Жертвы красного Голема. Когда еврей убивал еврея

В Павлодаре похоронен человек, о котором не принято вспоминать – слишком неоднозначна его роль в истории советского народа и, в частности, в судьбе советских евреев. Это был человек, финансировавший из США советское правительство. Человек, проводивший экспроприацию собственности евреев. Человек, развернувший в РСФСР борьбу с иудаизмом и ивритом. Человек, которого убила созданная им же система. Таким был сосланный в 1939 году в Павлодар и умерший в ссылке революционер, советский историк Самуил (Шмуэль) Хаимович Агурский.

Когда я начал собирать по крупицам биографию Шмуэля Агурского, я понял, какой огромный пласт истории мы потеряли. Это далеко не та хрестоматийная история, преподаваемая нам в школе. В ходе своих изысканий я наткнулся на свидетельства очевидцев революции 1917 года и по-другому взглянул на эти события, по-другому оценил роль, которую в них сыграло мировое еврейство. Ценно то, что это были свидетельства не каких-то оголтелых антисемитов, а самих евреев. Сожалею, что в одну статью невозможно вместить всю, обнаруженную мной информацию. Поэтому, представляю лишь самый цимес.

О Самуиле (Шмуэле) Хаимовиче Агурском, к сожалению, известно не много. Фотографий и тех фактически не осталось. На просторах интернета мне удалось обнаружить лишь выдержки из его исторических трудов, небольшие воспоминания его сына и знакомых. Слово там, предложение здесь, с миру по нитке – так я смог соткать весьма условный исторический портрет этой одиозной личности. Возможно, это единственная на данный момент работа, полностью посвящённая его биографии.

И так, родился Шмуэль Агурский 29 апреля 1884 года в Белоруссии, в городе Гродно. Всю свою жизнь он был «профессиональным евреем», то есть постоянно работал в каких-либо еврейских организациях. В юности это был еврейский социал-демократический союз и Бунд (Всеобщий союз еврейских рабочих в Литве, Польше и России). За эту деятельность Агурского преследовала царская охранка. С 1906 по 1917 годы Шмуэль Хаимович жил в эмиграции, сначала в Великобритании, потом в США, где работал портным и писал статьи для социалистических газет, издававшихся на идише.

Живя в Чикаго, Агурский стал соорганизатором Еврейского рабочего института для евреев-эмигрантов из стран Восточной Европы. Чему там их учили мне достоверно неизвестно, но я обнаружил любопытный факт – в 1917 году, как только из России пришли известия о революции, выпускники института отправились туда и весьма быстро заняли ответственные посты в созданном советском правительстве.

В частности, сам Агурский, практически никому неизвестный в России, ни своим образованием, ни революционными заслугами, прибывший из США, как корреспондент американской еврейской газеты, примкнул к большевикам и довольно быстро поднялся по партийной лестнице. Тогда ему было 33 года.

Мне известно, что Шмуэль Хаимович неоднократно общался с Владимиром Лениным. Об этом пишет в своей книге «Пепел Клааса» его сын – Михаил (Мэлиб) Агурский: «…я узнал, что известный журналист Савва Дангулов собирает и публикует материалы о связях Ленина с Америкой. Я позвонил ему и спросил, знакома ли ему фамилия отца. Он ничего не знал о нём, но сразу согласился приехать. Он честно воспользовался тем, что я ему рассказал, и через некоторое время опубликовал об отце очерк в «Дружбе народов», упомянул его в «Правде» и включил в сборник своих очерков «Двенадцать дорог на Эгль». Видно было, что он копался в закрытом архиве Ленина и читал записи беседы отца с Лениным».
 
В декабре 1917 года Шмуэлю Агурскому, как журналисту, было предложено издавать в Петрограде еврейскую советскую газету. Соломон Шварц в своей книге «Антисемитизм в Советском Союзе», изданной в Нью-Йорке в 1952 году, утверждает, что в те годы «огромное большинство еврейской революционной и демократической общественности относилось резко отрицательно к большевизму».

В качестве доказательства Шварц цитирует воспоминания самого Агурского, опубликованные в его книге «Еврейский рабочий в коммунистическом движении (1917–1921)», вышедшей в Минске в 1926 году: «Мы приняли предложение, немедленно приступили к работе и хотели осуществить этот план. Но это была одна из труднейших задач. Правда, денег было достаточно — в первый раз в истории еврейского социалистического движения деньги не играли роли при создании газеты. Но этого отнюдь нельзя было осуществить, так как еврейская социалистическая интеллигенция была против Октябрьской революции, не хотела принимать участия в какой-либо работе и к тому же страшно саботировала каждую попытку тех, кто хотел работать и помогать укреплению достижений Октябрьской революции. В Ленинграде нельзя было найти еврейских писателей, кто сотрудничал бы в газете, защищающей советскую власть. (Стоит отметить, что газета, которую мы хотели тогда издавать, не могла быть коммунистической партийной газетой, но лишь органом, поддерживающим советскую власть). Нам удалось найти двух политических эмигрантов, которые были известны, как журналисты и уважаемые работники еврейского рабочего движения в Англии. Это были А. Кантор, бывший секретарь Лондонского «Еврейского Рабочего Фонда» и секретарь совета Лондонских еврейских трэд-юнионов, и А. Шапиро, известный лондонский анархист. С этими двумя сотрудниками мы приступили к изданию первой еврейской газеты, которая должна была начать популяризовать идеи Октябрьской революции в еврейских массах».
 
