Мореходы. Однажды на таможне США

       


   К посещению США наш экипаж готовился задолго. Заблаговременно были отосланы
  запросы на визу. Каждому хотелось потоптать своими ногами их землю.

   Изначально предполагался порт выгрузки Бостон, но, видимо, соль Карибского
  моря потребовалась в другом месте и нас послали в
  небольшой порт на самом севере США, у границы с Канадой.

    К порту мы прибыли утром, но так как причал, предназначенный
  для выгрузки нашего груза, был еще занят, то судно встало на якорь на его
  внешней акватории.
   
   Вскоре, на специальном катере "Береговой охраны США", на борт нашего судна
  прибыли представители властей, таможни и другие. Все прибывшие, с лучезарными
  улыбками, проследовали в каюту капитана.

   Через несколько минут по судовой трансляции прозвучало объявление вахтенного
  штурмана: "Всему экипажу находиться в своих каютах. Работает таможня!"
   Все члены экипажа, отложив все дела, разошлись по своим каютам и стали ждать
  досмотра. Волноваться было не о чем, ничего запрещенного к ввозу в США у нас
  не было.

   Офицер, с нисходящей улыбкой, зашедший в мою каюту, как мне показалось,
  особого внимания досмотру не уделил. Сличил меня с фото на паспорте,
  спросил мои имя и должность, огляделся и ушел.

   Но то, что заставило поволноваться всему экипажу, произошло в каюте судового
  механика Ивана (Вана), которого заглаза все звали Вантуз. (Это прозвище к
  нему прилипло после того, как он играя в карты, считал тузы по английски:
  (one)ван-ТУЗ...два-Туз...) 

   Таможенник, как и у меня, проведя формальности, решил осмотреть вещи хозяина
  каюты. Одежда и прочее имущество каюты не привлекли внимание, а вот скромная
  бумажная коробка в углу, его заинтересовала.
    Попросив хозяина открыть, вытащенную на середину каюты коробку,
  таможенник увидел там с десяток целлофановых кисетиков. Каждый кисетик,
  закрученный ниткой, содержал около стакана какого-то порошка белесого цвета.
    С непременной улыбкой, таможенник, знающий откуда прибыло судно,
  спросил у Вана, что, мол, не наркотики ли это?
    Ван, понявший в вопросе только слово "narcotic", с ухмылкой произнес:
  "Нарко-отик... для робы".
   Офицер, понявший из ответа только первое слово, с кажущимся удовлетворением,
  произнес "ОК" и вышел из каюты.

    В коридоре, он, по своей "воки-токи"(портативной радиостанции), произнес
  несколько непонятных фраз и ушел в каюту капитана.
 
   Всем показалось, что досмотр закончен. Мы повыходили из своих кают и, стоя
  на против их в коридоре, обменивались своими впечатлениями о "шмоне".

   И вдруг, тишину судовых коридоров заполнил громкий гул моторов приближающихся
  плавсредств. Это к нам подошли два боевых катера "Береговой охраны США". Они
  высадили десяток военных с автоматами, а сами легли в дрейф вблизи обоих бортов
  судна.
   Военные моряки, приняв стойку часовых на посту, приняли под охрану коридоры и
  палубы нашего судна.

   Только после этого, представитель властей порта сообщил капитану, что судно
  подвергнуто аресту, по причине незаконного ввоза наркотиков на территорию США.
   Капитан был шокирован его словами.
  "Какие наркотики?... Откуда?... Где?... У кого?"

   Из динамиков судовой трансляции донеслось: "Экипажу настрого запрещено выходить
  из своих кают!"

   Протестное заявление капитана, парировал таможенный офицер, обследовавший каюту
  механика Вана, пояснением, что в той каюте имеются наркотики. А так как в
  этом порту нет оборудования для экспертизы, судно будет стоять в ожидании приезда
  экспертов из другого города.

   В полном непонимании происходящего, капитану, все же, удалось упросить
  таможенников предоставить ему доказательства наличия наркотиков.
   С улыбкой, тот же таможенник проследовал к каюте Вана и вернулся,
  сопровождая его, несущего бумажную коробку.
   Поставив коробку на палубу и открыв ее для обозрения, Ван, в отупении,
  остался стоять перед ней.
   Таможенник пояснил капитану, что этот моряк подтвердил ему наличие
  наркотика в данной коробке.
   Капитан, все еще в непонимании, взглянув на кисетики, спросил у Вана:
   -ч
Что там?
   Ван, сглатывая слюну, произнес:
   -Как что? Стиральный порошок!

   И тут в мозгу капитана произошло прояснение, он понял комичность всего
  происходящего. Нервный шок в его организме постепенно перерастал из легкой
  усмешки в истерический хохот.
    Американцы с застывшими улыбками на лице, глядя на хохочущего капитана, не
  понимали происходящего.
    Через минуту, "взяв себя в руки", капитан извинился перед "СЭРами" и, с их
  разрешения, стал расспрашивать Вана о происшедшем.
    Тот рассказал о проведенном у него досмотре и его "шуточном" подтверждении
  вопроса о наркотиках в ящике. И с возмущением добавил:
  - Что, он дурак что ли? Не может отличить стиральный порошок от наркотиков.
    Кто их в таком виде возит!

