыслах.

Молодость вообще не способна видеть себя со стороны, или заглянуть внутрь себя. Она во все времена была сильна чем-то другим – как-то размышлял мудрец – вот только чем – он тогда так и не смог дать точного определения. Теперь же, попивая свой вечерний чай, и чувствуя присутствие своего любимого ученика где-то рядом, совсем близко, он, наконец-то, смог ухватить, витавшую все это время возле него мысль. И к его величайшему изумлению сама по себе мысль оказалась до примитивного банальной. Отчего его сразу осенило, и он понял, почему она столь долго не давалась ему – оказывается порой близкое, действительно от нас гораздо дальше, чем мы думаем – резюмировал мудрец. Так вот именно простота мысли и ее непосредственность, граничащая с наивностью глупца, и дала Учителю путь к пониманию самой сути молодости.

Его удивило, почему он до сих пор не смог по внешним признакам разобраться в сути этого явления. А ведь все так просто – вот небо, вот земля, вот еле различимое мерцание, вот почти неуловимый трепет мысли, но именно они – земля и небо порождают в своих недрах действо, именно в их утробе таится та самая таинственная созидающая сила.
В свою очередь, рожденное небом и землей действо, то освещается светом, то погружается во тьму, проявляя себя, то явно, то тайно, порождает семя влечения к пониманию истинной сути вещей.
Ну, а целенаправленное влечение и непоколебимое истинное понимание сути всегда таят в себе нечто великое. И это великое зовется верой, с которой всегда соседствует безверие. Скоротечность  и вечность, вера и безверие всегда хранят в своих недрах жизнь и смерть – подытожил мудрец и, довольный собой, отхлебнул чаю.

II
– Так зачем ты приехал ко мне – старик, наконец, оторвался от своей чаши, всем своим видом показывая гостю, что он уже вполне напился. Хотя, могло показаться, что он выказывает ему некую дань уважения, и даже желает теперь насладиться приятной беседой с человеком, которого давно не видел.

– Учитель! – очнувшись от своих мыслей, выпалил ученик, почти вскочив с табуретки и глядя Учителю прямо в глаза – не знаю, обрадует ли это вас или огорчит, но мне думается, я открыл новый, более совершенный способ познания Истины и даже в чем-то превзошел вас.

В словах юноши мудрец не почувствовал пустого самонадеянного бахвальства, и в первое мгновение он даже почувствовал, как легкий холодок пробежал внутри, настолько серьезно это прозвучало в ночной тишине. Но это была только секундная слабость. Философ быстро взял себя в руки, и теперь выслушать внимательно молодого человека, было его единственным желанием.
После чего наступила некоторая пауза, во время которой каждый думал о своем. Ученик наблюдал за реакцией Учителя в ожидании немедленной похвалы от этого мудрого человека. Ну а тот молчал, внимательно разглядывая своего ученика, будто видел в первый раз, в чем-то вспоминая себя, вот таким же, а в чем-то радуясь, убеждаясь, что он все же не ошибся в этом юноше.
Неужели я дожил до того дня, – думал старик в ту минуту, – когда мне предстоит признаться себе в том, что я подошел к своей финишной черте, когда наступила пора уступить место молодым, знающим и понимающим предмет лучше меня, и способным дать предмету дальнейшее развитие. И только ради этого принести в жертву всю свою жизнь, свой опыт, свои достижения, дело всей своей жизни, которые, в конечном счете, оказались никому не нужны, но главное им, молодым, знающим и понимающим предмет лучше меня, их Учителя. Но, может, я ошибаюсь.
А этому юнцу, моему любимчику, удалось, самому не подозревая, невзначай наступить на мою больную мозоль. Ужалить меня в самое мое слабое, в самое незащищенное место, всколыхнуть как раз то, о чем я подсознательно думал все последние годы, боясь озвучить эти мысли, признаться в этом даже самому себе. Даже и не знаю, радоваться ли мне, что я смог воспитать ученика, который сможет продолжить мое дело, или впору залиться горькими слезами, признав свою немощь перед этим юнцом.