Потом Шмуэль Агурский работал под руководством Сталина в Народном комиссариате по делам национальностей, был членом коллегии Еврейского комиссариата. Затем был в числе организаторов и руководителей Еврейской секции ВКП (б), созданной в советское время наряду с другими национальными секциями.

Официально Евсекция задумывалась, для распространения коммунистической идеологии среди евреев на их родном языке, но вскоре прояснилось её истинное назначение – разрушение религиозных и культурных основ еврейства. Евсекция должна была выковать из евреев людей советского типа – без религиозных и национальных предрассудков, вывести их из-под влияния раввинов и отдать под управление советской власти.

Укрепить свой авторитет в революционной России Агурскому помог его американский коллега - журналист-социалист Альберт Вильямс, активный участник Октябрьской революции, скооперировавшись с которым в феврале 1918 года Агурский организовал «Интернациональный легион в помощь Красной армии» и смог привлечь советскому правительству финансовую поддержку из США.
 
Как пишет Электронная еврейская энциклопедия: «В начале 1920-х гг. неоднократно (иногда нелегально) посещал США, участвовал в создании компартии США, собирал средства в поддержку Советской России (формально - для помощи голодающим Поволжья)». Выходит, формально – для голодающих, а реально – для укрепления «Красного террора», уничтожившего весь цвет русской нации, а позже и еврейской?

2 декабря 1918 года Агурский был направлен в Могилев, из которого красноармейцы только что выбили Белую гвардию. Вот как он описывает этот период в своей книге «Еврейский рабочий в коммунистическом движении»: «Прибыв в Могилев, мы стали ходить по клубам и принимать участие в дискуссиях для того, чтобы ознакомить рабочих с основными задачами революции. В субботу 7 декабря 1918 г. мы созвали большое собрание, на котором говорили о роли еврейских рабочих в Октябрьской революции. В тот же день состоялось второе собрание, на котором была организована еврейская секция, и было постановлено основать Еврейский Комиссариат».

В июне 1919 года Шмуэль Хаимович от имени Комиссариата по еврейским национальным делам вместе с Иосифом Сталиным подписал декрет «О закрытии Центрального бюро еврейских общин». В документе говорилось: «Учитывая позорную политику, направленную на затемнение классового сознания еврейских трудящихся масс... и вредное антипролетарское воспитание... Центральное бюро еврейских общин и все еврейские общины с их отделениями... закрыть навсегда. Все средства, а также живой и мертвый инвентарь передать местным комиссариатам».

Таким образом, деньги еврейских общин были конфискованы большевиками на вполне законных основаниях. Подписав данный декрет, Агурский нажил себе среди евреев немало врагов. Не добавила уважения и его активная борьба с иудаизмом и древнееврейским языком иврит, взамен которого он пропагандировал более молодой идиш. Таким образом, в религиозных кругах евреев того времени он снискал себе дурную славу выслуживающегося перед советской властью выскочки.

Вот пример того, какими методами Агурский вёл борьбу с раввинами, резниками и кашрутом. Процитирую статью Якова Басина «Советская власть в борьбе с «опиумом для народа», которая была опубликована в журнале «Мишпоха» № 10 за 2001 год: «Известны публичные процессы над раввинами и резниками проходившие параллельно в нескольких городах. Некоторые носили откровенно фальсифицированный характер. Например, суд по обвинению минских резников в убийстве витебского коллеги... Суд в Минске начался 28 февраля 1925 г. Процесс получил название «Шохтим-трест» (Трест резников). С самого начала просматривалась ничем не прикрытая провокационная цель процесса - дискредитировать идею использования кошерной пищи. Материалы процесса широко освещались в прессе, по радио, с театральных подмостков… В газетах публиковались фотографии убитого молодого человека, приводились выступления прокурора, деятелей евсекции С. Агурского… Речи были полны возвышенной риторики: «На скамье подсудимых сидят не рядовые преступники, а представители тех, кто на протяжении сотен лет во имя религии сосал кровь еврейского народа». (С. Агурский). Среди виновных в преступлении назывался минский раввин Глускин. Каково же было смущение, когда выяснилось, что процесс фальсифицирован, никто не был убит, это - провокация, предполагаемый убийца Мойшке Хомон подставлен уголовным розыском, а его показания просто выбиты. Но властей это совсем не обескуражило, и пропагандистская кампания продолжалась с тем же напором. Трое резников получили сроки».