    На вопрос капитана, зачем ему эти мешочки, Ван пояснил:
  - Перед выходом в рейс из совпорта, судно снабдили стиральным порошком,
  затаренным в большие бумажные мешки. Экипаж, для стирки рабочей одежды, набирал
  его по мере необходимости в свои пластиковые пакеты.
    Ван же, для личного удобства, расфасовал порошок в малые дозы - кисетики.
    Каждый раз, когда предстояла стирка "робы", он брал в карман кисетик порошка
  и после вахты шел прямо в прачечную, экономя свое личное время на передвижениях
  по судну. (Подниматься в каюту...брать порошок...спускаться в прачечную...).

    Капитан вкратце перевел рассказ Вана, но на американцев это не произвело
  никакого впечатления:
    - отсутствие наркотиков в коробке этим не подтверждается, а его хобби,
  делать оригинальные упаковки, их не интересует.
    - важно его признание.
 
    Слух о "контрабанде наркотиков" и аресте судна быстро разнесся всему экипажу.
  Через открытые двери капитанской каюты все происходящее там прослушивалось и
  передавалось по "цепочке" от соседа к соседу.
    Некоторые посмеивались над происходящим, другие же опасались провокации.

    Политические отношения между СССР и США были слишком "прохладными". Многим
  помнились рассказы военных летчиков по телевидению, в которых они всерьез
  говорили о встрече в воздухе с американцами и вместо приветствия, показывали
  друг другу кулаки.
    А у нас, казалось, есть все условия для провокации.
    Как нам думалось:
   - если американцы захотят подбросить нам наркотики, что не сложно в нашем
  положении, то тогда всему экипажу грозило бы пожизненное заключение
  в их тюрьме.
    Мы не могли никому сообщить о своем аресте. Путь к радиостанциям был
  перекрыт автоматчиками.
   
    Потекло время бездействия. Похоже, американцы сами не знали, что им делать
  дальше. Отменить арест судна вряд ли кто захочет, а вдруг русский порошок
  "блендирован".
    В такой момент трудно сказать "ДА" или "НЕТ", лучше дождаться
  экспертов и развеять все сомнения. В случае "ДА" - удача таможне, в случае
  "НЕТ" - все расходы спишутся на промежуточное слово "ПОДОЗРЕНИЕ".

    Агент фрахтователя судна сообщил капитану, что через пару часов освободится
  причал и судно должно быть готовым к швартовке.

    В переговорах капитана с таможней появился прогресс:
    - Претензии ведь к экипажу, а не к грузу.
  В общем, таможня дала "добро" на швартовку к причалу.

    И действительно, через несколько часов, наше судно под конвоем двух военных
  катеров пришвартовалось к причалу.

    Выгрузка началась сразу, как только открыли крышки трюмов. Соль таможню не
  интересовала, ее не разбодяжишь.

   ......
   
    Эксперты подъехали к судну часа через три после швартовки. С поблескивающим
  чемоданом и небольшой собакой на поводке, они поднялись на борт и
  присоединились к своим коллегам-таможенникам, уже заметно уставшим.
    После непродолжительного вхождения в курс дела, эксперты потребовали, чтобы
  экипаж выставил возле своих помещений всё порошок-содержащее.
    После объявления об этом по трансляции, возле каждой каюты появился
  порошок в различной упаковке (коробки из-под обуви, банки от кофе,
  целлофановые пакеты с различной рекламной продукцией).

    Таможенный эксперт с собакой обошли все судовые помещения, но ни на один
  предмет она не среагировала.
   
    Проводя время в ожидании результата досмотра, мы даже не заметили
  исчезновения военных. Они как будто испарились. Видимо, грохот от работы
  береговых кранов, заглушил и рокот двигателей их катеров.
    ......

    Таможенники покидали борт судна с такой же улыбкой как и появились, только
  желтые фонари освещения причалов перекрасили и их белоснежные зубы в свой цвет.
    Тот офицер, перед посадкой в автомобиль, обернулся, приложил руку к виску,
  как бы говоря:
   - честь имею...извините, ничего личного...никакой политики...служба.

    В этот момент я воспринял его как честного человека, выполнившего свой долг.
  Человека, верящего человеку, давшему слово, а не того, кто говорит одно,
  подразумевает другое, делает третье.

    Действительно, мы ведь сами были виноваты в том, что произошло. ("Сами
  создаем себе проблемы, а потом их преодолеваем...").

    Об увольнении в город уже никто и не мыслил. Сильно жаждущие "потоптать"
  американскую землю, смогли оставить свои следы на "их" бетонном причале.

   К утру выгрузка закончилась. Капитан с волнением рассматривал документы,
  привезенные агентом, обслуживавшим судно. В счетах были указаны суммы
  затраченные только на необходимые портовые расходы.
   Никаких штрафов и дополнительных расходов не было.
 
   Мы могли свободно покидать гавань, что и произошло по прошествии часа.

    В открытом море, казалось, все забыли о происшествии в порту. Однако, тот,
  кому Вантуз порушил "американскую" мечту, все же отомстил ему.

    После ночной вахты, в своей каюте, Вантуза ожидал сюрприз. Открыв дверь,
  он застыл от увиденного. Вся палуба каюты, постель и его нижнее белье, были
  усеяны стиральным порошком, а на середине - стоял "тот самый ящик",
  с распотрошенными кисетиками.
    Ван не стал искать сделавшего это, а молча приступил к генеральной
  уборке своей каюты, понимая, за что он наказан.
    
    В прачечную же, он стал ходить с большим пакетом порошка. Как все!

  хм