– Ну-ну, продолжай, я слушаю – подбодрил Учитель молодого человека совсем не радостным тоном, приглашая его рукой сесть поближе к нему. Он уловил замешательство молодого человека, который долго готовился сказать главное, а когда сказал, забыл о деталях. От этого мудрецу стало немного легче. Может быть не так уж все и трагично, ненароком подумал он. – Давай развивай, эту довольно-таки щекотливую тему дальше, ведь ты приехал ко мне не для того, чтобы сообщить только это.

Наконец осознав, что его более чем смелое заявление нисколько не обрадовало мудреца, но и не огорчило, юноша продолжал, сев за стол напротив мудреца.

– Учитель, вы всегда учили, что только знания способны приблизить нас к пониманию Истины – немного успокоившись, стал объяснять он.

– Так – согласился философ, слегка кивнув седой копной волос.

– Я же последнее время все чаще и чаще убеждаюсь – не обращая внимания на согласие Учителя, продолжал объяснять юный соискатель – что знания совсем не нужны, что они только мешают, порой даже путают, сбивая с пути истинного, и поэтому их нужно отбросить.
 
– Постой, постой – перебил его мудрец – для того чтобы что-то отбросить, для начала необходимо этим обладать. Или, может, ты знаешь, как именно постигать Истину, изначально не обладая никакими знаниями, или, может, я тебя не так понял. Ведь сам-то ты не можешь похвастать глубокими знаниями, может, поэтому тебе их легче отбросить.

А про себя подумал: а ведь этот малый далеко пойдет. Ведь он уже в этом возрасте интуитивно нащупал то, к чему я начинаю приходить только сейчас.

– И потом сам посуди – Учитель по своему обыкновению слегка откинулся на спинку стула, приготовившись объяснять долго и доходчиво так же, как он пил свой чай. Но передумав, снова сел прямо – Истина это далеко не абстрактное понятие, как может показаться на первый взгляд, она сама есть Знание, причем Знание самого наивысшего порядка. И как же ты хочешь постигать Наивысшее Знание, не вооружившись знаниями, пусть и земными, но все же знаниями.

III
Это высказывание философа несколько озадачило молодого человека, но, не растерявшись, он сделал еще одну попытку объяснить свою мысль.

– Я только хотел сказать, что не все знания годятся в дорогу. Очень многие из них имеют свойство время от времени изменять свой смысл, порой даже на противоположный, в зависимости от самых ничтожных обстоятельств. Как же с такими лукавыми знаниями можно приблизиться к Истине?

– Вероятно, ты имеешь в виду суетные рассудочные знания рационально-логического порядка – догадался философ, в душе порадовавшись за то, что его ученик, кажется, уже перерос этот низший уровень познания. – Да, такие знания подобны траве, очень быстро возникают, но также быстро и увядают, а пока растут, их может  колебать любой, даже самый незначительный ветерок и в любую сторону, кто в какую захочет.
Но есть знания, которые подобны деревьям, стоят прочно и непоколебимо, своими корнями уходя вглубь веков. От них исходят волны кипучей энергии, которая и позволяет им тянутся к Истине.

– Но ведь еще ни одно из них до Истины так и не дотянулось – несколько вопросительно произнес ученик, улучив момент, когда философ переводил дыхание – и потом, может, они и способны противостоять легкому ветерку, то против урагана они бессильны. И что характерно, особенно быстро сдаются и ломаются самые большие и, на первый взгляд, самые прочные из них.

На этот раз застыл Учитель, не найдя, чем возразить.

IV
Вот оно, начинается настоящий поиск Истины – подумалось ему. И главное, где! Совершенно на ровном месте, между суетной скоротечностью и несокрушимой фундаментальностью. Он почувствовал мощный прилив сил, какой он обычно испытывал перед началом интересного диспута.

– Хорошо, отбросим и эти, казалось бы, непоколебимые знания, накапливаемые человечеством веками, а то и тысячелетиями, – медленно проговорил Учитель, нащупав, как ему показалось, слабое место своего ученика, не понимавшего очевидных вещей. – Хотя именно они, вкупе с поверхностными рассудочными знаниями, способны породить веру, способную вплотную приблизить к Истине. Ведь именно для этого Бог дал в пищу человеку не только плоды деревьев, но и траву, чтобы и он, человек, смог стать богом, чтобы и он смог постичь Истину.