В годы гражданской войны, а точнее – в 1918-1919 годах, Самуил Агурский был комиссаром по еврейским делам Витебской губернии, редактором одной из первых большевистских газет на идиш «Дер фрайер арбетер». В двадцатые годы работал в Истпарте ЦК компартии Белоруссии, затем переехал в Москву, где был в 1930 - 1933 годах директором Испарта (Комиссия по истории Октябрьской революции) при Московском комитете ВКП (б).

В 1934 году Агурский был назначен на должность директора Института еврейской пролетарской культуры и заместителя директора Института национальных меньшинств АН БССР. В 1936 году он уже член-корреспондент АН БССР. К тому времени Агурский опубликовал более 30 научных работ по истории революционного движения в Белоруссии, в том числе четыре монографии. Его восхождение по научной и партийной карьерной лестнице оборвалось в 1938 году.

Я считаю, что Шмуэль Агурский стал жертвой созданной и обслуживаемой им же системы. Объясню: Октябрьская революция в России изначально задумывалась идеологами коммунизма, как начало Мировой революции, которая поможет установить коммунизм во всём мире. Поэтому из-за границы в Россию были направлены деньги и специалисты (в основном евреи, как наиболее мобильные и преданные делу кадры). Однако, в 1925 году на 14 съезде ВКП (б) Иосиф Сталин резко изменил политический курс молодого государства, отказавшись от участия в Мировой революции, ограничившись «построением социализма в одной стране».

При таком повороте событий, все иностранные агенты в правительстве стали неугодны и даже опасны. Сами посмотрите на хронологию событий: сначала Сталин руками евреев-коммунистов-интернационалистов уничтожил еврейские общины и духовенство. А потом взялся и за самих своих еврейских прислужников-инквизиторов. Поистине дьявольский замысел.

Избавляться от евреев в правительстве Сталин стал буквально с первых лет своей власти. Уже в 1926 году по Москве ходила шутка, приписываемая советскому политику Карлу Радеку (Кароль Собельзон): «Какая разница между Сталиным и Моисеем? Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро».

В 1935 году был закрыт академический Институт еврейской культуры, который до последнего времени возглавлял Агурский. В январе 1938 года прекратил деятельность еврейский отдел Белорусской государственной публичной библиотеки имени Ленина. И в том же 1938 году против Агурского было сфабриковано обвинение в принадлежности к некоей еврейской фашистской организации, а также поставлена в вину вредительская деятельность в Академии наук Белоруссии. В 1939 году Шмуэль Агурский был приговорён к пяти годам ссылки в Казахстан. Всё это время он жил в Павлодаре. Ему тогда было 55 лет.

Другом Агурского по павлодарской ссылке был Абрам Григорьевич Бейлин, член ВКП (б), бывший секретарь партколлегии Комитета партийной юстиции Татарской АССР. Он был осуждён по статьям УК РСФСР 58-8 и 58-11 за подготовку теракта против представителей советской власти. Особым совещанием НКВД СССР его приговорили к пяти годам ссылки в Павлодар, где он был вынужден работать простым водовозом на воловьих упряжках.

Абрам Бейлин, как и Шмуэль Агурский тоже сыграл неблаговидную роль в судьбе своих соплеменников. В 1955 году он был реабилитирован, но друзья обходили его стороной – слишком свежи были воспоминания о проводимых им в Казани антиеврейских «зачистках». В 1967 году по рукам московской интеллигенции пошла рукопись автобиографического романа журналистки Евгении Гинзбург «Крутой маршрут». Это был один из первых романов, разоблачающих весь ужас сталинских репрессий.

В своих мемуарах Евгения Соломоновна описала, на какой ад обрёк её в 1937 году Абрам Бейлин. Как по ложному обвинению «в участии в троцкистской террористической организации» он посадил её на 10 лет в тюрьму, как в августе того же года были арестованы её родители - «отец и мать врага народа».

- «Через несколько дней после этой первой встречи я уже сидела перед жгучими садистско-фанатическими очами товарища Бейлина в его кабинете, и он со всей талмудистской изощренностью уточнял и оттачивал формулировки в отношении моих «преступлений». Снежный ком покатился под гору, катастрофически разбухая и грозя задушить меня», - писала она в своих мемуарах. По оговору Евгения Гинзбург провела 10 лет в тюрьмах и колымских лагерях и 8 лет в «бессрочной» ссылке. Что интересно, судьба отплатила Бейлину той же монетой. Буквально через год его арестовали по тем же самым статьям УК РСФСР 58-8 и 58-11.

Что касается Шмуэля Агурского, то он в апреле 1947 года нелегально выезжал в Москву, чтобы договориться о пересмотре дела. Однако получил отказ и вынужден был вернуться в Павлодар, где 19 августа 1947 умер от разрыва сердца. В 1956 году Шмуэль Агурский был посмертно реабилитирован. Все обвинения в его адрес были признаны ложными. Точное место захоронения Агурского неизвестно. Скорее всего, он погребён в Павлодаре на «Пахомовском» кладбище. Как пишут его знакомые, в последние годы своей жизни Шмуэль Агурский ударился в изучение древнееврейской истории, однако судьба вернулась к нему бумерангом. Он пал жертвой красного Голема, которого создавал своими руками.