– Учитель – также медленно начал ученик – я бы не торопился на вашем месте утверждать, что земными знаниями вообще возможно познать Бога. Не Он ли Сам поставил твердь, отделив источник жизни духовной от источника жизни земной.

– Тогда для чего же земные знания вообще нужны человеку? – тут же последовал вопрос старика. – Зачем вообще их дал нам Бог, если они не способны приблизить нас к Нему – конечной цели, по Его замыслу, нашего развития? Ведь не только для того, чтобы решать сугубо земные, бытовые вопросы, которые, как ты правильно заметил, больше отдаляют человека от Истины, чем приближают. И при этом потребность постичь Истину в нас присутствует, но и эту потребность дал нам тоже Бог.

– Совершенно верно – согласился молодой человек – потребность присутствует, поэтому не стоит говорить о конечной цели развития человека. Именно благодаря потребности познавать Непостижимое мы, люди, будим жить вечно. Поскольку, познавая Бога, мы развиваемся, а развиваясь, мы живем, ибо у Бога жизнь возможна только в развитии. Но стоит лишь на мгновение остановиться, сказав себе: «Стоп, я познал все, что мне было нужно познать, я достаточно развился, чтобы спокойно жить дальше», как тут же наступает быстрая деградация личности и, в конечном счете, смерть. А все потому, что, повторяю, у Бога жизнь возможна только в развитии, а смерть через деградацию, и какого-то промежуточного статичного состояния между ними просто не существует. У Него невозможно даже просто остановиться, чтобы отдохнуть – только вперед, иначе последует откат назад, к смерти. Да что человек, целые цивилизации гибли, дойдя, как им казалось, до максимума своего развития, и по этому поводу прекращавшие развиваться дальше, не видя в этом смысла. А смысл-то самый, что ни на есть простой – чтобы жить.
Ну, а по поводу земных знаний – ученик, сам того не замечая, откинулся на спинку стула по примеру Учителя – то я полагаю, что земные знания, и суетные и фундаментальные, нужны человеку лишь для того чтобы сформировать в его сознании сам принцип бытия с его вечностью и скоротечностью, побуждающий к действию. Ведь именно суетность и стабильность, мгновение и вечность способны таить в своих недрах мощную животворящую силу, пробуждающую даже самый дремлющий разум к действию, без которого никакое развитие просто невозможно.

От этих слов ученика Учителя кинуло в жар. А ведь я их этому еще не учил. Мысль о том, что дуальность мира способна породить нечто третье, которому обязательно отыщется его полярная половина, рожденная какой-нибудь другой дуально парой, пришла ко мне только сегодня вечером, за чаем. Уж не телепат ли он, прочитавший мои мысли. Хотя вряд ли. Если даже и смог прочитать то, что у меня в голове, у него просто не хватило бы времени, чтобы обработать эту информацию. Но судя по тому, как он бойко все излагает, эта мысль пришла не только мне, но и ему, и гораздо раньше, чем мне.
От этих размышлений мудрецу стало не по себе.

Тем временем, юноша, хотя и обратил внимание на замешательство Учителя, но не предав ему особого значения, увлеченно продолжал – А это, в свою очередь, заставит человека, рано или поздно, устремить свой взор в космос, на светило большое, освещающее мысли и дела явные, и на светило малое, освещающее мысли и дела тайные, непроявленные, и на звезды. И все они так же даны человеку Богом. Потому что именно через них человек может получать информацию о Вселенной – первым и самым совершенным творение Божьим. Ну, а непосредственно через Его творение Самого Бога постигать гораздо легче, поскольку информация исходит непосредственно из первоисточника и в огромном количестве.

V
– Да, но и они материальны – вставил свое замечание Учитель – а, значит, не только не вечны, но еще и могут давать существенные искажения Истины. Да и всего Бога даже вся Вселенная вряд ли может в себя вобрать. Но единственно с чем я могу согласиться, так это только с тем, что информации космос с его светилами большим и малым, и со звездами может дать на порядок больше, чем трава с деревьями.

Включившись в диспут, философ, казалось, стал таким же молодым, как и его оппонент. Да и молодой человек, увлекшись, совершенно позабыл, что перед ним пожилой, уважаемый человек, наконец, его Учитель.

– И тут не стоит забывать – с жаром отвечал юноша, слегка повысив голос – что Богом сотворенные светила и звезды, даны человеку не только для определения времен и для знамений. Одно только созерцание космоса способно порождать чувства – последнюю фразу он произнес несколько загадочно, устремив взор в ночное небо, голосом, в котором Учителю послышался холодок победителя.

Неужели этот мальчик и в самом деле знает что-то, чего не знаю я. От этой мысли озноб легкой волной пробежал по его телу. Философ с повышенным вниманием приготовился слушать дальше, почувствовав, что самое интересное только начинается. 

– Чувства, которые совершенно отсутствуют и в скоротечных рассудочно-логических знаниях, – продолжал ученик, уже глядя в глаза Учителя – и в фундаментальных, накапливаемых веками и тысячелетиями. Что само по себе делают земные знания пресными и безликими, и стоящими как бы особняком от процесса познания Истины вообще.
Причем самые различные чувства от самых низменных, до самых возвышенных. И зародившись, эти чувства начинают плодиться и размножаться, укрепляясь и совершенствуясь, проникая в бездонные глубины неизведанного, или воспаряя к заоблачным высотам. А укрепившись, в свою очередь, начинают порождать осознание своей духовной нищеты, и еще большее стремление познать Бога, чтобы максимально насытить свой голодный дух.
Еще большее стремление познать Бога позволяет гораздо ближе приблизиться к Нему и прочувствовать некоторые Его Законы, те из них, что лежат на самой поверхности и видны невооруженным глазом.
Познание же этих Высших Законов, пусть и самую малость из них, естественно приводит к соблазну жить по ним. И даже не столько для того, чтобы быть с Богом. О Нем как раз в ту минуту человек меньше всего думает. Сколько для того, чтобы возвыситься над окружающими, показав всем, что ты знаешь что-то, чего не знают они, вселяя в их души, ну, если и не уважение, то зависть, а то и страх, это точно. Увы, гордыня всегда сопровождает земной разум, порожденный земными чувствами.
Но тут происходит то, что и должно произойти, если кто-то хочет жить по Законам Божьим, в корне отвергая сам принцип возникновения этих Законов и их суть. Ведь всякие законы строятся не на пустом месте, а имеют под собой очень прочное основание, и всегда преследуют определенную цель. Поэтому первая же попытка жить по Его Законам, не вникая ни в причины их возникновения, ни в цели, которые они преследуют, как правило, приводит к пониманию невозможности этого предприятия. Поскольку они, на первый взгляд, совершенно не годятся для жизни земной, которая строится по своим, земным законам, и где нет место Богу, где властвует безверие, корысть, властолюбие, уныние и, в конечном счете, деградация и смерть.
Хотя, кто-то искуситься жить по Законам Божьим и искренно, в надежде приблизиться к Нему еще ближе. Но и его постигнет та же участь. Поскольку, от старых земных привычек и понятий не так-то легко избавиться, и они будут прочно держать человека, не позволяя ему оторваться от земли.

– И что, на этом познание Истины, в твоем понимании, заканчивается – несколько иронично спросил Учитель. Последняя фраза ученика его заметно успокоила. – Еще повоюем – подумал мудрец, слегка расслабившись.

VI
– Да нет же – восторженно вскричал ученик, оторвавшись от спинки стула и приблизившись к Учителю – как раз с этого момента и начинается настоящее познание Истины. Ибо неверие в Бога порождает и неверие в невозможность Его познания, а смерть – жажду жизни.
И уже они – жажда познания и унылая опустошенность, жизнь и смерть начинают порождать самые противоречивые мысли, то проникающие в преисподнюю, то устремляющиеся в райские кущи, то призывающие к кротости и смирению, и молчаливой покорности воле Божьей. – Молодой человек стал говорить быстро, будто боялся не успеть сказать все, что накопилось у него на душе за последнее время. – То ввергающие в страшный нигилизм, отрицающий не только какие-либо авторитеты, но и саму осмысленность человеческого существования, а главное нежелание быть рабом Божиим. И эти мысли плодятся и размножаются, и укрепляются в сознании.
И в конечном счете, как это не покажется странным, именно в этих, казалось бы, полностью исключающих друг друга противоречиях, и зарождается зачаток веры, духовного начала, благодаря которому уже возможно познание Истины. И действительно, такая вера уже способна значительно расширить горизонты представления о творении Божьем, и о Его Законах Творения. Именно такая вера ложится в основание богопознания.
Но эта вера еще слаба и подобна той траве, что колеблется во все стороны даже от слабого дуновения случайного ветерка. От такой веры еще можно отречься, хотя это сделать будет и не так легко, но все же можно, если на карту будет поставлено самое дорогое, что есть у человека, скажем, жизнь. Поскольку в ее основании лежат, все те же бренные земные знания, кропотливо собранной через земные органы чувств – глаза, уши, обоняние, осязание, вкус.
И вот тут уже, у человека возникает насущная потребность укрепить свою веру, на обретение которой он потратил столько сил и времени, порой отказывая себе в необходимом. Возникает именно насущная потребность, а не праздное любопытство, как в первом случае.
Ведь он уже почти сросся с ней, со своей верой, она стала его естеством. И расставаться с ней для него все равно, что расставаться с самим собой. Тем паче, что в нем уже нет старых привязанностей, понятий и привычек, благодаря своей вере, он отошел от них, видя во всем их ущербность. Теперь уже вера становится его путеводной звездой, указывающей путь к Богу. Указывающей как именно необходимо укреплять веру, что именно для этого нужно делать, а что, ни в коем случае делать нельзя. И, таким образом, человек начинает жить строгой в посте и молитвах жизнью по Слову Божьему. Окружив себя праведностью и чистотой помыслов, смиренной молчаливой покорностью и преданностью воле Божьей, труждаясь во славу Божию. Своими богоугодными делами он укрепляет в себе тот зачаток веры, что обрел посредством земных чувств и знаний, а укрепляя веру, он очищает свое сердце, душу и разум от земной скверны.
И однажды настает день, когда его сердце достигает божественной чистоты, и тогда Сам Бог приходит к нему и вдувает в лицо его дыхание жизни. И человек уже становится не просто человек, а человек, сотворенный по образу Божьему, по Его подобию, имея душу живую, способную видеть всюду присутствие Бога своим духовным зрением и слышать Его голос своим духовным слухом.
И вот тут, сотворенный из праха земного, из бренной материи, по образу и подобию Божьему, человек, видя Бога и разговаривая с Ним своею душою живою, обретает веру, никак несравнимую с той, с первой. Веру истинную и непоколебимую. И благодаря этой вере, он уже становится сотворцом Бога, творя мир вместе с Ним, владычествуя над земным разумом и постигая Истину в полной мере.

Юноша замолчал, молчал и Учитель, пораженный услышанным. Так они просидели какое-то время в полном молчании. Первым заговорил Учитель.

– Пожалуй ты прав. Действительно, материя постижима только земным разумом, Дух – духом. Видимо именно для этого Бог поставил твердь, разделив Дух от плоти. И даже не потому, что материя могла очернить Дух, сделать его грубее, но главное для того, чтобы бренность земного бытия не смогла бы исказить Дух. Одним словом для того, чтобы кухарка никогда бы не смогла управлять Царством Божиим, подмяв Его под свои, кухаркины, представления о блаженстве вечной жизни.
Пока я тебя слушал – Учитель заглянул в глаза ученику – я все думал, а давно ли к тебе пришли все эти мысли.

– Даже и не знаю, что вам на это ответить – пожал плечами юноша – иногда мне кажется, что недавно, а иногда, что я уже был рожден с этими мыслями. И они во мне развивались и крепли по мере моего взросления, чтобы однажды, видимо, добрав до критической массы, вырваться наружу в виде лучезарного озарения.

– В чем, как ты думаешь, – допытывался мудрец – была моя ошибка. Да, пожалуй, и ошибка всего моего поколения, моего времени, воспитавшего, на мой взгляд, много прекрасных ученых. Почему никто из нас не смог додуматься до такой, казалось бы, простой вещи? Почему никому и в голову не могло придти, что образ и подобие Божие нужно еще заслужить? Ведь все были просто уверены, что каждый человек изначально рожден по Его образу и подобию. И, что именно благодаря этому положению человеку, в отличие от животных, не стоит никакого труда постичь Истину, стоит только досконально изучать материю, то есть, мир видимый.

– Ваша ошибка, Учитель – молодой человек, в этот момент, показался Учителю серьезным, как никогда – и всего вашего поколения, извините, я называю его поколением докторской колбасы. Впрочем, и не только вашего, но и многих поколений ученых живших ранее, создавших многие мировые философии и даже религии. Так вот, вся их ошибка состояла в том, что не став людьми по образу и подобию Божьему, они вообще имели весьма слабое представление об образе и подобии.
И по этой причине не могли себе даже вообразить, что не только человек, но и весь мир, сотворенный Богом, сотворен также по Его образу и подобию. То есть, как Сам Бог един в трех лицах, так и мир – Его детище – троичен, а не дуален, как утверждают почти все мировые философии и религии, и как учили вы нас. Ибо любой творец, хочет он того или нет, всегда вкладывает в свое творение частицу себя самого, свой разум, мировоззрение, опыт и даже внешнее обличие.
Что же касается дуальности, то любая полярная пара, будь то дух и материя, день и ночь, мужчина и женщина и так далее – это всего лишь видимая оболочка мира. На это собственно и купились все мудрецы прошлого – увидев очевидное, они тут же бросились выстраивать свои философские концепции. А между тем, Истина всегда пребывает в сердцевине каждой дуальной пары, порождаемая взаимодействием разнополярных величин, и чем больше у них будет разброс, тем активней будет их взаимодействие, а значит, и сам результат будет намного значительней. Но и этот результат очень трудно, почти невозможно разглядеть, не обладая духовным видением.

– Хорошо – прервал его Учитель – я тебя понял и вот, что хочу тебе сказать. Ты молодец, ты превзошел своего Учителя, создав свое Учение. Ты можешь гордиться собой. Если честно, то я рад за тебя, я тебе даже в чем-то завидую, хотя бы потому, что ты молод и у тебя еще все впереди, а твое Учение открывает для тебя невообразимые горизонты, о которых я в твои годы даже и не мечтал. Но во всем этом есть одно существенное «НО».
Вся штука в том, что прежде, чем утвердить новое, необходимо дождаться, когда умрет старое. Твое новое Учение обретет свою жизнь не тогда, когда умрет твой Учитель, и ты сам сможешь занять его место, став Учителем, а тогда, когда умрет Учение твоего Учителя. Для людей умрет, когда оно перестанет насыщать их, питать их жизненные силы, быть для них источником вдохновения. Вот поэтому ученик, никогда не станет выше Учителя, которого всегда будет превозносить над учеником его Учение. Не знаю, хватит ли тебе твоей жизни дождаться, когда рухнет этот монолит дуального понимания мира, который боготворю я и все мое поколение докторской колбасы, превратившись в зыбкий песок.
Хотя, конечно, ты просто не сможешь и не будешь сидеть сложа руки, дожидаясь его падения. Ты сначала сам попробуешь достичь подобия Божьего, а когда достигнешь, а я в этом ничуть не сомневаюсь, то к тебе присоединяться и другие соискатели, став твоими последователями и учениками. Пусть их будет и немного, главное, чтобы твое учение, как ты сам выражаешься, не остановилось в своем развитие и не погибло бы, главное чтобы оно развивалось, даже после твоей смерти. От всего сердца желаю тебе всех благ.

Теперь я бы хотел остаться один – Учитель нехотя потянулся к своей чаши с давно остывшим недопитым чаем, давая понять, что аудиенция закончена. – Уже светает – добавил он – и скоро пойдут первые электрички. Я тебя больше не задерживаю, ты можешь идти.

– Бедный мальчик – думал Учитель, вслед удаляющейся фигуре юноши – докторская колбаса еще не раз встанет тебе поперек горла, ты еще не раз ею подавишься. Она еще не скоро сдастся, она еще пока надежно защищена. Уж будь уверен.
Интересно, какую же Истину породит взаимодействие этих полярных величин?